Читать книгу Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 1. Том 1 - Борис Яковлевич Алексин - Страница 8

Прошло ещё несколько лет. Лёля была уже в 6-м классе гимназии; уехал в Петербург и Митя, он уже учился во втором классе гимназии, содержание его в столице взял на себя одинокий дядя – Александр Александрович Шипов. Он тогда уже достиг высокого служебного положения – занимал должность управляющего Государственным казначейством Российской империи.

В 1893 году Нина, учившаяся до этого в рябковской школе, по-прежнему руководимой Марией Александровной, осенью уехала в Судиславль. Там, по предварительному уговору, она будет, как и старшая сестра Лёля, жить у Соколовых и поступит в ту же гимназию. Супруги остались одни.

Болеслав Павлович по вечерам теперь совсем перестал бывать дома. Почти всё свободное время он проводил или в Судиславле у Соколовых, где жили его дочери, или за игрой в карты у соседей-помещиков.

Марию Александровну одиночество вначале угнетало, потом она свыклась и отдала всё своё внимание и любовь школе. Было ей тогда около сорока лет. Именно потому рябковская народная школа, несмотря на небольшие размеры, стала одной из лучших в губернии, и её на всяких учительских съездах, устраиваемых иногда окружным инспектором, постоянно хвалили.

И всё же грустно бывало зимними вечерами в Рябково. Где-то в большой столовой звучала тихая музыка – это Мария Александровна, закончив работу над тетрадями, музицировала. Мелодии Мендельсона, Грига, Шопена и Шуберта, Глинки и Чайковского печально звучали в тишине пустой квартиры.

Даша обычно сидела в бабушкином кресле, что-нибудь вязала или штопала. Иногда обе подруги сидели за столом и перечитывали полученные от детей письма: корявые и грязноватые строчки, написанные Микой и Ниной, или ровные, аккуратные строки, содержащие уже зрелые мысли Елены. Шестнадцатилетняя Лёля была не по годам рассудительной, но чрезвычайно увлеченной только собой, какой-то оторванной от нужд и интересов всей семьи. Это очень огорчало Марию Александровну. Даже Лёлина любовь к Мите, перенесённая на него после смерти Володи, бывшего её самым большим другом в семье, – какая-то странная любовь: она требовала от младшего брата беспрекословного повиновения и поклонения себе. И вообще почему-то Лёля стала считать себя самой главной и важной в семье. А так как другие дети, особенно Нина, этого признавать не хотели, то между ними возникла холодность, которая тоже тревожила Марию Александровну.

Изредка в опустевшей квартире появлялись гости. Николай Иванович Соколов – учитель арифметики в рябковской школе и фельдшер Надя, работавшая в адищевском фельдшерском пункте, кажется, готовая стать его женой.

Молодёжь приносила с собой как бы свежий воздух в застоявшееся безмолвие квартиры, напоминая о минувшем своими счастливыми улыбками, а иногда и кое-какие книжки, которые не очень-то поощрялись полицией: произведения Чернышевского, Герцена, Добролюбова. После их чтения обычно завязывались оживлённые разговоры, разгорались споры, затягивавшиеся иногда до полуночи. Такие вечера запоминались, хоть и бывали не так уж часто.

Ещё более редкими были появления Болеслава Павловича. Их втайне молча ждали обе подруги, но его наезды теперь никому удовольствия и радости не приносили. Он уже не мог держаться так непринуждённо и оживлённо, как это бывало раньше. Едва поздоровавшись, удалялся в свой кабинет – там ждала корреспонденция, он просматривал её и не торопился на приглашения к ужину. И в столовой односложно, словно вынужденно, отвечал на вопросы, сам же ни о чём и не спрашивал.

Даша в такие вечера уходила в свою комнату, а Мария Александровна, хоть и оставалась в столовой и пыталась завести сердечный разговор, но не получалось. Все чаще редкие встречи супругов кончались бурными ссорами.

До неё доходили некоторые из многочисленных слухов и сплетен про мужа.

За грубоватый характер Болеслава Павловича многие не любили и поэтому были рады случившиеся с ним происшествия раздуть до историй скандального размера. Услужливые соседи старались довести до сведения Марии Александровны разговоры про все вымышленные, а может, и действительные любовные похождения Болеслава Павловича, с любопытством наблюдая, какое впечатление производит новое «сенсационное» сообщение на «бедную жену». Мария Александровна внешне оставалась совершенно спокойной, ничем не проявляла своего возмущения или горечи, этим и отвадила довольно скоро всех «сочувствующих». Однако это создало ей репутацию гордячки, аристократки. Она же хоть и не очень верила сплетням, но поведение Болеслава, почти забывшего дом, глубоко её оскорбляло.

Потому-то каждая встреча с мужем оканчивалась серьёзной ссорой. Болеслав Павлович возмущался потому, что, по его мнению, был достаточно порядочен и своему супружескому долгу не изменял. А незаслуженные упрёки жены вызывали в нём взрывы негодования и злобы.

Кто больше был виноват, судить непросто. Но примирения между собой супруги найти не смогли. Поэтому обстановка для обитателей Рябково складывалась тяжкая. Светлыми временами были только каникулы – зимние, весенние и особенно летние. Тогда старый дом оживал, собирались все дети. Кроме своих, обязательно приезжали четверо детей Соколовых, подруги дочерей и друзья сына – Рагозины, учившиеся с Митей в Петербурге. Таким образом, иногда летом собиралось молодёжи человек 10–12, и приходилось занимать под спальни даже классы школы.

