Читать книгу Драгоценности - Даниэла Стил - Страница 4

К моменту своего возвращения домой Сара выглядела вполне здоровой, снова стояла на ногах и периодически обедала с матерью и сестрой. Казалось, у Сары все снова было отлично, хотя обе женщины сочли, что она все еще слишком молчалива.

Как-то раз они обедали в квартире Джейн, и мать попыталась расспросить Сару о Фредди. Она все еще беспокоилась из-за того, что рассказала дочь, когда потеряла ребенка.

– Все нормально, – ответила Сара и отвернулась.

Как обычно, она умолчала о ночах, которые проводила одна, и о том, в каком состоянии Фредди постоянно возвращался под утро. На самом деле она почти не общалась с мужем, смирившись с судьбой, решив и дальше сохранять брак с Фредди. Развод – это как минимум унизительно.

Фредди тоже почувствовал в ней перемену, своего рода молчаливое согласие и принятие его отвратительного поведения. Такое впечатление, что вместе с ребенком умерла часть ее самой. Но Фредди не стал задавать лишних вопросов, просто пользовался ее благодушием. Он уходил и приходил когда захочется, иногда брал ее куда-то, не скрывал того, что спал с другими женщинами, начинал пить прямо с утра и напивался до бессознательного состояния, когда ночью падал – в их спальне или в чьей-то еще.

В такие моменты она была ужасно несчастна, но решила принять свою судьбу. Она ни с кем не делилась переживаниями на протяжении нескольких месяцев. Но сестра все сильнее и сильнее волновалась каждый раз, когда они виделись. В результате Сара предпочла встречаться пореже. Ее охватило какое-то оцепенение и пустота, и во взгляде читалось безмолвное страдание. Она ужасно похудела после выкидыша, и это тоже беспокоило Джейн, но она чувствовала, что сестра всеми способами избегает ее.

– Что с тобой? – наконец спросила Джейн в мае.

Она была на седьмом месяце беременности и почти не видела сестру несколько месяцев, потому что Сара просто не могла смотреть на округлившийся живот счастливой беременной Джейн.

– Ничего. Я в порядке.

– Не ври мне, Сара! Ты словно в трансе. Что он с тобой творит? Что вообще происходит?

Видя изменения, происшедшие с сестрой, Джейн была на грани истерики. Она ощущала, насколько Саре неприятно ее общество, и большую часть времени не давила на нее. Но сейчас ей не хотелось оставлять сестру в одиночестве. Она начала бояться за ее душевное здоровье и за жизнь, которая оказалась в руках Фредди, – кто-то должен был вмешаться и остановить это.

– Не глупи. Я в порядке.

– Все налаживается?

– Думаю, да. – Она намеренно напустила туману, но сестра сразу все поняла.

Сара была еще худее и бледнее, чем сразу после выкидыша. Она была подавлена, но никто не знал об этом. Девушка продолжала заверять окружающих, что все в порядке и Фредди ведет себя нормально. Она даже наврала родителям, что муж ищет работу. Это была все та же старая сказка, в которую никто больше не верил, даже сама Сара.

На первую годовщину свадьбы родители тактично продолжили разыгрывать фарс вместе с ней, устроив небольшую вечеринку по случаю праздника для Сары и Фредди в Саутгемптоне.

Сначала Сара пыталась отговорить их, но в итоге легче было согласиться. Фредди пообещал приехать. На самом деле ему идея показалась замечательной. Он хотел отправиться в Саутгемптон на все выходные и привезти с собой человек пять друзей. Дом достаточно большой, а Сара спросила у матери разрешения, и мать тут же ответила, что их друзьям они всегда рады. Но Сара предупредила мужа и его приятелей, чтобы вели себя прилично и не ставили ее в неловкое положение перед родителями.

– Что за глупости ты говоришь, Сара! – напустился на нее Фредди. – Ты меня терпеть не можешь?

За последнюю пару месяцев он стал более неуравновешенным, легко выходил из себя и злился. Сара не понимала, это из-за алкоголя или же он правда возненавидел ее.

