Читать книгу Теория выбора и случайностей. Часть 3. «Перед рассветом, или И снова здравствуй, нечисть!» - Дарья Быстрицкая - Страница 5

К вечеру на улице стало прохладнее. Теперь можно было выйти из дома и прогуляться, что Лика и сделала.

Воздух посвежел и дышать было уже гораздо легче. В городском парке, к тому же, воздух был чище, чем на центральных улицах, как заметила девушка, когда туда вошла.

Несомненно, парк не шёл ни в какое сравнение с Тёмным лесом. Здесь не было вековых деревьев, и величественность в облике парка отсутствовала. Тёмный лес можно было сравнить с морщинистым стариком, чуть сгорбленным и с длинной седой бородой до пояса, а парк скорее напоминал молодую девушку, игривую, лёгкую и немного застенчивую. И в этой девушке было своё очарование, которое Нестерова видела и признавала. Да и пришла она сюда именно потому, что, несмотря на несходство во внешности и характерах, парк позволял ей почувствовать себя ближе к Тёмному лесу.

Ангела раньше не догадывалась как сильно за четыре года привязалась к Тёмному лесу. Она не посещала его уже больше месяца и теперь ощущала, что безумно скучает. Часть её души принадлежала ему и, наверное, это от того, что душа Волка наполовину принадлежала лесу, а они с Волком…

С одной стороны было мучительным это месячное расставание с лесом, а с другой – убивала мысль, что месяцем расставание не ограничится, и пытка не закончится.

Ведьма так давно не видела необъятных стволов вековых деревьев, не слышала, как они поскрипывают от ветра, не ощущала запаха древнего леса, не наблюдала за тем, с какой звериной грацией двигаются волки, что иногда ей начинало казаться, что всё это было в прошлой жизни. И даже как будто не совсем с ней.

Идя по траве, Анжелика вздохнула. Её сердце сжалось от тоски. Ей хотелось бы вернуться в прежнюю, такую счастливую жизнь, но та теперь ушла и вряд ли вернётся.

Девушка приблизилась к ели и остановилась. В траве она увидела шишечку и, наклонившись, подняла её. Большим пальцем блондинка провела вдоль шишки, а затем поднесла её к лицу и понюхала, однако запаха никакого не почувствовала и вернула ту на место.

Мысли Лики было очень далеки от того, что происходило с ней в данный момент – они были о письме Волка. За трое суток, прошедших со встречи с нотариусом, девушка не позволила себе перечитать письмо ни разу. Она собиралась «экономить» его. Она ощущала себя наркоманкой и намеревалась обходиться без чтения письма столько, сколько сможет. Это письмо давало ей энергию жить дальше, и она боялась растратить её всю раньше времени.

Письмо Волка стало сокровищем для Ангелы, и она защитила его с помощью магии, чтобы с ним – не дай Бог! – что-нибудь не случилось. Она спрятала его так, чтобы никто не нашёл. Находясь в своей комнате, она каждую минуту помнила о письме и о том, где оно лежит.

Ведьма заставила себя вернуться в реальность и оттолкнула мысли о письме: так и с ума сойти недолго. Вместо этого она постаралась сосредоточиться на том, что происходит с ней сейчас, и осознала себя стоящей перед елью. Ель эта была красивая, пушистая и чуть мрачноватая, как и все представительницы её вида. Анжелика улыбнулась ели и потрогала её мохнатую лапу, погладила ласково и двинулась по парку дальше.

Мысли девушки теперь были заняты друзьями, по которым она скучала ещё больше, чем по Тёмному лесу.

Мобильный телефон она так и не включила и прекрасно знала сама, что с её стороны это обыкновенная трусость. Нужно было уже решаться и что-то делать, потому что её вина перед друзьями с каждым днём становилась всё больше. Но решиться никак не получалось, хотя внутренне она всё-таки постепенно становилась ближе к правильному шагу, и ныне это уже было лишь вопросом времени.

Лика ушла в ту часть парка, где не было никаких аттракционов. Люди эту часть практически не посещали, а потому здесь было неухожено: множество сорняков и трава по пояс. Среди прочих тут росло много ковыля, а ковыль девушка любила с детства, хотя полезным его не назовёшь.

