Читать книгу День похищения - Чон Хэён - Страница 5

Сбивая дыхание, Мёнчжун вприпрыжку выбежал из дома. Внизу под склоном была лавка, но в это время она, конечно же, должна быть закрыта. Куда-то ехать на машине без номеров он тоже уже не мог – если она будет мелькать на камерах наблюдения, то полиции не составит труда определить, где он живет. Так что теперь, накинув капюшон, Мёнчжун выбежал на поиски круглосуточного магазина, хотя понятия не имел, где такой может быть. Он надеялся, что его примут за спортсмена на пробежке, хотя по такой темноте кто бегать будет? Желающих вряд ли много наберется…

На его счастье, ближе к району жилой застройки один круглосуточный все-таки обнаружился. Внутри магазина сидел молодой парень-кассир, судя по виду – студент на подработке. Он уткнулся в телефон и был так увлечен игрой, что даже стандартное «Добро пожаловать!» произнес, не отрываясь от экрана. Мёнчжун пробрался к полкам с готовыми наборами в ланч-боксах, но к этому часу их уже разобрали, оставался только самгак кимпаб[4]. Делать нечего, придется брать его. Он взял две упаковки кимпаба, бутылку воды и пошел к кассе. Парень привычным движением мазнул штрих-кодом по сканеру:

– Три тысячи двести вон[5].

Мёнчжун, пошарив по карманам, расплатился наличными.

– Пакет нужен?

Он отрицательно помотал головой, забрал товары с прилавка и поспешил обратно домой.

* * *

– Это чё? – Рохи окинула кимпаб холодным взглядом.

– Д-д-дома еды ж не было, пока этим можно переку…

– Это еда?

«Черт!» Мёнчжун взглянул на Рохи, потом дернул за хвостик обертки, снял целлофан и протянул пленнице. Ее безмолвные губы наконец шевельнулись – уголком рта она произнесла:

– Прикольно.

«Ффух, слава богу…» Его плечи расслабились, он улыбнулся. И тут же ему под челюсть снова воткнулась чесалка.

– Сойдет, почти съедобно. Но на завтрак хочу нормальной еды.

Умяв обе упаковки кимпаба и взахлеб выдув всю воду, Рохи прямо где сидела, там и улеглась спать:

– Одеяло!

Едва Мёнчжун ее укрыл, она тут же уснула. Глядя на девочку, незадачливый похититель измученно прислонился к стене, хотя более точным словом было бы не «прислонился», а «рухнул». Какой-то чересчур длинной выдалась для него эта ночка…

* * *

Как только рассвело, Мёнчжун тихонько, чтобы не разбудить Рохи, вышел из комнаты. До кухни было всего несколько шагов, но на пути надо было преодолеть просевший пол и открыть старую деревянную дверь, которая скрипела и стонала так, словно заранее готовилась тут же развалиться на куски. Войдя на кухню, ты словно попадал в средневековую харчевню, какие обычно показывают в исторических сериалах, только с современным холодильником, как во фьюжн-сагыках[6]. Хотя, по правде говоря, холодильник тоже был очень древний: нормального современного многокамерного шкафа с распашными дверями ему не досталось – на кухне стоял лишь очень старый однодверный «гроб» с двумя небольшими отделениями. Ручка на дверце тоже когда-то отвалилась, и теперь, чтобы ее открыть, ему всякий раз приходилось цепляться пальцем за щель. В результате поверхность холодильника была захватанная, пожелтевшая, неопрятная. А внутри всегда подванивало протухшей рыбой, хотя Мёнчжун даже вспомнить не мог, когда в последний раз ее здесь хранил. Рыбу он не ел очень давно: может, только когда жили вместе с Хиэ, тогда – да, а так – даже вида не переносил…

