Читать книгу Противостояние Предназначению - Даниил Викторович Ященко - Страница 10

Прошло три месяца.

Три месяца верной службы хозяевам Замка Теней, которых ворлок больше не видел ни разу. Но ему было до свечки, кошель, бренчащий золотом, вручали регулярно.

Но порой Шэйрад задумывался, а не лучше ли было самому выбрать дорогу, не следуя за Волком. Что если он бы продолжил избавлять люд честной от мантикор и василисков в катакомбах и на большаках? Ничего нового, отвечал он сам себе, то же презрение и страх. Те же отворачивающиеся лица и брезгливые гримасы. А так? А так он – часть Команды таких же, как и сам ворлок. Отверженных и презираемых в «опчестве», тех, кому руки не подадут, но охотно наймут для грязной работы, рискованной и опасной для жизни. Ну и что, что вместо чудищ все чаще приходится рубить людей. Никакие писаные и неписаные цеховые правила этого не запрещают. Его отряд не палит деревни, не заворачивает бабам юбки на голову, не портит дев и не складывает курганы отрубленных голов. Они бьются с теми, для кого битва – работа: с солдатами, наемниками. Здесь все честно. Или ты посечешь, или тебя нанижут на копье. Правость и неправость дела Шэйрада, равно как и прочих, с кем он обычно бился бок обок, волновала мало.

Такие мысли роились в голове ворлока, пока отряд двигался лесами к безвестной деревушке – форпосту неприятеля, которую требовалось занять. Вороной жеребец под богатой сбруей шел за другими конями, не нуждаясь в поводьях. Натренированные животные не издавали звуков, могущих выдать отряд: не бряцала подогнанная сбруя, не храпел и не ржал конь, копыто не ломало веток, шелестя по багряному лиственному ковру. Черные одежды, отличительный знак тех, кто служил Замку Теней, сливались с осенними предрассветными сумерками.

Головной остановился, вскинул руку:

–Больно огней много, – прошипел через шлем с маской атаман, – Шэйрад, погляди.

Ворлок спешился, подполз к кромке деревьев на горе, под которой разлеглась деревня, стиснутая со всех сторон холмами, быстро сотворил заклинание.

–Действительно. Жгут костры, как на Беллетейн. Везде железо, все в латах, никто не пьянствует…

Кто-то усмехнулся, чтоб танские головорезы да без бочек пива и дебоша ночь провели – да скорее небо с землей местами поменяются.

–Похоже, ждут кого-то. Точно! Вижу конных на дороге. Идут не таясь, с прапорцами. Цвета тана Кадырра.

–Сколько их, ворлок?

–На глаз, полусотня, точнее сказать не могу. Все конные, пехоты не видно.

–Лады, ребята, стаем на лагерь, погодим, что там произойдет.

Годить долго не пришлось. Произошло очень быстро и звучно. Полусотня вошла в деревню. Прибывший тан и комендант уединились в доме старосты, и вскоре оттуда донеся лязг сталкивающихся мечей и двуголосый крик:

–К оружию!

Кадырровские конники, все еще сидящие в седлах, рванули с места в карьер, набирая разгон для удара и рубя тяжелыми палашами подворачивающихся под руку пешцев, заметно расслабившихся. Но за спинами всадников защелкали бронебойные арбалеты, многие повалились, утыканные болтами, как ежи иголками. Впереди выросла стена опомнившихся копейщиков, ощетинившаяся тремя рядами стальных жал. Кони и люди смешались в одну орущую, стонущую, истекающую кровью кучу малу стали и плоти.

Сам тан Кадырр рубился с двумя алебардщиками, охранявшими дом старосты, орудуя легкой саблей и пехотным мечом, трофеем, взятым с коменданта гарнизона.

Ворлока насторожило поведение селян. Вместо того, чтобы попрятаться по домам, наглухо заперевшись в хижинах, пока идет сеча, они, включая и баб, повытаскивали мечи, топоры, копья, замаскированные под заборные жерди и очертя голову бросились помогать добивать тановских конников.

–Я так думаю, – рассудил Шэйрад, – Там вообще невинных нет. Все эти – переодетые солдаты.

–Выходит, нас ждали?

–Может статься и нас, да Кадырр, вечная ему память, подвернулся раньше. Эх, не хотел бы я быть на его месте, когда его с двух сторон на копья поднимали и из арбалетов достреливали.

С той стороны, где расположился на привал остальной отряд, долетел лязг клинков и крик. В лагере услышали, к зарослям двинулась шеренга копейщиков – копья вперед, щиты сомкнуты.

–Свет и Тьма, отходим.

В лагере их ждали два трупа. Объяснений не потребовалось: посланников Замка Теней обнаружил патруль, и один из них успел перед смертью поднять тревогу.

–Что делать будем?

–Как что, – изумился Шэйрад, – То, что нам поручено. Правда, вырезать всю эту толпу будет проблематично. Жаль, мага нет, моих способностей здесь не хватит.

–Хоть так. Ах, черт, нас берут в кольцо!

Немногочисленный отряд встал спина к спине, выставив перед собой острые клинки мечей, коими все они владели просто превосходно. В центр образовавшегося круга завели коней, чтоб не свели, или сами не сбежали во время боя.

–Мне только не понятно, как нас еще и сзади-то прижать умудрились, – буркнул сосед ворлока слева.

Ответа Шэйрад не знал.