– Не будь смешным! Я просто не хочу, чтобы твои приятели распоясались при моих родителях.

– Ты слишком высокомерна, маленькая злючка. Дорогая, боюсь, мы не сможем сдерживаться при твоих родителях.

Ей хотелось сказать, что Фредди и так не ограничивает себя нигде, но она удержалась. Она во многом себе отказывала, отдавая отчет, что будет несчастна с мужем до конца своих дней. У них скорее всего больше не будет детей, но это уже не важно. Все не важно. Она просто будет проживать день за днем, а потом однажды умрет, и все закончится. Мысль о разводе никогда не приходила ей в голову, разве что мимолетно. Никто в ее роду никогда не разводился, и в самых безумных фантазиях Сара не хотела стать первой. Позор убьет ее, как и родителей.

– Не волнуйся, Сара, мы будем вести себя нормально. Просто не раздражай моих друзей своим вытянутым постным лицом. Ты можешь кому угодно веселье испортить!

После свадьбы и потери ребенка Сара потускнела, словно из нее по капле вытекала жизнь, joie de vivre и вдохновение. Всегда оживленная и веселая, как юная девушка, теперь она внезапно стала похожей на покойницу и пугала даже себя. Только Джейн заметила резкую перемену в сестре и твердила всем об этом, а Питер и родители просили не волноваться, дескать, с Сарой все будет нормально. Им просто так было проще и хотелось в это верить.

За два дня до вечеринки у Томпсонов герцог Виндзорский женился на Уоллис Симпсон. Они сочетались браком в Шато де Канде во Франции, и свадьба привлекла целую толпу журналистов и внимание международной общественности, что Сара сочла пошлым и отвратительным. Она вернулась к размышлениям о праздновании годовщины и тут же забыла о Виндзоре.

Питер, Джейн и маленький Джеймс планировали провести уик-энд в Саутгемптоне. Наполненный цветами дом выглядел роскошно, а на лужайке, откуда открывался вид на океан, натянули тент. Томпсоны спланировали прекрасную вечеринку для Сары и Фредди. В пятницу вечером молодые люди должны были отправиться вместе с друзьями в «Каноэ-Плэйс Инн» и отлично провести время, болтая, танцуя и смеясь. Даже Джейн, которая была уже на сносях, поехала вместе со всеми, как и Сара, которой казалось, что она не улыбалась уже годами. Фредди потанцевал с ней, и буквально пару минут в конце танца их соединение выглядело так, будто он ее вот-вот поцелует. Но в конце вечера Питер, Джейн, Сара и еще несколько гостей вернулись в особняк Томпсонов, а Фредди и его товарищи решили остаться и еще немного покутить. Сара снова сникла и молчала по дороге домой вместе с Джейн и Питером. Сестра и зять все еще пребывали в приподнятом настроении и, похоже, не обратили внимания на ее молчание.

На следующий день ярко сияло солнце. Потом над Лонг-Айленд-Саунд вспыхнул потрясающий закат, заиграл оркестр, и чета Томпсонов приветствовала гостей, которые прибыли поздравить их со знаменательным событием. Сара выглядела прекрасно в белоснежном платье, которое соблазнительно облегало фигуру и делало ее похожей на юную богиню. Темные волосы были убраны в высокую прическу. Сара скользила через толпу со спокойным изяществом, здороваясь со своими друзьями и гостями родителей, и все отмечали, как же девушка повзрослела за год, и говорили, что выглядит даже красивее, чем на свадьбе. Она представляла собой разительный контраст с округлившейся сестрой Джейн, трогательной мамочкой в бирюзовом шелковом платье, скрывавшем полноту, которая пыхтела и ворковала и сама добродушно посмеивалась над своими формами.

– Мама сказала, что я могу завернуться в навес, но мне этот цвет больше понравился, – шутила она в разговоре с кем-то из старых друзей, и Сара улыбнулась, проходя мимо. Она выглядела лучше, счастливее, чем в последнее время, но Джейн все равно очень беспокоилась за сестру.

