Читать книгу Божественная комедия. Ад - Данте Алигьери - Страница 3
Песнь I
ОглавлениеСодержание. Уклонившись в глубоком сне с прямой дороги, Данте пробуждается в темном лесу, при слабом мерцании месяца идет далее и, перед дневным рассветом, достигает подошвы холма, которого вершина освещена восходящим солнцем. Отдохнув от усталости, поэт восходит на холм; но три чудовища – Барс с пестрою шкурою, голодный Лев и тощая Волчица, преграждают ему дорогу. Последняя до того устрашает Данта, что он уже готов возвратиться в лес, как внезапно появляется тень Виргилия. Данте умоляет ее о помощи. Виргилий, в утешение ему, предсказывает, что Волчица, там его испугавшая, скоро погибнет от Пса, и, для выведения его из темного леса, предлагает ему себя в вожатые в странствии его через Ад и Чистилище, прибавляя, что если он пожелает взойти потом на Небо, то найдет себе вожатую, стократ его достойнейшую. Данте принимает его предложение и следует за ним.
1. В средине нашей жизненной дороги,[1]
Объятый сном, я в темный лес вступил,[2]
Путь истинный утратив в час тревоги.
4. Ах! тяжело сказать, как страшен был
Сей лес, столь дикий, столь густой и лютый,[3]
Что в мыслях он мой страх возобновил.[4]
7. И смерть лишь малым горше этой смуты![5]
Но чтоб сказать о благости небес,
Все расскажу, что видел в те минуты.[6]
10. И сам не знаю, как вошел я в лес:
В такой глубокий сон я погрузился[7]
В тот миг, когда путь истинный исчез.
13. Когда ж вблизи холма я пробудился,[8]
Где той юдоли положен предел,[9]
В которой ужас в сердце мне вселился, —
16. Я, вверх взглянув, главу холма узрел
В лучах планеты, что прямой дорогой[10]
Ведет людей к свершенью добрых дел.
19. Тогда на время смолк мой страх, так много.
Над морем сердца бушевавший в ночь,
Что протекла с толикою тревогой.[11]
22. И как успевши бурю превозмочь,
Ступив чуть дышащий на брег из моря,
С опасных волн очей не сводит прочь:
25. Так я, в душе еще со страхом споря,
Взглянул назад и взор вперил туда,[12]
Где из живых никто не шел без горя.
28. И отдохнув в пустыне от труда,
Я вновь пошел, и мой оплот опорный
В ноге, стоящей ниже, был всегда.[13]
31. И вот, почти в начале крути горной,
Покрытый пестрой шкурою, кружась,
Несется Барс и легкий и проворный.[14]
34. Чудовище не убегало с глаз;
Но до того мне путь мой преграждало,
Что вниз сбежать я помышлял не раз.
37. Уж день светал, и солнце в путь вступало
С толпою звезд, как в миг, когда оно
Вдруг от любви божественной прияло
43. Час утренний и юное светило.[16]
Но снова страх мне в сердце пробудил
Свирепый Лев, представший с гордой силой.[17]
46. Он на меня, казалось, выходил,
Голодный, злой, с главою величавой,
И, мнилось, воздух в трепет приводил.
49. Он шел с Волчицей, тощей и лукавой,[18]
Что, в худобе полна желаний всех,
Для многих в жизни сей была отравой.
52. Она являла столько мне помех,
Что, устрашен наружностью суровой,
Терял надежду я взойти наверх.
55. И как скупец, копить всегда готовый,
Когда придет утраты страшный час,
Грустит и плачет с каждой мыслью новой:
58. Так зверь во мне спокойствие потряс,
И, идя мне на встречу, гнал всечасно
Меня в тот край, где солнца луч угас.
61. Пока стремглав я падал в мрак ужасный,
Глазам моим предстал нежданный друг,
От долгого молчания безгласный.[19]
64. «Помилуй ты меня!» вскричал я вдруг,[20]
Когда узрел его в пустынном поле,
«О кто б ты ни был: человек, иль дух?»
67. И он: «Я дух, не человек я боле;
Родителей Ломбардцев я имел,[21]
Но в Мантуе рожденных в бедной доле.