Мёнчжун заглянул внутрь холодильника и грустно вздохнул – уж лучше б не заглядывал. Там дружно стояли в ряд бутылки сочжу[7]: отдельно – мелкашки по 360 миллилитров, отдельно – крупнокалиберные по 720. А еще было кимчхи, покрытое плесенью, как торт глазурью. Ему, в принципе, заходило и такое: недопитое сочжу-то само собой, да и кимчхи тоже. А что? Он же не маленький, от плесени сполоснул слегка – вот тебе и закуска. Но в нынешних условиях содержимое энтузиазма не вызывало, и Мёнчжун закрыл холодильник. Словно чтобы позлить его лишний раз, дверка морозилки грохнула, пошаталась и, лишь покапризничав, встала на место и закрылась.

«В лавку, что ли, снова переться?» – подумал Мёнчжун, но никуда не пошел – просто, не сходя с места, окинул кухню взглядом. На глаза попался пакет с мукой, стоявший в шкафу. Он уже и не помнил, когда ее купил и что хотел из нее приготовить, но мука у него почему-то была. Пакет не был плотно закрыт, весь какой-то помятый, но, на его счастье, где-то с половину содержимого там еще оставалось. Мёнчжун открыл шкафчик под раковиной, вытащил оттуда синюю пластмассовую миску и вытряхнул туда муку. Не так уж много, но для одиннадцатилетней девчонки должно хватить – желудок у нее не такой уж большой должен быть, как-то брюхо заполнит. Мёнчжун подставил миску с мукой в раковину и открыл кран. Он лил воду до тех пор, пока мука не разбухла. В смеси попадались комочки. Мёнчжун небрежно помешал в миске ложкой и уже собрался было поставить тесто на газ, как передумал, замерев на полпути.

Обтерев руки о штаны, он достал телефон. Сердце бешено колотилось, но в любом случае что сделано, то сделано, и обратно все уже не вернешь. У него в голове всплыло лицо Хиэ, но он громко вздохнул, усилием воли отогнал ее образ и поднял глаза. С телефоном в руке выглянул из кухни, проверяя, не подслушивает ли его ненароком Рохи. В комнате и коридоре было тихо: похоже, что девчонка по-прежнему спит в комнате. Мёнчжун снова подошел к раковине, глубоко вдохнул и начал с силой тыкать в экран, набирая номер. В трубке один за другим пошли гудки: с каждым гудком сердце у него сжималось все сильнее и сильнее. Он знал, что именно ему придется сказать, раз уж набрал этот номер, и от этого нервозность только усиливалась.

А гудки между тем все шли и шли. Мёнчжун не понимал, почему на том конце не берут трубку. И тут в телефоне послышался резкий щелчок – когда он его услышал, то аж вытянулся в струнку. Приготовился вести разговор уверенно и заготовленные фразы произносить жестко.

– Ал…

– Абонент временно недоступен, оставьте сообщение после…

«Ах ты ж…» Он скривился и нажал на отбой. Они что там, в туалете застряли? Или не слышали звонка? В голову лезли разные мысли, но Мёнчжун никак не мог избавиться от ощущения, что происходит нечто странное. Когда ребенка похищают, то родители не то что часами – годами от телефона не отходят, разве нет? «Может, номером ошибся?» Мёнчжун еще раз сравнил номер исходящего вызова с тем, что заучил наизусть. Да нет, все правильно он набрал. Еще бы, номер у него в памяти как в камне высечен; ведь дело касалось его дочери – а заодно и той девчонки, что сейчас спит у него в комнате.

Выходит, все, что ему остается, – это просто дозваниваться. Но только Мёнчжун занес руку над смартфоном, как дверь с грохотом открылась и на кухню ворвались лучи солнца, а заодно с ними и его пленница. Она смотрела на него, скорчив недовольную гримаску. Сердце снова заколотилось. Да что ж такое! Девчонке всего одиннадцать, фактически ребенок, к тому же потерявший память и считающий его отцом. Как у нее получается постоянно держать человека на нерве?

