Читать книгу Драгоценности - Даниэла Стил - Страница 3

Сара Томпсон родилась в Нью-Йорке в 1916 году. Она была младшей из двух дочерей, чуть менее удачливой, но исключительно безбедной и респектабельной кузиной Асторов и Биддлов[3]. Ее сестра Джейн вышла за одного из Вандербильтов, когда ей исполнилось девятнадцать. Два года спустя, на День благодарения, Сара обручилась с Фредди ван Дирингом. Ей тогда тоже исполнилось девятнадцать, а у Джейн с Питером только что родился первенец, очаровательный мальчик по имени Джеймс с рыжеватыми кудряшками.

Помолвка Сары и Фредди не стала неожиданностью для ее семьи, поскольку они знали ван Дирингов много лет. С Фредди семья была знакома чуть меньше, поскольку он провел долгое время в пансионе, но ее родители часто видели его в Нью-Йорке, пока он готовился к поступлению в Принстон. В июне того же года, как состоялась помолвка, Фредди окончил Принстон и пребывал в расслабленном приподнятом настроении после этого замечательного события. Тем не менее он продолжал ухаживать за Сарой. Это был веселый живой парень, постоянно разыгрывающий друзей и развлекающий всех и всегда, особенно Сару. Он редко становился серьезным и беспрестанно шутил. Сару трогало внимательное отношение и нравилось видеть его в таком хорошем настроении. С Фредди было легко проводить время и разговаривать, а его смех и жизнерадостность были такими заразительными. Все любили Фредди, и пусть даже ему не хватало амбиций для ведения бизнеса, никто не имел ничего против женитьбы, кроме разве что отца Сары. Правда, было понятно: даже если Фредди не начнет работать, он все равно сможет жить на широкую ногу, проматывая семейное состояние. И все же отец Сары считал, что молодому человеку важно заниматься делами вне зависимости от величины его состояния и того, кем были его родители. Сам мистер Томпсон владел банком и непосредственно перед помолвкой серьезно побеседовал с Фредди о его планах. Фредди заверил будущего тестя, что намерен остепениться. На самом деле ему предложили замечательное место в фирме «Морган и Компания» в Нью-Йорке и даже еще лучшее – в Банке Новой Англии в Бостоне. После Нового года молодой человек собирался принять одно из этих заманчивых предложений, чем немало обрадовал мистера Томпсона, и тот не стал противиться официальной помолвке.

В том же году Сара провела каникулы очень весело. Они состояли из бесконечных вечеринок, каждый вечер они с Фредди выходили в свет, веселились, встречались с друзьями и пропадали на вечеринках до утра. Они катались на коньках в Центральном парке, обедали и ужинали вне дома, танцевали до упаду. Сара обратила внимание, что Фредди много пьет, но при этом он всегда был умен, вежлив и в высшей степени очарователен. Все в Нью-Йорке обожали Фредди ван Диринга.

Свадьбу назначили на июнь. К весне Сара погрузилась в предсвадебные хлопоты, отслеживая подарки, примеряя платье и посещая все новые и новые вечеринки, которые устраивали друзья. У нее голова шла кругом. В тот период они с Фредди практически не оставались наедине и встречались исключительно в шумной компании. Остальное время он проводил со своими приятелями, которые «готовили» его к тому, чтобы с головой окунуться в Серьезную Семейную Жизнь.

Сара понимала, что ей вроде как положено получать удовольствие от происходящего, но, как она призналась Джейн в мае, на самом деле все было не так. Сплошная суматоха, все выходило из-под контроля, а Сара чувствовала себя ужасно уставшей. В итоге она разрыдалась после финальной примерки подвенечного платья, а сестра тихо протянула ей свой кружевной платок и нежно погладила по длинным черным волосам, ниспадавшим на плечи.

– Все в порядке, дорогая. Перед свадьбой все так себя чувствуют. Предполагается, что это чудесная пора, но на самом деле это трудное время. Столько всего и сразу происходит, у тебя нет ни минутки, чтобы спокойно обдумать перемены, посидеть, побыть в одиночестве… Я чувствовала себя отвратительно перед нашей свадьбой.

– Правда? – Сара обратила взгляд огромных зеленых глаз на старшую сестру, которой только что исполнился двадцать один год и которая казалась Саре бесконечно мудрой. Было большим облегчением узнать, что кто-то еще накануне свадьбы испытывал аналогичное замешательство.