Блондинка присела на корточки, коснулась мягкого и пушистого колоска и улыбнулась своим воспоминаниям.

В детстве она любила отрывать у ковыля колосок и водить им по лицу. Его прикосновение было приятным. А ещё она тогда всё мечтала однажды упасть на целое поле ковыля. Ей в то время это представлялось райским наслаждением.

Нестерова тихо рассмеялась сама над собой. Ей доставляли радость воспоминания о детстве, но тут всплыло ещё одно воспоминание и совсем не о детстве: рядом с той поляной, где они с волками обычно стреляли, тоже рос ковыль. И именно Волк в один из их приездов туда сказал ей, что ковыль считается вредной травой, что он якобы портит почву, и другому растению в почве, где прежде рос ковыль, прижиться очень сложно. То ли ковыль делает почву кислой, то ли ещё что-то… И, кажется, в советское время от него целенаправленно избавлялись.

Мысли девушки тут же переместились на Андрея. Ей вспоминались его красивые насыщенно-карие глаза – самые красивые глаза в мире! – его широкая улыбка, кудрявая голова, высокая фигура, могучие плечи… И руки. Его широкие, всегда горячие и чуть шершавые ладони.

Все внутренности у Ангелы скрутило. Она хотела бы ещё хоть раз в жизни подержаться за его руку. Прижать её к лицу, поцеловать в ладонь, уткнуться в неё носом…

– Девушка, вам плохо? – внезапно раздалось рядом.

Ведьма подняла голову и увидела перед собой женщину. Незнакомке было лет за пятьдесят, но на пенсионерку она не походила. И на её лице читались беспокойство и при этом лёгкая настороженность.

– Нет, – выдавила из себя Ангела. – Нет, спасибо. Всё нормально.

– Уверены?

– Да, благодарю вас.

– Ну ладно, – кивнула женщина и пошла прочь.

Как оказалось, Лика уже умудрилась покинуть парк. Теперь она сидела почти на коленях и рукой держалась за железный прутик кованого забора, идущего вдоль городского парка. Её лицо было мокрым от слёз.

Девушка поднялась на ноги, держась рукой за забор для надёжности, и вытерла лицо. Она была потрясена: в беспамятство она, кажется, ещё ни разу не впадала.

«Сколько можно нюни распускать? – спросила Нестерова себя. – Что же я: мямля что ли? Хватит расклеиваться!».

Расправив плечи, она уже более твёрдым шагом двинулась вперёд.

На улице ещё было светло, однако солнце практически зашло за горизонт, а это означало, что время близится к десяти часам. Так как на дворе была суббота, Ангела, разумеется, могла себе позволить погулять подольше, но ходить по улицам в одиночестве в такое время она всё же не привыкла, да и считала это поступком неумным. Хотя защитить себя она вроде бы была в состоянии, судьбу испытывать не хотелось, особенно учитывая тот факт, что проблемы так к ней и липли: похоже, хулиганов она привлекала.

Забор, вдоль которого шла ведьма, кончился, и парк остался позади. Она на него не оглянулась и, чуть ускорив шаг, продолжила путь, периодически отмахиваясь от пристающих комаров – комарих, точнее – выбравшихся из своего логова, чтобы начать кровавую охоту. Мошки тоже пытались докучать идущей, но она, к счастью, была одета в джинсы и длинную рубашку, а потому бо́льшая часть её тела была защищена от домогательств с их стороны.

С неудобствами в виде комарих и мошек Анжелика успешно справлялась, но тут впереди показалась группка молодых парней, подкреплявшихся пивом или чем-то вроде того, и она сбавила скорость, неуверенная, что следует идти мимо них. Однако перейти на другую сторону улицы сейчас возможности не представлялось: справа от тротуара, по которому двигалась девушка, располагался совершенно незнакомый частный сектор, а слева и гораздо выше тротуара – автомобильная дорога, между тротуаром и которой находилась канава, на сегодняшний день сухая и при этом заросшая травой. Пересечь канаву и взобраться по крутому склону, заканчивающемуся автомобильной дорогой, наверное, всё-таки можно было, но не в пользу этого решения имелось два довода: в траве наверняка было мокро и таилось множество кровососущих. Более пологий склон, по которому съезжали автомобили и поднимались к дороге люди, находился чуть дальше парней.

