Читать книгу Крамола. Рассказы - Brat Murat - Страница 5

Ночь была похожа на наивную юную невесту, которая от счастья на минутку закрыла глаза. На небе висели огромные, необычайно яркие, переливающиеся, будто любовно почищенные к празднику медали, большие звезды. В дверь Суздальского постучали двое вурдалаков. Один их вурдалаков, худой и длинный, был одет в чёрную кожаную тужурку красного комиссара, на другом, упитанном и мордастом, была выцветшая форма сотрудника ОГПУ. Суздальский открыл дверь и опешил.

– Здравствуйте, вы Иван Васильевич Суздальский? – вопросил упитанный.

– Да, собственной персоной. Чем могу служить?

– Вы должны последовать с нами! – коротко объяснил комиссар.

– С какой стати? – начал ерепениться Суздальский, но мгновенно, получив кулаком в лоб от долговязого, влетел обратно в прихожую. Вурдалаки вошли и прикрыли за собой дверь.

– По какому праву? – почёсывая ушибленный лоб, не желая показывать своего испуга, всё тем же тоном спросил Суздальский.

– Вот приказ, – протянул ему бумажку сотрудник ОГПУ.

– Что за приказ? – удивлёно, вглядываясь в каракули, спросил Суздальский.

– Приказ о расстреле, – ухмыляясь, объяснил долговязый комиссар.

– Приказ подписала ваша жена, – внёс ясность другой вурдалак.

– Какое имеет право моя жена подписывать подобные приказы? – не унимался Суздальский.

– По праву вашей жены! – парировал комиссар.

– Узнаёте её подпись? – ткнул ему в лицо бумажку сотрудник ОГПУ.

– Не имеете право! – входя в раж истерики, крикнул Суздальский.

– Кончай зудеть, одевайся, – пресёк его скулёж комиссар.

– Вы не волнуйтесь, – состроил гримасу похожую на улыбку вурдалак в форме сотрудника ОГПУ. – Мы разберёмся.

– Разберётесь? – с надеждой спросил Суздальский.

– Этот приказ для нас не указ, – сказал сотрудник и спрятал бумажку в нагрудный карман. – Разберёмся, а там решим, что с тобой делать. К стенке, али как?

Суздальский, судорожно одеваясь, прикидывал способ побега… Натянув сапоги, не разгибаясь, он боднул головой комиссара и кинулся к двери. Благо дверь не была закрыта на замок, и он выскочил, и, стремглав, побежал по улице. Добежав до поворота, он остановился, повернулся и согнулся, чтобы перевести дыхание. За ним не было погони.

– Ну, что набегался? – он услышал голос за спиной и получил пинок под зад. Суздальский упал и носом проехался по жирной глине. Повернувшись, он увидел над собой комиссара и гэпеушника.

– Вставай и потопали, – процедил сквозь зубы комиссар. – И не вздумай, контра, ещё раз что-либо подобное выкинуть.

В течение всего пути к кладбищу, Суздальский покорно двигался за сотрудником ОГПУ, за ним шёл комиссар, временами, понукая его окриком похожим на кашель. Когда подошли к кладбищу, сотрудник ОГПУ остановился около канализационного люка, осмотрелся, затем без натуги поднял и отодвинул крышку люку. Ещё раз осмотревшись, он исчез в люке.

– Лезь, – услышал за спиной Суздальский и он покорно окунулся в тёмный колодец…

Он абсолютно ничего не различал в темноте и шёл на топот идущего впереди. Сначала под ногами хлюпала вонючая жижа. Но вскоре запахло сырым земляным погребом. Затем он почувствовал, что пол выровнялся, вдали показался тусклый огонёк, который оказался вблизи огнём старомодного факела. Шедший впереди, открыл дверь со скрипом, и они вошли в освящённое электричеством длинное помещение.

За столом сидел огромный, тучный вурдалак. Крупная, краснощёкая лысая голова высилась над бочкообразным туловищем, упакованным в безукоризненный, шоколадного цвета костюм. Красный галстук, подвязывая воротник рубашки телесного цвета, хищно впивался в его бычью шею. Рядом с ним стоял, потупившись, тощий высокий тип в жёлтом несуразном костюме.

– Поднимите мне веки, – проурчал вурдалак.

Тощий тип, оживившись, осторожно приподнял ему веки.

Вурдалак посмотрел на Суздальского огромными глазищами с белёсыми зрачками в паутине красных прожилок и забулькал.

– Мелкий пакостник, – сказал он, ухмыляясь, и скомандовал: – товарищ Жора, отведите его к Рильке.

Гэпеушник поднял Суздальского за шиворот и подтолкнул к открывшейся двери.

Узкий длинный коридор, по которому они шли, был обвешен, подписанными внизу мелким, но вполне разборчивым шрифтом, портретами разных особ. Мельком он заметил портрет Бабы Яги,…Гитлера, Новохудоносера, Ленина, Ваньку Грозного в обнимку с Малютой Скуратовым, Сталина, Джека Потрошителя,.. и других душегубов разных мастей.

