Читать книгу Кровавый завет - Брайан Макклеллан - Страница 3

– Лайос умирает, – сказал Сабон.

Тамас вошел в покои куратора Закари, входящего в число Избранных. Он промчался через гостиную и оказался в спальне – одна эта комната была больше, чем дом обычного торговца. Стены цвета индиго увешаны портретами прежних кураторов Королевского совета Адро. Дальше располагались кабинет, уборная и кухня. Дверь в домашний бордель куратора была разбита в щепки, осколки размером не больше пальца разлетелись по всей комнате.

С кровати сдернули простыни, рядом с трупом куратора лежал раненый пороховой маг.

– Как ты? – спросил Тамас.

Лайос слабо кашлянул. Отмеченные были выносливей других людей, к тому же порох, который вдохнул Лайос, теперь разбегался по жилам вместе с кровью, делая его нечувствительным к боли. Но это мало утешало. Тамас посмотрел на старого друга. Лайос лишился правой руки до локтя, на животе зияла рана величиной с хорошую дыню. Чудо, что он продержался так долго. Ему скормили не меньше половины порохового рожка. Одно это должно было убить его.

– Бывало и лучше. – Лайос снова закашлялся, кровь проступила в уголках рта.

– Осталось недолго. – Тамас вытащил носовой платок и обтер ему губы.

– Я знаю.

Тамас сжал руку друга, и Лайос почти беззвучно прошептал:

– Спасибо.

Тамас глубоко вздохнул. Внезапно что-то случилось с его зрением. Он моргнул, прочищая глаза. Дыхание Лайоса становилось все более прерывистым. Тамас хотел убрать руку, но раненый задержал ее:

– Не казни себя, друг мой. – Лайос открыл глаза. – Ты сделал то, что должен был сделать. Все правильно.

Его взгляд устремился вдаль, а затем застыл. Он умер.

Кончиками пальцев Тамас прикрыл глаза другу и повернулся к Сабону. Деливец стоял в дальнем конце комнаты, внимательно изучая покореженную дверь в гарем, болтающуюся на одной петле. Тамас подошел к нему и заглянул внутрь. Вместе со шлюхами Избранного солдаты затолкали сюда служанок со всего дворца.

– Ураган, а не женщина, – пробормотал Сабон.

– Точно, – согласился Тамас.

– Мы не могли предугадать такой поворот.

– Объясни это им, – кивнул Тамас в сторону четырех трупов на полу, к которым скоро добавится еще один.

Пять пороховых магов. Пять верных друзей. И всему виной неучтенная Избранная. Это произошло сразу после того, как Тамас пустил пулю в голову куратору, с которым прежде часто встречался и беседовал при дворе. Отмеченные собрались вокруг фельдмаршала, на случай если старик вздумает сопротивляться. Никто не был готов к появлению еще одной Избранной, прятавшейся в гареме. Она прошла сквозь дверь так же легко, как лезвие гильотины разрезало бы дыню. На руках у нее были перчатки Избранной. Ее пальцы исполнили причудливый танец, и колдовство разорвало в клочья пороховых магов Тамаса.

Каждый из них мог мысленным усилием изменить направление полета пули, заставить ее пролететь целую милю и попасть точно в цель. Кроме того, вдохнув порох, Отмеченные становились быстрей и сильней обычных людей. Но в ближнем бою они ничего не смогли противопоставить колдовству Избранной. Только Тамас, Сабон и Лайос успели понять, что произошло, и отразить ее атаку. Она сбежала, оставляя за спиной след разрушений, – вероятно, лишь для того, чтобы затруднить погоню. Последним выпадом Избранная смертельно ранила Лайоса, но удар был нанесен в спешке, наугад. Точно так же минуту назад мог умереть и Сабон, и даже сам Тамас. От этой мысли у фельдмаршала похолодела кровь.

– Мы должны найти ее. – Он отвел взгляд от двери. – Найти и убить.

– Работа для Убийцы Магии, – догадался Сабон. – А я-то удивлялся, зачем ты держишь его при себе.

– Я не хотел его использовать, но возникли непредвиденные трудности. Жаль, что я не могу отправить вместе с ним ни одного порохового мага.