– Сара все худеет.

– Она… просто болела в начале года.

Сара еще сильнее похудела после выкидыша, и Джейн ощущала, хотя Сара и не признавалась, что сестру все еще мучают чувство вины и горе потери. Окружающие без конца спрашивали, не родили ли они с Фредди ребенка: «Пока нет детей? Ох, вам пора начать!» Или закончить, мысленно добавляла она. И молчала. Она лишь улыбалась, а через час вдруг поняла, что не видела Фредди с самого начала вечеринки. Час назад он торчал с друзьями около бара, а потом она упустила их из виду, пока приветствовала гостей, стоя рядом с отцом. В итоге она спросила дворецкого, и тот ответил, что мистер ван Диринг несколько минут назад сел в машину вместе с кем-то из друзей и они направились в Саутгемптон.

– Они, наверное, забыли что-то и срочно выехали, мисс Сара, – сказал дворецкий, доброжелательно глядя на нее.

– Спасибо, Чарльз.

Он служил у родителей дворецким много лет и оставался жить в особняке зимой, когда хозяева возвращались в город. Сара знала его с детства и любила.

Сара заволновалась, какой фортель опять выкинет Фредди. Скорее всего он с дружками отправился в местный бар, чтобы пропустить пару рюмок чего-нибудь покрепче, а потом вернуться на представительную вечеринку родителей. Интересно, насколько пьяными они притащатся и не заметил ли кто-то их отсутствия.

– А где твой красавец-муж? – поинтересовалась пожилая подруга матери, в ответ Сара заверила, что Фредди спустится через минуту. Он поднялся якобы принести для нее накидку, объяснила она, и пожилая леди сочла, что такая внимательность весьма трогательна.

– Что-то не так? – тихонько спросила подошедшая Джейн.

Она наблюдала за сестрой последние полчаса и слишком хорошо ее знала, чтобы поверить деланой улыбке.

– Нет. А что?

– У тебя такое лицо, словно кто-то засунул тебе в сумочку змею.

Сара не удержалась и рассмеялась, услышав подобное определение. На миг она вспомнила детство и почти простила Джейн ее беременность. Через два месяца будет так неприятно видеть ее ребенка, понимая, что собственного малыша нет и другого уже не будет. После выкидыша они с Фредди ни разу не занимались любовью.

– Ну и где же наш змей? – поинтересовалась Джейн.

– Вообще-то он куда-то уполз.

Сестры впервые за долгое время рассмеялись.

– Я не это хотела сказать… но сравнение весьма уместно. Так с кем он уехал?

– Не знаю. Но Чарльз сообщил, что они уехали час назад в город.

– Что это значит? – забеспокоилась Джейн. Сколько неприятностей, должно быть, доставляет сестре этот парень, все даже хуже, чем они подозревали, раз он не может сдержаться хоть один вечер, находясь в доме ее родителей.

– Что грядут неприятности. В любом случае попойка. Обильное возлияние. Если повезет, то он будет вести себя вполне прилично… а вот потом начнется.

– Маме понравится. – Джейн улыбнулась, пока они стояли и наблюдали за толпой. Гости, похоже, отлично проводили время, уже хоть что-то, пусть даже самой виновнице торжества не так весело.

– А папа просто придет в восторг.

Они снова рассмеялись, потом Сара глубоко вздохнула и посмотрела на сестру:

– Прости, что я так ужасно вела себя по отношению к тебе эти месяцы. Просто… я не знаю… мне сложно думать о твоем ребенке… – В ее глазах стояли слезы, и Сара снова отвернулась, а старшая сестра обняла ее.

– Знаю. Но ты ничего не сделала, разве что заставила меня ужасно поволноваться. Мне хотелось бы сделать тебя счастливой.

– У меня все нормально.

– Твой нос растет, Пиноккио.

– Замолчи! – Сара снова широко улыбнулась, и вскоре обе девушки вернулись к гостям.