– А, вс-с-стала? Ч-ч-что-то х-х-хотела? – Мёнчжун непроизвольно начал заикаться.

Рохи острым взглядом сосканировала обстановку на кухне и ровным голосом сказала:

– Еды.

– Г-г-готовлю.

– М-м-м, ладно тогда, – промычала девчонка и закрыла дверь.

Некоторое время Мёнчжун стоял совсем растерянный, но потом заставил себя собраться. В конце концов, отец он ей или нет? Как можно в таком тоне со взрослыми разговаривать?

– Эй! – Его крик наложился на стук распахнутой двери.

– Чё? – Девчонка смотрела в упор.

«Сейчас я ей покажу, как старших уважать!» Мёнчжун покрепче ухватил лопатку для блинов и напористо сказал:

– На сытый желудок оно всяко веселее, да?

– Само собой, чё спрашивать? – Недовольно покачав головой, Рохи закрыла дверь.

* * *

Иногда кажется, что ты видишь перед собой что-то вполне понятное, но на самом деле это абсолютно иная, непостижимая сущность. Ну это как если старику, который все время пользовался только кнопочным телефоном, дать смартфон. Или, допустим, ты думаешь, что подобрал щеночка, а через пару лет у него вырастают большие уши, большие глаза и очень острые зубы, и оказывается, что ты привел домой волчару. Вот и Рохи примерно так же взирала на накрытый стол. Ну ладно вода из-под крана, ну ладно тарелка вся в сколах, ну ладно кружка непонятного цвета – то ли желтая и грязная, то ли желтая от грязи… Но этот белый сгусток, похожий на моп от швабры, – это, вообще, что такое и как называется? Рохи, словно не веря своим глазам, некоторое время смотрела на непонятное месиво, которое по какому-то недоразумению почему-то попало в разряд «еды», потом подняла взгляд на кулинара. Тот в смущении поскреб затылок:

– Знаешь, бывают такие белые блинчики…

– Не знаю и знать не хочу, – не моргнув глазом ответила Рохи.

– Мука-сахар, добавляем-жарим. На вид, конечно, может, и не очень…

Мёнчжун мог не утруждать себя неуклюжими оправданиями – Рохи рывком поднялась с места. Ее взгляд был прикован к раковине, а точнее, к пакету из-под муки, который там валялся. Брезгливо, двумя пальцами она взяла упаковку и, стараясь не запачкаться, осмотрела со всех сторон. А потом, как громом пораженная, сунула пакет Мёнчжуну.

– Срок хранения – до девятого июня семнадцатого года. Уже больше чем на два года просрочена. Читать не умеешь?

Мёнчжун вздрогнул.

– Или забыл, какой сейчас год, какой месяц? Или правда неграмотный? Календарь же вот висит!

Девчонка мотнула подбородком в сторону стены: там действительно висел календарь, который ему дали в магазине сельхозудобрений. Мёнчжун сконфуженно схватил пакет из-под муки и спрятал за спину.

– М-м-мука ж не портится…

Рохи вдруг наморщила лоб и прямо как стояла – чесалка в одной руке, тарелка в другой – выбежала из кухни во двор, оттолкнув хозяина. Мёнчжун, спотыкаясь, бросился за ней. Во дворе девочка заозиралась, словно искала что-то. Мужчину охватила паника, в голове беспорядочно заметались тревожные мысли: «А что, если к ней возвращается память и сейчас она вспомнит, что я – не ее отец и что в этом доме она никогда раньше не была?»

– Ч-ч-что ищешь?

– Собака где?

– Собака? Какая еще собака?

К концу фразы голос Мёнчжуна задрожал. У них что, дома собака была? Он про это не слышал. Хотя откуда ему знать? Он же сбил девчонку на подъезде к дому и внутрь не заглядывал. Если у них действительно была собака, то, выходит, похищенная постепенно приходит в себя и, возможно, начинает подозревать, что здесь что-то не так…

Рохи стремительно повернулась к Мёнчжуну.