Послышался треск ломаемых веток, хруст сучьев под ногами пехоты, ржание оставшихся на открытом месте конников, отрезающих пути отступления. Спереди и сзади надвигались воины, сомкнув щиты и ощетинившись жалами копий. Для людей это пока еще были темные силуэты, слегка подсребренные отражением ущербного месяца на шлемах и наплечниках, однако ворлок, отличающийся более острым, нежели человеческое, зрением, мог разглядеть одинаковые цвета и геральдические символы на груди. Определенно, нападения на деревушку ожидали и тщательно к нему готовились, раз даже засадили сильный отряд в засаду. Было, о чем доложить Волку и его набольшим.

Ворлок простер руки над покрытой сухой травой и палыми листьями землей и сложил пальцы в Знак Пламени и приказал:

–Flammale! – сушняк занялся, рыжие языки быстро набирали силу, окружая эмиссаров Замка Теней огненным кругом жаркого пламени.

Пальцы Шэйрада сложились в новый символ, с губ сорвался новый приказ:

–Impactum! Impactum! Impactum!

Появляющиеся после каждого заклинания пробоины в земле не дали пламени подобраться к окруженным, которые теперь были защищены от дальнобойных атак – как лучникам целиться, если людей скрывает стена бушующего в сухом подлеске огня? Правда, сам ворлок заметно побледнел, кончик его меча заходил ходуном, колени чуть дрогнули, но пальцы так же сильно и уверено, как и прежде, сжимали переплетенную рептильей кожей и украшенную драгоценностями рукоять Рубилы.

Смельчаки, решившие пробраться сквозь порядком разгоревшееся пламя, нашлись не скоро. И не много. Перед Шэйрадом возник воин с запорошенным пеплом и порядком обожженным лицом и сходу выкинул вперед левую руку с мечом в выпаде, особо даже не целясь. Первым движением ворлок увернулся от пронзившего пустоту клинка, вторым перерубил артерию на шее смельчака. Тот, истекая кровью, упал в огонь, зашипевший от фонтаном вылетающей из тела крови. Второго удальца зарубили на противоположной стороне круга.

Спасаясь разбушевавшегося огня, неприятель отступил. Но капкан был захлопнут: роща окружена, каждый, кто стоит в оцеплении, видит соседа, так что покинуть горящий лесок невозможно. А когда пожар сам собой умрет, тогда за дело примется конница, вольготно развернувшаяся бы на пепелище.

И те, и другие это понимали. Но у первых задача была более простая – лишь ждать, а потом давить числом маленький отряд. Вторым было тяжко.

–…Я все еще говорю, иначе нас на копья подымут, – закончил командир импровизированный военный совет, – Ежели кто что получше придумал, пока мы тут языками мелем, то выкладывайте. А коль нет, так по коням.

Получше никто не придумал. Весь отряд влез в седла.

Горяча и без того возбужденных бушевавшим пламенем и предчувствием скорой сечи бешеных коней, выросших на конюшнях Замка Теней, и выставив мечи как копья, весь отряд бросился на прорыв.

Возглавлявший колонну командир конской грудью сшиб не успевшего воспользоваться копьем солдата и зарубил мечом, перегнувшись с седла. Следующие за ним протоптались по еще живой груди копытами. Один из коней заржал – бок животному проткнуло копье. Всадник с проклятьем слетел наземь, подняв при этом тучи пепла. Воздух наполнили стрелы сбежавшихся оцепленцев. Кто-то из отряда коротко каркнул, захлебываясь кровью от удачно воткнувшегося в горло заостренного древка, еще один конь пал. Позади затопали копыта неприятельской конницы…

Шэйрад чуть сдержал коня, чтоб не затоптать упавшего с лошади товарища, протянул ему руку, но не успел – на него налетел вражеский пикинер. Ворлок машинально заслонился от чьего-то меча, сам ткнул Рубилой в ответ, но для него было уже поздно. Его и некоторых других отставших или спешенных уже окружали. Кое-кто раскручивал арканы, однако многие надвигались с оружием. Видимо, приказ был взять живыми, но и против трупов их набольший тоже ничего не имел. Шэйрад отбивался, гарцуя на вороном, пока коню не перерубили ноги ударом топора. Конь упал, сбросив ворлока, и придавил его своим телом. Он кое-как освободился, но не надолго: сзади что-то свистнуло и пребольно ударило по голове. В глазах сразу потемнело, лицо ткнулось в еще теплый пепел и золу, в ушах звенело, но были ли это звуки боя или последствия удара не известно.

Через бесчувственное тело юноши перепрыгнуло несколько солдат. Один из них схватился с последним оставшимся в живых посланцем Замка Теней, второй раскрутил аркан. Веревку наемник перерубил, но от меча не ушел и осел на землю с распоротым животом и пенящейся кровью на губах.

В круг солдат втиснулся всадник в малиновом дублете с белыми вставками, соскочил с пегой кобылы и, не обращая внимания на пачкающиеся мягкие туфли подошел к середине круга, где лежали мертвые, умирающие или оглушенные посланцы Замка Теней.

–Докладывайте, – бросил франт, разглаживая аккуратную русую бородку.

–Дык, вашство, извольте видеть, шестеро мертвыми, трое живцом взяты, два ей-ей отойдут, – ответствовал старшина.

–Это доклад разве? Псу под хвост ваши доклады. Наши потери?

–Дык этого, за полтора десятка перешло, вашство. Десять и шесть землю грызут, пораненных нет, померли оне.

Неизвестный запрыгнул в седло, проигнорировав подставленное плечо солдата, снял украшенный пером цапли алый берет и поправил прическу, потом ударил кобылу пятками, бросив на ходу:

–Объявить отход! Серьезно раненых добить, ни к чему нам обуза, коней словить, пленных в седло, связать и под стражу. И быстро.