К ужину Фредди так и не вернулся. Отсутствие Фредди и его друзей не осталось незамеченным, когда гости рассаживались за столы, накрытые на лужайке, занимая отведенные места, – Фредди отводилось почетное место, справа от тещи, и оно явно пустовало. Но никто не успел ничего сказать, а миссис Томпсон спросить у дочери, куда запропастился ее муженек, как раздался громкий звук клаксона: Фредди на «Паккарде» и четверо его друзей въехали прямиком на лужайку, крича, дико хохоча и жестикулируя. Они подрулили к столам под изумленными взглядами гостей и вышли из кабриолета с тремя местными девицами, одна из которых висела на Фредди. Когда они приблизились к гостям, стало понятно, что эти леди были не завсегдатаями бара, а проститутками.

Все пятеро молодых людей были в стельку пьяны и явно полагали, что это самая веселая шутка, какую им только удавалось разыграть. Их спутницы несколько занервничали, глядя на хорошо одетую и явно шокированную публику вокруг них. Девица, сопровождавшая Фредди, нервно пыталась убедить его отвезти их обратно в город, но тут уже разгорелся скандал. Официанты попробовали вытолкать прочь автомобиль, дворецкий Чарльз хотел выставить дамочек, а Фредди и его дружки спотыкались, налетали на гостей и компрометировали себя, причем Фредди вел себя хуже остальных. Он ни за что не хотел расставаться с девушкой, которую притащил с собой. Сара, у которой все плыло перед глазами, встала, с трудом подавляя слезы и наблюдая за мужем, вспоминала их свадьбу. Всего лишь год назад она была полна надежд и почти счастлива, а теперь ее семейная жизнь превратилась в кошмар. Размалеванная проститутка была воплощением всех ужасов, пережитых Сарой за прошедший год. Внезапно все происходящее показалось Саре нереальным, она просто стояла в молчаливом гневе и смотрела на мужа. Происходящее напоминало страшное кино. Хуже всего, что Сара снималась в главной роли.

– В чем дело, детка? – крикнул Фредди через несколько столов. – Не хочешь познакомиться с моей милашкой? – Он загоготал в лицо Саре, а Виктория Томпсон начала проворно пробираться через лужайку к младшей дочери, которая, казалось, не могла шелохнуться от потрясения, застыв, как каменное изваяние. Фредди продолжил орать: – Шейла… это моя жена… А это ее родители…

Он взмахнул рукой, а гости выпучили глаза от удивления. Тут уже перешел к делу Эдвард Томпсон. Он с двумя официантами решительно и быстро выставили Фредди и девицу вон, остальных молодых людей тоже проводили вместе с их дамами в сопровождении армии официантов.

Фредди пытался вырваться, когда тесть проводил его в маленький домик на пляже, где они обычно переодевались после купания.

– В чем дело, мистер Томпсон? Разве это не мой праздник?

– Нет, как оказалось, не твой. И не должен был быть твоим. Нужно было вышвырнуть тебя вон несколько месяцев назад. Но смею заверить, Фредерик, что в скором времени мы обо всем позаботимся. Ты немедленно уезжаешь, вещи пришлем на следующей неделе, а в понедельник утром жди поверенных. Больше ты не сможешь мучить мою дочь. Будь добр, не возвращайся в квартиру. Тебе все ясно?

Голос Эдварда Томпсона гремел на весь крошечный домик, но Фредди был слишком пьян, чтобы испугаться.

– Ой-ой-ой… папочка расстроился? Только не говорите, что время от времени не ходите по девочкам… Ну же, сэр… Готов уступить вам эту…

Он распахнул дверь, и оба увидели, что девушка топчется снаружи в ожидании Фредди.

Эдвард Томпсон схватил Фредди за лацканы и начал трясти, едва не оторвав от земли силой своего гнева.

– Если я хоть раз увижу тебя, гаденыш, я тебя убью. А теперь уматывай отсюда и держись подальше от Сары! – взревел он, а девица задрожала, глядя на него.