Коридор показался Суздальского бесконечным. Наконец, сопровождавший его гэпеушник скомандовал:

– Стой.

Они остановились возле двери, на которой было написано: «Отдел кадров».

– К стене, – скомандовал гэпеушник и открыл дверь.

– Вперед.

Суздальский очутился в светлой комнате. В глаза бил свет, и он не сразу смог оценить обстановку. Вскоре он заметил чёрное пятно перед собой.

– Рильке, к тебе тут ещё один мелкий пакостник! – сказал гэпеушник Жора.

– Пакостных и так достаточно, столько крупной дичи вокруг, а вы всякую мелочь тащите, – отсчитал его Рильке. – Он прошёл процедуру?

– Нет.

– Тогда почему вы его ко мне привели?

– Приказали.

– Приказали! – передразнил гэпеушника Рильке. – На процедуру его.

– Чёртовы бюрократы, – в сердцах выпалил гэпеушник и подтолкнул Суздальского обратно к двери. – Пошли.

В процедурной сидели две ведьмы-старушки, одна длинноносая и с усиками над сморщенными губами, другая – круглоголовая и одутловатая. Ведьма с усиками потребовала сопроводительные документы. Жора подал бумагу, которую до этого он показывал Суздальскому.

– Ага, – сказала с усиками, – Эмка подсуетилась.

– Вы знаете Эмму? – удивленно спросил Суздальский, услышав имя жены.

– Молчать! – одернул его гэпеушник.

– Эмму все знают! – сказала другая старушка, не обращая внимания на грозный вид Жоры.

– Она член общественного совета, – объяснила длинноносая.

– Что с ним делать? – спросил гэпеушник.

– Как что? – ухмыльнулась длинноносая. – Здесь же есть резолюция Эмки – Расстрелять!

– Без суда? – удивился Жора.

– А мы никогда не расстреливали без суда и следствия? – спросила ехидно одутловатая.

– Я могу его шлёпнуть прямо здесь, – не сдавался гэпеушник, – но есть же форма.

– Формалист, – сказала длинноносая и, обращаясь к Судальскому, спросила: – Имя, фамилия?

– Иван Васильевич Суздальский, – безвольно и обреченно ответил пленник.

Длинноносая встала, подошла к стене, которая состояла из одних выдвижных ящиков. Ящик с буквой «С» поддался легко. Она, покопавшись в ней, вытащила увесистую папку с надписью – «Иван Васильевич Суздальский».

Полистав папку, она хихикнула, посмотрела на него и сказала:

– Ну, ты и гавнюк!

Она протянула папку гэпеушнику и радостно сказала:

– Тащи малахольного в тройку.

Тройка заседала в просторном зале. Дубовый паркет, дубовые панели стен, дубовая мебель придавали тяжеловесность троим судьям, восседавшим за дубовым столом на дубовых тронах. Гэпеушник посадил подсудимого на жиденькую табуретку, стоящую напротив судей.

Один из сидящих за дубовым столом представил себя и своих коллег:

– Я Николай Органов, председатель тройки, депутат. Справа – Рудольф Хёсс, комендант. Слева – генерал Серхио Арельяно, командир отряда Народного фронта.

Гэпеушник положил на стол перед председателем дело Суздальского, а сверху приказ о его расстреле.

Николай Органов, прочитал бумажку и отложил её в сторону, и, пододвинув к себе пухлое дело Суздальского, полистал его. Открыв в нужном месте, сказал:

– Так! Значит, муж Эмки! – он поднял глаза и, оценивающе, посмотрел на Суздальского.

– Последняя показательная пакость, – продолжил Органов, листая дело, и добавил, – переполнившая чащу терпения жены.

– Угу, – сказал он и стал читать.– Жена уехала в санаторий, такого-то числа. На третий день она подвернула ногу. Идёт диагноз, – пролистал несколько страниц. – Суздальский, узнав о происшествии, срочно позвонил по телефону всем знакомым, на жалости и порядочности которых можно было сыграть, и объявил, что его жена сломала ногу, и что нужна срочная дорогостоящая операция. Далее идёт список облапошенных, – перелистал несколько страниц. – Он по нескольку раз перезванивал потенциальным лохам. Когда клиент созревал, сам приходил за деньгами. Собрал сумму в размере 248 тыс. рублей.

– Ого, – сказал Рудольф Хёсс. – И куда он дел деньги?

– Пропил. Посетил семь ресторанов: Европа, Ривьера, Маруся, У Васи, Монблан, Дудка и Берекет.

Посетил четыре сауны, список, далее… и совокуплялся с проститутками: Настей, Вилкой, Фаридой и Африканской Чукчой. Всё они наши агенты. Оставшееся спрятал в нычке – под нижним выдвижным ящиком прикроватной тумбочки.

Услышав о нычке, Суздальский встрепенулся, но не посмел ничего сказать.

