Читать книгу Большой переполох в Шын-Жане - Данияр Байдаралин - Страница 12

Генерал Ли Лианжи все-таки попросил Начальника Императорской стражи, туглуга12 по имени Кучлук на всякий привести в готовность воинов гарнизона. Но не успел Кучлук отослать посыльных с приказом, как в зал ворвался Начальник Караула. Он был сильно испуган и прокричал, забыл обратится к присутствующим по правилам:

– В город ворвались кушанцы!

Все присутствующие побежали к окнам. Из дворца было видно, что большая группа людей двигается от ворот по направлению к дворцу. Со всех сторон к ним бежали маленькие разрозненные групки Кашкарских полицейских и стражей, но группа вторженцев, действуя слажено и целеустремленно, легко сметала их с пути.

Генерал Ли Лианжи быстро оглядел присутсвующих. На их лицах была полная растерянность и страх. Даже Начальник стражи был в панике и не знал что делать. Генерал понял, то кто-то должен был взять ситуацию в руки. Схватив Кучлука и встряхнув его, он отдал приказ твердым тоном:

– Срочно спасай Императора! Я займусь охраной дворца! Начальник караула, за мной!

С этими словами Ли Лианжи выбежал из зала. Он бегом направился в комнату охраны, в сопровождении растерянного Начальника караула. По пути он успел спросить, сколько охраны в дворце. Оказалось, что в данный момент быстро удасться собрать не более двухсот человек. Ли Лианжи приказал трубить тревогу и собрать всех воинов у входа во дворец Императора. Тем временем нужно было срочно запереть главные дворцовые ворота.

Дворец был обнесен отдельной стеной и имел большой внутренний дворик. На этом дворике Ли Лианжи начал сборы всех имеющихся воинов. Набралось не более ста человек, но воины продолжали прибывать из всех концов дворца. В это время нападающие уже достигли дворца со стороны города, и начали спешно ломать ворота. Защитники дворца уперлись в ворота с внутренней стороны, пытаясь сохранить их целыми как можно дольше.

Но удары с той стороны были слишком сильными. Ли Лианжи наблюдал за всем происходящим из возвышенного портика дворца, и видел что снаружи собралось не менее двух-трех сотен захватчиков. Еще несколько сотен двигались ко дворцу со стороны главных городских ворот. Это был уже настоящий захват города.

К сожалению, Кашкар совершенно не был готов к такой обороне. Поскольку внутри Империи все было спокойно, Императору не было смысла держать большой гарнизов в самой столице. Вся активная армия была разослана по гарнизонам на границе Империи, а для того, чтобы поднять столичные резервы из казарм, требовалось бы несколько дней.

Наконец, ворота дворца не выдержали и развалились. В проход ринулись вражеские воины. Ли Лианжи успел рассмотреть их тяжелое вооружение копьями и боевыми топорами, и полные доспехи. Атакующие были настоящими солдатами-штурмовиками! Им противостояли средне-вооруженные защитники дворца с легкими пиками и мечами. Ли Лианжи успел только крикнуть своим:

– Вперед на врага! Держите ворота! Не пропускать кушанов к Императору!

Далее началась свалка и больше его уже никто не мог слышать. В тесном пространстве двора сцепились в смертельной битве несколько сотен бойцов. Ли Лианжи понимал, что чем уже и ближе к воротам сдерживать врага, тем меньше вражеских воинов будет противостоять защитникам дворца – как вода в бутылочном горлышке. Но если врагам удасться оттеснить защитников от ворот, то они смогут построиться шире и тогда их численное превосходство начнет давать им преимущество. Поэтому он бегал позади своих воинов и заставлял их давить в сторону ворот.

Поначалу защитникам удалось сдержать нападающих. Но тяжелое вооружение захватчиков давало им значительное превосходство даже в стесненных обстоятельствах. Их длинные тяжелые копья легко пробивали средние доспехи защитников, в то время как тяжелые доспехи нападающих хорошо защищали их от легких пик императорских воинов. Очень быстро мостовая возле ворот начала заполняться трупами и телами раненных защитников.

Постепенно кушаны начали теснить шын-жанцев. Все новые отряды вражеских воинов вливались в ворота и вступали в бой с защитниками. Теперь они уже могли выстроиться в ряд и по-настоящему начали теснить шын-жанцев. Ли Лианжи послал Начальника Караула в самое пекло битвы, чтобы он личным примером помогал своим воинам отражать врага. Увидел своего начальника рядом, воины издали воинственный крик и ударили по кушанцам. Теперь уже с их стороны начали падать убитые и раненные, особенно там, где умело орудовал своим батасом13 Начальник караула.

Но вскоре контратака защитников выдохлась. Начальник караула была ранен в нескольких местах, и терял силы, истекая кровью. Вскоре удачный удар вражеского копья поверг его на землю. Кушанцы увидели, что вражеский командир повержен, и в свою очередь издали победный крик и усилили напор на шын-жанцев. шын-жанцы же, потеряв командира, начали терять дух. Еще немного и они могли бы запаниковать и бросится в бегство.

