Читать книгу Через годы и испытания - Борис Леонидович Кузнецов - Страница 7

Самым интересным делом в Красноярке было смотреть, как по железной дороге движутся эшелоны с разбитой немецкой и советской техникой. На немецкой технике были кресты, на советской – звезды. Мы осваивали арифметику, подсчитывая соотношение техники с крестами и звездами.

…Однажды, услышав гудок паровоза, везущего платформы с искореженными танками и пушками, мы, братья Кузнецовы, выбежали из

дома, добежали до насыпи железной дороги и, как обычно, положили на рельсы монетки. Увидев приближающийся поезд, сползли с насыпи. Мимо нас прогрохотал поезд. И вдруг я почувствовал, как сильная мужская рука ухватила меня за ухо. То же было и с Юрой.

– Вы чьи?

– Кузнецовы.

Отца в поселке знали все.

Обходчик, держа Юру и меня за уши, повел нас к отцу. Сергею было три года, и он семенил за нами.

Обходчик привел нас в контору к отцу и передал ему, рассказав, на чем он нас поймал.

Отец привел нас домой. Снял трубку телефона.

– Буду звонить Сталину.

Мы дружно заревели. Отец на нас прикрикнул и стал «докладывать товарищу Сталину» о том, что на станции Дровянной в поселке Красноярка пойманы три бандита, которые пытались пустить под откос поезд с вооружением. «Сталин» что-то ответил.

– Вы за русских или за немцев? – обратился отец к нам.

– За русских… за русских… за русских, – не сдерживая рыдания, кричали мы.

Отец смотрел на нас сурово.

– Товарищ Сталин сказал, что вы заслуживаете расстрела, но из-за малолетства (Юре было шесть лет, мне пять, Сергею три года) расстрел заменить ремнем.

У отца было два ремня. Широкий на гимнастерке и узкий с металлическими накладками на брюках.

– Каким ремнем выполнить приказ товарища Сталина? – обратился он к нам.

– Широким, широким… – закричали мы, громко рыдая.

– Плашмя или ребром?

– Плашмя, плашмя… – рыдали мы.

– Сколько раз?

– Пять, – выдавил Юра (дальше пяти мы считать не умеем).

– Четыре, – хныкнул я.

– Три, – пролепетал трехлетний Сергей.

Приговор был приведен в исполнение таким образом: наши головы отец зажимал между колен и наносил удары по голым попам. Юре сильнее, мне слабее. Сергею почти символически.

Реветь и хныкать было нельзя.

Глотая слёзы, мы натягивали штаны, когда рыдания и хныканья прекращались, отец гладил нас по стриженым головам, и мы шли пить чай.