Читать книгу Крамола. Рассказы - Brat Murat - Страница 7

Однажды мы подломили мастерскую по обшивке мебели. Нас было четверо: хитрец по кличке Рыжий, дурак и добряк по кличке Тун, злой бывший мент Кузьма и я – Мурый или же Мурзилкин Кот, как меня ещё, иногда, называли. Рыжий обещал приличный куш. Обыскали каждый закоулок мастерской, но денег не нашли. И все же, мы утащили три больших кресла в синих лютиках, какой-то невзрачный, но тяжелый станок, очень старую швейную машинку, дюжину фуражек-аэродромов и большую кипу книг. Добычу мы отволокли в неподалеку стоящий детский сад «Колокольчик», в котором Кузьма работал ночным сторожем. Станок и швейную машинку «Зингер» мы спрятали в тёмных лабиринтах подвала детского сада и приступили к делёжу остальной добычи прямо в фойе.

Рыжий, стал претендовать сразу на все кресла, объясняя своё желание предстоящей ему в скором времени женитьбой. Недавно его прогнала из дома жена, и теперь он жил у любовницы, но то, что он хочет на ней жениться, стало для меня большой новостью. Однако Рыжий не смог разжалобить остальных. Кузьма и Тун взяли себе по одному, оставив Рыжему всего одно кресло. Затем они уставились на меня, ожидая моего несогласия. Но я листал книгу и молчал. Большинство книг было не то на грузинском, не то на армянском языке. Было несколько старинных. Среди книг находилась и одна рукопись в, почерневшем по краям, алом переплете.

– Я забираю книги, – сказал я. Все посмотрели на меня как на свихнувшегося.

– Да ради бога, – сказал, ухмыляясь, хитрец.

Когда начали делить фуражки-аэродромы, выбирая их по размеру, подельники недоверчиво поглядывали на меня. Они выбрали себя по две фуражки разных цветов. Мне оставили все остальные, не подошедшие им по размеру.

– Забирай все, – протянул мне оставшиеся фуражки Рыжий. Он сделал честное лицо и, деланно заглядывая прямо в глаза, улыбнулся виновато. По большому счёту он был прав – я тащил на себе только мешок с фуражками и большую стопку книг в серой холщовой сумке. Правда, на первом заходе я помогал нести швейную машинку. На втором – они с самого начала просили меня оставить сумку с книгами и мешок с фуражками, но сказалось моё упрямство. Но, сейчас моё несогласие могло подорвать их «наполеоновские планы». С другой же стороны, я должен был добиваться видимой справедливости, чтобы не уронить своё реноме.

– Ну, я пока не собираюсь жениться, – сказал я и, проявив непонятное для них благородство, покорно взял мешок с фуражками, чтобы не вызвать у рыжего подозрения – я почему-то был уверен, что эти книги очень ценные. Но он остался доволен. Остальные же на меня смотрели с удивлением, зная мой непокладистый характер.

– А что за книги? – полюбопытствовал Рыжий.

Я высыпал книги из сумки, выбрал небольшой томик Брюсова и протянул ему. Он её полистал и положил на стол. Затем он взял из кучи другую книгу.

– На армянском что ли? – рассмеялся он и, пролистав её, бросил обратно.

Чтобы отвлечь их, я сказал, что могу найти покупателя на станок, хотя по правде и не представлял, кому он может понадобиться.

– Да покупатель уже есть, – поспешил Рыжий и добавил, заранее себя оправдывая, – правда дорого не возьмёт.

– Брату что ли хочешь толкнуть? – догадался Кузьма-мент.

– С чего ты взял?

– А твой брат недавно спрашивал про «Зингер»! – с ехидцей ответил Кузьма.

Молчаливый Тун, не снимая с лица улыбку, округлив и без того круглые глаза, смотрел на Рыжего.

– Там видно будет, – подытожил хитрец, засовывая книгу в один из многочисленных карманов своей объёмной куртки. Он ожидал моей реакции.

– Это тоже возьми, – я протянул ему второй томик Брюсова, как бы одаривая и подчеркивая, что его телодвижения не прошли незамеченными. Ему ничего не оставалось, кроме как забрать протянутую книгу.

– Я люблю Бунина, – сказал он.

– Это Брюсов, – подсказал стоящий рядом Кузьма.

– А я что сказал? – удивился самому себя Рыжий и сунул второй томик в другой карман куртки.

– Надо разобрать кресла, так они в мой фургон не поместятся, – деловито шмыгнув носом, оглядывая кресла, сказал Тун.

