Читать книгу Через годы и испытания - Борис Леонидович Кузнецов - Страница 14

1 сентября 1950 г., закончив начальную школу, я пришел в пятый класс семилетней школы, которая находилась на пересечении улиц Социалистической и Культурной.

Учителем немецкого языка и химии у нас был Роман Романович Яхно. Это был высокий пожилой мужчина, лицом и одеждой очень похожий на И.В. Сталина.

Про Романа Романовича говорили, что он австрийский генерал химических войск, который попал в плен к русским во время первой мировой войны в 1915 году. Отбыв свой срок в лагере для военнопленных, он осел в Туринске, женился здесь на русской женщине и стал преподавать в семилетней школе немецкий язык, химию, физику, математику.

Когда в Туринске после гражданской войны не было мыла, он научил жителей города делать его из подручных средств.

Он очень симпатизировал И.В. Сталину. Кроме того, что он лицом был похож на вождя, он носил такие же усы, как у Сталина, полувоенную фуражку, китель. Говорил с заметным акцентом. Медленно. Но твердо выговаривал все согласные буквы и немного затягивал гласные.

Когда мы учились в начальной школе, видели, как по нашей Социалистической улице проходил высокий мужчина, вылитый И.В. Сталин. Проходил важно, опираясь на трость в правой руке. Другой рукой он держал портфель или сетку с продуктами.

В школе его уважали все – учителя, ученики, родители учеников, все, кого судьба сводила с ним.

Ученикам он не ставил двойки. Но его слегка боялись и очень уважали. Он очень понятно объяснял химические реакции, ставил нам австрийское произношение на уроках немецкого языка, по пустякам ни к кому не придирался и не делал замечаний.

Я мало учился у Романа Романовича, но относился к нему с большим уважением.

Странные учителя были в других школах. В начальной школе преподавала учительница по фамилии Кукулиди – гречанка. В семилетней школе был еще один немецкий военнопленный. Он тоже преподавал немецкий язык и еще какие-то предметы, но отношение учеников к нему было иное, чем к Р.Р. Яхно. Ученики натирали чесноком доску и стол, за которым он сидел, и это выводило его из себя. Он громко возмущался, брызгал слюной.