Читать книгу Пьесы - Данил Салихов - Страница 6

Действие четвёртое

Открывается занавес. Мустаким и Нуркасим Исхакович сидят на полу, Юсуф Исхакович – за столом. Перед каждым – по листку бумаги, собираются что-то писать.

Мустаким. Ну что, приступим?

Юсуф Исхакович, Нуркасим Исхакович. Приступим!

Юсуф Исхакович (Мустакиму). Ну что, братишка, неужели сам на себя будешь доверенность составлять?

Мустаким. Да. А что, разве так нельзя?

Юсуф Исхакович. Почему же нельзя? Можно. (Зрителям.) Дуракам всё можно.

Нуркасим Исхакович. Ну ты голова, Мустаким, ничего не скажешь.

Юсуф Исхакович. И не говори, брат, и не говори. Столько лет живу на свете, но впервые вижу человека, который сам на себя выписывает доверенность.

Мустаким. Напрасно ты так говоришь. Посмотри, как многие начальники, открыв на одного себя два предприятия, изготовив две печати, сами на себя потом выписывают доверенности, или я не прав?..

Юсуф Исхакович. Не стоит так глубоко копать, братишка. Не вылезешь потом из этих глубин.

Мустаким. Ну, как говорится, с богом, в добрый путь, начну, пожалуй.

Юсуф Исхакович. Ну начни.

Мустаким. А вы мне подсказывайте. Я же малограмотный. Доверенности составлять не обучен.

Юсуф Исхакович. Я буду тебе помогать.

Нуркасим Исхакович. А почему ты?..

Юсуф Исхакович. Потому что я больше знаю. Я три института окончил.

Нуркасим Исхакович. Я согласен. Даю тебе «изчо» один шанс.

Юсуф Исхакович. Ну-ну, поиздевайся ещё у меня, дундук! Вы готовы?

Мустаким, Нуркасим Исхакович. Готовы!

Юсуф Исхакович. Пиши, Мустаким, – «я».

Мустаким. Написал.

Юсуф Исхакович. Молодец! Справился. Я сейчас тоже «я» напишу. (Пишет, диктуя себе вслух по слогам.) Ий-а. Написал. Сейчас продолжим дальше. Вторым словом должно стоять имя. Мустаким, пиши своё имя. Мус-та-ким.

Мустаким. Всё понятно, брат. Значит, каждый пишет своё имя. Тогда я уже коротко написал своё имя – «я».

Нуркасим Исхакович (Мустакиму). Чего подсматриваешь-то? Сам пиши. У меня не списывай.

Мустаким. Да, смотрю вот, правильно ли ты напишешь своё имя.

Нуркасим Исхакович. Ты уж не держи меня за тупого. Как это можно – не суметь написать своего имени. Вот, смотри. Нур-ка-сим. Здорово, а?

Юсуф Исхакович. Изумительно! Пишем третье слово – «моим».

Мустаким. Написал.

Юсуф Исхакович (Нуркасиму Исхаковичу). Ты написал?

Нуркасим Исхакович. Написал, конечно, давно написал. Не ори в ухо. Глухих нет.

Юсуф Исхакович. Теперь я напишу. (Пишет.) Мо-им. Так, готово. А сейчас пишем – «древним».

Нуркасим Исхакович. А почему древним?

Юсуф Исхакович. Древним, потому что древним! Потому что первым. Ну, какой же ты всё-таки тупой.

Нуркасим Исхакович. Ладно, не придирайся к словам. Написал. Пусть будет по-твоему. И дураку понятно – хан, значит – древний. Можно было и не писать об этом.

Юсуф Исхакович. Пишите дальше – «ханом»!

Нуркасим Исхакович (пишет, проговаривая вслух). Ха-ном.

Юсуф Исхакович (Нуркасиму Исхаковичу). Предложение из четырёх букв и то по слогам пишешь. Ты написал, Мустаким?

Нуркасим Исхакович. Не предложение, а слово. Тупой и «изчо» тупее!

Мустаким. Написал. Я уже давным-давно написал, брат.

Юсуф Исхакович. Молодец! А теперь и я напишу-ка. (Пишет.) Ханом! С большой буквы написали?

Нуркасим Исхакович. А почему с большой буквы нужно было писать?

Юсуф Исхакович. Потому что Хан, потому и с большой. Дурачок ты наш, куриные мозги, и недоучка в придачу!

Нуркасим Исхакович. Чего разорался-то, не ори на меня! Исправить же можно. (Исправляет.) Вот, исправил. И даже не заметно получилось.

Мустаким. А я не буду исправлять. Я – неуч. Мне и так сойдёт.

Юсуф Исхакович. Идём дальше.

Нуркасим Исхакович. Куда?

Юсуф Исхакович. В Бугульму!

Нуркасим Исхакович. Для чего?

Юсуф Исхакович. Слушай, не вынуждай меня отвечать. Наговорю ведь чёрт знает что.

Нуркасим Исхакович. Ну и скажи, чего в себе-то носить.

Юсуф Исхакович. Всё. Ничего больше не буду говорить. Издевается ещё надо мной. Вот пусть сам и составляет доверенность.