Сара не сомневалась в одном – Фредди ее любит, знала, что он за человек и как счастливы будут они после свадьбы. Пока что казалось, что их окружает слишком много «веселья», слишком много суеты и вечеринок, сплошная неразбериха. А Фредди, по-видимому, думал лишь о выходах в свет и развлечениях. Они не разговаривали на серьезные темы уже много месяцев. Он все еще не поделился с Сарой своими планами касательно работы, лишь повторял, что беспокоиться не нужно. В начале года он отказался от места в банке, поскольку предстояло много предсвадебных хлопот, а новая работа отвлекала бы его. Эдвард Томпсон к этому времени был настроен уже довольно пессимистично, однако ничего не говорил дочери. Он обсудил положение дел с супругой, но Виктория Томпсон была очарована и не сомневалась: после свадьбы Фредди наверняка остепенится и найдет работу. В конце концов, он ведь учился в Принстоне!

Свадьбу отмечали в июне, и приготовления оправдали себя. В церкви Святого Фомы на Пятой авеню устроили роскошную церемонию, а прием – в отеле «Сент-Реджис». На свадьбу пригласили четыреста гостей, весь вечер играла изумительная музыка, подавали восхитительные яства, а все четырнадцать подружек невесты выглядели просто прелестно в платьях из тонкой кисеи персикового цвета. Сама Сара надела сногсшибательное платье из белого кружева и французской тонкой кисеи с двадцатифутовым шлейфом и белой кружевной фатой, доставшейся от бабушки. Она выглядела очень утонченно. Весь день ярко сияло солнце. Фредди тоже был неотразим. Свадьба получилась просто идеальной.

Медовый месяц прошел тоже почти идеально. Фредди одолжил у друзей дом и небольшую яхту на Кейп-Код, и первые четыре недели после свадьбы молодые провели наедине. Сара поначалу стеснялась мужа, но он был нежен и добр, и с ним всегда было весело. Вдобавок Фредди был умен, когда позволял себе становиться серьезным, что случалось нечасто. Сара обнаружила, что он превосходный яхтсмен. Фредди пил куда меньше, чем раньше, и Сара испытала облегчение. Перед свадьбой она уже начала было беспокоиться по поводу обильных возлияний, однако Фредди объяснил, что это было лишь ради забавы.

Медовый месяц был таким чудесным, что Саре претила перспектива в июле ехать обратно в Нью-Йорк, однако хозяева дома приезжали из Европы. Сара и Фредди поняли, что пора перебраться в собственную квартиру. Они нашли подходящее жилье в Нью-Йорке, в Верхнем Ист-Сайде, но остаток лета решили провести у ее родителей в Саутгемптоне, пока маляры, архитектор-декоратор и рабочие не доведут их гнездышко до ума.

Однако осенью, когда они вернулись в Нью-Йорк после Дня труда[4], Фредди был снова слишком занят, чтобы подыскивать работу. Вообще-то вся его занятость сводилась к бесконечным встречам с друзьями. Он снова очень много пил. Сара заметила это еще летом, в Саутгемптоне, поскольку он всегда возвращался из города навеселе. Когда они перебрались в собственную квартиру, закрывать на это глаза уже было нельзя. Фредди приходил домой пьяным в стельку поздно вечером, проведя весь день с друзьями. Временами он возвращался лишь под утро. Иногда он брал Сару с собой на вечеринки или балы, где всегда был душой компании. Он был всеобщим любимцем, все знали, что в компании Фредди ван Диринга скучно не бывает. Все, кроме Сары, которая к Рождеству совсем приуныла. Об устройстве на работу речь больше не шла, Фредди отметал все деликатные попытки супруги обсудить эту проблему. Такое впечатление, что у него не было других планов на жизнь, кроме развлечений и пьянства.

К январю Сара заметно осунулась и побледнела, и Джейн пригласила сестру на чай, чтобы выяснить, что происходит.

– Все нормально.

Девушка изобразила удивление тем, что сестра обеспокоена, но, когда подали чай, Сара стала белее мела и не могла выпить ни капли.

– Дорогая, что происходит? Расскажи мне! Ты должна рассказать!

Джейн беспокоилась о младшей сестре еще с Рождества, когда Сара показалась ей нетипично тихой во время рождественского обеда в доме родителей. Фредди тогда очаровал присутствующих рифмованными тостами обо всех членах семьи, и даже о слугах, работавших на Томпсонов много лет, и Юпитере, их псе, который заливался лаем, пока все аплодировали стихотворным опусам Фредди. Это было забавно, и тот факт, что Фредди слегка перебрал, вроде как остался незамеченным.

– Правда. Все нормально, – упрямо твердила Сара, а потом расплакалась.