– Сказал, что подаришь собаку, и где она?

Мёнчжун захлопал глазами – как старый подгружающийся компьютер, он переваривал услышанную информацию. Но задержаться в моменте не получилось – ему что-то вонзилось в живот, причем довольно глубоко. Он закряхтел, перевел дух и посмотрел вниз: Рохи глубоко всадила ему в живот тарелку с белой субстанцией, и Мёнчжун в замешательстве эту тарелку покорно взял. У него возникло что-то вроде дежавю: примерно так его, зеленого салагу, гоняли «дедушки» в армии. Рохи властно сказала:

– Переделать.

Пока она не отвернулась, Мёнчжун пролепетал:

– На вид оно, может, и не очень, но все же…

Похоже, его вялые возражения стали действовать Рохи на нервы, и конец чесалки тут же нацелился ему в шею.

– Только попробуй еще раз мне такие помои сунуть!

Мёнчжун судорожно сглотнул слюну и слабо кивнул. Выражение лица у девчонки немного смягчилось: она убрала палку, развернулась и пошла в спальню. Мёнчжун погрозил ей вслед кулаком: это был самый смелый отпор, на который он решился.

– Кстати… – Рохи обернулась и внимательно осмотрела дом вместе с хозяином. – Я точно здесь жила?

В ее взгляде четко читалось: «Как-то подозрительно все это». Мёнчжун застыл на месте: ему словно с десяток здоровенных игл под дых вогнали.

– А что?

– Мерзко здесь чё-то… – И, недоверчиво покачивая головой, она зашла в спальню.

Едва за ней закрылась дверь, Мёнчжун рухнул на стул: у него так тряслись колени, что стоять он уже не мог.

* * *

Бойко перебирая ногами, Мёнчжун спускался вниз по склону. Его прерывистое дыхание эхом билось среди гор. Свое кулинарное творение он решил употребить сам. Рохи сказала, что таким только собак кормить – его это расстроило, но не выбрасывать же еду, в самом деле. С другой стороны, дерзкую девчонку голодной оставлять тоже нельзя. После того как Хеын бросила его, он воспитывал дочь один, поэтому мог приготовить что-то несложное.

И все-таки, что же именно произошло с Рохи? Допустим, память она действительно потеряла. Но ведь и то, как она себя ведет и как говорит, тоже нормальным не назовешь. Хоть кто ее услышит – ни за что не поверит, что ей только одиннадцать. Или это потому, что она из богатой семьи? Богатеи ведь считают себя центром мира и пупом земли. Они с молоком матери впитывают, что являются «белой костью, голубой кровью». Возможно, оно и так: детей у богатых с рождения балуют, потакают им. Но все равно…

И это еще не самое странное: у родителей ребенок пропал, а они трубку не берут. Спускаясь к магазину, Мёнчжун уже несколько раз звонил ее отцу на мобильник, но на звонки по-прежнему никто не отвечал. Он собрался уже отправить сообщение, но потом передумал. «Ваша дочь у меня», «Это похищение, заплатите выкуп» – как-то странно такое словами набирать…

Или, может, у них дела за границей и они туда укатили?.. Ага, и оставили одиннадцатилетнюю дочку одну? Кроме того, как-то слабо верится, что в таком доме обходятся без помощников. Ну хорошо, пусть родители уехали, но какая-нибудь домработница-то должна остаться! И если в отсутствие родителей дочка пропала, кто-то из прислуги наверняка сообщит либо хозяевам, либо в полицию, это же очевидно. А может, они уже в полицию обратились? Преступник собрался вести переговоры о сумме выкупа, но не может дозвониться. Он сбит с толку, приезжает к ним домой, и тут полиция выскакивает из засады и берет его тепленьким!.. Может, у них такой сценарий разработан?