Мустаким. Ну ладно, будет тебе, брат, обижаться-то. Всем же известно, что самый грамотный среди нас – ты.

Нуркасим Исхакович. О чём разговор, никто с этим и не спорит. Не обижайся на меня. Я уже старый. Память тоже теперь не та, как раньше.

Юсуф Исхакович. И для чего, скажи мне, тебе с такой дырявой памятью понадобился ханский ларец? На саван-то уже накопил, наверное. Если нет, тогда могу одолжить.

Нуркасим Исхакович. Если ты так торопишься на тот свет, то могу пропустить тебя вперёд. Занять у тебя – как же, как же – ты потом мне и в могиле покоя не дашь.

Юсуф Исхакович. Переходим к четвёртому предложению.

Нуркасим Исхакович. Сказал бы лучше – напишем четвёртое предложение, тоже мне словцо откопал – переходим!

Юсуф Исхакович. Де-душ-кой.

Мустаким. Де-душ-кой.

Юсуф Исхакович. Следующее слово – «мне».

Мустаким. Мне. Написал.

Юсуф Исхакович. Далее – «лично».

Нуркасим Исхакович, Мустаким (по слогам). Лич-но.

Юсуф Исхакович. За-ве-щан-но-е.

Нуркасим Исхакович. Кто завещанное?!

Юсуф Исхакович. Ты!

Мустаким. Сундук… Сундук завещанный, брат.

Юсуф Исхакович. В могилу он меня сведёт, как пить дать.

Нуркасим Исхакович. Сам виноват, придумываешь всякие слова, вот мне и подумалось бог знает что.

Нуркасим Исхакович, Мустаким. За-ве-щан-но-е.

Юсуф Исхакович. Подождите-ка. Мне ведь тоже нужно написать. За-ве-щан-но-е. Точка.

Нуркасим Исхакович. Что, уже всё?

Юсуф Исхакович. Почему?

Нуркасим Исхакович. Сам же говоришь – точка.

Юсуф Исхакович. С чего ты взял, что всё уже закончилось, тупица? Пиши, что тебе говорят!

Нуркасим Исхакович (пишет). Написал – точ-ка.

Юсуф Исхакович. Что ты делаешь?! Почему ты слово точка целиком написал?!

Нуркасим Исхакович. Сам говорит – пиши точка, а теперь ещё и ругает меня за это.

Юсуф Исхакович. Пишите – «наследство»! Да смотрите, ошибок не наделайте. (Нуркасиму Исхаковичу.) Особенно это тебя касается.

Нуркасим Исхакович. Не учи меня! Молод ещё учить-то! Сам знаю, как нужно правильно писать.

Юсуф Исхакович. Пишите дальше – «до-ве-ря-ю».

Нуркасим Исхакович, Мустаким. До-ве-ря-ю.

Юсуф Исхакович. Так кому доверяет-то?..

Нуркасим Исхакович. Мне!

Юсуф Исхакович (подражая Нуркасиму Исхаковичу). Мне… Не только тебе, всем нам.

Нуркасим Исхакович. Да понял я, понял. Нам доверяет. (Пишет.) Нам. Готово.

Юсуф Исхакович. Не торопитесь, дайте и мне написать. (Пишет.) Вот так.

Мустаким. А сейчас нужно наши имена вписать, так ведь, брат? (Пишет, проговаривая по слогам.) Мус-та-ки-му.

Нуркасим Исхакович (вслед за Мустакимом). Мус-та-ки-му. Готово.

Мустаким. Нуркасим, посмотри, пожалуйста, правильно ли я написал своё имя?

Нуркасим Исхакович. Слушай, не доставай меня каждую секунду своими дурацкими вопросами. Вот, возьми и спиши у меня, если сам не знаешь, как правильно.

Юсуф Исхакович. Не забудьте указать сегодняшнее число и месяц.

Нуркасим Исхакович. Не учи. Это только сообразим.

Мустаким (подглядывает в листок Нуркасима Исхаковича). Правильно.

Нуркасим Исхакович. Что правильно?

Мустаким. Ты своё имя правильно написал.

Нуркасим Исхакович. Я ведь, братишка, в армии писарем служил. Я тебе не Юсуф Исхакович – три диплома покупать, чтобы только от остальных не отстать. Хвала Аллаху. В слове из трёх букв четыре ошибки не делаю. (Юсуфу Исхаковичу.) Ну, что призадумался, велеречивый ты наш? Не знаешь, каким именем подписаться, что ли? Выбирай самое короткое. Ошибок меньше будет. Подпишись Хосе или Осип. Только Юзеф не пиши. А то запутаешься ещё, как правильно писать, через «Е» или через «И». А я вот, не задумываясь, подпишусь тем именем, которым меня отец нарёк. (Пишет.) Нур-ка-сим! Вот, готово. Вот теперь можно самую настоящую точку поставить. Точка!

Юсуф Исхакович. Что это ты вздумал меня учить со своими куриными мозгами? (Смотрит в свою бумагу.) Вот, готово, осталось только Мустакиму расписаться. (Протягивает листок Мустакиму.) Возьми, братишка.

Нуркасим Исхакович. Не торопись, Осип. Не лезь вне очереди. Не забывай, кто тут старший. (Протягивает свой листок Мустакиму.) На, братишка. Сначала на своём листке распишись, а потом и мой подпишешь.