70. Sub Julio я поздно свет узрел,[22]
И в Риме жил в век Августов счастливый;
Во дни богов в лжеверье я коснел.[23]
73. Я был поэт, и мной воспет правдивый
Анхизов сын, воздвигший новый град,
Когда сожжен был Илион кичливый.
76. Но ты зачем бежишь в сей мрак назад?
Что не спешишь на радостные горы,
К началу и причине всех отрад?[24]»
79. – «О, ты ль Виргилий, тот поток, который
Рекой широкой катит волны слов?»
Я отвечал, склонив стыдливо взоры.[25]
82. «О дивный свет, о честь других певцов!
Будь благ ко мне за долгое ученье
И за любовь к красе твоих стихов.
85. Ты автор мой, наставник в песнопенье;
Ты был один, у коего я взял
Прекрасный стиль, снискавший мне хваленье.[26]
88. Взгляни: вот зверь, пред ним же я бежал….
Спаси меня, о мудрый, в сей долине….
Он в жилах, в сердце кровь мне взволновал.
91. – «Держать ты должен путь другой отныне,»
Он отвечал, увидев скорбь мою,
«Коль умереть не хочешь здесь в пустыне.
94. Сей лютый зверь, смутивший грудь твою,
В пути своем других не пропускает,
Но, путь пресекши, губит всех в бою.
97. И свойством он столь вредным обладает,
Что, в алчности ничем не утолен,
Вслед за едой еще сильней толкает.
100. Он с множеством животных сопряжен,
И с многими еще совокупится;
Но близок Пес, пред кем издохнет он.[27]
103. Не медь с землей Псу в пищу обратится,[28]
Но добродетель, мудрость и любовь;
Меж Фельтро и меж Фельтро Пес родится.[29]
106. Италию рабу спасет он вновь,[30]
В честь коей дева умерла Камилла,
Турн, Эвриад и Низ пролили кровь.
109. Из града в град помчит Волчицу сила,
Доколь ее не заключит в аду,
Откуда зависть в мир ее пустила.[31]
113. Так верь же мне не к своему вреду:
Иди за мною; в область роковую,
Твой вождь, отсель тебя я поведу.
115. Услышишь скорбь отчаянную, злую;[32]
Сонм древних душ увидишь в той стране,
Вотще зовущих смерть себе вторую.
121. Но в эмпиреи я ввесть тебя не смею:
Там есть душа достойнее стократ;[34]
Я, разлучась, тебя оставлю с нею.
124. Зане Монарх, чью власть как супостат[35]
Я не познал, мне ныне воспрещает
Ввести тебя в Его священный град.[36]
127. Он Царь везде, но там Он управляет:[37]
Там град Его и неприступный свет;
О счастлив тот, кто в град Его вступает!»
130. И я: «Молю я сам тебя, поэт,
Тем Господом, Его ж ты не прославил, —
Да избегу и сих и горших бед,[38] —
133. Веди в тот край, куда ты путь направил:
И вознесусь к вратам Петра святым,[39]
И тех узрю, чью скорбь ты мне представил».
136. Здесь он пошел, и я во след за ним.
1
По словам монаха Гилария, Данте начал писать свою поэму по латыне. Первые три стиха были следующие:
Ultima regna canam, fluido contermina mundo,
Spiritibus quae lata patent, quae praemia solvuut
Pro meritis cuicunque suis (data lege tonantis). —
«In dimidio dierum meorum vadam adportas infori.» Vulgat. Biblia.
В средине н. ж. дороги, т. е. на 35 году жизни, – возраст, который Данте в своем Convito называет вершиною человеческой жизни. По общему мнению, Данте родился в 1265: стало быть, 35 лет ему было в 1300 г.; но, сверх того, из XXI песни Ада видно, что Данте предполагает начало своего странствия в 1300, во время юбилея, объявленного папою Бонифацием VIII, на страстной неделе в великую пятницу, – в год, когда ему сравнялось 35 лет, хотя его поэма написана гораздо позже; потому все происшествия, случившиеся позже этого года, приводятся как предсказания.