Мы быстро разобрали кресла и сложили их. Получилось вполне компактно. Кузьма и Тун вдвоем вытащили разобранные кресла и мы остались с Рыжим вдвоем. Обычно он держался от меня подальше, но на этот раз решил пошутить. Он напялил одну из фуражек, из зеленного бархата, взял книгу с пышущей жаром страсти обнаженной женщиной на обложке и сказал, кривляясь и хихикая в рыжие усы:

– Теперь ты можешь каждый день менять фуражки, как штопаные носки, и читать, пока не приспичит жениться, по одной новой книжке на ночь.

Не успел он закончить предложение как получил под дых. Он отскочил, согнулся и присел на корточки. Я начал на него надвигаться. Я, конечно, знал, что он носит с собой нож, но и у него не было сомнений на счет моей проворности, поэтому он поднял руку, как бы загораживаясь от меня, и сказал:

– Я же пошутил!

Я посчитал, что мы поняли друг друга, хотя ни сколько не сомневался, что он мне, при случае, подстроит какую-нибудь бяку. Я забрал у него фуражку и книгу, и вернулся на место.

Когда Кузьма и Тун вернулись, Рыжий уже пришёл в себя.

– Слушай Мурый, пусть они сложат кресла в твоем гараже, – сказал он миролюбиво.

На самом деле гараж принадлежал моему соседу деду Панкрату. Он, наверное, уж давно забыл о ключе, который мне дал, ещё до того, как продал свой старый москвич. Он тогда уже сам не ездил и просил меня свозить свою жену-старушку на базар или магазин. Но его жена недавно покинула сей бренный мир, а сам он уже был плох, еле передвигался, и мне приходилось несчастного снабжать продуктами.

Я отцепил ключ от связки и бросил Туну.

– Бухло взять? – спросил, улыбаясь, Тун.

– Возьми, – сказал Рыжий к неудовольствию Кузьмы, но тот промолчал. Он действительно рисковал – жена Кузьмы, особа строгая и надменная, была заведующей детского сада, и работа сторожем была для него последним шансом вернуть хоть толику её потерянного доверия.

– Но у меня бабок нет, – чистосердечно признался Тун.

– Ладно, – сказал Рыжий, вытащил деньги и, протянув их Туну, сказал: – Но это в долг.

Мы все понимали, что это за долг. Когда долг накапливался, Рыжий приходил к Туну, и если тот не мог расплатиться, а именно так получалось всегда, пользовал её распутную сожительницу. Тун медлил, и ему пришёл на помощь Кузьма.

– Ты что, нам в долг даёшь на водку? – спросил он, ухмыляясь.

– Шучу, – ответил Рыжий.

– С навара вычтешь, – добавил я.

– Я же сказал, что пошутил, – настаивал Рыжий. – Не забудь острый кетчуп, – вразумил он Туна. Тот, наконец, взял деньги.

Рыжий прекрасно понимал, что наше предприятие было неудачным и вопросы к нему ещё возникнут. Кузьма посмотрел на меня, и я понял, о чем он думает. Слишком быстро и легко Рыжий расстался с деньгами, нужно было проверить его карманы.

Тем временем я пролистывал книги. Оказалось, что некоторые книги, действительно, были довольно старыми – 1864 года издания. Я полистал и рукопись, она была написана от руки очень красивым почерком, впрочем, тоже на непонятном языке. Но в конце рукописи я обнаружил приписку на русском языке.

Я начал её читать и обомлел:

– 2 часа 42 минуты Рыжий, Кузьма, Тун и Мурый обворовали цех по обшивке мебели. Унесли: 3 кресла, станок по изготовлению целофанновых пакетов из пластмассовых гранул, швейную машину «Зингер», 13 фуражек, текстильный материал по обшивке мебели…

«Что за чушь? – по привычке с иронией подумал я, – Что за приписка? Никакого материала там не было!»

Хотя я был шокирован и удивлен, но, все же, сообразил, что совсем не тому удивляюсь и испуганно закрыл рукопись. Когда я через несколько секунд открыл, набравшись храбрости, рукопись – уже не было никакой приписки.

– Слушай, – обратился я к Рыжему, – а там не было оббивочного материала?

– А я его запихнул внутрь станка, – похвастался Рыжий.

Я краем глаза, но так, чтобы он это заметил, разглядывал Рыжего.

Рыжий, чтобы не оставаться со мной один на один, вышел покурить. Вернулись Кузьма и Тун. Тун отдал мне ключ и отнес набитый пакет в сторожку, которая находилась сразу под лестницей. Появился и Рыжий.

– Ну, что, Кузя? – спросил он.

– На мази! – ответил Кузьма.

Рыжий хлопнул в ладоши и направился в сторожку.

– Ты проверил карманы? – спросил Кузьма, когда ушёл Рыжий.

– Не успел, – ответил я и протянул ему одну из книг, – кажется, они букинистические!