Мустаким. Давай. (Расписывается на листке Нуркасима.)

Нуркасим Исхакович. Ну наконец-то.

Мустаким. Давай, Юсуф Исхакович, и на твоём листке распишусь.

Юсуф Исхакович. На, возьми, братишка.

Мустаким (берёт бумагу и расписывается). Ну вот, готово.

Нуркасим Исхакович. Получается, Мустаким – первый, я – второй, а ты, Хосе, – третий!

Юсуф Исхакович. Да разве дело в очерёдности…

Мустаким. Зато теперь у всех троих есть доверенность. Ну-ка, старший брат, прочти-ка, что там у нас получилось.

Нуркасим Исхакович. Запросто, братишка. (Читает.) Я, Нуркасим, моим древним ханом дедушкой мне лично завещанное наследство доверяю Мустакиму. Первое число, месяц, год. Нуркасим.

Юсуф Исхакович. Можешь тогда и фамилию свою поставить – Нуркасим Февральский.

Нуркасим Исхакович. Что?

Юсуф Исхакович. Дурачок ты наш! Ты ведь сам себе доверенность выписал. Вот, послушай, как нужно грамотно составлять доверенность. Я, Мустаким, моим древним ханом дедушкой мне лично завещанное наследство доверяю Юсуфу Исхаковичу. Первое число, месяц, год. (После долгого и удивлённого разглядывания бумаги.) Подожди-ка. Как же это так получилось-то? Себе… Юсуфу Исхаковичу… Написано Юсуфу Исхаковичу. А расписался Мустаким.

Звучит музыка. Гаснет свет.

Действие пятое

В комнате находятся Мустаким, Касим Сабирханович, Виль Вильданович, Нуркасим Исхакович, Минлениса, Юсуф Исхакович, Суфия.

Виль Вильданович. Дорогие товарищи, дорогой господин Мустаким!

Мустаким (зрителям). Как всё-таки интересно складывается жизнь. Ещё вчера я был никому не нужным отбросом, а теперь… (Обращаясь к Вилю Вильдановичу.) Лучше – просто Мустаким. Слово «господин» ко мне как-то не подходит.

Касим Сабирханович. Не говорите так, товарищ Мустаким. Вы теперь – лицо нашей нации!

Виль Вильданович. Товарищи, я должен рассказать вам о важном открытии. Вчера наши сотрудники ещё раз перечитали завещание хана и обратили внимание на следующие строки.

Нуркасим Исхакович. То есть?..

Виль Вильданович. То и есть… Вот, послушайте. В завещании сказано: «Приветствую тебя, продолжатель моего рода, мой далёкий потомок, мой младший сын».

Касим Сабирханович. И что вы этим хотите сказать?

Виль Вильданович. Дослушайте до конца. «Я не знаю ни твоего имени, ни имени твоих родителей. Поэтому завещаю этот ларец продолжателю моего рода» – слышите, продолжателю рода, а теперь, будьте внимательны, – «самому младшему потомку из мужчин».

Касим Сабирханович. Продолжателю моего рода… Виль Вильданович, прочтите-ка ещё раз это место.

Виль Вильданович. «Продолжателю моего рода, самому младшему потомку из мужчин…»

Касим Сабирханович. Не зря, однако, я выделил вам миллион рублей на то, чтобы вы до последней запятой изучили завещание. Видите, какие подводные камни обнаружены в тексте?

Юсуф Исхакович. Ничего не понимаю.

Нуркасим Исхакович. И я тоже.

Суфия. Мы же сто раз читали эти строки.

Минлениса. Не говорите так. Здесь заложена очень глубокая мысль.

Юсуф Исхакович. Ха, ха, ха… Очень важная мысль, говоришь…

Мустаким. Ну уж нет, родственнички мои дорогие, этот номер у вас не пройдёт. Я не буду жениться. Я себя-то не могу прокормить как следует, а тут ещё за чью-то дочь придётся отвечать. Она же со мной несчастливой станет, да и детям нашим ничего хорошего в этой жизни не будет светить.

Виль Вильданович. Не ошибитесь, господин Мустаким, Мустаким Исхакович.

Касим Сабирханович. Что значит – не женюсь?! Ваш благородный предок, заботясь о продолжении своего рода, оставил вам, именно вам, такую богатую страну, а вы, значит, заставляете его краснеть… Нехорошо это.

Виль Вильданович. Не ваш, а наш благородный предок, Касим Сабирханович.

Касим Сабирханович. Раз уж вам суждено стать наследником хана, то будьте так добры – женитесь, пожалуйста. Вы же сами видите, что написано в завещании – «продолжателю рода». (Обращаясь к Мустакиму.) А вы продолжили его род? Нет. До сегодняшнего дня так и не женились. А возраст-то ваш – предельный для женитьбы.

Юсуф Исхакович (шепчет Суфие). Ты тяжёлая. Ты тяжёлая.

Суфия (шепчет Юсуфу Исхаковичу). Как это – тяжёлая?..

Юсуф Исхакович. Ты брюхатая!

Суфия. Как это – брюхатая?

