Читать книгу Через годы и испытания - Борис Леонидович Кузнецов - Страница 3

Шаля – небольшой поселок на Транссибирской магистрали на перегоне между городом Молотовым (ныне Пермь) и Свердловском (ныне Екатеринбург).

В 1937 году этот небольшой поселок (основан в 1904 году) получил статус районного центра (до этого тот находился в селе Сылва).

В Шале не было даже роддома, и Вера Кузнецова, молодая жена секретаря райкома ВЛКСМ, уехала рожать первенца в город Белинск Пензенской области, где жили в это время ее мать и старшая сестра Катя. Первенца назвали Юрой.

Работать комсомольским секретарем пришлось недолго. Освободилось место председателя Шалинского райисполкома и двадцатисемилетнего Леонида Кузнецова избрали на эту должность. На молодого руководителя легла ответственность за развитие одного из районов Свердловской области.

Новому председателю райисполкома выделили жеребца Стрекулиста, кошёвку (телегу с сидением) и соответствующую амуницию.

Вокзал станции Шаля

В 1939 году родился второй сын – Боря, то есть я. Первое, что я запомнил из раннего детства, это соленый запах лошадиного и человеческого пота, исходивший от отца. В гимнастерке, оставшейся от армии, с револьвером на широком ремне, верхом на Стрекулисте он ездил по району, организуя колхозы, выполняя план по заготовкам хлеба, сена, овощей, молока, мяса…

Второе сильное впечатление, оставшееся от раннего детства, – строительство торцевой (выложенной деревянными чурочками) дороги.

Строительством руководила Сметаниха, дородная женщина с зычным голосом, жена первого секретаря Шалинского райкома ВКП (б) Сметанина. Тот был первым лицом в поселке и во всем Шалинском районе. По должности ему полагалась «Эмка», легковая машина М1ГАЗ. Но проехать на ней даже по поселку можно было только в засушливую погоду. Местность там удивительно красивая, но очень болотистая.

Сметаниха в восемь утра выходила из дома и своим зычным голосом начинала звать женщин поселка на строительство торцовки. Женщины выходили, она распределяла участки и закипала работа.

«Эмку» на ходу я не запомнил, она все время стояла возле дома Сметанина. Но смотреть на нее я мог часами. Такие машины я видел в книжке «Календарь колхозника», и они мне казались каким-то чудом.

Из других чудес я запомнил черную тарелку репродуктора, который «умел» говорить и петь, и будильник, который можно было разбирать на части.

Еще из довоенного детства я запомнил железную дорогу, поезда, с грохотом проносящие по ней и… аэроплан в небе. Когда он летел, все жители поселка выбегали из домов и зачаровано смотрели на него.

Шаля состояла из одной улицы. Но в «Календаре колхозника» я видел картинки с большими городами, машины на гусеницах (тракторы), портрет И.В. Сталина и каких-то других «дядей» …

У нас, в отличие от большинства семей Шали, была черная тарелка репродуктора. Оттуда доносились песни, в которых были слова «дан приказ ему на запад, ей в другую сторону, уходили комсомольцы на гражданскую войну», «если завтра война, если завтра поход, будь сегодня к походу готов», «над границей тучи ходят хмуро, край суровый тишиной объят, в эту ночь решили самураи перейти границу у реки…», «бей винтовка метко, без пощады по врагу, я тебе моя винтовка острой саблей помогу…», «три танкиста, три веселых друга – экипаж машины боевой».

Приближение войны ощущалось все отчетливее.

Отец с первенцем сыном Юрой