– Слушаюсь, сэр!

Фредди отвесил пьяный поклон, затем подал проститутке руку, а спустя пять минут он, его друзья и «леди» покинули дом Томпсонов, как и Сара – вечеринку. Она рыдала в спальне и твердила Джейн, что все к лучшему, брак был кошмаром с самого начала и, наверное, во всем виновата она сама, поскольку потеряла ребенка, а ребенок изменил бы Фредди. Что-то из этого имело смысл, что-то нет, но все эти слова вырывались из глубин ее души, пока она цеплялась за руку старшей сестры. Мать приходила ненадолго проведать ее, но пришлось вернуться к гостям, и Виктория была довольна, что Джейн держит ситуацию под контролем. Вечеринка обернулась ужасным фиаско.

Вечер был долгим для всех. Однако гости поужинали так быстро, как только смогли, несколько смельчаков даже потанцевали, и все вежливо притворялись, что ничего эдакого не случилось. Откланялись рано. К десяти приглашенные разошлись, а Сара все еще лежала и рыдала в своей комнате.

Следующее утро в доме Томпсонов выдалось мрачным. Когда все семейство собралось в гостиной, Эдвард Томпсон пересказал дочери свой разговор с Фредди накануне вечером и твердо посмотрел на нее.

– Сама решай, Сара, – сказал он с несчастным видом, – но я бы хотел, чтобы ты с этим человеком развелась.

– Папа, я не могу. Это станет позором для всех.

Она обвела взглядом родных, страдая, что навлекла на них позор и бесчестье.

– Куда хуже, если ты вернешься к нему. Теперь я понимаю, через что ты прошла. – Сейчас он чувствовал едва ли не благодарность за то, что дочь потеряла ребенка, и посмотрел на нее с невыразимой печалью. – Сара, ты его любишь?

Девушка долго мялась, а потом отрицательно покачала головой, рассматривая руки, сложенные на коленях, и прошептала:

– Я вообще не понимаю, почему вышла за него, папа. – Она снова подняла голову. – Тогда мне казалось, что я его люблю, но я его даже не знала.

– Ты совершила ужасную ошибку. Он ввел тебя в заблуждение, Сара. Такое может случиться с каждым. Теперь нужно решить твою проблему раз и навсегда. Позволь мне этим заняться. – Решимость не покидала Эдварда ни на мгновение, остальные кивали в знак согласия. – Ну, так что?

Сара почувствовала себя потерянной, словно маленькая девочка, и не переставала думать обо всех гостях, в присутствии которых Фредди выставил ее круглой дурой. Просто уму непостижимо! Мрак какой-то… Привести проституток в дом ее родителей! Она проплакала всю ночь: ее пугали сплетни и унижение для родителей.

– Предоставь все мне. – Затем он вспомнил еще о чем-то. – Хочешь, чтобы тебе осталась квартира в Нью-Йорке?

Сара посмотрела на отца и покачала головой.

– Я ничего не хочу. Просто вернуться домой к тебе и маме.

Глаза наполнились при этих словах слезами, и мать нежно похлопала ее по плечу.

– Хорошо, – сказал отец взволнованным тоном, в то время как Виктория украдкой вытирала глаза, а Питер и Джейн сидели, крепко взявшись за руки. Случившееся всех огорчило, но родные испытывали невероятное облегчение.

– А как же вы с мамой? – Сара скорбно глянула на родителей.

– В смысле?

– Вам не будет стыдно, если я разведусь? Чувствую себя, как эта ужасная Симпсон, все будут судачить обо мне и о вас заодно.

Сара заплакала и закрыла лицо руками. В душе она была еще совсем юной девушкой, и потрясения последних месяцев сломили ее. Мать быстро заключила свою настрадавшуюся девочку в объятия и попыталась успокоить:

– А что скажут люди, Сара? Что он был ужасным мужем и тебе очень не повезло. Что ты сделала не так? Ничего. Ты должна принять это. Ты ни в чем не виновата. Это Фредерику должно быть стыдно, а не тебе.