Все доводы «за» и «против» промелькнули в голове блондинки, и она, вздохнув тихонько себе под нос, была вынуждена продолжить движение вперёд. При этом она вновь ускорила шаг и постаралась в сторону парней не смотреть.

– Эй, красавица! – выкрикнули из той толпы. – Может, познакомимся?

– Выпить с нами не хочешь?

На оба вопроса Лика отрицательно помотала головой, не глядя на них, но миновать эту толпу ей всё же не удалось: двое из них встали у неё на пути и помешали, когда она предприняла попытку обойти их.

– Что это ты неласковая такая? – спросил один из них. – И не смотришь даже на нас. Невежливо как-то получается.

Девушка подняла глаза от земли и посмотрела на говорящего. Он был поддатым, излишне самоуверенным и держался развязно.

– Так-то лучше, – подытожил этот парень. – Может, всё-таки познакомимся? Такая девушка шикарная и одна – нехорошо это.

– Нормально, – осторожно произнесла Нестерова, не чувствуя себя сегодня готовой к дракам и стычкам. – Меня устраивает.

– Не-а, не нормально. Исправить бы надо: присоединяйся к нам. Выпьем и расслабимся. Тебе понравится.

Мысленно девушка громко вздохнула. Ну почему практически каждый мужчина считает себя неотразимым и мнит, будто каждая женщина мечтает именно о таком, как он? Откуда в них это берётся? Или они рождаются с этой мыслью? Неужели же они не в состоянии объективно себя оценить?

Лично Ангела знала не так уж много мужчин, которые вызывали бы у неё уважение и восхищение, а до Общества Дьявола это количество вообще было равно нулю. И конкретно этот тип ну никак не смог бы ей понравиться.

– Боюсь, мне нравятся другого рода развлечения, – спокойно сказала она. – Спасибо за предложение.

И ещё раз попробовала их обойти, но и эта её попытка не увенчалась успехом. Теперь заговорил второй:

– Ты прямо-таки убиваешь во мне мечту. Может быть, тогда в качестве утешения подкинешь нам чуток деньжат на пивко? Сотня есть?

– Нет, – солгала ведьма. Через голову на неё была надета тканевая сумка, в которую она обычно собирала травы. В ней, конечно же, находился кошелёк с деньгами, и было их там больше сотни.

– Врать нехорошо, лапуля, – с наглой ухмылочкой произнёс первый. – Открой-ка сумочку.

Приятели этих двоих с наслаждением наблюдали за происходящим, своими улыбочками и смешками подначивая товарищей. Они им не помогали, но и не мешали.

– О! – холодно воскликнула Анжелика. – Это грабёж?

– Закрой рот и гони деньги.

– Да пошли вы, – легко ответила девушка и оттолкнула самого наглого из двоих, после чего попробовала продолжить путь, но это удалось ей едва ли: её грубо обхватили руками сзади и резко развернули. Не тратя времени на раздумья, блондинка ударила в пах того, что оказался перед ней, затем хорошенько размахнулась головой и ударила затылком в лоб другого, что держал её. Здесь она предприняла ещё одну попытку уйти, как кто-то вцепился в её плечо. Она как раз собиралась воспользоваться ещё одним приёмом и развернулась, но в этот момент позади взвизгнула и зашуршала шинами машина. И Лика, и парни уставились на автомобиль.

Страх окатил девушку волной: она сразу же узнала машину. Лев вышел из неё и достаточно агрессивно рявкнул:

– Руки от неё уберите!

Основная часть парней – в том числе и двое самых активных – находились в оцепенении и не пошевелились. Другая же как раз намеревалась проявить свою «храбрость», однако Курганов их лишил подобной возможности и направил на них пистолет, каким-то чудом оказавшийся в его руке.

– Я сказал: руки от неё уберите!!

Первый парень повиновался и отпустил плечо Нестеровой. Остальные заметно подались назад. Один из них даже тихо попросил:

– Успокойся, парень. Забирай свою девушку на здоровье.

