Читать книгу Инквизитор. Башмаки на флагах. Том второй. Агнес - Борис Конофальский - Страница 4

Глава

Оглавление

4

Ужин для офицеров маршал фон Бок дал такой, что капитану Рохе не хватило мяса. Пока он усаживался, пока мостился со своей деревяшкой, так с блюда, что стояло перед ним, все куски жареной свинины разобрали. Волков и Брюнхвальд посмеялись над Рохой, когда тот искал вилкой, что бы ему наколоть среди мясных остатков на подносе. И с другой едой, с вином было почти также, единственное, чего было в изобилии, так это пива и хлеба. Пива было много, хоть упейся. Оно ж недорогое.

Смеялись. А смех-то был невесёлый. Волков рассказал своим офицерам о разговоре с маршалом и генералом. И Брюнхвальд сказал:

– Дайте мне контракт, кавалер, я почитаю и подгоню всё так, что комар носа не подточит. Не к чему им будет прицепиться.

Волков соглашался и кивал. Да, Карл был педантичный и скрупулёзный человек. Настоящий капитан-лейтенант. Раз он говорил, что всё будет соответствовать контракту, значит так оно и будет. А вот Роха глядел на всё иначе:

– Дело дрянь, – говорил он с многозначительным видом, – невзлюбили, значит, нас отцы-командиры. Теперь хлебнём мы юшки.

– Чего ты? – спрашивал его Волков.

– Коли пойдём в атаку, так поставят нас в центр. А коли будем стоять в обороне, так фон Бок поставит нас на самый опасный фланг, а может и вовсе под пушки, – пояснял Скарафаджо.

– А вы бы куда хотели, капитан? – интересовался у него Брюнхвальд.

– В резерв, – сообщил Роха со смехом.

– Стрелкам в резерве не бывать, – напомнил ему капитан-лейтенант.

Впрочем, хоть и плох, скуден был ужин у жадного маршала, но зато за пивом они потихоньку перезнакомились со всеми офицерами. Особенно хорошо стало всем, когда сам фон Бок, извинившись, отправился спать. Тут уже стали господа вставать из-за стола, подходить разговаривать. Узнавать, где и с кем служили, под чьими знамёнами бывали. Так до самой ночи и проговорили за пивом.


Утром, ещё до рассвета, кавалер со всеми своими людьми уехал из Нойнсбурга. Готовиться, чтобы к первому мая сюда вернуться и привести с собой всех нанятых людей в полной для похода готовности, и чтобы всё было согласно контракту. И ехал он, ни о чём не жалея, чёрт с ним, с фон Боком и его неудовольствием. И мужиков он не боялся ни секунды, с их загадочным командиром и его железной рукой. Главное, что дело это ему даст большую передышку в деньгах.

Да, золото было главным. Шестьсот золотых монет, что он рассчитывал получить с дела чистыми, перевешивали всё остальное.

И снова в Ланн он не заехал, надо было бы проверить, как живёт Агнес, да некогда ему было. Торопился он домой. Там в его доме всякое могло без него случиться. Всякое. Вот не верил он в благоразумие госпожи Ланге. А уже от Элеоноры Августы или от Брунхильды благоразумием так и вовсе не пахло. Всегда от них лишь вздорностью, ретивостью да капризностью пахло. Поэтому он и торопился. Боялся, что эти дуры в глупых своих раздорах ещё «племянника» ему не сберегут.

Но всё было слава Богу. Когда уезжал он, Бригитт провожала его с лицом недовольным, а тут выбежала на порог радостная, кланялась ему, щебетала что-то.

У Элеоноры Августы заметно подрос живот, а вот графиня так стала в боках тоньше, платья стала носить по фигуре и к ней снова стала возвращаться её стать, что сводила с ума мужчин.

Заметно похорошела Брунхильда за десять дней, что его не было. Когда он пришёл увидеть дитя, Брунхильда встала рядом.

– И как съездили? – сразу спросила она тоном, что никак не назовёшь добрым.

– Слава Богу, – отвечал кавалер, бережно беря ребёнка на руки.

– Что, воевать будете?

– А что ж делать, другого ремесла не знаю.

– А поместье для меня и для племянника когда будете добывать?

– Буду, буду, – обещал он, не отрывая глаз от младенца. – Сейчас немного с солдатами разберусь и поеду поговорить с епископом, может, он что посоветует.

– С солдатами разберётесь? – она вдруг вырвала у него младенца. – Я тут живу с этими двумя гарпиями, да ещё с этой монашкой кисломордой, что поучает меня вечно. Живу хуже, чем при старом муже в Маленсдорфе, а он будет ждать да с солдатами разбираться.

– Угомонись ты, сказал же займусь, а пока, может, дом тебе построю, отдельный.

– Дом? – воскликнула Брунхильда. – Да у меня есть дом, с двумя десятками слуг в моём поместье.

Она стала укладывать младенца в люльку.

– Чего ты бесишься? Сказал же, построю дом.

– Не надо мне дома, мне нужно моё поместье, – отвечала графиня вся, пылая от злости.