Кончилось все тем, что она рыдала в объятиях сестры и призналась, что все вовсе не нормально. Она несчастна. Фредди никогда нет дома, он постоянно где-то шатается, проводит время с друзьями, причем Сара не сказала сестре о своих подозрениях – возможно, некоторые из его «друзей» на самом деле женского пола. Она пыталась заставить мужа больше времени проводить с ней, но он не желал. Фредди стал пить еще больше обычного. Первый стаканчик он пропускал прямо с утра, иногда сразу после пробуждения, причем он убеждал Сару, что это не проблема. Он называл ее «своей правильной маленькой девочкой» и беззлобно отмахивался от нее. Что еще хуже, она только что узнала, что ждет ребенка.

– Но это же чудесно! – воскликнула обрадованная Джейн и прибавила: – Я тоже!

Сара улыбнулась сквозь слезы, не в состоянии объяснить старшей сестре, насколько она несчастна. Жизнь Джейн сложилась совсем иначе. Она вышла замуж за серьезного и надежного человека, который был заинтересован в браке, тогда как Фредди ван Диринг определенно семьей не дорожил. Он обладал многими достоинствами: был очарователен, забавен, остроумен, но чувство ответственности было напрочь чуждо ему, словно такое слово отсутствовало в его родном языке. Сара начала подозревать, что муж никогда не остепенится. Он намерен веселиться и дальше, до конца жизни. У отца Сары тоже появились подобные подозрения, однако Джейн все еще не сомневалась, что все изменится в лучшую сторону, особенно после появления ребенка. Девушки выяснили, что малыши должны появиться на свет почти одновременно – с разницей всего в пару дней, – и эта новость немного развеселила Сару перед тем, как она вернулась в свою одинокую квартиру.

Фредди дома не оказалось, как обычно, в ту ночь он вообще не вернулся. На следующее утро, когда он явился в полдень, то покаялся, объяснив, что до четырех часов играл в бридж и остался ночевать у друзей, поскольку боялся разбудить Сару.

– Больше ничем не занимался? – Впервые она напустилась на Фредди после объяснений, и муж был ошарашен злостью в ее голосе. Раньше она всегда сдерживалась, когда речь шла о его поведении, но сейчас была явно рассержена.

– Ради всего святого, о чем ты? – Вопрос, казалось, шокировал Фредди, невинные голубые глаза широко распахнулись, а светлые волосы придавали сходство с Томом Сойером.

– Чем конкретно ты занимаешься по ночам, когда шляешься где-то до двух часов ночи? – Теперь в голосе звучал настоящий гнев, а еще боль и разочарование.

Он по-мальчишески улыбнулся, не сомневаясь, что, как и всегда, сможет обмануть жену.

– Иногда я правда чуть перебарщиваю с выпивкой. И все. И тогда легче остаться там, где я нахожусь, чем возвращаться домой, когда ты спишь. Не хочется огорчать тебя, Сара.

– Но ты это делаешь! Тебя никогда нет дома. Ты все время где-то с друзьями, а домой каждую ночь возвращаешься пьяным. Так не ведут себя женатые люди. – Она вся кипела.

– Да что ты? Ты говоришь про своего зятя или же про нормальных людей, у которых чуть больше храбрости и joie de vivre[5]? Прости, милая, но я не Питер.

– А я никогда и не просила тебя становиться Питером. Но в таком случае – кто ты? За кого я вышла замуж? Я никогда тебя не вижу, кроме как на вечеринках, а потом ты куда-то идешь со своими друзьями, играешь в карты, рассказываешь истории, пьешь или вообще одному богу известно, где ты проводишь время, – с грустью сказала Сара.

– А я должен торчать дома с тобой? – Ее слова позабавили Фредди, впервые она заметила, как что-то нехорошее промелькнуло во взгляде мужа, что-то подлое, но Сара сейчас загнала его в угол: она открыто требовала его кардинально изменить образ жизни. Она напугала его и даже всерьез угрожала его попойкам.

– Да. Я бы предпочла, чтобы ты проводил время дома со мной. Это так возмутительно?

– Нет, не возмутительно, просто глупо. Ты ведь вышла за меня замуж, поскольку со мной не соскучишься, не так ли? Если бы ты хотела в мужья такого зануду, как твой зять, то, думаю, без труда нашла бы подходящую партию, но ты этого не сделала. Ты захотела быть со мной. А теперь хочешь превратить меня в кого-то наподобие Питера. Что ж, милая, могу пообещать, что из этого ничего не выйдет.

– А что вообще может выйти? Ты пойдешь работать? Ты еще в прошлом году говорил папе, что собираешься, но так и начал!