– Его напарница – Избранная, – возразил Сабон. – Их двоих достаточно, чтобы справиться с одной колдуньей из Королевского совета. – Он показал на разбитую дверь.

– Я бы не рассчитывал на честный поединок, когда речь идет о Королевском совете, – заметил фельдмаршал. – И не забывай, что есть разница между членом совета и наемником.

– Кто она такая? – спросил Сабон с ноткой упрека.

– Понятия не имею! – огрызнулся Тамас. – Я знаю в лицо каждого в Королевском совете. Я часто обедал с ними за одним столом. Но она мне незнакома.

Деливец никак не отреагировал на его раздражение.

– Может быть, шпионка из совета другой страны?

– Вряд ли. Все женщины из борделя остались на месте. Она не похожа на шлюху. Сильная, опытная колдунья. Возможно, любовница куратора. Я никогда прежде не видел ее.

– А что, если куратор тайно ее обучал?

– Тайных учеников не бывает. Избранные слишком подозрительны, чтобы позволить такое.

– Их подозрения часто обоснованны, – согласился Сабон. – Но должна быть причина, по которой она здесь очутилась.

– Знаю. Мы займемся этим, когда придет время.

– Если бы она была не одна…

– Многих из нас не осталось бы в живых. – Тамас пересчитал трупы, словно надеялся, что их может стать меньше. Пять. Из семнадцати его пороховых магов. – Именно поэтому мы и разделились на две группы. – Он отвернулся от лежащих на полу тел. – О Таниэле ничего не слышно?

– Он в городе.

– Превосходно. Я пошлю его с убийцей.

– Ты уверен? – спросил деливец. – Он только что вернулся из Фатрасты. Ему нужно отдохнуть, повидаться с невестой.

– Разве Влора не приехала с ним?

Сабон пожал плечами.

– Будем надеяться, что и она скоро появится. У нас еще много работы. – Тамас поднял руку, предупреждая протесты друга. – Таниэль сможет отдохнуть, когда все закончится.

– Все, что нужно, мы сделаем, – спокойно произнес Сабон.

Оба замолчали, глядя на павших товарищей. Через несколько мгновений по морщинистому смуглому лицу Сабона растеклась улыбка. Деливец смертельно устал, но едва сдерживал радость:

– Мы победили.

– Да, победили, – согласился Тамас и с трудом отвел взгляд от погибших.

В углу, на серебряном треножнике, достойном герольда Королевского совета, стояла аляповатая картина в мощной позолоченной раме. Тамас мельком взглянул на нее. Портрет изображал Закари в начале его карьеры – сильного молодого человека с широкими плечами и хмурым выражением лица.

Он мало напоминал старика, чей скрюченный труп лежал в углу комнаты. Выстрел в голову прикончил его мгновенно, но все же безжизненные губы успели выдохнуть те же самые слова: «Нельзя нарушать Завет Кресимира».

Когда первый Избранный выкрикнул это, Кенка побледнел, словно напудренный лицедей. Он потребовал, чтобы фельдмаршал срочно вызвал Адамата во дворец, в самое сердце заговора. Тамас надеялся, что Кенка ошибся. Что сыщик не узнает ничего страшного.

Тамас поспешно покинул крыло дворца, которое занимали члены совета. Деливец шел следом.

– Мне нужен новый телохранитель, – сказал Тамас на ходу. Больно было говорить об этом, когда труп Лайоса еще не остыл.

– Из Отмеченных?

– Я не могу оторвать от дел никого из них. Только не сейчас.

– У меня есть на примете один Одаренный, – предложил Сабон. – Его зовут Олем.

Имя показалось Тамасу знакомым. Он в задумчивости поднес руку к глазам:

– Он солдат? Высокий, с русыми волосами?

– Да.

– А какой у него Дар?

– Он может не спать. Совсем.

– Ценное свойство, – одобрил Тамас.

– Еще как. К тому же у него сильный третий глаз. Он может следить за Избранными. Я переговорю с ним, и во время казни он будет охранять тебя.