2
Темный лес, по обыкновенному толкованию почти всех комментаторов, означает человеческую жизнь вообще, а в отношении к поэту – его собственную жизнь в особенности, т. е. жизнь, исполненную заблуждений, обуреваемую страстями. Другие под именем леса разумеют политическое состояние Флоренции того времени, (которую Данте называет trista selva, Чист. XIV, 64), и, соединяя все символы этой мистической песни во едино, дают ей политическое значение. Вот напр. как граф Пертикари (Apolog. di Dante. Vol. II, p. 2: fec. 38: 386 della Proposta) объясняет эту песнь: в 1300 г., на 35 году жизни, Данте, избранный в приоры Флоренции, скоро убедился среди смут, интриг и неистовств партий, что истинный путь к общественному благу потерян, и что сам он находится в темном лесу бедствия и изгнания. Когда же он пытался взойти на холмы, вершину государственного счастья, ему представились непреодолимые препятствия со стороны родного его города (Барса с пестрою шкурою), гордости и честолюбия французского короля Филиппа Прекрасного и брата его Карла Валуа (Льва), и корысти и честолюбивых замыслов папы Бонифация VIII (Волчицы). Тогда, предавшись своему поэтическому влечению и возложив всю надежду на воинские дарования Карла Великого, сеньора веронского (Пса), написал он свою поэму, где, при содействии духовного созерцания (donna gentile), небесного просветления (Лучии) и богословия (Беатриче), руководимый разумом, мудростью человеческою, олицетворенною в поэзии (Виргилием), проходить он места наказания, очищения и награды, наказуя таким образом пороки, утешая и исправляя слабости и награждая добродетель погружением в созерцание высшего блага. Из этого видно, что конечная цель поэмы – призвать нацию порочную, раздираемую раздорами, к единству политическому, нравственному и религиозному.
3
Лютый – эпитет не свойственный лесу; но как лес имеет здесь значение мистическое и означает, по одним, жизнь человеческую, по другим – Флоренцию, волнуемую раздорами партий, то это выражение, думаю, не совсем покажется неуместным.
4
Данте избежал этой жизни, исполненной страстей и заблуждений, особенно раздоров партии, в которые он должен был вдаться как правитель Флоренции; но жизнь эта была так ужасна, что воспоминание об ней снова рождает в нем ужас.
5
В подлиннике: «Так горек он (лес), что смерть немногим боле.» – Вечно-горький мир (Io mondo senia fine amaro) есть ад (Рая XVII. 112). – «Как вещественная смерть уничтожает наше земное существование, так смерть нравственная лишает нас ясного сознания, свободного проявления нашей воли, а потому нравственная смерть немного лучше самой смерти вещественной». Штрекфусс.
6
О тех видениях, о которых говорит поэт от 31–64 стиха.
7
Сон означает, с одной стороны, человеческую слабость, потемнение внутреннего света, недостаток самопознания, одним словом – усыпление духа; с другой стороны – сон есть переход к духовному миру (См. Ада III, 136).
8
Холм, по объяснению большей части комментаторов, означает добродетель, по другим восхождение к высшему благу. В подлиннике Данте пробуждается у подошвы холма; подошва холма – начало спасения, та минута, когда в душе нашей возникает спасительное сомнение, роковая мысль, что путь, по которому мы шли до этой минуты, ложен.
9
Пределы юдоли. Юдоль есть временное поприще жизни, которое мы обыкновенно называем юдолию слез и бедствий. Из XX песни Ада, ст. 127–130, видно, что в этой юдоли путеводным светом поэту служило мерцание месяца. Месяц означает слабый свет человеческой мудрости. Копишь.
10
Планета, ведущая людей прямой дорогой, есть солнце, которое, по системе Птоломеевой, принадлежит к планетам. Солнце имеет здесь не только значение материального светила, но, в противоположность месяцу (философия), есть полное, непосредственное познание, божественное вдохновение. Копишь.
11
Даже отблеск божественного познания уже в состоянии уменьшить в нас отчасти ложный страх земной юдоли; но вполне он исчезает только тогда, как мы совершенно исполнима страхом Господним, как Беатриче (Ада II, 82–93). Копишь.
12
Т. е. взглянул в темный лес и эту юдоль бедствий, в которой оставаться значить умереть нравственно.