И снова вся семья закивала в знак согласия.

– Но все будут в ужасе. Никто из нашего рода никогда не разводился.

– И что? Мне дороже твои безопасность и счастье, чем жизнь в аду с Фредди ван Дирингом.

Виктория почувствовала вину и очень переживала из-за того, что не поняла, насколько все плохо у дочери. Только Джейн подозревала, как сильно страдает Сара, но ее никто не услышал. Родственники списали состояние Сары на выкидыш.

Сара все еще была подавлена и расстроена, когда Питер и Джейн вернулись тем же днем в Нью-Йорк. И на следующее утро, когда отец отправился встретиться с адвокатами, ей было не легче. Мать решила остаться с ней на несколько дней в Саутгемптоне, но Сара сама категорически не желала возвращаться в Нью-Йорк: ей хотелось спрятаться здесь навеки, а больше всего страшила перспектива увидеться с Фредди. Сара согласилась на развод, как предложил отец, но боялась всех тех неприятных моментов, которые, как она считала, будут сопряжены с бракоразводным процессом. Сара читала о разводах в газетах, и это было чем-то запутанным, ужасно неловким и неприятным. Она решила, что Фредди придет в ярость, и была ошеломлена, когда в понедельник после обеда, переговорив с поверенным ее отца, Фредди сам позвонил ей.

– Все в порядке, Сара. Я думаю, все к лучшему. Для нас обоих. Мы просто не были готовы.

Мы? Сара не верила, что он так сказал. Фредди никогда не винил себя, он просто был счастлив освободиться от нее и той ответственности, которую он не собирался на себя взваливать, типа рождения ребенка.

– Ты не сердишься? – Сара была удивлена и обижена.

– Нисколько, детка.

Повисло долгое молчание.

– Ты рад?

Снова пауза.

– Нравится тебе задавать такие вопросы, да, Сара? Какая разница, что я чувствую? Мы допустили ошибку, твой отец помогает все уладить. Он молодец, и думаю, мы поступаем правильно. Прости, если я доставил тебе какие-то неприятности.

Ага, вроде испорченных выходных или пропавшего вечера. Да он понятия не имел, как она прожила этот год. Никто не знал. Фредди просто радовался, что выпутался из брачных уз, и это стало очевидно в ходе беседы.

– Что будешь делать?

Сама она пока не знала ответа на этот вопрос. Слишком все в новинку, слишком сбивало с толку. Сара понимала лишь, что не хочет возвращаться в Нью-Йорк. Не хочет никого видеть, объяснять, почему разрушился ее брак с Фредди ван Дирингом.

– Думаю съездить в Палм-Спригс на пару месяцев. Или в Европу на лето. – Он смаковал планы.

– Звучит неплохо.

Они говорили, словно чужие, и от этого Саре стало еще грустнее. Они никогда не знали друг друга, их отношения – игра, в которой она проиграла. Нет, они оба проиграли. Только вот Фредди, похоже, все равно.

– Береги себя, – сказал он, словно прощался со старым приятелем или однокашником, причем ненадолго, а не навсегда.

– Спасибо. – Сара сидела, уставившись на телефон, пока держала трубку и слушала Фредди.

– Все, мне пора, Сара.

Она молча кивнула.

– Сара?

– Да… прости… спасибо, что позвонил.

Спасибо за ужасный год, мистер ван Диринг. Спасибо, что ты разбил мое сердце… Ей хотелось спросить, любил ли он ее когда-нибудь, но она не осмелилась, тем более ответ, кажется, и так знала. Очевидно, что нет. Фредди никого не любил, даже себя, и уж точно – не Сару.