И была она так красива в это мгновение, что Волков схватил её за плечи крепко, так, чтобы не вырвалась, и полез было целовать в губы. Да не захотела она, отворачивалась, шипела змеёй:

– Не хочу я вас, подите прочь!

Да куда там, повалил он её на кровать.

– Оставьте меня, не дозволяю я…

Но кавалер уже задирал подол, сгибал ей ноги, брал её с удовольствием, наслаждаясь её красивым телом.

После он лежал на кровати и смотрел, как она, подобрав юбки, шарфом вытирала у себя промеж ног и говорила ему уже без всякой злости:

– Деньги мне нужны. Уеду я.

– Сказал же тебе, дом построю. Хочешь, у реки построю. Там красивые места есть, а поместье добуду, так туда переедешь.

– Нет, – отвечала она, бросая шарф на пол и оправляя платье. – Жить тут я не буду. Иначе грех на душу возьму, шалаву вашу рыжую прибью. Да и вам некогда мне имение добывать, всё войны у вас, да войны. Я сама добуду.

– Как? Кто тебе поможет?

Она встала в полный рост, подбоченилась, поглядела него высокомерно, да ещё ухмыльнулась:

– Да уж найдётся, кто.

– Да кто же? – от её глупого поведения он даже раздражаться стал, сел на кровати.

– К герцогу поеду, – всё с той же высокомерной ухмылкой отвечала она.

Красавица снова задрала юбки, стала поправлять чулки. И всё с тем же самоуверенным видом.

– К герцогу? К курфюрсту Ребенрее? – не верил он.

– К нему, – она подтянула чулки и села к зеркалу причёсываться, а то этот солдафон своей грубой лаской всю причёску ей испортил, – а что же думаете, не примет родственницу герцог?

– Думаю, что нет, – отвечал кавалер.

– А помните, вы мне флакончик с зельем давали и говорили, чтобы я на герцоге его при случае испытала?

Да, Волков припоминал тот флакончик, что давал ей, и тот разговор.

– Так я дважды зельем мазалась, как к герцогу ездила. И всякий раз с ним танцевала, он сам меня в пару выбирал. А в последний раз, что он меня видел, так за лобок меня хватал, за зад, в шею меня целовал и говорил, что при его дворе таких красавиц нет больше, – с вызовом и даже с насмешкой рассказывала графиня.

«Врёт, мерзавка!»

– Да где же это было? – не верил кавалер.

– На балу в Маленберге. Он нас туда с мужем приглашал. А как я по нужде пошла, так он меня в коридоре и остановил поговорить. А сам стал подол мне задирать, пока в темноте мы были.

Нет, она не врала, она вспоминала, как это было.

– Я уж хотела ему дать, да побоялась, уже беременна тогда была. А он умолял меня чаще при дворе бывать.

Волков сидел на кровати и молчал. И не знал, что делать. Радоваться или грустить.

– Так дадите мне денег? – продолжала красавица, глядя на него через зеркало. – Дадите – так поеду к герцогу, у меня ещё осталась пару капель зелья ведьмищи, я и про поместье дело решу, и за вас поговорю.

Она говорила это с удивительной уверенностью, словно уже всё решено у неё было с герцогом. Неужто так она в свою власть над ним верила? А Волков всё молчал.

– Хоть талеров сто дайте, до Вильбурга доехать, а там уж я сама.

– Сына тут оставь, – холодно сказал он ей.

– Вот уж нет, – вдруг встрепенулась и стала серьёзной графиня, – сын со мной поедет.

– Мешать будет. Тебе не до него там будет. Балы, охоты да обеды.

– Сын со мной поедет, – твёрдо повторила Брунхильда, так твёрдо, что понял он: спорить с ней бесполезно.

– Зачем он тебе? – спросил он с последней надеждой.

– Затем, что нет у меня на этом свете больше никого, кроме сына моего, поэтому будет он всегда при мне, – со злостью отвечала графиня, глядя рыцарю прямо в глаза.

Волков встал с постели и пошёл к двери, кинув напоследок:

– Будут тебе деньги! Катись, куда хочешь, дура.

Когда он спустился, то в зале его, конечно, встретила госпожа Ланге. И вид её опять был холоден. Как до отъезда.

– Отчего вы так кислы, Бригитт? – Волков тоже был в дурном расположении.

– Вы опять были у графини? – спросила Бригитт так, словно это её мало заботило.

– Был, и готов сообщить вам радостную новость.

– Какую же?

– Графиня нас покидает.

– Правда? – Бригитт старалась делать вид, что не радуется, но это у неё не очень выходило.

– Правда.

– И куда же она уезжает? – интересовалась рыжая красавица.

– Ко двору герцога.

Бригитт тут даже засмеялась.

– Отчего вы смеётесь? – удивлялся кавалер.

– Думаю, что ей там будет в самый раз, среди беглых жён, вдов и прочих потаскух, что приживаются при дворе нашего сеньора. Да, там самое ей и место.

Довольно улыбаясь и шурша юбками, госпожа Ланге пошла на кухню, оставив кавалера одного.

Инквизитор. Башмаки на флагах. Том второй. Агнес

Подняться наверх