Нет, непохоже. Есть у него такая дурная привычка постоянно все усложнять… Нужно действовать по принципу, которым он руководствовался с детства: жить следует исключительно настоящим, решать вопросы по мере их поступления и делать то, что нужно делать в данный момент. А в данный момент ему надо было накормить Рохи.

* * *

Мёнчжун посмотрел на вывеску лавки, находившейся в нескольких шагах: «Супермаркет “Топ-класс”, добро пожаловать».

Едва очутившись в «Топ-классе», он моментально вымок от пота – словно под дождь попал. Еле кивнув на приветствие работника, еле волоча ноги, прошел к полкам – он сильно ослаб за последнее время. Чем бы закупиться? Его взгляд скользнул по стеллажам. Животные инстинкты – страшная сила. Вот генерал Ким Юсин заснул в седле, отпустил поводья, и лошадь сама довезла его до дома кисэн[8]… Так и Мёнчжуна ноги сами привели в отдел с рамёном: когда он расстался с женой, то питался почти исключительно им. Но тут его словно молнией шибануло, и пачка лапши снова вернулась на полку. Он просто представил себе картину, как кладет рамён перед Рохи: «Ты чё принес? Ты это едой называешь?» Да она прямо в пакете ту лапшу в мелкий порошок сотрет… Ладно, а что тут сбоку лежит? Ага, карри и чачжан[9]: водой развести, три минуты в микроволновке покрутить – и готово. Хотя нет, карри острый, чачжан соленый… Ребенку такое не подойдет.

Мёнчжун направился в овощной отдел, взял морковь и яйца: морковку нарезаем, яйца взбиваем и делаем омлет. В этот момент у него в кармане завибрировал телефон – тот самый, «левый», который ему дала Хеын. Мёнчжун огляделся по сторонам, убедился, что продавец не подслушивает, и только потом нажал на кнопку.

– Ну как там?

Все как и раньше: какой была, такой и осталась. Ни «здрасьте», ни «алло»: только трубку снял – сразу за свое волнуется… И ее «ну как» относилось, конечно же, не к нему, мол, «как ты там?», и даже не к Рохи – все-таки под колеса попала, память отшибло, можно было бы и о здоровье спросить… Нет, ее «ну как» означало: «Ну как там с деньгами? Звонил насчет выкупа?» В один прекрасный день Хеын ушла от него, оставив с Хиэ на руках. Потом появилась спустя несколько лет и как ни в чем не бывало спросила: «И долго еще ты собираешься так жить?» Что тогда, что сейчас ей было важно не слушать, а говорить самой.

– Не отвечают.

«Интересно, она разозлится, если с ней так же кратко говорить?»

Хеын повысила голос:

– Не может такого быть! Ребенка похитили, а они трубку не берут? Что это за родители такие?

Ему очень хотелось сказать: «Да такие же, как и ты», но он сдержался. Еще не хватало тратить свои нервы на бессмысленную перебранку. А главное – Мёнчжун не был уверен, что сможет ее переспорить. Вместо этого нужно показать Хеын, что обиделся на ее слова.

– «Не может быть»? То есть ты хочешь сказать, что я им не звонил? Похи…

Он чуть было не прокричал на весь магазин «похищение», но резко оборвал себя на полуслове. Прикрыв рот ладонью, еле слышно продолжил:

– Где ты видела похитителей, которые не просят выкуп?

Но Хеын, похоже, было наплевать, обижается он или нет:

– Странно как-то…

В бакалейном отделе Мёнчжун взял соевую пасту чхонгукчан. Обычно считается, что дети такое не очень едят, но, к его удивлению, многим она нравилась. Хиэ ее тоже любила. Он брал побольше тофу, варил его с чхонгукчаном, и такая смесь даже с обычным голым рисом заходила на ура. Мёнчжун закинул в корзину пасту и ответил бывшей жене:

– Самое странное в том, что я сейчас с тобой в этом деле.