Читать книгу Рыбка, где твоя улыбка? Исповедь раздолбая – 3 - Борис Егоров - Страница 17

Самолет «АН-2» я впервые близко вживую увидел на Мангышлаке. Мы там по степям-пустыням бурили скважины для геологов. А к ним время от времени по разным надобностям прилетали такие самолеты. (Один раз появилась вертушка «МИ-8». Прокатился я на ней ради интереса вместе с гравитологами. Им надо было за короткое время в разных точках померить – как где шарик земной к себе всякую гадость, ползающую по нему, притягивает. Я сдуру вызвался помогать приборы таскать. Все проклял! Этот вертолетик – не знаю, какой модификации был. Внутри совсем пустой, сидушки только для летунов. А мы разместились на полу. Свят-свят, грохот оглушительный, трясет тебя, как… эту самую в этой самой. То курдюком треснешься, то от стенки до стенки летаешь. В общем, очень хреновым мне этот аппарат тогда показался…)

Нас, буровиков, самолеты интересовали в экономическом аспекте. Летуны тогда зачем-то скупали сайгачьи рога. Ну, как скупали – на водку меняли. А для нас обычно это было единственной возможностью разговеться в пустыне.

Первое мое знакомство с летучими предпринимателями кончилось конфузом. Я подошел к самолету с сигаретой в зубах. Летун завопил на меня матом и замахнулся планшетом. Ну, у нас народ на буровых работал, как правило, борзый. И я в том числе. Так же матом ответил крикуну. И добавил: «Не съем я твой птеродактиль!» А летун стал объяснять, что самолетов, в отличие от буровиков, мало, и стоят они гораздо дороже, чем мы. Ну, тут уж я вообще весь на говно изошел, опять обругал его всячески и удалился в шатровую палатку, где мы ночевали. И укрепился в мнении, что летчики… мнэ-э… нехорошие люди.

Правда, потом это мнение поменялось, можно сказать, кардинально.

Как-то прилетел совсем другой экипаж. Ребята сели к нам за стол чаю попить. И один из них пристально стал на меня смотреть. Потом подошел и спросил: «Земеля, ты в Сасово бывал?» Я память напряг и вспомнил – бывал.

Ездил я туда, чтобы познакомиться с гипотетическим тестем. Невеста очередная меня туда повезла. Папа ее был преподавателем тамошнего учебного заведения гражданской авиации. Из знакомства ничего хорошего не вышло. Папа хотел, чтобы дочка вышла замуж за еврея. А я оказался не поймешь, кто. Во-первых, для меня было сюрпризом, что у невесты моей папа… не грек. А, во-вторых, я слишком увлекся за столом смешными анекдотами про евреев. Которые от них же, приятелей своих с журфака, и узнал. Несостоявшийся тесть после очередного анекдота правой рукой положил ложку мимо стола, а левой стал изображать какие-то непонятные фигуры: «Выйдите отсюда! И больше не заходите!» Во, думаю, номер… А дочка его хохотала и хлопала в ладошки.

Долго я ходил по окрестностям, и спрашивал у всех подряд – где тут вокзал.

Оказалось, что я и у этого летчика Сергея – тоже дорогу спрашивал. Он там в то время учился. Когда я рассказал Сергею, зачем ездил в Сасово, он долго ржал. Потом объяснил причину веселья. После моего визита этого преподавателя-тестя все обходили стороной. Он лаялся, как цепной пес, и докапывался до всякой мелочи. Никому не давал спокойной жизни. А дочка его, кстати, после ублажения чуть не половины личного состава училища, потом вышла замуж за курсанта-якута и улетела с ним туда, в Якутию.

А как мне Серега однажды дал порулить своим самолетом – я промолчу. Чтоб тень не ронять… на гражданскую авиацию…