– Мне не нужно работать, Сара. Ты наводишь на меня такую скуку, аж плакать хочется. Ты должна радоваться, что мне не приходится горбатиться, как какому-то дураку, на скучной работе, пытаясь свести концы с концами.

– Отец считает, что это пошло бы тебе на пользу. И я тоже. – Это было самое смелое, что она говорила мужу, но накануне вечером Сара долго лежала без сна, думая, что скажет мужу. Ей хотелось улучшить их жизнь и чтобы у нее обязательно появился настоящий муж до рождения ребенка.

– Твой отец – другое поколение. – Его глаза блеснули. – А ты просто… дура.

Когда он произнес эти слова, Сара осознала то, что стоило понять сразу, как он вошел. Фредди напился. Сейчас только полдень, а он уже на ногах не держится, и, глядя на мужа, она испытала отвращение.

– Может, мы поговорим об этом в другой раз.

– Думаю, это отличная идея.

Он хлопнул дверью. Снова ушел куда-то, но вернулся рано, а на следующее утро попытался встать пораньше и именно тогда понял, насколько плохо чувствует себя жена. Фредди явно был напуган, когда расспрашивал ее за завтраком о самочувствии. Каждый день к ним приходила домработница, которая убиралась, гладила и подавала еду, если они были дома. Обычно Саре нравилось готовить, но последнее время она даже войти на кухню не могла, хотя Фредди слишком редко бывал дома, чтобы это заметить.

– Что-то не так? Ты заболела? Стоит показаться врачу? – Фредди казался искренне обеспокоенным, когда поглядывал на нее поверх утренней газеты. Он слышал, как ее выворачивало наизнанку сразу после пробуждения, и подумал, что она отравилась.

– Я была у врача, – тихо промолвила Сара, посмотрев на мужа, но он снова взглянул на нее лишь через довольно долгий промежуток времени, когда практически забыл, о чем спрашивал.

– В смысле? Ах да… И что он сказал? Грипп? Тебе нужно быть осторожнее, знаешь ли, сейчас бушует эпидемия. Мать Тома Паркера чуть было не умерла от гриппа на прошлой неделе.

– Не думаю, что я умру. – Она спокойно улыбнулась, а муж вернулся к газете.

Повисло долгое молчание, а потом он снова поднял глаза, напрочь забыв предыдущий ответ.

– В Англии все судачат об отречении от трона Эдуа-рда VIII ради этой женщины, Симпсон. Наверное, она что-то собой представляет, раз он пошел на такое.

– Думаю, это грустно, – серьезно ответила Сара. – Бедняге пришлось через столько всего пройти! Как она может разрушать его жизнь? Какая жизнь ждет их вместе?

– Может, и очень пикантная.

Он улыбнулся ей скорее к ее досаде и выглядел в тот момент еще красивей. Она не была уверена, любит она Фредди или ненавидит, но ее жизнь рядом с ним превратилась в сущий кошмар. Но может, Джейн права, и все наладится после рождения ребенка.

– Я жду ребенка. – Она произнесла это почти шепотом, и сначала он, казалось, даже не услышал, а потом поднялся с места и повернулся к ней, словно надеялся, что она пошутила.

– Ты серьезно?

Она кивнула, не в силах ответить, поскольку на глаза навернулись слезы. В определенном смысле это было облегчением – наконец признаться мужу. Она узнала о беременности еще перед Рождеством, но не могла набраться смелости открыться ему. Ей хотелось, чтобы Фредди о ней заботился, хотелось спокойного семейного счастья, но после медового месяца на Кейп-Код минуло семь месяцев, а совместный уклад жизни молодоженам так и не удалось сформировать.

«Да, я серьезно», – прочел он по ее глазам.

– Понятно. Тебе не кажется, что это слишком рано? Мне казалось, мы были осторожны. – Он выглядел раздраженным и недовольным, и Сара почувствовала, как у нее запершило в горле, и молилась, чтобы только не выставить себя полной дурой перед мужем.

– И я так считала. – Она подняла глаза, полные слез, а Фредди шагнул к ней и потрепал по волосам, словно младшую сестренку.

– Не беспокойся, все будет нормально. Когда?

– В августе.

Она пыталась не расплакаться, но трудно было сдерживаться. По крайней мере муж не в ярости, просто недоволен. Она ведь тоже не пришла в восторг, узнав о беременности. Их почти ничего не связывало. Мало времени, мало тепла и общения.

– У Питера и Джейн тоже будет ребенок.