Юсуф Исхакович (шепчет). Тупица! Ты – беременная. Поддакивай тому, что я буду говорить. Извините, товарищи. Но он уже женился!

Касим Сабирханович (удивлённо). Как женился?

Виль Вильданович. Женился?..

Юсуф Исхакович. Да, женился.

Нуркасим Исхакович, Минлениса. Когда женился?..

Юсуф Исхакович (шепчет Нуркасиму Исхаковичу и Минленисе). Помалкивайте, придурки. Не видите, что ли, как они ханское наследство хотят вырвать из наших рук? Стойте и поддакивайте моим словам. Уважаемое собрание, хочу сообщить вам новость – Мустаким же-нил-ся!

Касим Сабирханович. На ком?

Юсуф Исхакович. На Суфие!

Виль Вильданович. Как это – на Суфие?

Касим Сабирханович. Но ведь Суфия твоя жена.

Юсуф Исхакович. Раньше была моя, а теперь – моего братишки.

Касим Сабирханович (обращаясь к Мустакиму). Значит, на невестке женился, Мустаким?

Мустаким. Даже не знаю, что и ответить-то. Сказал бы, что по пьянке это случилось, так ведь забыл уже, когда пил в последний раз…

Виль Вильданович. Значит, собственную невестку взял в невесты?..

Юсуф Исхакович. Получается, что так.

Касим Сабирханович. А когда ты успел развестись-то с Суфиёй?

Виль Вильданович. Да. Когда у вас был суд?

Юсуф Исхакович. А мы не в суде развелись, так ведь, брат Нуркасим?

Нуркасим Исхакович. Даже не знаю, что и сказать.

Юсуф Исхакович. Мы сейчас живём по законам шариата. Мы – наследники хана. Мы живём по древним ханским законам. Когда я увидел, что Мустаким и Суфия остались в спальне наедине, крикнул своей жене три раза – «талак, талак, талак». Так ведь, Минлениса?

Минлениса. Да, да, ровно три раза ты крикнул «талак».

Юсуф Исхакович. Говорил ли я так, Нуркасим?

Нуркасим Исхакович. Говорил, братишка, говорил. А я ещё тебе тогда сказал, что ты даже свою жену не пожалел ради святого дела. Ты, сказал я тебе, само воплощение доброты.

Касим Сабирханович (обращаясь к Суфие). А ты слышала, как он тебе сказал «талак»?

Суфия. Конечно, слышала.

Виль Вильданович. Даже через запертую дверь?

Суфия. Когда он кричал, я дверь успела пинком открыть.

Виль Вильданович. Почему пинком?

Нуркасим Исхакович, Минлениса, Юсуф Исхакович. От радости.

Касим Сабирханович. Радовалась разводу, что ли?

Нуркасим Исхакович, Минлениса, Юсуф Исхакович. Новому замужеству.

Касим Сабирханович. Ничего не понимаю. (Обращаясь к Вилю Вильдановичу.) Ты что-нибудь понимаешь во всём этом или нет?

Виль Вильданович. Нет.

Нуркасим Исхакович. Да что тут понимать-то. Как только братишка Юсуф крикнул три раза «талак», я на правах законного муллы прочитал Мустакиму и Суфие никах, обвенчал их перед Аллахом. Так ведь?

Минлениса. Так, так.

Видь Вильданович. А ты, Мустаким, дал своё согласие?

Мустаким. Ну вы даёте. С чего бы вдруг мне давать своё согласие? Вы за кого меня считаете, чтобы я на жене своего брата женился?

Юсуф Исхакович. Ты, братишка, давай не паникуй. Не отказывайся от своих слов. Не забывай, что ты – потомок хана.

Касим Сабирханович. Правильно, господин Мустаким! Стойте на своём, вы же – потомок хана! Завтра же устроим конкурс за право называться вашей женой. Самые красивые, самые известные девушки нашего города будут состязаться за место в вашем сердце. Так что будьте готовы, уважаемый Мустаким.

Мустаким. Тогда побольше приглашайте красавиц. Я сам хоть и неказистый с виду, да и ростом не вышел, но в женщинах толк знаю.

Касим Сабирханович (зрителям). Вонючий хорёк! Не зря говорят: татарин, разбогатев, женится, а русский – церковь строит.

Играет музыка. Гаснет свет.

Действие шестое

Та же комната, но украшенная словно перед праздником. В левом портале низенькие нары, устланные коврами, как в узбекской чайхане, на нарах – различные блюда. В центре, скрестив по-турецки ноги, сидит Мустаким, справа от него – Нуркасим Исхакович и Юсуф Исхакович, слева – Касим Сабирханович и Виль Вильданович. Напротив них в расшитом халате и парчовой чалме молодой парень играет на курае. Перед парнем стоит большой пёстрый кувшин. Парень прекращает играть.

Парень. Дорогой господин Мустаким, дорогие гости нашего города. К сожалению, у меня не получилось выманить змею из кувшина. Но мы сегодня собрались совсем не для этого. Сегодня главный повод для радости – выбрать для нашего господина, для нашего единственного наследника ханского рода Мустакима Исхакетдиновича невесту, самую достойную из самых достойнейших татарских девушек. (Вытянув правую руку.) Потомок великого хана, высокочтимый господин Мустаким вызывает сюда красавицу под первым номером. Музыка.

