Читать книгу И верить, и любить - Борис Гучков - Страница 35

Как-то утром я в парке пустом

На скамью под сирени кустом

Опустился. Хотелось покоя,

Тишины и побыть одному.

Сам не знаю, зачем, почему.

Впрочем, с каждым бывает такое.

Вскоре в парк эти двое вошли —

Фронтовик и юнец. Не пошли

На пустую скамейку. Не глядя,

Сели рядом. Хотел я уйти,

Но юнец обратился: «Прости,

Не богат ли ты спичками, дядя?»

«Может, сын его, может, племяш, —

Я подумал. – Ещё не алкаш,

Но, видать по всему, – выпивоха».

И взяло любопытство меня,

Ибо в том, что спросили огня,

Никакого не было подвоха.

Подогретый отнюдь не ситро,

Был он зол. Взгляд ужасен и колок.

Налицо был похмельный синдром,

Как бы точно подметил нарколог.

«Не сберечь, не спасти ничего!» —

Говорил он. Дрожали его

Мелко руки. Весь вид был ужасный.

И унять эту дрожь он не мог,

Спичек целый извел коробок

На какой-то окурок несчастный.

«Мир стремительно падает в ночь, —

Говорил он. – Ему не помочь,

Не спасти, не сберечь его душу.

Скоро волны нахлынут на сушу.

Примирись, человек, и не плачь!

Не рыдай – мир вконец обезумел.

Может, завтра планету, как мяч,

Зафутболит ракетный Везувий».

«Замолчи! Да отсохнет язык

У тебя, – отвечал фронтовик. —

Что тебе за кошмары приснились?

Ты такого о мире не смей!

Мать-Земля!

Как глумились над ней!

Как над нею жестоко глумились!

Я-то помню…

А ты вот – хорош.

Неужели на свете живёшь

Лишь затем, чтоб напиться к обеду?

Я на фронте наркомовских сто

Пил с товарищем верным за то,

Чтоб скорее приблизить победу…»

«Отвяжись!

Ну чего ты пристал! —

Молодой со скамейки привстал. —

Тут пивная откроется скоро».

Поднялся фронтовик и, кляня

Молодого, ушел от меня

Вместе с парнем. Конца разговора

Я не слышал…

Ну кто он ему —

Этот юноша, ввергнутый в тьму,

Слепо Бахусу верящий только?

Дунул ветер – и, как колобок,

Прочь пустой понесло коробок,

И печально мне стало, и горько.

Следом сор уносило и лист…

В парк вошли пионеры. Горнист

Затрубил и призывно и нежно.

«Пусть всегда будет солнце!» – он пел.

«Пусть всегда будет небо!» – он пел.

Да, мой мальчик.

Конечно.

Конечно.