– Повезло им, – съязвил он, размышляя, что теперь с ней делать.

Брак оказался куда более тяжкой ношей, чем ожидал Фредди. Сара безвылазно сидела дома и жаждала запереть там его. А сейчас эта будущая мамочка казалась еще более удрученной.

– А нам не повезло, да? – Она не сдержалась, и две слезинки медленно скатились по щекам, когда прозвучал этот вопрос.

– Время не самое подходящее. Но догадываюсь, ты так не считаешь, да?

Она покачала головой, а Фредди вышел из комнаты и больше не заговаривал о беременности до своего ухода через полтора часа. Якобы обедал с друзьями, но не сообщил, когда вернется. Так и не вернулся. Сара проплакала всю ночь, пока не уснула, а Фредди явился только в восемь утра, причем был настолько пьян, что рухнул прямо на диван в гостиной по пути в спальню. Она услышала, как муж вернулся, но когда обнаружила его, он уже спал мертвецким сном.

Весь следующий месяц было больно смотреть, насколько сильно Фредди потрясен ее небольшим объявлением. Уже сама идея брака пугала его достаточно сильно, а перспектива стать отцом и вовсе приводила в ужас. Питер пытался объяснить это Саре однажды вечером, когда она обедала у них с Джейн. Тогда Сара не выдержала и открыла ему секрет: она несчастлива в семейной жизни. Больше никто не знал, но сестре и зятю пришлось признаться спустя какое-то время после сообщения о беременности. Питер пытался приободрить Сару:

– Некоторые мужчины просто боятся подобной ответственности. Это значит, что им и самим нужно повзрослеть. Должен признаться, я тоже был сперва напуган. – Он с любовью посмотрел на Джейн, а потом спокойно перевел взгляд на ее сестру. – Фредди не из тех, кто жаждет остепениться. Но может, когда он увидит малыша, то поймет, что ребенок не представляет такой уж угрозы, как он думал. Дети довольно милы и безобидны, пока малы. А вот до родов тебе придется несладко.

Питер в душе сочувствовал ей сильнее, чем показывал это: он часто говорил жене, что Фредди, по его мнению, настоящий мерзавец. Но он не хотел делиться с Сарой своими соображениями, предпочитая подбадривать будущую маму. Однако настроение Сары по-прежнему было на нуле, а Фредди вел себя все хуже и пил сильнее. Джейн приходилось пускать в ход всю свою изобретательность, чтобы вытаскивать сестру из дома. Как-то раз она уговорила ее отправиться за покупками. Они отправились в «Бонвит Теллер»[6] на Пятой авеню, но там Сара вдруг побледнела, споткнулась и вцепилась в руку старшей сестры.

– Все нормально? – испугалась Джейн.

– Да… все хорошо… не понимаю, что со мной… – Сару пронзила ужасная боль, но длилась она лишь мгновение.

– Давай присядем. – Джейн быстро подала знак, чтобы принесли стул и стакан воды, но тут Сара снова повисла на ее руке. Капли пота выступили на лбу, лицо стало зеленоватым. Она взглянула на старшую сестру: – Прости, Джейн, мне что-то нехорошо…

И почти сразу после этих слов Сара упала в обморок. «Скорая помощь» приехала почти сразу после вызова, Сару вынесли из магазина на носилках. Она снова пришла в сознание, и Джейн бежала рядом в ужасе. Они с Сарой поехали в карете «Скорой помощи» в больницу, но предварительно Джейн попросила сотрудников магазина позвонить Питеру в офис и их матери домой. Оба примчались в больницу через несколько минут после госпитализированных. Питер больше беспокоился о Джейн, которая с рыданиями повисла на его шее, когда мать пошла навестить Сару. Она пробыла с дочерью довольно долго, а когда вышла из палаты и посмотрела на старшую, в ее глазах стояли слезы.

– С ней все в порядке? – взволнованно спросила Джейн, а мать молча кивнула и села.

Она любила обеих дочерей, спокойная, невзыскательная женщина, с хорошим вкусом и здравыми идеями. Те ценности, которые она привила девочкам, пошли на пользу обеим, однако уроки благоразумия не помогли Саре в браке с Фредди.

– С ней все будет хорошо, – ответила Виктория Томпсон, протягивая руки, Питер и Джейн крепко сжали их. – Сара потеряла ребенка… Но она еще очень молода. – Виктория Томпсон тоже потеряла ребенка, единственного сына, родившегося до Сары и Джейн, но она никогда не делилась с дочерями своим горем, лишь сейчас рассказала о случившемся Саре в надежде утешить ее и помочь. – У нее еще будут дети, – с грустью произнесла Виктория, которую теперь куда сильнее волновало то, что Сара рассказала о своей семейной жизни с Фредди.