Желваки заходили по лицу оборотня. Кое-как он сумел перевести взгляд на подругу.

– Они обидели тебя? – осведомился мужчина.

Глаза Ангелы расширились.

– Лёва! – в ужасе воскликнула она. – Нет.

– Садись в машину.

Ведьма подчинилась и подошла к автомобилю, не оглянувшись на парней, собиравшихся ограбить её. Когда она очутилась в салоне, Лёва опустил пистолет и тоже сел в машину. Разгневанный, он бросил оружие пассажирке на колени и завёл своего «коня». Через 5 минут они уже ехали по дороге, до которой мечтала добраться Анжелика.

В салоне автомобиля повисло гнетущее молчание. Девушка даже смотреть на друга боялась, однако через полминуты не выдержала и осторожно скосила глаза в его сторону.

Лицо Курганова не предвещало ничего хорошего. Он тоже в сторону подруги не смотрел, но в его глазах определенно полыхала ярость, как догадывалась блондинка. Она чувствовала, как эта ярость волнами исходит от него. Правда, существовала вероятность, что ярость направлена на неудавшихся грабителей, а не на неё.

Лика отвела взгляд от Лёвы и снова уставилась прямо перед собой. Её сердце грохотало внутри, причиняя почти физическую боль, а не простое неудобство.

Автомобиль съехал с дороги и припарковался у дерева, отбрасывающего от себя огромную тень. Людей поблизости почти не было, а если и были, то ходили где-то далеко позади. Сердце девушки забилось ещё быстрее, и оказалось, что оно уже находится не в груди, а застряло в гло́тке. Ангела почувствовала взгляд друга, но не нашла в себе храбрости посмотреть ему в глаза и продолжала глядеть в лобовое стекло. Однако молчание становилось всё более угнетающим, и ей пришлось заставить себя посмотреть в тёмно-рыжие львиные глаза.

Взгляд этих глаз был недобрым и прохладным, даже чуть равнодушным. Лицо казалось очень замкнутым.

– Ну, привет, подруга, – с проскальзывающим в голосе презрением бросил Лев.

– Привет, – выдохнула ведьма, немного поёрзывая, словно сидит на раскалённых углях.

Мужчина поглядел на неё несколько секунд, а потом отвернулся к боковому окну и заговорил:

– Может, объяснишься, а то у меня не слишком богатое воображение. Хотя я и пытался сам найти объяснение твоему поведению. Поначалу ещё можно было подумать, что ты находишься… в шоке что ли. Но время-то шло, и любой шок должен был бы пройти, если он вообще имел место быть. А ты так и не объявилась. Я, конечно, не ждал, что ты прибежишь нас утешать, однако и мы утешить тебя возможности не имели. Видишь ли, живи ты в своей квартире, я бы пришёл, но к Нестеровым домой я в жизни не пойду. Кто я такой, чтобы являться туда? Да и где гарантия, что ты попросту не выкинешь меня из дома? Раз уж мобильный ты выключила, ожидать от тебя тёплого приёма было бы глупо, да? Это ведь значит, что ты ни с кем не хочешь разговаривать? Я правильно тебя понял? Может быть, ты скажешь, что я мог бы позвонить Нестеровым на домашний телефон, но это не лучше, чем заявиться туда в гости без приглашения. Идея звонить на домашний Нестеровых и представляться нравится мне не больше, чем идти туда, и ты могла бы об этом догадаться. Я ведь не сын какого-нибудь бизнесмена и даже просто не хороший и приличный парень! Куда мне до Нестеровых и их приятелей?