Одаренный не так ценен, как пороховой маг. Одаренные встречаются намного чаще, и их способности больше напоминают обычный талант, чем настоящую магию. Но если он и правда умеет пользоваться третьим глазом, от него будет кое-какой прок.

Тамас подошел к запертым дверям часовни. Тут же из тени появились двое солдат с мушкетами наготове. Тамас кивком показал им на дверь.

– Он заперся у священника, – объяснил солдат. Затем снял с ремня длинный нож, просунул его в щель между створками и начал осторожно водить вверх-вниз. – Даже не потрудился завалить дверь с той стороны. Лентяй, с позволения сказать.

Засов щелкнул, и солдаты вдвоем открыли дверь.

Часовня была просторной, как и все комнаты во дворце. Однако она, в отличие от других помещений, избежала переделок по прихоти короля и осталась в том же виде, в каком ее возвели двести лет назад. Потолок выгибался сводом на невообразимой высоте. Ложи членов королевской семьи и Пэров располагались вдоль стен между мощными колоннами. Мраморный пол украшала причудливая мозаика из частиц различной формы и размеров. Свод был расписан ликами святых, основавших Девятиземье под отеческим присмотром бога Кресимира.

В центральной части часовни, рядом с амвоном из черного дерева, располагались два алтаря, приподнятые над скамьями для прихожан. Алтарь Святого Адома, основавшего королевство Адро, был чуть поменьше и стоял ближе к скамьям. Второй, отделанный мрамором и покрытый атласом, посвящался Кресимиру. К алтарю испуганно жались сам Манхоуч Двенадцатый, суверен Адро, и его жена Наталь, герцогиня Таронская. Королева задрала голову к Вервию и одними губами бормотала молитву Кресимиру. Манхоуч отчаянным шепотом переговаривался со священником. Король был бледен, глаза его покраснели, губы сжались в тонкую линию. Увидев Тамаса, он умолк на полуслове.

Манхоуч сбежал по ступеням алтаря и бросился к Тамасу.

– Стойте! – крикнул священник и поднял руку.

Лицо старика казалось встревоженным, риза помялась во время прорыва к часовне.

Тамас внимательно следил за приближением Манхоуча. Он заметил заведенную за спину руку. Ярость исказила юное аристократическое лицо короля. Благодаря колдовству совета Манхоуч выглядел не старше восемнадцати лет, хотя на самом деле ему давно исполнилось тридцать. Вероятно, это должно было означать, что король не стареет, но Тамас никогда не мог всерьез относиться к монарху, выглядевшему настолько юным. Он продолжал наблюдать за королем и отметил, что Манхоуч на мгновение заколебался, прежде чем приблизиться.

Не дойдя пяти шагов, король достал из-за спины пистолет. Все произошло очень быстро. Промахнуться с такого расстояния было невозможно, – в конце концов, Тамас сам учил короля стрелять. Безрассудной была сама идея палить в порохового мага. Однако Манхоуч все же спустил курок.

Тамас мысленно потянулся к пистолету и поглотил всю энергию порохового взрыва. Он почувствовал, как тело его наполняется силой, согревается, словно от глотка превосходного вина. Фельдмаршал перенаправил всю мощь выстрела в безопасную сторону. Пуля ударилась в пол, мраморная плитка под ногами у короля треснула. Манхоуч испуганно отпрыгнул в сторону. Свинцовый шарик выкатился из ствола пистолета и загремел по полу, остановившись возле ног Тамаса.

Фельдмаршал шагнул вперед и ухватил пистолет за ствол. Он почти не ощущал, как горячий металл обжигает руку.

– Как вы посмели! – воскликнул Манхоуч. Его щеки под густым слоем пудры раскраснелись, шелковое белье измялось и пропотело. – Мы доверили вам свою безопасность.

Он мелко дрожал.

Тамас перевел взгляд с Манхоуча к священнику возле алтаря. Пожилой служитель церкви прислонился к стене; высокая вышитая митра едва держалась на его голове.

– Полагаю, – Тамас потряс пистолетом, – он получил это от вас?

– Пуля предназначалась не вам! – прошипел священник, упрямо выпятив подбородок. – Она предназначалась самому королю. Чтобы уйти из жизни благородно, а не от руки нечестивого предателя.