Восточная музыка звучит всё громче. В комнату, держа в правой руке табличку с первым номером, входит полуобнажённая, как положено восточным красавицам, девушка и начинает танцевать. Танцуя, она несколько раз успевает прильнуть к Мустакиму.

Юсуф Исхакович (шепчет Нуркасиму Исхаковичу). Старайся любыми способами сделать так, чтобы её не выбрали. Это всего лишь хитрая уловка, чтобы отнять у нас ханское наследство.

Нуркасим Исхакович (хлопает в ладоши). Всё, хватит, достаточно!

Музыка стихает, девушка прекращает танцевать и, мило улыбнувшись, выходит из комнаты.

Мустаким. Что случилось, почему прервали выступление? Я, забыв обо всём на свете, любовался красавицей, а вы своими резкими хлопками прервали моё наслаждение.

Юсуф Исхакович (шепчет на ухо Мустакиму). Не стоит так обольщаться. Не видишь, что ли, какие у неё кривые ноги?

Мустаким. Ну и что же. Я что-то не пойму, тебе жену выбирают или мне?!

Юсуф Исхакович (Нуркасиму Исхаковичу). Скажи ты ему хоть пару слов.

Нуркасим Исхакович. Надеюсь, ты не ослеп, братишка. Посмотри на её пупок.

Юсуф Исхакович, Мустаким. А что у неё с пупком?

Нуркасим Исхакович. Что, что? Он же не больше горошины.

Касим Сабирханович (на ухо Мустакиму). Твой брат прав. Не переживай. Самые лучшие девушки после выйдут.

Парень. Дорогой господин Мустаким, дорогие гости! Несколько слов о выступившей перед вами красавице под номером один. Её зовут Декабрина! Родилась в прошлом веке, из знатной семьи. Ещё вчера она считала себя русской, а сегодня – татарка. Рост – один метр сорок девять сантиметров. Волосы светлые, брови чёрные, глаза зелёные. Из рода пони. (Вытягивает правую руку.) А сейчас вашему вниманию предлагаем девушку под номером два. Добро пожаловать, второй номер! Маэстро, музыку.

Музыка усиливается.

Касим Сабирханович (Мустакиму). Мне больше всех именно второй номер нравится.

Танцуя, появляется девушка под номером два. Мустаким громко смеётся.

Почему смеётесь?

Мустаким. Так смешно же.

Касим Сабирханович. И что же в ней такого смешного?

Мустаким. В такт музыке никак попасть не может.

Касим Сабирханович. Да ерунда это – в такт попасть. Зато она прямо в сердце попадает. Посмотрите на её фигуру. Хороша фигурка-то?

Мустаким. Тяжеловес!

Касим Сабирханович. Ну, не воробышек, конечно, согласен.

Мустаким. Такой спьяну попадёшься под горячую руку, одним ударом в нокаут отправит.

Касим Сабирханович (Вилю Вильдановичу). А тебе нравится?

Виль Вильданович. Хороша. Похожа на лошадь, поперёк спины которой положили чемодан с камнями.

Касим Сабирханович. У кого я спрашиваю, дурак. Говорит так, словно в женщинах разбирается. Мустаким, родной мой, не обманись, отвергая эту девушку. У меня огромный опыт в этом деле. Я семь раз разводился и правильную женщину могу распознать, даже если она по пояс в печь залезет.

Мустаким (хлопая в ладоши, останавливает выступление). Хватит, достаточно. Не мучайте ребёнка. Иди, девочка, ступай домой. Ничего нет тяжелее танца для не умеющего танцевать.

Касим Сабирханович. Что, неужели ничем не понравилась тебе эта девушка?

Мустаким. Ну, сказать ничем было бы неправильно… Грудь мне понравилась, но ведь одной только грудью сыт не будешь. В жизни ведь и длинная шея, и стройные бёдра, и тонкая талия тоже немаловажны.

Парень. Дорогие гости. Короткая справка о втором номере. Имя – Нуркасима… Рост – два метра и…

Нуркасим Исхакович. Хватит, достаточно. Не нужна нам справка. Зови третий номер.

Парень. Дорогие господа, многоуважаемый господин Мустаким, сейчас вашему вниманию предстанет одна из самых прекрасных драгоценностей нашей нации, участница под третьим номером, плод совместных усилий татарского и русского народов красавица Элеонора!

В комнату, танцуя, входит участница под третьим номером.

Виль Вильданович (аплодирует). Браво, браво! (Мустакиму.) Вот это, я понимаю, красавица. Посмотри-ка на её ножки. Из ушей растут. А эта шея, а грудь… На вашем месте, господин Мустаким, я бы безо всяких раздумий остановил свой выбор на этой девушке.

Мустаким. Да… Правильно говоришь. И мне тоже нравится эта красавица.

Касим Сабирханович. Браво, браво! (Хлопает в ладоши, останавливая танец.) Спасибо, красавица. Не знаю, понравились ли вы господину Мустакиму, но отец ваш, Виль Вильданович, вне всяких сомнений – в полном восторге. Спасибо вам ещё раз.