Сара сильно плакала, твердила, что это ее вина. Накануне вечером она передвигала мебель, а Фредди не было рядом, чтобы помочь. А затем открылись и другие подробности истории: как мало времени уделяет ей Фредди, как сильно пьет, как несчастлива Сара с мужем и как он не хотел рождения этого ребенка.

Лишь спустя несколько часов доктора позволили родственникам снова увидеть ее. Питер вернулся к тому моменту в офис, предварительно взяв с Джейн обещание, что она поедет вечером домой, чтобы отдохнуть и оправиться после переживаний минувшего дня. В конце концов, она тоже в положении. Хватит с них и одного выкидыша.

Они попытались дозвониться до Фредди, но его не было дома, никто не знал, где он и когда вернется. Горничная очень расстроилась, услышав о «происшествии» с миссис ван Диринг, и пообещала направить мистера ван Диринга в больницу, если тот позвонит или появится, но все понимали, что это маловероятно.

– Это моя вина… – всхлипывала Сара, когда родные снова увидели ее. – Я не очень-то хотела этого малыша… Меня удручало то, что Фредди так разозлился, и вот…

Она рыдала, а мать заключила ее в объятия и попыталась успокоить. Все три женщины плакали, в итоге Саре пришлось дать успокоительное. Ей пришлось остаться в больнице на несколько дней, и Виктория сообщила медсестрам, что останется в палате дочери на ночь, отправила в итоге Джейн домой на такси и долго-долго беседовала с мужем по телефону из холла больницы.

Когда Фредди в тот вечер вернулся домой, то, к своему изумлению, обнаружил в гостиной тестя. К счастью, сегодня он выпил меньше обычного, был на удивление трезв, учитывая, что время уже перевалило за полночь. Вечер выдался скучным, и в итоге Фредди решил вернуться домой пораньше.

– Господи! Сэр… что вы тут делаете? – Он еле заметно покраснел, затем по-мальчишески широко улыбнулся, но потом понял, что что-то произошло, раз Эдвард Томпсон ждет его в его собственной квартире в столь поздний час. – С Сарой все нормально?

– Нет. – Эдвард Томпсон на минуту отвел глаза, а потом снова посмотрел на Фредди. Сообщить о случившемся деликатно не получится. – Она… эээ… потеряла ребенка сегодня утром, сейчас находится в больнице Леннокс-Хилл, с ней ее мать.

– Да? – Он выглядел ошарашенным, но ощутил облегчение и надеялся, что не настолько пьян, чтобы выдать себя. – Мне жаль это слышать. – Он произнес это так, будто речь шла о чьей-то жене и о чьем-то ребенке, а не о его. – Она в порядке?

– Как я понимаю, у нее еще могут быть дети в будущем. Если ты об этом. Но что явно не в порядке, так это то, что, по словам жены, ваша семейная жизнь далека от идиллии. Я не стал бы вмешиваться в семейные дела дочерей, однако тут особый случай. Поскольку Сара… больна… кажется, сейчас самое время обсудить это с тобой. Жена говорит, что Сара весь день билась в истерике, и мне кажется весьма примечательным, Фредерик, что тебя не было рядом. Мы с утра не можем тебя найти. Подобная жизнь не может быть счастливой ни для нее, ни для тебя. Должен ли я что-то узнать прямо сейчас или же ты в состоянии дальше жить с моей дочерью с таким настроением, с каким вы стояли у алтаря?

– Я… я… разумеется… не хотите выпить, мистер Томпсон? – Он проворно подошел к бару, где стояло спиртное, и плеснул себе щедрую порцию скотча, слегка разбавив водой.

– Думаю, нет. – Эдвард Томпсон выжидающе сидел и наблюдал с недовольством за зятем, а у Фредди даже мысли не мелькнуло, что тесть ждет ответа. – Что мешает тебе быть ей хорошим мужем?

– Я… эээ… что ж, сэр, ее беременность была несколько неожиданной.

– Я понимаю, Фредерик. Так часто бывает с детьми. Но есть ли у вас какие-то серьезные разногласия с моей дочерью, о которых мне стоит знать?

– Вовсе нет. Она чудесная девушка. Просто… просто мне нужно некоторое время, чтобы приспособиться к статусу семейного человека.

– И найти себе работу, как я полагаю. – Он многозначительно взглянул на Фредди, который подозревал нечто подобное.