13
При восхождении, нога, на которую мы опираемся, всегда стоит ниже. «Восходя от низшего к высшему, мы подаемся вперед медленно, только шаг за шагом, только тогда, как твердо и верно встанем на низшее: восхождение духовное подлежит тем же законам, как и телесное.» Штрекфусс.
14
Барс (uncia, leuncia, lynx, catus pardus Окена), по толкованию старинных комментаторов, означает сладострастие, Лев – гордость или властолюбие, Волчица – корысть и скупость; другие, особенно новейшие, видят в Барсе Флоренцию и Гвельфов, во Льве – Францию и в особенности Карла Валуа, в Волчице – папу или римскую курию, и, согласно с этим, дают всей первой песни смысл чисто-политический. По объяснению Каннегиссера, Барс, Лев и Волчица означают три степени чувственности, нравственной порчи людей: Барс есть пробуждающаяся чувственность, на что указывают его быстрота и проворство, пестрая шкура и неотвязчивость; Лев есть чувственность уже пробудившаяся, преобладающая и не скрываемая, требующая удовлетворения: потому он изображен с величавою (в подлиннике: поднятой) головою, голодный, злой до того, что воздух вокруг него содрогается; наконец, Волчица – образ тех, которые вполне предались греху, почему и сказано, что она многим уже была отравой жизни, потому и Данта она совершенно лишает спокойствия и всечасно более и более вгоняет в юдоль нравственной смерти.
15
В этой терцине определяется время странствия поэта. Оно, как сказано выше, началось в великую пятницу на страстной неделе, или 25 марта: стало быть, около весеннего равноденствия. Впрочем, Филалетес, основываясь на XXI песни Ада, полагает, что странствие свое Данте начал 4 апреля. – Божественная любовь, по представлению Данта, есть причина движения тел небесных. – Толпою звезд обозначается созвездие Овна, в которое в это время вступает солнце.
16
Поэт, оживленный сиянием солнца и временем года (весною), надеется умертвить Барса и похитить его пеструю шкуру. Если Барс означает Флоренцию, то спокойное состояние этого города весною 1300 г., когда партии Белых и Черных находились между собою в совершенном, по-видимому, согласия, действительно могло родить в поверхностном наблюдателе событий некоторую надежду на продолжительность мира. Но это спокойствие было только кажущееся.
17
Как символ Франция, которая «потемняет весь христианский мир» (Чист. XX, 44), Лев представляет здесь насилие, ужасающую вещественную силу.
18
Волка Писания Данте превратил в волчицу (lupa) и тем еще жестче очертил алчность римской курии (если ее должно разуметь под именем Волчицы), ибо lupa в латинском языке имеет еще другое значение. Вся поэма Данта направлена против римской курии (Ада VII, 33 и след., XIX, 1–6 и 90-117, XXVII, 70 и след.; Чист. XVI, 100 и дал., XIX, 97 и д., XXXII, 103–160; Рая IX, 125 и д., XII, 88 и д., XV, 142, XVII, 50 и д., XVIII, 118–136, XXI, 125–142, XXII, 76, и д., XXVII, 19 126).
19
Безгласный, в подлиннике: fioco, охриплый. Это искусный намек на равнодушие современников Данта к изучению творений Виргилия.
20
В подлиннике: Miserere de me, и есть воззвание не к одному Виргилию, но и к божественной благости. У подошвы горы Чистилища души насильственно убиенных поют то же. (Чист. V, 24.)
21
68. Виргилий родился в местечке Андес, нынешней деревушке Банде, иначе Пьетоле, близ Мантуи, на Минчио. Отец его, по одним известиям, был земледелец, по другим – горшечник.
22
Он родился в 684 г. от постр. Рама, за 70 лет до Р. X, при консулах М. Лициние Крассе и Кн. Помпее Великом, в октябрьские иды, что, по нынешнему календарю, соответствует 15 октября. – Виргилий, поэт Римской империи (princeps poetarum), говоря, что он родился при Юлии Цезаре, хочет этим прославить имя его: на Цезаря Данте смотрит как на представителя Римской империи; изменившие Цезарю, Брут и Кассий, наказуются у него жестокою казнью (Ада XXХГѴ, 55–67). – Sub Julio есть одно из тех латинских выражений, которых так много встречается в поэме Данта, по общему обыкновению не только поэтов, и прозаиков того времени.
