Читать книгу В тени сталинских высоток. Исповедь архитектора - Даниил Галкин - Страница 13

В школе завершалось учебное полугодие. Шло соревнование между классами за лучшие показатели по успеваемости. Наш класс был на редкость однородным и сплоченным. Сказывалась довольно ровная социальная родительская среда: интеллигенция, служащие и рабочие высокой квалификации. Многие мои одноклассники отличались разнообразными способностями. Особенно выделялась своим артистическим талантом Клара Лучко[12], уроженка живописного села Чутово под Полтавой. В школе ее ласково называли Чудова дева. Удивительно скромная, стеснительная, Клара преображалась, когда пела, танцевала, декламировала стихи, играла в спектаклях школьной самодеятельности. Она была, не по возрасту, самой высокой ученицей не только в классе, но и школе. Высокий рост сочетался с очень тонким станом. В нее были влюблены буквально все мальчишки школы. В том числе и я. Неуклюжая попытка подружиться с ней потерпела фиаско. Ее юное сердце было занято белобрысым голубоглазым мальчишкой из класса ниже. Он тоже был очень высоким. Поэтому рядом они смотрелись довольно гармонично.

Неосознанное чувство ревности к сопернику, покорителю ее сердечка, потребовало стихотворной эпиграммы:

Кстати, имя Клара нетипично для украинских традиций. Но в те годы обычай давать детям имена видных революционеров считался проявлением пролетарского интернационализма. Клара Цеткин, Роза Люксембург, Карл Либкнехт… Были и менее благозвучные имена! А кличка Жирафа стала как бы ее вторым именем. Клара вначале на меня за это обиделась. Но вскоре сменила гнев на милость. И с доброй улыбкой заявила, что больше всех животных на свете ей нравятся именно жирафы. Ведь это самые стройные, красивые и добрые создания далекой Африки! Клара запомнилась мне на редкость воспитанной и доброжелательной. Если память не изменяет, ее родители были представителями сельской интеллигенции (руководители то ли совхоза, то ли колхоза в Чутово).

Второе посвящение Кларе сочеталось с небольшой лестью с моей стороны, хотя и вполне искренней:

Как в воду глядел! Первый и последний раз я оказался провидцем и оракулом. Кто мог предвидеть, что спустя многие годы она станет любимой народной артисткой огромной страны! Но еще накануне ее первых выступлений в художественной самодеятельности я стал рисовать и развешивать красочные объявления о том, что выступает великая артистка… Точно не помню, по какому случаю мы однажды обменялись с ней на память незатейливыми открытками. Каллиграфическим почерком, в свободном пространстве между цветочками и птичками, она написала: «Стихотворцу Даниилу шлет привет и поздравления с праздником забредшая в школу Жирафа из Килиманджаро». Текст моей открытки на фоне архитектурного антуража звучал как признание: «Самой лучшей девушке на свете от безнадежно влюбленного Даниила». Однако в искреннем признании была скрыта одна оговорка, не подлежащая оглашению.

Со школьного возраста, когда стал зарождаться интерес к представительницам прекрасного пола, у меня определилось четкое ограничение. Если рост девушки превышал мой, развитие отношений (даже при взаимной влюбленности!) полностью исключалось. По этому признаку уже в юности я стал критически относиться к несоразмерности влюбленных пар. Со временем такое восприятие расширилось и на многообразие окружающей среды. Мне тогда еще неведома была архитектурная терминология (экстерьер, интерьер, ритм, акцент, пропорция и сотни других профессиональных терминов), но интуитивно я уже ощущал, что пропорционально, а что – нет. Но безудержный интерес к архитектуре возник немного позже.