– Да, да, разумеется. Я думал, что начну искать работу после рождения ребенка.

– Но сможешь сделать это чуть скорее, да?

– Разумеется, сэр.

Эдвард Томпсон поднялся с места, по сравнению с взъерошенным Фредди он выглядел устрашающе солидным.

– Я уверен, что ты проведаешь Сару прямо завтра утром, не так ли, Фредерик?

– Конечно же, сэр! – Фредди проводил тестя до входной двери, с нетерпением ожидая, когда же старик уберется восвояси.

– В десять я заберу мать Сары из больницы. Уверен, что и ты там уже будешь, да?

– Конечно же, сэр.

– Отлично, Фредерик. – Тесть повернулся в дверях и в последний раз взглянул на него. – Мы ведь понимаем друг друга?

Они почти ничего не сказали, но отлично поняли друг друга.

– Думаю, да, сэр.

– Спасибо, Фредерик. Доброй ночи. До завтра.

Фредди издал протяжный вздох облегчения, когда закрыл дверь за мистером Томпсоном, и плеснул себе еще виски прежде, чем лег в постель, размышляя о случившемся с Сарой и ребенком. Каково это потерять ребенка, размышлял он, но не хотел слишком в этом вопросе копаться. Фредди мало знал о подобных вещах и не желал углублять свои знания. Он жалел Сару, не сомневался, что она ужасно себя чувствует, но удивлялся, насколько наплевать ему было на ребенка, да и к Саре особо глубокой привязанности он не испытывал. Поначалу Фредди мечтал, что их брак станет сплошным весельем: постоянные вечеринки, можно ходить куда хочешь. Он не подозревал, что будет чувствовать себя связанным по рукам и ногам, таким утомленным, подавленным, загнанным в угол. В семейной жизни ему не нравилось ничего, даже Сара. Она красавица и стала бы идеальной женой для кого-то другого. Да, первое время она поддерживала дом в идеальном состоянии, отлично готовила, была гостеприимной, умной и приятной собеседницей, и даже волновала его физически. Но теперь одна только мысль о постоянной спутнице жизни была ему невыносима. Меньше всего на свете Фредди хотелось быть женатым. А еще он испытал ни с чем не сравнимое облегчение, когда жена потеряла ребенка. В его воображении младенец был похож на глазурь на отравленном пирожном.

На следующее утро он явился в больницу еще до десяти часов, с полным осознанием долга, чтобы мистер Томпсон увидел его, приехав за женой. Фредди был мрачен в черном костюме с черным галстуком, но, по правде говоря, физически больше страдал не от горя, а от дикого похмелья. Он купил цветы для Сары, но ее, похоже, не тронул этот жест: Сара лежала в постели, уставившись в окно. Она держала мать за руку в тот момент, когда Фредди вошел в палату, и на мгновение он ощутил укол жалости. Она повернула голову, чтобы взглянуть на мужа, не говоря ни слова, а слезы покатились по щекам. Ее мать тихо вышла из палаты, сжав на прощание руку дочери и коснувшись плеча зятя.

– Мне жаль, Фредди, – мягко сказала она; но Виктория была мудрее, чем думал Фредди, и с первого взгляда поняла, что зятю ничуточки не больно.

– Ты сердишься на меня? – спросила Сара сквозь слезы.

Она не делала попыток встать, просто лежала на кровати и выглядела при этом ужасно. Длинные блестящие волосы спутались, лицо было бледным, как простыни, а губы почти посинели. Сара потеряла много крови и была слишком слаба, чтобы сесть, и сейчас пыталась отвернуться, но Фредди понятия не имел, что ей ответить.

– Разумеется, нет. С чего мне на тебя сердиться?

Он пододвинулся поближе, взял Сару за подбородок, чтобы она снова посмотрела на него, но в глазах жены застыла боль, которую он не мог принять. Фредди не знал, как себя вести, и Сара понимала это.

– Это все моя вина… я передвинула вечером тот дурацкий комод в нашей спальне… я не знаю… доктора говорят, такие вещи случаются, потому что этого не миновать…

– Вот видишь… – Он переминался с ноги на ногу и наблюдал, как жена сначала сложила руки, потом опять развела их, но не попытался снова дотронуться до нее. – Слушай… так оно и лучше. Мне двадцать четыре, тебе двадцать, мы не готовы стать родителями.

Она довольно долго молчала, а потом посмотрела на него так, будто видела впервые.

– Ты рад, что мы потеряли ребенка, да? – Она пристально смотрела на мужа, и ее взгляд причинял ему неудобство, пока Фредди пытался справиться с головной болью.