Девушка уходит, пританцовывая.

Парень. Дорогие гости, дорогие господа, мы приглашаем сюда девушку под номером четыре.

Касим Сабирханович. Постой, постой, паренёк. Мы же ещё справочку про третий номер не выслушали.

Парень. Извините меня, дорогой господин Мустаким. Извините, господа. Только что перед вами выступала восхитительная Элеонора Вильевна. Родившаяся в конце двадцатого века, а уже в самом начале двадцать первого сводившая с ума многих мужчин, Элеонора – один из прекраснейших символов дружбы татарского и русского народов.

Касим Сабирханович. Спасибо. Достаточно. Далее нам уже не интересно.

Виль Вильданович. Зачем останавливаете? Пусть продолжает.

Нуркасим Исхакович. Незачем дальше продолжать. Нам нужна чистокровная татарка. Так ведь, брат Мустаким?

Мустаким. Так, брат, так.

Юсуф Исхакович. Пусть поскорее вызывают номер четыре.

Парень. Дорогие гости, дорогой господин Мустаким. Сейчас по вашим просьбам я приглашаю участницу под четвёртым номером – Магруфкамаль. Пусть она доставит вам наслаждение своими восточными танцами под восточную музыку. Поприветствуем участницу бурными аплодисментами.

Музыка звучит всё громче и громче, в комнату, танцуя, входит полуобнажённая Суфия.

Нуркасим Исхакович (громко смеётся). Ну надо же, как бывают похожи люди. Смот…ри…и-и-ка, смот…ри-и-и-и. Эта с нашей невесткой Суфиёй – просто одно лицо.

Юсуф Исхакович. Да где уж похожа-то? Эта – просто куколка по сравнению с Суфиёй. Да и по возрасту их не сравнить – в дочери моей Суфие годится.

Нуркасим Исхакович. Ха… ха… ха… Смотри-ка, смотри. Как подпрыгивает, а!.. Ох, бедняжка. Что с людьми жажда богатства делает. Ха… ха… ха… Давай, наклонись, покажи нам свои ножки.

Мустаким. Ха… ха… ха… Браво! Браво! Молодец, здорово у тебя получается!

Юсуф Исхакович (Мустакиму). Понравилась, что ли, братишка?

Мустаким. Класс! Во, брат! Вот это номер! Браво! Браво! Бис!

Юсуф Исхакович. Браво! Браво! (Забывшись.) Давай, давай, Суфия!

Нуркасим Исхакович. Кто, говоришь?! Суфия?

Юсуф Исхакович. Сам ты – Суфия. Уши прочисть. Я сказал Магруфкамаль!

Мустаким. Уф, убила она меня. Ой, давай, давай, давай, давай, давай наяривай!

Все начинают дружно смеяться и аплодировать. Суфия, пританцовывая, уходит из комнаты.

Спасибо тебе, брат. (Протягивает руку Юсуфу Исхаковичу.) Молодец, брат. Только ты мог такой юмор придумать. Вот это я понимаю, вот это номер. А то я уже заскучал было. Уважаемые! Я так жену выбирать не могу.

Касим Сабирханович. Почему?

Мустаким. Почему, почему – потому что я уже успел забыть, как выглядит девушка под первым номером. Если вы не против, давайте всех позовём сюда. Ну как, согласны?

Виль Вильданович. Я согласен.

Касим Сабирханович. Я тоже не против.

Юсуф Исхакович. А я – против.

Касим Сабирханович. Это почему же?

Юсуф Исхакович. Потому, что наш брат Мустаким устал. И он может ошибиться и выбрать себе не ту невесту. Что ни говори – мы ведь будущую жену для наследника хана выбираем.

Нуркасим Исхакович. Я тоже не согласен.

Мустаким. Ну нет, так не пойдёт. Что я должен сто дней себе жену выбирать? Закончим это дело сегодня же.

Касим Сабирханович (обращаясь к парню). Зови всех сюда.

Парень. Дорогой господин Мустаким! Призываю пред ваши светлые очи всех наших красавиц, наших жгучих девушек. Музыка! Дорогие девушки, прошу вас! Потомок великого хана ждёт вашего появления с нетерпением!

В комнату входят семь девушек и начинают танцевать. К ним присоединяется Мустаким.

Мустаким (наплясавшись). Дорогие мои, с вашего позволения хочу сказать несколько слов. С этой минуты все семь прекрасных девушек достаются мне одному и становятся моими жёнами.

Нуркасим Исхакович, Касим Сабирханович, Юсуф Исхакович, Виль Вильданович. Все?!

Мустаким. Да, все!

Нуркасим Исхакович, Касим Сабирханович, Юсуф Исхакович, Виль Вильданович. Тебе одному?

Мустаким. Да, мне одному. У моих древних предков были целые табуны жён, а я чем хуже? Семь законных жён, семьдесят детей, семьдесят новых татар!

Играет музыка. Гаснет свет.

Действие седьмое

Звонок в дверь.

Мустаким. Иду, иду. Сейчас открою. Одну минуточку. (Подходит к двери. Открыв её, впускает четырёх учёных мужей: Гали Валиевича, Вали Галиевича, Сали Садриевича, Александра Александровича и Нуркасима Исхаковича.)

