Читать книгу Воин храма «Золотой Дракон». Часть 2 - Дара Преображенская - Страница 8

…..Этот рисунок привлёк моё внимание своей необычностью, загадочностью и тем, что ничего подобного в своей жизни я никогда ещё не видел. Похоже, настоятель Шао-линя, г-н Сунь, сам придерживался какой-то определённой философии, и этот рисунок наиболее полно выражал суть этой философии.

В Китае философия занимает очень важное место в жизни людей. Ты не встретишь ни одного человека, который не придерживался бы какой-то определённой философии.

Именно философия помогает жить, даже если человек не склонен к какой-либо религиозности.

В темноте кельи мне удалось разглядеть лицо настоятеля Суня, который сидел в «позе лотоса» перед миниатюрным лакированным столиком. Это даже был не столик, а, скорее, тумба с красивым нанесённым на него рисунком.

На нём было одеяние монаха такого же шафранового цвета, как и на остальных монахах. На вид ему можно было дать лет сорок или чуть больше того. Самым удивительным было то, что брови этого человека сходились у переносицы. Ни у кого из знакомых мне китайцев я не встречал таких бровей. Возможно, это было каким-то признаком избранности; мы любим всегда искать эти признаки в людях, и, если они вдруг находятся, человек может прославиться и иметь поклонение и почёт со стороны окружающих его людей.

Ка-о-мин поклонился и, перед тем, как выйти из кельи настоятеля, шепнул мне на ухо:

– Не забудь сделать то, о чём я тебя просил.

Я кивнул ему, чтобы он оставался спокоен. Когда дверь за привратником закрылась, от движения воздуха огонь в лампадке задрожал, и мне на мгновение тоже вдруг показалось, что келья настоятеля задрожала.

Здесь было тепло, потому что помимо лампадки была растоплена печь. Поленья в её глубине громко потрескивали, и от подобных звуков мне становилось как-то тепло на душе. Настоятель был занят перебиранием чёток. Чётки являются хорошим символом; они олицетворяют собой начало и конец Цикла, будь то Цикл Жизни или цикл какого-нибудь дела.

Как говорил Ка-о-мин я не отрывал глаз от пола, я слышал, как настоятель поднялся с подушек и подошёл ко мне. Я впервые услышал его голос, так как он заговорил:

– Ты и есть тот самый Ли Ню-ань из монастыря «Золотой Дракон»?

– Да, моё имя – Ли Ню-ань. Я воспитанник Учителя Циня, и долгие годы прожил в монастыре «Золотой Дракон».

– Ты можешь подняться. Я не люблю всех этих бесполезных церемоний.

Он прошёлся вдоль своей кельи, сел на подушки и предложил мне тоже сесть.

– Слышал об Учителе Цине и очень уважаю его взгляды.

Он посмотрел в ту часть кельи, где был изображён рисунок в виде спирали, и на котором во второй раз остановились мои глаза.

– Что так привлекло твоё внимание? – спросил г-н Сунь, обратившись ко мне.

Я показал на загадочный рисунок в виде мозаики, вставленном в стену.

– Этот рисунок… Что он означает?

– Спираль Жизни, – произнёс настоятель Сунь, – всё в этом мире движется по кругу, затем переходит на следующий виток, но уже значительно преобразовавшись и отличаясь от своего первоначального импульса, а затем на следующий виток и так до бесконечности. Это и есть Вселенская Спираль. На этом рисунке запечатлён Закон и Принцип существования Вселенной от самой маленькой её частицы до самой крупной. Разве Учитель Цинь ничего не говорил тебе об этом?

– Процесс моего обучения ещё не закончен, – ответил я, – я вынужден его продолжить в иных условиях. Так решил мой Учитель.

– Значит, ты ищешь другого наставника?

Я кивнул.

– И каково его имя? – спросил г-н Сунь.

– Он иноземец, индус. Его имя – Сингх, это всё, что мне известно из послания моего Учителя.

Я выглядел дерзким, но всё же задал свой вопрос настоятелю, ибо у меня не было другого выхода.

– Вы знаете, где его искать?

Молчание, которое последовало вслед за моим вопросом, оказалось мучительным для меня.

– В чём же ты хочешь преуспеть, Ли Нюань?

– В философии, медицине. Когда-то в детстве я видел самого Ли Чи-джэня, он лечил мою болезнь по просьбе моего наставника.

– Ли-Чиджэнь…? Он лечил не только тебя, но и самого Императора. Тебе повезло, Ли-Нюань.

Я хотел снова спросить про загадочного индуса, но не решился во второй раз быть настолько дерзким. Настоятель Шао-линя сам заговорил об этом.

