Читать книгу История пенсионного обеспечения и социального страхования в России - Д. Б. Гусаков - Страница 3

Представление о государе и государстве в допетровской Руси сильно отличалось от того, которое существует сейчас. Оно складывалось в течение нескольких веков еще в период великого княжения, а окончательно сформировалось только в XV—XVI вв. вместе с концепцией «Москва – третий Рим».

Полное освобождение в конце XV в. Руси от татаро-монгольского ига, объединение разрозненных мелких уделов под властью Москвы, брак великого князя Иоанна III с Софией Палеолог (племянницей и наследницей последнего византийского императора), принятие им в 1497 г. царского титула – «государя» – и византийского герба, успехи Иоанна IV (Грозного) на Востоке (завоевание Казанского и Астраханского царств) оправдывали в глазах современников представление о праве Москвы претендовать на роль преемницы Византийской Империи, павшей в 1453 г. от турецкого нашествия. Завершилось становление концепции «Москва – Третий Рим» венчанием в 1547 г. великого князя Иоанна IV (Грозного) на царство и учреждением в 1589 г. царем Федором Иоанновичем патриаршества на Руси.

Так Россия перестала быть «покорной дщерью» византийского императора, государя и покровителя православных народов, и сама стала государством, принявшим на себя защиту православия и покровительство всем православным странам.

Поначалу государственная служба на Руси практически ничем не отличалась от личного служения князю. Целый ряд слуг помогал ему в разных сферах великокняжеской, домашней или хозяйственной деятельности, причем наряду со свободными людьми (боярами) существовал преобладающий по числу штат несвободных слуг-холопов, составляющих «княж двор», или «двор великого князя». В состав «двора» входили: бояре (от др. рус. боляр – воин), окольничие, дворецкие, дворяне думные, стольники, чашники, оружничие, стряпчие, сытники, ключники, подключники, ясельничи, конюшие, кравчие, казначеи, спальники, постельничие, стремянные, ловчие, певчие, сокольничие и др. Бояре, окольничие, дворяне думные составляли первый класс придворных чинов, стольники, стряпчие, дворяне московские, жильцы – второй. Из представителей этих двух классов составлялся собственно двор московского князя, члены которого и были дворовыми людьми в прямом смысле слова. Все остальные составляли третий класс придворных чинов.

Несвободные слуги не могли по произволу оставить службу или отказаться от того или иного поручения. Вследствие этого они были теснее связаны со своим князем. Свободные же слуги могли в любой момент покинуть службу. Такое различие отношений с постепенным усилением княжеской власти, привело к тому, что служба вольная стала перестраиваться по типу службы невольной.

Иоанном IV было положено начало отборного войска. В 1550 г. был оглашен Приговор царя, которым он приказал поместить вблизи Москвы тысячу детей боярских и лучших слуг, которые стали именоваться московскими дворянами. Позднее состав этой московской гвардии пополнялся как потомками этих выборных слуг, так и некоторыми из выборных городовых дворян. Дети самых крупных московских вельмож также начинали службу московскими дворянами, а затем, в зависимости от родовитости, получали назначения в те или другие придворные чины, начиная со стряпчего и кончая высшими думными чинами. Иные из московских дворян напрямую жаловались в бояре.

Помимо учреждения отборного войска, в 1556 г. Иоанн IV (Грозный) издал Уложение о службе, которым «с вотчин и поместий уложенную службу учинил»: со 100 четвертей земли должен был быть выставлен вооруженный человек на коне. Договариваться о службе теперь было нельзя: она была определена указом. По всем служилым людям начинают вестись списки: прежде, с середины XV в. – для более важных придворных чинов (боярские книги), а с середины XVI в. – и для всех прочих (списки дворян и детей боярских по городам). На основании этих данных происходил разбор дворян. Лучшие из них по служебной годности и родословности записывались выборными дворянами, а прочие – в службу «с городом». Различие между ними сводилось к тому, что первые отбывали начальственную службу в качестве сотенных и полковых, а вторые несли рядовую службу. Во время этих же разборов происходило верстание в службу молодых дворян, которые обязаны были отбывать службу с 15 лет. Московские дворяне стояли значительно выше дворян городовых. Преимущества московских дворян сводились к тому, что служба их проходила на глазах государя, и из их среды комплектовались все высшие придворные и думные чины.

Таким образом, с середины XVI в. появилась обязанность служить, вследствие чего, между дворянами и боярами исчезло всякое принципиальное различие. С этого времени дети боярские также называются дворянами, а когда оба эти термина встречаются рядом, то дворяне нередко ставятся выше детей боярских.

До середины XVI в. условное распределение служб между отдельными лицами на Руси осуществлялось на основании местничества – в зависимости от степени родовитости. Местничество ведет свое начало с того времени, когда главные военные и административные назначения при дворе московского князя начали распределяться между удельными князьями и их боярами, собравшимися в Москве и отличавшимися друг от друга по степени родовитости. С другой стороны, местничество иногда ставится в связь с семейными застольными обычаями (то есть, когда более родовитые во время застолий занимают места ближе к князю).

Споры, возникавшие между отдельными лицами служилого сословия при распределении мест, носили название местнических споров. Родовитость, игравшая здесь главную роль, определялась отечеством, то есть унаследованным от предков отношением по службе данного лица как к родичам, так и к членам других фамилий. В первом случае (при споре между родичами) отечество определялось на основании «родословца» (поколенной росписи), причем требовалось, чтобы генеалогическое расстояние между двумя лицами строго соответствовало иерархическому расстоянию между предлагаемыми им должностями. Если младшему родичу предлагалось сравнительно место выше того, которое он мог занимать по своему генеалогическому положению, то старший, назначаемый одновременно с ним, «терпел поруху своей чести»; при назначении старшего на должность дальше, чем следовало бы отстоящую от должности младшего, этот последний «нес потерку».

Более запутанными были счеты между лицами различных родов. В таких случаях прибегали, кроме родословца, к разрядным книгам и выбирали такой прецедент, когда представители тех же родов также служили вместе. Если генеалогическое расстояние спорящих от данных их предков было одинаково, то они могли занимать должности, отстоящие друг от друга на столько же ступеней, насколько отстояли должности предков, не боясь понести порухи или потерки. Терпевший поруху или несший потерку бил великому князю (или государю) челом «о бесчестии» и «местничался» со своим будущим сослуживцем. Право местничания имело некоторые ограничения. Так, опала государя лишала возможности местничаться, вследствие чего в спорах о местах нельзя было ссылаться на те прецеденты, когда противник, будучи в опале, занимал должность ниже той, какая подобала ему по его родовитости. После снятия опалы можно было бить челом о нарушениях родовой чести.

Первым бороться с местничеством начал Иоанн Грозный, однако, окончательно преодолеть его получилось только в конце XVII в., при царе Федоре Алексеевиче.

В 1681 г., выборные от служилого сословия, созванные «для устроения и управления ратного дела», высказались за уничтожение местничества, а в следующем, 1682 г., состоялось и Соборное решение об уничтожении местничества. Книги, в которых записывались местнические дела, были сожжены, и было приказано «отныне всем быть без мест». Для памяти потомства знатные роды были внесены в особые родословные книги. Проникновение в ряды старых боярских родов нового неродовитого дворянства – главная причина того, что так легко удалось упразднить местничество.