Гали Валиевич, Вали Галиевич, Сали Садриевич. Салям алейкум.

Александр Александрович. Здравствуйте.

Юсуф Исхакович. Добрый день.

Гали Валиевич, Вали Галиевич, Сали Садриевич. О… Иосиф Исаакович! (Здороваются.)

Александр Александрович. Здравствуйте, Осип Исаакович.

Юсуф Исхакович. Сан Саныч, извините, пожалуйста. Я не Осип и не Иосиф. Мой отец Исхак назвал меня Юсуфом. Так что я – Юсуф Исхакович. И попрошу вас впредь не коверкать моё имя.

Александр Александрович. Извините, пожалуйста. Вы всегда представлялись Осипом Исааковичем.

Юсуф Исхакович. Ну и что, а теперь я – Юсуф.

Александр Александрович. Извините.

Вали Галиевич. А разве вы по паспорту не Иосиф Исаакович?

Юсуф Исхакович. Что такое паспорт? Это всего лишь кем-то выданная бумажка. Вы лучше в моё свидетельство о рождении загляните.

Нуркасим Исхакович. Да. Да, уважаемые гости. Я как человек, оставшийся в этой семье за отца, могу вам сказать – у него в метрике написано Юсуф. Человек из рода самого Аллаха, означает это имя.

Юсуф Исхакович. Непревзойдённый по красоте. А ещё это имя легендарного пророка Юсуфа.

Сали Садриевич. Товарищи, мы пришли сюда не имена проверять. Сколько ни говори про лису «волк», всё равно лиса останется лисой. Дело не в имени, нам нужно найти первый колышек нашего города, первый колышек Казани. Я, председатель научной комиссии по поиску первого колышка, преобразованной недавно в институт колышковедения, Сали Садриевич. Эту высокую должность я себе не выпрашивал. Как вам, наверное, известно, этот пост мне доверило государство. Хочу представить вашему вниманию моего кандидата на должность секретаря комиссии доктора археологии, профессора, академика Гали Валиевича. Кто согласен с предложенной мной кандидатурой на должность секретаря комиссии и всего института, прошу голосовать.

Гали Валиевич (поднимает руку). Я – за!

Вали Галиевич (поднимает руку). Вынужден присоединиться.

Александр Александрович. Я воздерживаюсь.

Сали Садриевич. У меня, как у председателя, два голоса. Я – за. (Поднимает руку.) Кто против?

Нуркасим Исхакович. Я – против.

Юсуф Исхакович. Я – за.

Сали Садриевич. А вы – не члены коллегии. Значит, большинством голосом Гали Валиевич утверждён на должность главного секретаря института. Занесите это в протокол.

Вали Галиевич. А кто будет составлять протокол?

Сали Садриевич. Понятно кто – секретарь Гали Валиевич. (Достаёт большой лист чистой бумаги и кладёт на стол.) Как вы все знаете, до момента торжественного открытия ханского ларца остались считанные дни. Государство поручило нам ответственную работу. До вскрытия ларца, в очень сжатые сроки, мы должны найти первый колышек города Казани. У кого какие соображения на этот счёт? (Гали Валиевич тянет руку.) Пожалуйста, Гали Валиевич.

Гали Валиевич. Прежде чем начать доклад, мне хотелось бы выразить вам свою огромную благодарность. (Расчувствовавшись.) За то, что вы поверили в меня и выбрали главным секретарём научно-исследовательского института колышковедения. (Вытирает увлажнившиеся глаза носовым платком.) Сразу после того как меня вчера в Кабинете Министров утвердили членом комиссии, я приступил к работе.

Вали Галиевич. Да будет вам…

Сали Садриевич. Говорите по существу вопроса. Товарищи, попрошу не перебивать выступающего.

Гали Валиевич. Колышка нет!

Мустаким. Нет?..

Юсуф Исхакович. Как это нет?

Мустаким (перестав перебирать чётки). Колышек есть!

Гали Валиевич (Мустакиму). Извините меня, но колышка нет!

Мустаким. Колышек есть!

Сали Садриевич. Уважаемый господин Мустаким, извините меня, но я должен вам сказать, как бы это ни было тяжело для вас, что вы пока очень слабо осведомлены в этом вопросе.

Александр Александрович. Вам, чтобы спорить с нами на равных, нужно пуд соли съесть.

Мустаким. Колышек есть!

Гали Валиевич. Колышка нет!

Сали Садриевич. На какой источник информации вы опираетесь, говоря, что колышка нет?

Гали Валиевич. Допустим, что некий хан тысячу лет назад вбил где-то в этом районе колышек как основание города Казани.

Нуркасим Исхакович. Да, даже более тысячи лет назад.

Гали Валиевич. Как вы думаете, из какого материала был сделан этот кол?

Вали Галиевич. Известно из чего – из металла.

Александр Александрович. Конечно, из металла.

Гали Валиевич. А вот и нет – колышек был деревянный. Тысячу лет назад татары ещё не умели производить металл. Хан пришёл на берег Казанки, достал из-за пояса топор, срубил прибрежную иву, заострил с одного конца и вбил в землю.