Он начал листать книгу.

– Посмотри год издания в конце книги, – подсказал я.

– Ни фига себя! – удивился он, почесывая лысину. – Интересно, а сколько будет стоить?

– Не знаю, – коротко ответил я.

Появился сияющий Тун.

– Жрать подано! – объявил он.

Я сложил книги в сумку. Но потом передумал, вытащил рукопись и раскрыл. Там появилась новая запись:

– Рыжая крыса присвоила себе 100 тыс. 250 рублей 62 копейки!

Я забрал с собой рукопись и пошёл вслед за остальными.

Низкий журнальный столик уже был накрыт, водка разлита в пластмассовые стаканы. Куртка Рыжего висела на деревянной резной вешалке, стоящей позади Туна. Я не спешил снимать свою куртку.

Рыжий старался говорить ни о чем. Увидев инструменты на полках вдоль стены, он спросил:

– Ты ещё и плотничаешь?

– Я здесь не только охранник, я ещё и плотник, и электрик, и сантехник, – не без хвастовства ответил Кузьма.

– Да ко всему имеешь ещё и заведующую, – позлорадствовал Рыжий.

– Скорее это она меня имеет, – ответил беззлобно Кузьма.

– Где тут можно помыть руку? – спохватившись, спросил Рыжий.

– Выйдешь и сразу на вправо туалет, – подсказал ему Кузьма.

Когда Рыжий вышел, я снял свою куртку и пока вешал её, проверил карманы Рыжего. Кроме книг, складного ножа и какой-то мелочи, там ничего не было. Я, мотнув головой, дал знать Кузьме, что в карманах ничего нет.

Я незаметно раскрыл рукопись и мельком взглянул.

– Рыжий спрятал деньги в туалете, под умывальником.

Я показал головой Кузьме, чтобы он пошёл вслед на Рыжим. Когда он выходил, мне пришлось встать, чтобы пропустить его. И я шепнул ему на ухо:

– Под умывальником.

Через некоторое время вернулся Рыжий. Вслед за ним и Кузьма. Он дал мне понять, что ничего не нашёл.

– Пойду тоже помою руки, – сказал я и вышел. На ходу раскрыл рукопись и прочитал:

– Кузьма перепрятал деньги в раздевалке под шкафчиком с одуванчиком.

Не составило большого труда найти деньги, я, взвесив их на руках, и сунул в карман. Перед тем как зайти в сторожку, я снова раскрыл рукопись:

– Тун по просьбе Рыжего сделал слепок ключей от гаража. Тун рассказал Рыжему, что Мурый переспал с его любовницей, и теперь Рыжий хочет отомстить Мурому.

Что-то такое я уже подозревал.

Я захлопнул рукопись. У меня была одна, поддерживающая меня, привычка: когда мне становилось совсем скверно на душе, я вспоминал самое светлое, что у меня было в жизни – свою первую и единственную любовь – Свету Ислентьеву. Я представил её милое, улыбающееся лицо, раскрыл рукопись и прочитал:

– Пьяная секретарша директора фирмы «Разгуляй» Светлана Ислентьева находится в сауне «Матрена» вместе со своим начальником и его компаньоном.

Меня с порога Рыжий встретил словами, показывая на водку:

– Мы без тебя уже выпили.

Я выпил и со словами:

– Сюрприз! – бросил на стол пачку денег.

Все, молча, воззрились на стол.

– Откуда? – выдавил из себя Рыжий.

– Из под умывальника! – сказал я. – А может быть из под шкафчика с одуванчиком, – продолжал я, и, посмотрев на их ошарашенные лица, закончил: – Деньги были у меня в сумке.

Я бросил ключи Туну и сказал:

– Совершенно забыл, до вечера не должно быть в гараже кресел, я собираюсь продать гараж.

– Ты меня понял? – спросил я Туна. Тот сглотнул слюну и пробормотал:

– Всё понял!

– Смотрите, – сказал я, но это слово относилось уже ко всем.

У меня закололо в животе, и я спешно отправился в туалет. В туалете понуро горела старомодная лампочка. «Всё экономят!» – недовольно подумал я и раскрыл рукопись. На странице ничего не было. Но вдруг прямо на пустом листе рукописи обозначился горизонт и, медленно, увеличивая свой накал, взошло сияющее солнце, пока, наконец, не осветило все пространство вокруг необычайно ярким золотисто-белым светом. Я зажмурился, осторожно вырвал страницу из книги, сложил и положил во внутренний карман…

Проходя по фойе, я пнул ногой мешок, фуражки высыпались и, смешно подпрыгивая, раскатились по полу.

Когда я вышел на улицу, уже всходило настоящее солнце.

Черкесск. 2001 г.