Ее мать наблюдала, как дочь страдала весь июль, потом август и сентябрь. Единственное, что как-то отвлекло Сару в июле, – исчезновение Амелии Эрхарт[7], а через несколько дней – вторжение японцев в Китай. Однако большую часть времени Сара предавалась мыслям о разводе, испытывая при этом стыд и вину. Ей стало еще тяжелее на какое-то время, когда Джейн родила дочку, но она все же съездила с матерью в Нью-Йорк проведать сестру в больнице и настояла на своем возвращении в Саутгемптон тем же вечером. Малышка была очаровательной, ее назвали Марджори, но Саре не терпелось снова остаться одной. Она в основном копалась в своем прошлом, пытаясь осознать, что же случилось. Все оказалось проще, чем она думала. Она просто вышла замуж за человека, которого толком не знала, и он оказался ужасным мужем. Конец истории. Но Сара не переставала винить себя и уверовала, что если пропасть из поля зрения и жить затворницей, то все забудут о ее существовании и не станут наказывать родителей за ее грехи. Поэтому она в прямом смысле слова скрылась, ради родителей и ради себя самой.

– Нельзя же прятаться всю оставшуюся жизнь, – сурово сказал отец после Дня труда, когда они с Викторией перебирались в Нью-Йорк на зиму.

Бракоразводный процесс шел как по маслу. Фредди, как и собирался, уехал в Европу, но его адвокат все утрясал за него и сотрудничал с Томпсонами. Слушания назначили на ноябрь, то есть развод она окончательно получит еще только через год. Отец уговаривал ее поехать с ними. Родителям не хотелось оставлять Сару здесь, словно неблагополучную родственницу, которую все стыдились. Но как ни странно, именно такой Сара себя и считала и не поддалась даже на увещевания Джейн, когда та приехала вместе с малышкой в октябре навестить ее.

– Не хочу возвращаться в Нью-Йорк, Джейн. Мне здесь очень хорошо.

– С Чарльзом и еще тремя слугами мерзнуть до полусмерти всю зиму на Лонг-Айленде. Сара, не глупи. Поехали домой. Тебе двадцать один год. Нельзя же поставить крест на своей жизни. Нужно начать все заново.

– Я не хочу, – тихо выговорила Сара, не обращая внимания на дочурку сестры.

– Не сходи с ума. – Похоже, Джейн устала от упрямства младшей сестры.

– Что ты, черт возьми, знаешь о жизни? У тебя любящий муж и двое детей. Ты никогда ни для кого не была обузой, позором или стыдом. Просто идеальная жена, дочь, сестра, мать. Но что ты знаешь о моей жизни? Ровным счетом ничего! – Сара, казалось, пришла в бешенство, она и правда разозлилась, но не на Джейн, что и сама понимала. Она злилась на себя, на судьбу… и на Фредди. Но тут же раскаялась, с грустью взглянув на сестру: – Прости меня, Джейн, я просто хочу побыть здесь одна.

Сара даже не могла как следует выразить свои чувства.

– Но почему?

Джейн не понимала. Сестра красива и молода, она не единственная женщина, кто пережил развод, но ведет себя так, будто ее признали виновной в убийстве.

– Не хочу никого видеть. Разве не понятно?

– Как долго?

– Может, вечность. Ну, как? Достаточно долго? Тебе понятно? – Саре было неприятно отвечать на все вопросы сестры.

– Сара Томпсон, ты точно сумасшедшая.

Отец устроил так, чтобы Сара взяла девичью фамилию, когда он подал заявление на развод.

– Я имею право сделать со своей жизнью то, что захочу. Могу хоть в монашки уйти, – упрямо заявила Сара сестре.

– Для начала придется стать католичкой, – улыбнулась Джейн, но Сара не сочла ее замечание смешным.

Они с рождения были прихожанками епископальной церкви. У Джейн закрались сомнения, не тронулась ли Сара умом. Может быть, через некоторое время она выкарабкается из этого состояния. Родные надеялись на благополучный исход, но пока было не очень-то похоже, что Сара сама выйдет из кризиса.

Однако Сара категорически отказывалась перебраться обратно в Нью-Йорк. Мать давно уже забрала ее вещи из нью-йоркской квартиры и хранила в коробках, поскольку Сара сказала, что даже видеть их пока не хочет. На бракоразводный процесс в ноябре она отправилась в черном платье и с похоронным видом. Она была красива и напугана, но стоически высидела от начала процесса и до конца, а потом снова поехала на Лонг-Айленд.