– Я слышал об Учителе Сингхе. Он пришёл сюда из Индии, как когда-то приходили до него многие проповедники, такие, как Боддхидхарма и Будда. Индия – духовное сердце земли. Я слышал о том, что доктор Сингх многое знает и лечит такие болезни, которые не поддаются лечению китайскими целителями. Он многому мог бы тебя научить, но он не афиширует себя, живёт в одной из пещер на самой окраине Китая.

– На окраине Китая? – удивился я.

– Говорят, его пещера выходит на сам океан.

– Но почему он не хочет прославить себя, если обладает такими великими знаниями? – спросил я.

– Это говорит о его мудрости. Мудрые никогда не прославляют себя, а живут в скромности и безвестности. Так их связь с Сокровенным не прекращается. Но Учитель Сингх очень избирателен к своим ученикам. Не каждому даётся такая возможность.

– Избирателен к ученикам?

– Да. Считается особой привилегией быть его учеником.

В моём уме почему-то сразу же возник образ самодовольного высокомерного человека. Этот образ не был похож ни на образ Учителя Ноу, Мастера Циня, всех тех, которых я знал раньше и которые долгие годы являлись моими наставниками. Однако несмотря на это, любопытство взяло верх. Я должен был найти этого учителя Сингха, чтобы просто посмотреть на него.

– О чём ты думаешь, Ли Ню-ань? – спросил меня настоятель.

Лампадка в центре его кельи чуть-чуть подрагивала во время нашего разговора, здесь было тепло, и совсем не хотелось уходить отсюда, покидать это тёплое уютное место и идти туда, в холод и начавший моросить бесконечный дождь.

Я пожал плечами, я думал обо всём, но не мог понять, о чём именно. Так бывает, особенно, если ты ещё недостаточно опытен и не можешь определиться в этой жизни.

Мне хотелось вернуться в свой монастырь, но я знал точно, меня там уже никто не ждал. Да и что я скажу своему учителю, когда уйду «по ту сторону жизни и смерти» в положенный мне срок? Я не мог допустить не выполнить то, что он меня просил.

В келью неожиданно вошёл незнакомый мне монах. Он поклонился сначала настоятелю, затем мне и вопросительно посмотрел на настоятеля, г-на Суня.

– Принеси нам чаю и печения, – сказал настоятель.

Монах кивнул и вышел.

– Г-н, почему он поклонился мне? Ведь я – обычный никому не известный монах из другого монастыря? – обратился я к своему уважаемому собеседнику.

– Ты – не обычный человек, Ли-Нюань.

– Почему «необычный»? – удивился я.

– Тот, кто овладел «прыжком леопарда», уже необычен. Этот человек обладает способностями великого воина. Если Императору стало известно о тебе, он ждёт тебя. Если же ты до сих пор не пришёл во дворец, тебя должны разыскивать по всему Китаю.

– Разыскивать?

– Такие люди ценятся на вес золота, потому что их сила может быть очень опасной, если её не контролировать.

Я улыбнулся:

– Я никогда не думал, что могу представлять опасность для своей страны. Именно поэтому Вы не пропускали меня в пределы Шао-линя?

Мне показалось, что настоятель немного смутился.

– Да, я слышал о тебе, потому что слухи в Китае распространяются быстро. Приняв тебя, я мог бы стать в противостояние к интересам Императора Чжу-Ицзюня, который так ценит и любит порядок.

– Для чего же тогда Вы пустили меня сюда? – спросил я, всё-таки набравшись дерзости.

– Я наблюдал за тобой, когда ты провёл эти три дня под тем деревом. Только достаточно сильный духом человек, а также упорный, имеющий какую-то определённую цель в жизни, способен медитировать, невзирая на крайние неудобства его физического тела. Я был заинтересован теми, откуда появился такой человек? Мне передали, что ты из монастыря «Золотой Дракон», который расположен в провинции Сы-чуань. Я слышал раньше об этом монастыре, слышал о тайных практиках, который проходят ученики. Но я – представитель Шао-линя, буду всегда защищать свой монастырь. Я подумал тогда, что мне бы хотелось иметь в стенах своего монастыря такого монаха, как ты. И потом, я увидел, как ты медленно терял силы. Поэтому я приказал своим монахам доставить тебя сюда и выходить.

Я слушал эту историю и недоумевал о том, неужели всё это говорится обо мне, простом монахе Ли Ню-ане, никакими способностями и заслугами перед империей никогда не отличившемся?

– Что же ты намерен делать дальше, Ли Ню-ань?

Вопрос настоятеля вернул меня из состояния прострации обратно в келью настоятеля.