23
Этими словами Виргилий, кажется, хочет оправдаться в своем язычестве.
24
Виргилий спрашивает, почему Данте, будучи христианином, не спешить на путь истинный, ведущий на счастливую гору или холм? – Данте, не отвечав ему на это, изливается одушевленною похвалою поэту. Этим, кажется, выражено желание поэта, испытавшего скорби жизни, найти утешение в поэзии.
25
Виргилий в средние века был в большом уважении: простой народ смотрел на него как на чародея и прорицателя, энтузиасты как на полухристианина, чему поводом служила, кроме славы его, перешедшей от древности, его знаменитая четвертая эклога. Он был любимый поэт Данта, долго научавшего и ценившего его необыкновенно высоко, как видно из многих мест его поэмы. Впрочем, Дантов Виргилий есть не только любимый его поэт, но и символ человеческой мудрости, знания, вообще философии, в противоположность Беатриче, которая, как мы увидим в своем месте, олицетворяет собою мудрость божественную – Богословие.
26
Т. е. стиль италиянский. Данте уже прославился своею Vita Nuova и стихотворениями (Rime).
27
Под именем Пса (в подлиннике: борзаго – veltro) большая часть комментаторов разумеют Кана Гранде (Великого) делла Скала, властителя Вероны, благородного юношу, оплот Гибеллинов и впоследствии представителя Императора в Италии, на которого Данте и его партия возлагали большие надежды, но который в то время, как надежды Данта начали осуществляться, скончался в 1329 на 40 г. жизни. Но так как Кан родился в 1290, а в 1300, в год странствия Данта в замогильном мире, был 10 лет, то должно думать, что Данте это предсказание об нем вставил впоследствии, или совершенно переделал начало поэмы. Troya (Veltro allegorlco di Dante. Fir. 1826) в этом Псе видят Угуччионе делла Фаджиола, предводителя войск Кановых, того самого, которому он посвятил свой Ад (Кану посвящен Рай), и который еще ранее 1300 и до 1308, когда Кан был еще малолетен, восстал за Гибеллинов в Романья и Тоскане против Гвельфов и светской власти пап. Как бы то ни было, Данте скрыл ими того, кого должно разуметь под символом Пса: может быть, состояние политических дел того времени требовало этого.
28
Медь здесь употреблена вместо металла вообще, как в подлиннике: peltro (по Лат. peltrum), смесь олова с серебром, вместо серебра или золота. Смысл тот: он не прельстится приобретением владений (земли), или богатств, но добродетелью, мудростью и любовью.
29
Меж Фельтро и меж Фельтро. Если разуметь под именем Пса Кана Великого, то этим стихом определяются его владения: вся Марка Тривиджиана, где находится город Фельтре, и вся Романья, где гора Фельтре: стало быть, вся Ломбардиа.
30
В подлиннике: umile Italia. Кажется, Данте подражал здесь Виргилию, который в 3 песни Энеиды сказал: humllemque videmus Italiam.
31
«Invidia autem diaboli mors introivit in orbem terrarum.» Vulg.
32
Души великих мужей древности, содержащиеся, по понятиям Католической Церкви, в преддверии Ада или Лимбе и не спасенные крещением. Они умерли телом, но желают второй смерти, т. е. уничтожения души.
33
Души в Чистилище.
34
Намек на Беатриче, являющуюся Данту в земном раю (Чист. XXX) и ведущую его на небо.
35
В подлиннике: Imperadore. Император, как высший судья на земле, поэту кажется достойнейшим подобием Высшего Судьи на небе.
36
Бог не хочет, чтобы разумом человеческим (Виргилием) достигали высшего небесного блаженства, которое есть дар свыше. Копишь.
37
По представлению Данта, могущество Божье господствует всюду, но престол Его в высшем небе (эмпирее), в котором другие девять кругов неба вращаются около земли, составляющей, согласно с системой Птоломея, средоточие вселенной.
38
Горших бед, т. е. ада, чрез который я пойду.
39
Святые врата Петровы – врата, описанные в Чист. IX, 76. Скорбящие – обитатели ада.