Увидев это, Ли Лианжи сам бросился в бой. Протолкавшись между своими воинами, он направился к месту падения Начальника Караула. Подобрав его батас, он бросился на врагов и с ходу поразил двоих пехотинцев в их незащищенные шеи. Видя что с ними сам Генерал и в руках его оружие их командира, воспряли духом защитники, и подбадривая друг друга криками, тоже навалились на врагов. И снова вокруг стали падать раненные и убитые кушанцы.

Был уже вечер. Неизвестно, сколько бы еще смог удерживать нападающих Ли Лианжи и защитники дворца. Но в этот момент со стороны кушанцев прибыл отряд лучников. Забравшись на стены дворца с внешней стороны, они начали практически в упор расстреливать шын-жанцев, сами находясь в безопасности на высоте за спинами своих пехотинцев. Стреляли неспеша, как по мишеням, и почти каждая стрела находила цель. Подбодренные таким подкреплением, пехотинцы ударили с новой силой и оттеснили защитников от ворот.

Вскоре большинство защитников были ранены стрелами, многие убиты. Их добивали копьями и топорами кушанцы. Вокруг Ли Лианжи осталась лишь небольшая групка оставшихся воинов. На самом Генерале доспехи были изрублены и утыканы обломками стрел. К счастью, его доспехи были изготовлены лучшими жужанскими мастерами – подарок степняков, и предназначались специально для защиты от стрел, поэтому ни одна вражеская стрела, выпущенная из более слабых кушанских луков, не смогла проникнуть достаточно глубоко.

Вдруг за спинами нападающихся показался их командир. Он был молод, высок и красив в своих идеально подогнанных посеребренных доспехах. В руках он держал большой и тяжелый гуньдао14. Он дал команду своим лучникам не стрелять в Ли. Теперь, когда враг был почти уничтожен, он хотел лично прикончить знаменитого шын-жанского генерала. Лучники дали еще пару залпов, и через несколько мгновений Ли Лианжи остался единственным шын-жанцем стоящим на ногах. Все кушанцы остановились, окружив Генерала кольцом.

Тогда вперед вышел командир захватчиков и опустил к земле свой гуньдао. Это был вызов к поединку. Ли Лианжи спокойно отдышался, прежде чем принимать бой. Теперь ничто не могло спасти его от смерти, поэтому спешить было некуда. Он сбросил тяжелый доспех, поскольку его вес и торчащие обломки стрел мешали бы ему сражаться. Все равно ему предстояло погибнуть. Наконец, Ли Лианжи поднял свой батас и встал в стойку.

Кушанский командир атаковал стремительно. Он был свеж и молод, и в тяжелых доспехах двигался так же быстро, как уставший Генерал без доспехов. Ли Лианжи еле успевал отбиваться от его ударов своим батасом. Отблески факелов играли на чешуйках брони и шлеме кушанца, отвлекая Ли Лианжи.

Но у молодых воинов всегда была одна ошибка, которой и старался воспользоваться Ли. Спеша закончить поединок быстро и красиво, они всегда стараются убить каждым своим ударом, и метят в голову и тело, а такие удары было легко отбить опытному воину. Генерал же вместо больших ударов старался нанести множество маленьких хитрых ударов, метя в руки и ноги противника.

К тому же у Ли Лианжи было еще одно преимущество. Тяжелый гуньдао кушанца был удобным для сильных рубящих ударов, но им было трудно орудовать долгое время. В то время как более легким батасом можно было сражаться сколько угодно, и успевать наносить два удара в ответ на один. Это было оружие кочевников: лезвие тоньше чем у гуньдао, зато длинее и уже, и с кривизной. Таким легко и колоть, и резать, и рубить. Тем более, что Генерал за многие годы службы привык к оружию кочевников.

Через несколько мгновений противники отскочили друг от друга чтобы перевести дух. Ли Лианжи все еще был без ранений, в то время как его противник уже обагрился кровью в нескольких местах на руках и ногах. В пылу схватки он не заметил ранений, но теперь, быстро оглядев себя и Ли Лианжи, он пришел в ярость. И бросился на Генерала с удвоенной силой. Генерал понял, что долго ему не устоять, несмотря на все хитрости. Молодой противник был очень хорошим воином.

Но у Ли Лианжи оставалась еще одна хитрость в запасе. Когда он был молодым воином, он долгое время тренировался в Стиле Журавля. Это искусство позволяло воину прыгать на недостижимую для обычного воина высоту и длину. Пользуясь тем, что он был без тяжелых доспехов, Генерал мог попытатся запрыгнуть на стену и убежать, таким образом избежав неменуемой гибели.

Сделав пару обманных движений и выпадов и заставив кушанца отпрянуть, Ли Лианжи совершил несколько длинных прыжков в противоположную сторону, в мгновение покрыв растояние до боковой стены, и мощным высоким прыжком взлетел на ее гребень. Лучники кушанов мгновенно вскинули свои луки, но их командир поднял руку, запретив стрелять.

Вместо этого, к удивлению и ужасу Генерала, кушанец повторил его прыжки и тоже оказался на гребне стены рядом с ним, выставив свое оружие. Видимо, он тоже был студентом Стиля Журавля. Но при этом, даже в тяжелых доспехах он двигался проворно и прыгал не хуже Генерала. Стало ясно, что быстро от него не избавиться.