Она ежедневно подолгу гуляла по пляжу, даже в холодную погоду, и ветер хлестал по лицу, пока не появлялось ощущение, что оно кровоточит. Сара без конца читала, писала письма матери, Джейн и некоторым старым друзьям, но на самом деле пока что не жаждала их видеть.

Семья отметила Рождество в Саутгемптоне, но Сара почти ни с кем не общалась. Единственный раз она упомянула развод в беседе с матерью, когда они слушали по радио новости о герцоге и герцогине Виндзорских. Она чувствовала свое сходство с разведенной Уоллис Симпсон, и ей было это неприятно. Но Виктория заверила, что у дочери нет с этой Симпсон абсолютно ничего общего.

Когда пришла весна, Саре удалось обрести душевное равновесие, по крайней мере выглядела вполне здоровой и отдохнувшей. Она даже немного поправилась, а глаза заблестели. Но теперь она говорила о желании найти сельский дом где-нибудь на Лонг-Айленде, желательно в глуши, чтобы арендовать его или даже купить.

– Это смешно, – прорычал отец, когда Сара заикнулась ему об этом. – Я понимаю, что ты несчастлива из-за случившегося, тебе было нужно время оправиться, но я не дам тебе похоронить себя заживо на Лонг-Айленде до конца дней своих, словно отшельница. Можешь пожить тут до лета, а в июле мы с мамой везем тебя в Европу.

Он решил это всего неделю назад, жена пришла в восторг, и даже Джейн сочла идею замечательной: именно то, что нужно Саре.

– Я не поеду. – Сара строптиво взглянула на отца.

Она казалась сейчас совершенно здоровой и сильной, еще красивее, чем раньше. Настала пора снова выходить в свет, понимала она это или нет. И если Сара не согласится сделать это по своей инициативе, родители ее заставят.

– Ты поедешь, если мы тебе так велим.

– Не хочу натолкнуться на Фредди, – слабым голосом сказала она.

– Он всю зиму провел в Палм-Бич.

– Откуда ты знаешь? – Ей стало интересно, уж не общался ли отец с Фредди.

– Говорил с его поверенным.

– В любом случае не хочу снова ехать в Европу.

– Какая незадача, ведь тебе придется ехать в любом случае.

Сара выскочила пулей из-за стола и долго гуляла по пляжу, но когда вернулась, отец ждал возле дома. Его сердце было почти разбито, поскольку он видел, как весь прошедший год младшая дочь страдала из-за неудачного замужества, из-за выкидыша, из-за совершенных ошибок и горького разочарования. Сара удивилась, увидев отца, когда возвращалась с пляжа, пробираясь сквозь высокую траву.

– Я люблю тебя, Сара.

Впервые отец сказал ей эти слова, причем таким тоном, что они пронзили ей сердце словно стрела, покрытая бальзамом, необходимым, чтобы зарубцевать раны.

– Мы с мамой очень тебя любим. Может, мы не знаем, как тебе помочь забыть о случившемся, но хотим попытаться… Дочка, прошу, позволь нам сделать это.

Глаза Сары наполнились слезами, отец обнял ее и долго не отпускал, пока она плакала, уткнувшись в его плечо.

– Я тоже люблю тебя, папа. Люблю. Прости меня.

– Не извиняйся, Сара. Просто будь счастлива. Стань той девочкой, какой ты была до всех этих событий.

– Я попытаюсь.

Она отстранилась от отца на мгновение и увидела, что по его щекам тоже текут слезы.

– Прости, что я доставила тебе столько горя и проблем.

– Все хорошо! – Он улыбнулся сквозь слезы. – Так было нужно!

Они оба рассмеялись, а потом медленно пошли в сторону дома рука об руку, а отец про себя молился, чтобы им удалось увезти дочь в Европу.