– Донёс Эмке тоже наш агент… по кличке «Пук»

– Наверное, Эмма была вне себя, когда узнала, что он втихаря от неё потратил эти деньги.

– Козе понятно, раз подписала эту бумажку.

– Расстрелять! – вмешался генерал Серхио.

– Лучше на кол, – не поддержал его Рудольф.

– Трое против одного! – радостно воскликнул Органов.

– Почему трое? – приготовился спорить азартный Рудольф.

– Потому, что я и Серхио за расстрел.

– Ну, а третий кто? – не понял Рудольф Хёсс.

– Так Эмка же! – объяснил Органов и все трое громко засмеялись.

– Ваша взяла, – согласился, наконец, Рудольф, – но следующего посадим на кол.

Органов схватил деревянный молоток и, ударив о брусок, изрёк торжественно:

– Расстрелять! – помолчав немного, добавил, – К чёртовой матери!

– К чёртовой матери! – повторили, как заученную мантру, остальные члены тройки.

Суздальский, заслушав приговор, вскочил и смачно выругался. В ответ зазвучал веселый квартет демонического смеха.

Исполнения приговора Суздальский дожидался в одиночке. Шокированный предстоящей экзекуцией, он лежал на полу, уставившись на черное пятно на потолке камеры. Вдруг железная дверь зашевелилась, скрипнула и отворилась. На пороге стояли двое. Одного он знал – это был красный комиссар. Другой, с солдатской выправкой и с сияющей улыбкой на свежевыбритом лице, излучал самонадеянность. Он был в белоснежном костюме, в руках держал чёрную кожаную папку. Визитёр шагнул вперед, и комиссар прикрыл за ним дверь.

– Здравствуйте, дорогой Иван Васильевич! – сказал он, будто желая его немедленно обнять.

Суздальский, готовый любое изменение вокруг воспринимать как спасительный знак, кротко заглядывая в глаза визитёра, поднялся с пола.

– Меня зовут Владимир Владимирович Хлудов, – сказал вошедший и почесал горло. В эту минуту, его улыбка стала кривой и неестественной, отчего в душе Суздальского начала угасать надежда. Он, молча и понуро, смотрел на Хлудова.

– Вы не хотите написать завещание? – услышал он снова голос Хлудова. Суздальский, наконец, потеряв последнюю надежду, присел на корточки.

– Ты можешь перед смертью принять ванную! – Все тем же неунывающим бодрым голосом, перейдя на ты, предложил Хлудов. – У тебя всё лицо перепачкано, да и одежда вся в грязи. Кстати, тебе положено новое бельё.

Суздальский молчал.

Хлудов сел на единственную табуретку, вделанную в пол, и положил на колени кожаную папку.

– Перестаньте дуться! – призвал Хлудов.

Суздальский молчал.

– Мы судим тех, кто грешит.

– И удовлетворяете страсть к насилию? – наконец, Суздальский присоединился к разговору.

– Да, мы соблазняем, а потом наказываем.

– То есть, вы есть ассенизаторы!

– Не только. Нам, конечно, дано право творить всякое худо и дерьмо. Но зло творить безнаказанно может только один из нас. И тот, кто перешел на нашу сторону и сотрудничает с нами, подписав, конечно, контракт. Вы тоже можете стать нашим агентом.

Суздальский встал.

– Что вы сказали? – ухватился он за соломинку.

– Да! Тебе не послышалось. Ты тоже можешь стать нашим секретным сотрудником.

– Сексотом?

– Можно и секс ботом! Лишь бы делу на пользу.

– Какому делу?

– Перестань придуриваться, едрит, – сказал, делая вид, что у него кончается терпение, Хлудов. Он достал из папки лист бумаги и ручку, и протянул Суздальскому:

– Ну, что будем подписывать?

Суздальский взял ручку и, рассматривая её, спросил:

– Кровью что ли?

– Какой, на хрен, кровью? Обычная ручка.

Суздальский расписался.

Суздальский бежал во весь опор. Он остановился и осмотрелся. Никто не преследовал его. Правда, люди обращали на него внимание, и ему почудилось, что они обо всём догадываются. Но потом он понял, что он весь в грязи. Попробовал отряхнуться. Не получилось. Сел на скамейку, решив обдумать свои дальнейшие действия.

«Надо бежать из этого города», – пронеслось у него в голове.

К нему подошёл молодой человек и попросил прикурить сигарету. Суздальский сказал, что у него нет спичек. Молодой человек наклонился и прошептал:

– Не вздумайте бежать из города. Наши везде.

Он выбросил сигарету в урну и пошёл своей дорогой.

Суздальский встал и побрёл домой.

У подъезда он ещё раз огляделся, но не заметил ничего подозрительного.

С ним поздоровались две милые старушки, сидящие на скамейке у подъезда. Одна из старушек, длинноносая, с усиками над сморщенными губами, улыбнулась ему как доброму знакомому, другая – круглоголовой и одутловатой недовольно посмотрела на него.

Черкесск. 2000 г.