Своим пороховым чутьем фельдмаршал обыскал комнату, но не нашел больше ни одного патрона.

– Вы принесли королю пистолет с одной пулей, – сказал он. – Было бы милосердней взять и вторую.

Тамас оглянулся на королеву, все еще возносившую молитву к Вервию.

– Вы же не станете… – ошеломленно начал священник.

– Нет, он не убьет нас, – перебил его Манхоуч. – Он не сможет. Мы избранники Божьи.

Тамас ощутил приступ жалости к королю. Хотя Манхоуч был намного старше, чем выглядел, он все равно всю жизнь оставался ребенком. В этом не только его вина. Алчные придворные, глупые учителя, потакающие всем его прихотям Избранные. Можно назвать много причин, по которым он стал плохим – нет, ужасным монархом. Однако он все же был королем, и Тамас подавил в себе жалость. Манхоуч должен ответить за все.

– Манхоуч Двенадцатый! – объявил фельдмаршал. – Вы арестованы за крайнее пренебрежение к нуждам своего народа. Вас будут судить за измену, мошенничество и гибель тысяч заморенных голодом людей.

– Когда состоится суд? – прошептал Манхоуч.

– Сейчас, – отрезал Тамас. – Я буду и прокурором, и советом присяжных. Вы признаетесь виновным и перед людьми, и перед Кресимиром.

– Не смейте говорить от имени Бога! – воскликнул священник. – Манхоуч – наш король, ниспосланный Кресимиром.

– Вы взываете к Кресимиру только тогда, когда это вам выгодно. – Тамас мрачно рассмеялся. – Разве вспоминали вы о нем, когда облачали своих любовниц в шелка или в одиночку съедали обед, способный накормить пятьдесят крестьян? Ваше место вовсе не по правую руку Бога, священник. Церковь одобрила переворот.

– Я бы знал об этом. – Священник изумленно раскрыл глаза.

– Первосвященник обо всем вам докладывает? Сомневаюсь.

– У вас нет никаких доказательств! – Манхоуч собрал все силы и выдержал пристальный взгляд Тамаса. – Никаких свидетелей! Это не суд.

– Мои доказательства там! – Тамас махнул рукой в сторону города. – Люди голодают и не имеют работы. А ваши аристократы развратничают и охотятся, заполняют тарелки мясом, а кубки вином, в то время как обыкновенный человек живет в грязи и нищете. Свидетели? На следующей неделе вы собирались подписать договор с Кезом. Вы были готовы превратить страну в вассала другой державы, лишь бы вам простили ваши долги.

– Необоснованные обвинения, высказанные предателем, – еле слышно прошептал Манхоуч.

Тамас покачал головой:

– В полдень вас казнят вместе с вашими придворными, королевой и сотнями родственников.

– Мой совет уничтожит вас!

– Они сами уже уничтожены.

Король побледнел еще сильней, упал на пол и забился в истерике. Священник медленно шагнул вперед. Тамас посмотрел сверху вниз на Манхоуча, а затем отбросил неуместные воспоминания о маленьком принце, шести или семи лет от роду, которого когда-то держал на руках.

Священник подошел к Манхоучу и опустился рядом с ним на колени. Он посмотрел на Тамаса:

– Это все из-за вашей жены?

Да, подумал Тамас, а вслух произнес:

– Нет. Манхоуч доказал, что жизнь всего народа не должна зависеть от прихотей одного дурака, рожденного в кровосмесительном браке.

– Вы хотите свергнуть ниспосланного Богом правителя и стать тираном. И при этом продолжаете уверять, что любите Адро?

– Богу больше не угодно, чтобы он был королем. – Тамас поглядел на Манхоуча. – Если бы золоченые одежды и молодые любовницы не ослепили вас, вы бы сами видели, что это правда. Манхоуч заслуживает бездны за свое пренебрежение к Адро.

– Не сомневаюсь, что вы с ним там встретитесь.

– Я тоже не сомневаюсь. Уверен, что там соберется веселая компания. – Фельдмаршал положил разряженный пистолет возле ног Манхоуча. – У вас есть время до полудня, чтобы подготовиться к встрече с Богом.