Читать книгу Код Онегина - Брэйн Даун - Страница 10

– Феликс был прав.

– В этом я и не сомневался. Феликс всегда был прав. (Речь шла о Ф. Э. Дзержинском.) Но мог ошибаться сам Бенкендорф.

– Однако ж не ошибся. Это – она. Именно такая, как сказал Бенкендорф, даже еще хуже. Плохо искали.

– Плохо! Все Болдино перерыли, все Михайловское, вообще все. Кто мог предположить, что Петька (теперь собеседники имели в виду, надо полагать, князя Вяземского) закопает ее за пределами усадьбы?

– Что там тогда было?

– Пустырь.

– На пустыре и зарыл. Или Пашка (по-видимому, Павел Сергеевич Шереметев, хранитель музея-усадьбы «Остафьево» с восемнадцатого по двадцать восьмой год прошлого столетия) перепрятал, сволочь. Юра (Андропов) всегда подозревал Пашку. Почему его не взяли? Почему Ежик (тоже надо расшифровывать, о наш читатель?) его не взял? Неврастеник Вяча отпустил на все четыре стороны, дурак Генрих проморгал… Но Еж! Не понимаю.

– Авель (Енукидзе, быть может) за него все заступался. Тоже знал что-то. И Давыдыч. . Но Ежик не глупей нас с тобою был. Пашка у него был под контролем. Он бы взял Пашку, если б его самого не взяли. А Лаврентий пренебрег. Не о том думал Лаврентий. Да теперь-то уж что говорить. Времени у нас мало. Он пишет про весну две тысячи восьмого. Земля горит под ногами. Торопись.

– Все под контролем. Все связи выявлены, контакты обрезаны. В понедельник берем их.

– Ты разве не поведешь Спортсмена в Хельсинки?

Не хочешь знать, с кем он там встречается?

– Не поведу. Хотел, но передумал. Слишком опасно. Она не должна пересечь границу.

– Почему она у Спортсмена? Ведь главный – Профессор.

– Потому и у Спортсмена, что Профессор не дурак. Я ведь и сам сперва думал, что главный – Спортсмен. Но когда поглядел на этого Спортсмена… Профессор использует Спортсмена втемную, как Бенкендорф Жоржика. Как он вчера на него орал – мафия, мол! Не голова, а Дом Советов. Уважаю.

– Они знали, что их слушают?

– Может, и знали. Недаром под дождик мокнуть вышли. Слушаем-то дом.

– Плохо. Очень это по-русски. Дом слушаем, два шага от дома не слушаем. Картинку и ту не пишем. А речь о судьбе России, между прочим. (Короткий смешок.)

– А кто утверждал бюджет? (С насмешливым укором.) На всякий деревенский двор техники не напасешься. А картинку что толку писать? Дело-то не любовное. И так все под контролем. Какая разница, о чем они меж собой трепались? Все равно под дозой они скажут все.

– А о девке Спортсмена позаботились?

– Зачем? Она в Греции.

– Но телефонный контакт был.

– Не будем уподобляться Лаврентию. Девка и мать нас не волнуют.

– Ой ли? Мать-то его в Киеве.

– Его мать обыкновенная старая шлюха. Ты б еще профессорову жену с Мадагаскара выкрал!

Собеседники некоторое время помолчали, глядя в бумаги, что держал в руках один из них. То были два листка: один – старый, хрупкий, бледно-картофельного цвета, густо исписанный летящим почерком, – тот, девятый лист рукописи, что Саша отдал на экспертизу спецу-уголовнику (спец не сдал Сашу, сдал библиотекарь Каченовский, а спеца взяли уже после); другой – обычный, глянцево-белый, с компьютерной распечаткой.

– Жуть…

– Не говори. Ублюдок. Давно надо было черных давить. Кстати, ты разобрался с ниггером, что там крутился?

– Ниггер не при делах.

– Все-таки позаботься о ниггере. Береженого Бог бережет.

Снова пауза, улыбка. Смотрят в документы – хмурятся.

– Но как же он это мог написать…

– Вот так и мог, как Бенкендорф Орлову сказал. Пообщался с теми… Про это и фон Фок говорил, но те убрали фон Фока.

– Странно, что Орлов поверил. Он не из таких был. – А он и не поверил. Ты бы поверил? И сам Бенкендорф не поверил, но – запомнил и перед смертью последователям передал. . Никто не верил, но все передавали. По цепочке.

– Бенкендорф-то от кого узнал?

– Теперь уж концов не сыщешь. . Одно можно точно сказать – что не от Вяземского. Стал бы Вяземский сам на себя показывать… Может, от Одоевского, тот ведь – тоже, только с другого боку, с безобидного. .

– Почему Орлов не сказал Николаше?

– Спроси его! Может, и хорошо, что не сказал. Ежик сказал Иосифу – и как кончил Ежик? Плохо кончил.

– Прав был Юра: не нужно двоевластия. Если сам о своей безопасности не позаботишься – жди, что она придет позаботиться о тебе. .

– Ты точно обо всех позаботился, видеть?

– Обижаешь.

– Девка с ксерокса?

– Обижаешь… А жаль. Восемнадцать лет. Красивая.

– Мясо… Кто конкретно будет их брать? Операция серьезная, не профукать бы.

– Кто? Геккерн и Дантес… (Следует взрыв здорового мужского хохота. Собеседники выходят из церкви.)

кто ее мог