Лето проходило в весёлых прогулках, катаниях на лодках по Волге и рябковскому озеру, прекрасному местечку верстах в пяти от дома. Ходили в лес за ягодами и грибами, которых вокруг было множество. Молодёжь принимала участие в полевых работах местных крестьян, оказывая помощь в сенокос или жатву особенно тем, у кого в семье были больные.

Все эти развлечения и труды проходили со смехом, шутками, а иногда и просто озорством. Заводилой, хоть и по подсказке матери, была Нина. В 1898 году Нина закончила пятый класс судиславльской гимназии; в свои пятнадцать лет она была невысокой, упитанной, вполне сформировавшейся, очень живой и подвижной девушкой с общительным характером, всегда готовой к какой-нибудь проказе, шалости или озорству. Не избегала Нина и таких дел, которые требовали серьёзного труда и несвойственной ей усидчивости.

Старшая сестра Лёля была полной противоположностью младшей. Прошло два года, как она окончила гимназию, затем побывала в гостях у своей тётки Полины в Италии, и пока ещё не решила, что делать дальше. Лёля была высокой, худой, чопорной, замкнутой в себе. Пребывание её за границей у богатых родственников, по мнению Марии Александровны, не пошло ей на пользу, а, наоборот, испортило дочь. Увидев, вкусив жизнь в праздности и развлечениях, какую вела жена дипломата тётя Полина, Лёля прониклась завистью и обидой на своих родителей, не сумевших создать такую жизнь и ей. Ни к какой работе её не тянуло: папиными больными она брезговала, пробовала помочь маме: пробыла несколько дней в школе среди деревенских ребятишек, не всегда хорошо вымытых, грязновато и бедно одетых – и почувствовала отвращение и к этому делу. После возвращения в Петербург жила она в семье Рагозиных – мужа тёти Полины, пытаясь поступить в консерваторию. Итальянские музыканты находили у неё недурной голос. Но пока тоже ничего не получалось.

Тёплыми летними вечерами, когда вся молодёжь после чая собиралась на веранде, с увлечением читала вслух новые произведения Куприна, Чехова, Толстого, Короленко и Горького, а потом до хрипоты спорила о прочитанном, Лёля сидела где-нибудь одна и читала какой-нибудь душещипательный французский роман. Она почти не принимала участия во всех весёлых играх и забавах.

В эти летние месяцы и сама Мария Александровна преображалась, к ней как будто возвращалась молодость. И если тётя Даша, как её звали все – и свои, и чужие, была вечно занята или изобретением какого-нибудь диковинного блюда, или штопкой и починкой чьего-нибудь платья, а то и штанов, то Мария Александровна была организатором всякого рода забав и развлечений: то готовила спектакль, переделывая в пьесы какое-нибудь произведение Гоголя или рассказы Чехова, проводила репетиции, вместе с Дашей шила костюмы, то подбивала молодёжь на проведение музыкального концерта, то собиралась вместе с ними в поездку по лесу. Одним словом, заняты были все. В доме было весело и шумно.

Даже Болеслав Павлович в такие периоды почти не отлучался. Иногда он приглашал мужчин на охоту, и это встречалось с радостью. Сборы бывали шумными и весёлыми, а возвращение ещё более. Рассказам о происшествиях на охоте не было конца, и, хотя добычей не многие юные охотники могли похвастать, в восторге были все. Правда, на другой день большинство из мужчин ходили со стёртыми ногами, но всё равно чувствовали себя героями.

Особенно полюбил охоту и на этой почве очень сблизился с отцом Митя. Ему уже минуло шестнадцать, перешёл в восьмой класс гимназии и, конечно, считал себя совсем взрослым. Способствовало этому и то, что в день рождения отец подарил ему выписанное из Германии Зауэровское ружьё. Митя им очень гордился.

Хохотушка и вертушка Нина, приезжая на каникулы домой, обязательно посещала папину больницу. Она могла часами просиживать на амбулаторных приёмах, выслушивая вместе с отцом многочисленные жалобы больных и внимательно следя за тем, как он лечит. С большим удовольствием Нина присутствовала, если не просыпала, и на утренних обходах в больнице. А затем она без конца расспрашивала отца и о болезни, и о лечении, и о больном, и обо всём, только что увиденном и услышанном.

Болеслав Павлович, видя интерес младшей дочери к медицине, с удовольствием удовлетворял её любопытство и был рад, что Нина так интересуется его любимым делом.

Отец стал выделять младших детей – Митю и Нину, относился к ним ласковее и сердечнее, чем к Лёле. Старшая дочь это заметила, и её неприязнь возросла, особенно к Нине. А Мария Александровна, давно уже и во многом несогласная с мужем, ему наперекор решила больше оказывать внимания Лёле.

Всё это было настолько явно, что видели и чувствовали и родители, и дети: наступил полный разлад в семье. Все поняли: если летом при людях и детях стычки между супругами бывали редко, и внешне семья выглядела благополучной, то что же будет с отъездом молодёжи? Жизнь в собственном доме сделалась невыносимой. Болеслав Павлович бежал от неё в больницу, в Судиславль, в Кинешму, к соседям, Мария Александровна – в свою школу. Некуда было деться только Даше. Она любила обоих супругов, считала их хорошими людьми, никак не могла понять, почему они так неладно живут, и страдала за них. И решила остаться с подругой детства Машей Шиповой, может, даже если барин не вернётся, навсегда.