– Пойду дальше к побережью Жёлтого Океана, чтобы найти индуса Сингха, – не думая, ответил я.

– Значит, ты не передумал, – спокойно сказал настоятель; скорее, это была констатация факта, чем сам вопрос.

– Нет, я не передумал.

– По всем правилам, как истинный подданный своей Империи, я обязан сообщить о тебе Императору. Но я не стану этого делать.

– Почему не станете? – удивился я.

– Потому что у каждого человека – свой выбор. Потому что каждый из нас волен решать, какова будет его судьба. Сообщив Императору о таком воине, как ты, я сам нарушу этот принцип, которого придерживаюсь столько лет. И всё же, я бы предложил тебе остаться в Шао-лине на какое-то время, окрепнуть, набраться мудрости.

– Мудрости?

– Ну, да. Истинный воин должен быть ещё и мудрецом, философом, целителем. В Шао-лине собрана отличная библиотека, и ты найдёшь здесь множество свитков, в том числе, есть ряд свитков по системе «У-Син» (система китайской медицины, говорившая о том, что человек – смесь пяти стихий, дающая понятие о меридианах тела и времени их функционирования в сутках), описывающая, труды самого Ли-Чиджэня (великий китайский фармацевт, живший в 15 – 16 вв.), с которым тебе довелось познакомиться лично, свитки, что писал сам Конфуций и ряд свитков, принадлежавших перу Лао-цзы. Тебе нужно получить знания, прежде чем ты встретишься со своим Учителем. Разве ты не хотел бы получить такие знания?

В это время дверь кельи настоятеля открылась, и вошёл монах. Он принёс нам чай с печеньем. Печенье оказалось необычным, потому что я такого ещё никогда не ел. Я откусил немного и увидел, что внутри загадочного печенья находился совершенно белый, как снег, сладкий крем. В Китае было не принято делать подобные сладости. Г-н Сунь посмотрел на мою реакцию и улыбнулся:

– Тебе нравится, Ли Ню-ань?

Я кивнул:

– Нравится. Не думал, что в строгом Шао-лине допускаются подобные поблажки, расслабляющие тело и делающие его ленивым, – сказал я.

– Верно, – согласился со мной настоятель, г-н Сунь, – такая пища делает тело расслабленным и ленивым. Но это правило действует для тех людей, которые не привыкли придерживаться Срединного Пути, как учит дао. Для тех же, кто следует этим Путём, можно всё, но в меру. Это печенье привозят из Индии для Императора. Но я плачу посыльному, чтобы он доставил сюда совсем маленькую толику этого удивительного печенья.

– И Император не знает об этом? – удивился я.

– Разумеется, нет. Зачем Великому Сыну Дракона знать о таких мелочах?

Мы немного помолчали, обдумывая каждый своё. Затем г-н Сунь вновь заговорил:

– Но у меня есть одно условие, Ли.

– Какое условие?

– Конечно, ты можешь уйти отсюда, когда посчитаешь нужным. Но взамен за полученную в Шао-лине мудрость я хотел бы, чтобы ты обучал моих монахов некоторым боевым техникам, о которых ты узнал в своём монастыре «Золотой Дракон». Я хотел, чтобы ты обучил их «Прыжку Леопарда».

Я пожал плечами:

– «Прыжку Леопарда» невозможно обучиться, просто придерживаясь определённых техник, – сказал я.

– Знаю, Ли Ню-ань, – согласился со мной настоятель, – Ты прав, и я не спорю с тобой. Но попытаться стоит. Ты просто будешь демонстрировать им свои техники. А они – смотреть, наблюдать за тобой. Итак, ты согласен?

– Да.

Несмотря на то, что в монастыре «Золотого Дракона» я изучил множество свитков, но мне не мешало пополнить свои знания, чтобы Учитель Сингх не подумал, что я – безнадёжно глупый китаец.

В Китае знания очень высоко ценятся, это – «тот товар», который не имеет цены.

– Вы когда-нибудь пробовали «чай бессмертия», который привозят Императору из провинции Сычу-ань? – спросил я напоследок, почему-то вспомнив свой разговор со стариком Ни-ценем из той маленькой деревушки, в которой я останавливался на своём пути.

«Чай бессмертия» тогда очень заинтересовал меня. Я увидел, как побледнел настоятель и пожалел о том, что задал свой вопрос.

– Никогда больше никого не спрашивай о «чае бессмертия». Об этом запрещено даже думать, если однажды ты не хочешь лишиться своей головы. Знай также, воин Ли, ты будешь жить некоторое время здесь тайно, иначе я тоже могу лишиться однажды своей головы.