Дальнейшая битва между двумя мастерами проходила на высоте. Генерал перепрыгнул со стены на крыши ближайших домов, а оттуда на крышы других домов. За ним неотступно прыгал его молодой преследователь. Казалось, что он просто летает с высоты на высоту, его гуньдао легко звенел на воздухе от скорости. Ли Лианжи еле успевал отпрыгивать и на лету отбивать его удары.

В отчаянии Генерал Ли Лианжи подумал про себя: «Я становлюсь стар для этого!». Эта мысль рассмешила его, и это придало силы и отрезвило разум. Все было не так уж и плохо. Летая по городу как два журавля, оба поединщика давно выбрались за пределы дворца, и лучники больше не могли достать Ли. К его счастью, молодой противник поддался горячке погони, и вышел из-под защиты своих воинов, а это было большой ошибкой. Оставалось только суметь воспользоваться этим.

Принимать бой в городе было опасно. С высоты Генерал успел разглядеть, что в город входят все новые войска. Если пытаться биться с кушанским командиром в городе, то можно попасть в окружение. В какой-то момент с крыши высокой пагоды мельком увидел множество огней в темноте за городскими стенами. Он подумал: «Неужели Канишья смог тайно привести за собой целую армию? Как удалось армии подойти к самому Кашкар незамеченным?». Но сейчас не было времени об этом думать.

Генерал решил постараться выбраться за пределы города. С его восточной части, за городской стеной была небольщая бамбуковая роща. Если суметь добраться туда, то Генерал смог бы как-то выкрутиться из положения, не опасаясь что к его врагу придет подкрепление. Ли Лианжи направился туда. Вот он достиг городской стены и запрыгнул на нее. На всякий случай оглянулся назад: «вдруг отстал?». Но нет, молодой преследователь преследовал его упорно, как волк. Такой не отстанет, пока либо не убьет, либо не умрет сам.

Еще несколько прыжков, и Ли оказался в бамбуковой роще. Здесь было влажно и прохладно, можно было прятатся за стволами. Теперь можно было не спешить. По треску веток он понял, что его противник тоже проник в рощу. Собственное тяжелое дыхание мешало ему услышать звуки шагов врага. С другой стороны, тот ведь тоже запыхался – хоть и молодой, но ведь он прыгал в тяжелых доспехах, значит они наравне.

Наконец оба отдышались и в темноте пошли на звук шагов друг друга. Вот они подошли почти вплотную, и, наконец разглядев друг друга, снова ринулись в бой. Ли Лианжи заметил, что удары кушанца уже не были столь могучими, как вначале. Видно было, что он израсходовал свою энергию на прыжки. Сам Генерал был изможден еще больше, но благодаря боевому опыту, он умел двигаться и воевать, превозмогая свою усталость, за пределами своих нормальных возможностей, экономя каждое движение и расчитывая каждый вздох. Умеет ли также действовать его молодой противник?

Кушанец все еще пытался поразить его в голову или грудь. Генерал успевал отбивать его удары, сам при этом метя лишь в его конечности, таким образом выдерживая расстояние, и сам находясь вне зоны поражения. Подловив момент, он подсек кушанцу запастье и тут же воткнул острие батаса в незащищенную поножами икру. Это была первая серьезная рана, которую он сумел нанести противнику. Тот как будто протрезвел, впервые поняв, что сейчас идет битва на смерть.

Он нанес еще несколько прямых ударов, но Ли Лианжи увернулся, успев нанести несколько коротких порезов противнику. Он даже в темноте чувствовал, что перерезал как минимум одну артерию кушанца. Теперь он и так истечет кровью. Словно в подтверждение, он услышал, как скользят ноги противника по земле – по видимому от собственной крови. Как будто что-то сломалось у кушанца внутри.

Наконец молодой командир кушанцев бессильно опустил руки и выронил свое оружие. В это время в городе вспыхнул большой пожар – кушанцы захватили город, и началось его разграбление. В его отблесках противники хорошо видели друг друга. Глядя прямо в глаза молодому врагу, Генерал сделал легкий скользящий подшаг, и мощным движением, в который он вложил, наконец, так долго сохраняемую силу, нанес последний удар. Этот удар пришелся точно на шею кушанца, слегка наискось, и начисто срубил голову, срезав позвонок, как ствол бамбука. Голова упала к ногам кушанца, следом и тело грузно повалилось вперед, как падает мешок с кушанскими специями. Вокруг сразу образовалась большая лужа темной крови, которая быстро впиталась в землю.

Это был прекрасный, красивейший удар, такой, о котором слагают легенды. К сожалению, вокруг не было свидетелей, и у самого Генерала Ли Лианжи уже не было сил им наслаждаться. Совершенно обессиленный и изнемогший, он упал рядом с телом своего противника. Ему показалось, что он умирает, настолько далеко он толкнул сам себя за пределы своих сил. Последней его мыслью была радость от того, что проиграв все на свете, он все-таки выиграл свой последний бой.