Вали Галиевич. Ну уж нет, разрешите не согласиться с вами, коллега. Железо применялось ещё при строительстве древних Булгар. Так что колышек был металлический.

Гали Валиевич. Нет, деревянный!

Александр Александрович. Правильно. Тысячу лет назад вашему народу железо даже и не снилось. Казань была заложена не тысячу лет тому назад, как думаете вы, а примерно семьсот пятьдесят. Семьсот пятьдесят лет тому назад русские научились выплавлять из руды чугун. А значит, первый колышек Казани был железным.

Мустаким. Так что мне теперь ещё двести пятьдесят лет ждать, что ли?

Александр Александрович. А что делать, другого выхода нет, с историей не поспоришь.

Нуркасим Исхакович. Так что, по-вашему, ошиблись арабские гонцы, поторопились?

Александр Александрович. Получается, что ошиблись. Товарищи, а вы обратите внимание на сам ларец. Есть на нём хоть одна металлическая деталь? На нём нет ни петель, ни замка, ни отверстия под ключ. Так поймите же вы, наконец, – тысячу лет назад у татар не было ни железа, ни Казани. Я ещё раз вам повторяю – Казань была заложена семьсот пятьдесят лет назад.

Сали Садриевич. Хорошо. Вы мне тогда вот что объясните, раз, по-вашему, хан забил железный колышек, то почему же тогда он не сделал железный замок для ларца?

Александр Александрович. Вот в этом-то и есть главная проблема. Возникает резонный вопрос – почему хан не сделал железный замок на ларец?

Мустаким. Хан верил в своих потомков, в то, что они будут правоверными и никогда не уронят чести и достоинства. Он посчитал излишним запирать священный сундук.

Юсуф Исхакович. Раз хан счёл ненужным применение металла в ларце, то, скорее всего, ему было безразлично, будет первый колышек железным или деревянным.

Сали Садриевич. Хорошо. Предположим, что первый колышек был деревянным. Но может ли кто из вас сказать, где находится то место, куда он был вбит?

Александр Александрович. Кол – деревянный, Казани – тысяча лет. И вы ещё спрашиваете, где первый колышек? Нет его. За тысячу лет любое дерево сгниёт, в пыль превратится.

Юсуф Исхакович. За тысячу лет и железо прахом станет.

Нуркасим Исхакович. Получается, что месяц не сядет на первый колышек. Получается, что мы не сможем открыть ханский ларец. Получается, что наследие нашего народа пропадёт, а вместе с ним и наше будущее.

Александр Александрович. Уважаемые татарские учёные. Вам нужно опираться на выводы наших, русских учёных. Поверьте мне, Казани не больше семисот пятидесяти лет. Вам, чтобы отыскать первый колышек и обрести наследие хана, нужно ждать ещё двести пятьдесят лет. Только тогда вы обретёте свою государственность!

Вали Галиевич. Нет уж, Александр Александрович, извините. Уважаемые коллеги, я вас внимательно выслушал, в очередной раз убедился в вашей компетентности и решил подбросить вам ещё одну версию. Колышек был не железный и не деревянный. Он, как и ларец, был каменным. Не зря же говорят, Казань – белокаменная столица, камень – самый прочный материал во все времена!

Юсуф Исхакович, Нуркасим Исхакович. Вот это учёный! Браво! Браво! (Аплодируют.)

Нуркасим Исхакович. Вы – самый главный учёный, Вали Галиевич.

Юсуф Исхакович. Вам нужно Нобелевскую премию присвоить за это открытие.

Александр Александрович. Подождите-ка, постойте. Рано ещё аплодировать. Нобелевскую премию не так-то легко получить. (Вали Галиевичу.) Жду от вас более обстоятельных разъяснений, коллега. На чём основана ваша версия?

Вали Галиевич. Моя версия такова. Никто из нас достоверно не знает, умели ли татары получать железо тысячу лет назад или не умели. Никто из нас этого своими глазами не видел. Но я точно знаю, что за тысячу лет и дерево, и железо превратятся в труху. А камень?! Камень – вечен!

Юсуф Исхакович, Нуркасим Исхакович. Браво, браво, Вали Галиевич!

Нуркасим Исхакович. Значит, мы сможем открыть ларец!

Юсуф Исхакович. Значит, наш народ будет жить!

Юсуф Исхакович, Нуркасим Исхакович. Браво, браво, Вали Галиевич! (Аплодируют.)

Гали Валиевич. Хорошо. Пусть будет по-вашему. Допустим, первый колышек – каменный. Тогда я попросил бы вас ответить на один вопрос. Если, по вашей версии, железа ещё не было, то чем же наши предки обрабатывали камень?

Александр Александрович. Да. Как они его заостряли?

Вали Галиевич. От любого ожидал я такого вопроса, но только не от вас, Александр Александрович. Для Гали Валиевича такое в порядке вещей. Он и зайца без ружья может добыть – догонит и руками поймает. Только он мог додуматься до такого: хан, не знавший о железе, достаёт из-за пояса железный топор и, заострив срубленную топором ветку, вбивает первый деревянный колышек на месте будущей Казани. А ты… Ты же большой учёный. Тебе не пристало задавать такие вопросы. Ваш народ вперёд нашего узнал, как обрабатывать камни.