Анжелика открыла рот, чтобы возмутиться тем, что он принижает себя, но мужчина повернулся и опередил её:

– Но я всё-таки звонил тебе домой! Я звонил, как самый последний дурак! Но каждый раз нарывался на какую-то тварь, которая говорила, что тебя нет дома, в какой бы час дня или ночи я ни позвонил. Предполагаю, что эту тварь зовут Марина Сергеевна Нестерова, и она либо не звала тебя к телефону, либо ты не хотела брать трубку. Я склоняюсь ко второму варианту. – Взгляд Лёвы прожигал потрясённую и побледневшую девушку насквозь. – Я не мог подкараулить тебя после работы, потому что мой рабочий день кончается позже, чем твой, а отгулы за дежурства в лесу нам больше не предоставляют. Короче говоря, всё целиком и полностью зависело от тебя. А ты, я так понимаю, решила, что мы даже не заслуживаем получить элементарного объяснения по поводу случившегося! Мы так до сих пор и не знаем, кто убил Андрея, и почему Дьявол приказал это сделать. Не знаем, почему тебе нельзя лечить людей, посещать балы и резиденцию Дьявола. Не знаем, из-за чего вообще весь сыр-бор! Ты могла хотя бы это объяснить перед тем, как отказаться от нас и сделать вид, что нас для тебя не существует вовсе. Обычно друзья как-то поддерживают друг друга в трудное время и пытаются пережить всё вместе. Если ты, конечно, вообще считала нас своими друзьями! Или тебе совсем на нас плевать? Мы, выходит, для тебя всегда были приложением к Андрею, которое без него тебе без надобности?

– Лёва! – воскликнула Лика. – Как ты можешь?!

– А что я должен думать?! Я теперь уже не понимаю, что мы значим для тебя, раз ты так легко про нас забыла! Создаётся впечатление, что ничего! И как ты могла уйти из Общества? Как могла всё бросить? Это как-то даже на предательство смахивает. Ты стала как будто кем-то другим со смертью Андрея, совсем чужой и незнакомой. И плюнула на всё, что нас связывало раньше. А я ждал, что ты придёшь. Просто появишься. Сообщишь хотя бы, где ты и что с тобой. Но, получается, мы тебе уже не нужны. Развлекли тебя на какое-то время, а теперь надоели.

– Лёва!

– Ненавижу чувствовать себя собакой, которая ждёт хозяина, в то время как хозяин о ней и забыл. Наплевал, проще говоря. Не думал я, что ты вот так исчезнешь. Из твоего поведения я могу сделать только один вывод: когда ты – не член Общества, тебе такие друзья, как мы, не нужны.

– Ошибочный вывод, – сумела-таки более или менее твёрдо произнести Ангела. – Я просто струсила. Я думала, вы возненавидите меня за то, что я погубила вашего друга. Дьявол хотел, чтобы я ушла, и таким вот образом решил меня убедить сделать это.

– И ты послушно исполнила его прихоть! – возмутился Курганов.

– Он собирался продолжить «убеждать» меня. А это значит, что он бы принялся за вас. Этого я не допущу. Да и… не смогу даже спокойно смотреть на их рожи. Я про Владимира Петровича, Никиту и остальных. Мне на это сил не хватит.

– Глупости, – не слишком убеждённо возразил мужчина. – Никого бы он больше не тронул.

– Тронул бы! Он – безумен. Ты бы видел его улыбочку, Лёва! Я… мне даже смотреть на него страшно было. И я не сомневаюсь, что его угрозы серьёзны. – Ведьма разволновалась, пытаясь хоть как-то оправдать своё поведение. – Мне было стыдно, что Волка убили из-за меня.

– Да не из-за тебя его убили! – отмахнулся Лев. – Андрей рассказывал Феде об их с Дьяволом разговоре, и у нас сложилось впечатление, что Андрей мог привести Владимира Петровича в чувство. Тот его слышал, воспринимал. И избавился, чтобы не приходить в себя и не отвечать за содеянное. Испугался, что Андрею удастся добиться своего. Андрей умел достучаться до других. Ты тут ни при чём. Так и так убил бы его. А про тебя это всё отмазка просто.

– Думаешь? – с надеждой осведомилась Анжелика.

– Уверен.

Друзья смотрели друг другу в глаза и молчали.

– Простите меня, – прошептала девушка. – Мне сначала было стыдно, что всё это из-за меня, а потом – что повела себя глупо. Я не знала, как поступить, как всё исправить. Кажется, я – последняя трусиха на этой планете. Но простишь ты меня или нет, я хочу, чтобы ты знал: я никогда не считала вас приложением к Волку. Я всегда любила каждого из вас по отдельности.

