Читать книгу Рассуждизмы и пароксизмы - Борис Гончаров - Страница 24

Надо признать, что и те, и другие ненадёжны, но соблазнительны.

Интернет информирует о том, что:

Бутылка – жен. (франц. bouteille). Стеклянный сосуд с узким горлом, старая мера жидких тел, равная 0,6 литра (до введения метрической системы).

Косушка – русская единица измерения объёма жидкости, применявшаяся до введения метрической системы мер. Использовалась для измерения количества вино водочных напитков. 1 косушка = 1/40 ведра = 1/4 кружки = 1/4 штофа = ½ бутылки водки.

Мерзавчик (при Петре Первом) – 125 граммовая бутылочка.

Чекушка– бутылка водки ёмкостью 0,25 л.

Чекушка с ручкой – бутылка водки 1,75 л.

Шкалик – (косушка) русская мера объема жидкости, 1 шкалик = 1/2 чарки = 0,06 л.

Штоф (при Петре Первом) – 1/10 ведра, 1,23 л.

Раньше в России мерилом алкогольного питья было ведро. Ёмкости изготавливали соответствующие: 1/10 часть ведра – штоф, 1/60 – шкалик, 1/100 – мерзавчик.

Смысл названия не в объеме, а в таре.

До Петра были другие названия: ендова, братина…

Бокал – (фр. bocal или boccalle) объёмом 120 мл., пришёл в Россию из Европы в 1875 году и отличался по форме ото всей, известной тогда тары питейной посуды.

Классические бокалы изготавливались по форме и размеру груди королевы Франции Марии-Антуанетты.

Советский поэт Михаил Аркадьевич Светлов – автор слов популярных в то время песен:

«Каховка»:

И «Гренада»:

несколько неожиданно для СССР, но последовательно в данном контексте сказал и о Марии-Антуанетте:

Бокал соответствует размеру «В» по международной классификации размеров женских бюстов и объему в 200 мл, согласно метрической системе, он благополучно дожил в разных видах до сегодня, в отличие от упомянутой Светловым жены Людовика Шестнадцатого, обезглавленной революционерами в 1893 году.

«Так чем же она хороша?», т. е. соблазнительна – спросил бы мой земляк. Об этом не надо никого спрашивать, даже и «мальчишку, который напротив живёт», это общеизвестный медицинский факт.

Мужское население «любит» глазами, и привлекает его в женщине не женщина собственно, а женские формы.

В постели (по-Энгельсу)

Он поцеловал её в бровь (но потом – контрольно – в глаз). Затем – нос, уши, щёки, лоб, подбородок, шею – по часовой стрелке. Добрался до губ. Спустился к ключице… Но тут остановился:

– А ты почему – в сорочке (хотя и выше колен) и без очков?

– Очки-то зачем? – Недоумённо спросила она.

– Как «зачем», вдруг ты меня без очков не видишь или принимаешь за другого?

– Так ведь всё равно – темно…

– Тем более – резонно заметил он. – У тебя же – «хамелеоны», значит – можешь видеть в темноте. Впрочем, если ты настаиваешь, я включу свет.

– Нет – засомневалась она – свет пока не надо, я тебя «вижу» и без очков, по запаху, как собака. Ты знаешь, что у собак обоняние в 48 раз сильнее человеческого?

– Да? Ну надо же, какая совпадения. – Ответил он, и легонько укусил её в плечо.

Чтобы соответствовать…

* * *

Ф. Энгельс. "Происхождение семьи, частной собственности и государства".

Если первобытная женщина должна была отдаваться (и отдавалась) безвозмездно каждому представителю мужского населения, возжелавшему её (надо добавить – по физиологическому зову), то теперь – одному, мужу (и желательно с отметкой в паспорте, чего в первобытном обществе, естественно, не было), которого она избрала (многие, если не все мужчины ошибочно полагают, что это они выбирают женщину – на самом деле: это женщина выбирает того мужчину, который выбирает её). При этом имеет место быть не только физиология, но и – возможно по преимуществу – психология сексуальных взаимоотношений.