– Я не говорил этого.

– А тебе и не надо было говорить. Тебе ведь не больно, да?

– Мне жалко тебя. – Он не врал. Сара выглядела ужасно.

– Ты никогда не хотел этого ребенка.

– Нет.

Фредди был честен с ней, он чувствовал, что как минимум это обязан для нее сделать.

– Что ж, я тоже. Из-за тебя, наверное. Поэтому я и потеряла ребенка.

Фредди не знал, что сказать, а спустя мгновение в палату вошли мистер Томпсон и Джейн, пока миссис Томпсон договаривалась с медсестрами. Сара должна еще пару дней провести в больнице, а потом родители заберут ее домой. Когда она окрепнет, то вернется в их с Фредди квартиру.

– Разумеется, ты можешь пожить у нас. – Виктория Томпсон приветливо улыбнулась, но категорически запретила Саре возвращаться домой с мужем. Ей хотелось присмотреть за дочерью, а Фредди явно испытал облегчение, что ему самому не придется этого делать.

На следующий день Фредди отправил ей в больницу розы, еще раз навестил в палате, а потом ежедневно навещал в течение недели, пока жена жила с родителями.

Он никогда не упоминал о ребенке, но изо всех сил старался поддерживать беседу. Удивительно, как неловко он себя чувствовал наедине с женой. Как будто за одну ночь они стали чужими людьми. По правде говоря, они всегда были чужими, просто сейчас это труднее стало скрыть. Он не испытывал горя, а виделся с ней исключительно из чувства долга и понимал, что отец Сары убьет его, если не приложить должных усилий.

Ежедневно в полдень он прибывал в особняк Томпсонов, проводил час с женой, а потом шел обедать с близкими друзьями. Ему хватало ума не навещать Сару по вечерам. К этому моменту он выглядел не ахти и не показывался на глаза Саре или ее родителям. Фредди огорчало то, что Сара так сильно переживала из-за выкидыша, да и выглядела она по-прежнему ужасно. Однако ему невыносимо было от мысли, что она ждет от него проявления эмоций, а то и того хуже – надеется снова забеременеть. Из-за этого он пил сильнее и пускался во все тяжкие. К тому моменту, как Сара была готова вернуться с ним домой, Фредди уже катился по наклонной, и его никто не мог спасти. Он запил так сильно, что даже некоторые пьющие друзья забеспокоились.

Тем не менее он из чувства долга явился к Томпсонам, чтобы забрать Сару домой, и горничная ждала их возвращения дома. Все было убрано и приведено в порядок, но Сара почувствовала себя не в своей тарелке, словно это был чей-то чужой дом, где она в гостях.

Фредди тоже был здесь чужим. С тех пор как Сара потеряла ребенка, он забегал только переодеться. Каждый вечер он куролесил на всю катушку, пользуясь отсутствием жены. Было странно, что она снова дома, и Фредди чувствовал себя связанным по рукам и ногам.

Он провел с ней весь день, а потом сказал, что должен поужинать со старым другом, поговорить с ним о работе, и это очень важно. Фредди знал, что она не станет возражать. Она действительно не стала, но расстроилась, что муж в первый же вечер сбегает от нее. Но она была возмущена, увидев, в каком состоянии муж вернулся домой в два часа ночи. Привратнику пришлось помочь ему. Сара перепугалась, когда в дверь позвонили. Фредди висел на привратнике, с трудом узнал жену, когда пытался сфокусировать взгляд на ее лице, пока привратник завел его в спальню и усадил в кресло. Фредди протянул ему стодолларовую купюру и осыпал благодарностями, называя добрым другом. Сара в ужасе наблюдала, как Фредди нетвердой походкой дошел до кровати и рухнул без чувств. Она довольно долго простояла, глядя на мужа со слезами на глазах, а потом вышла из спальни и легла в комнате для гостей. Сердце болело за ребенка, которого она потеряла, и мужа, которого у нее фактически никогда не было и не будет. Наконец-то она поняла, что брак с Фредди – фикция, пустая оболочка, источник постоянных огорчений и разочарования. Когда Сара улеглась в одинокой постели в гостевой комнате, перед ней замаячила мрачная перспектива этих отношений, но прятаться от правды и дальше не представлялось возможным. Он всегда будет пьяницей и прожигателем жизни. Хуже всего то, что Сара не могла даже представить себе развод. Ей невыносима была мысль о позоре, который она навлечет на себя и родителей.

Лежа в ту ночь в гостевой комнате, Сара размышляла о предстоящей долгой и одинокой дороге – об их с Фредди жизни.