Лицо оборотня смягчилось. Он слегка обмяк, растратив весь свой пыл, а потом резко наклонился к блондинке. Она тоже устремилась ему навстречу, угадав его намерение. Они крепко обнялись.

В этом был весь Лёва: вспыльчивый, но отходчивый. Ему требовалось выпустить пар, после чего он легко прощал и забывал обо всём.

Курганов вздохнул, обнимая подругу, и признался:

– Я скучал по тебе, Ангела. Мне тебя сильно не хватало.

– И я скучала по тебе. По всем вам.

Мужчина отстранил Лику и посмотрел ей в глаза. Там он увидел слёзы.

– Не плачь, подруга, – попросил он. – Я… бываю грубым – знаю. Прости.

– Вовсе ты не грубый! – возразила девушка. – И ты прав, но не во всём. Вы мне нужны, я вас люблю. А конкретно тебя следует побить за то, что принижаешь себя! До Нестеровых тебе и вправду далеко: куда тебе до таких моральных уродов?..

Лев засмеялся. Нестерова поцеловала его в щёчку и снова обняла. Она и не осознавала даже, как ей недоставало объятий. И как соскучилась по запаху Лёвы. Оказывается, она помнила его запах, и теперь начинала припоминать и запахи других своих друзей. У каждого из них был свой, и она помнила их на бессознательном уровне.

– Ты действительно мне звонил? – отстранившись, поинтересовалась Ангела.

– Звонил. И я звонил, и Миша, и Федя, и Лёня. Мы все нарывались на одну и ту же стерву, которая утверждала, что тебя нет дома. Она меня, в конце концов, забесила, и я стал звонить каждые пять минут, но на шестой раз она выключила телефон… Она не звала тебя к телефону? – скорее констатировал, чем спросил, оборотень мрачно.

– Не звала, – с лёгкой улыбкой подтвердила та. – Не сомневаюсь, что это была Марина. Вот только не понимаю, что ей за радость от этой пакости. А я так ждала, что вы позвоните! Это бы означало, что вы не возненавидели меня, что не обиделись. Я надеялась. А она не сказала. Впрочем, чему я удивляюсь? Она всегда была такой.

– Ты рассказывала о ней, но я… не думал, что всё настолько… Ну и тварь же она!

– Ага. А вот с нотариусом она мне поговорить дала…

– Это насчёт завещания Андрея?

– Да.

– А почему ему не сказала, что тебя нет? В чём причина?

Ведьма призадумалась и почти сразу нашла ответ на вопрос. Догадка заставила её засмеяться.

– Всё очень просто, Лёва: у вас голоса молодые. Нотариус – мужчина немолодой, поэтому ей было всё равно. Но когда Марина давала мне трубку, она спросила вроде как в шутку: «Поклонник?». Видимо, решила, что вы – поклонники.

– И приревновала. Так, выходит?

– Выходит, что так.

Лев фыркнул зло.

– Нет, ну какова…

– Успокойся, – ласково попросила Анжелика. – Забудь о ней.

– Хорошо. – Он послушно отвлёкся. – А насчёт завещания… странно, да? Андрей дал Федьке телефон нотариуса и просил сообщить тому, если с ним что-то случится. Федя тогда удивился сильно, но Андрей ничего не объяснил. Он был странный в последнее время, не находишь?

– Да, был. Он знал, что умрёт.

– Думаешь?

– Не думаю – знаю. Вместе со своим имуществом Волк оставил мне письмо. Он, оказывается, видел будущее.

– Видел будущее? – удивился Лёва.

Девушка кивнула и рассказала о том, что говорится в письме, исключая признания в любви.

– Вот же гад! – беззлобно воскликнул мужчина. – Знал и молчал.

– Он объяснил, почему молчал.

– Ну, да. А… в лесу… кто его убил?

Нестерова вздохнула тяжело, но сумела передать то, что поведал ей Волк, а также и то, что видела сама.

Повисло молчание. Друзья по-прежнему сидели в обнимку. Через минуту они одновременно вышли из задумчивости, их взгляды встретились.

– Лёва, а вы как из резиденции в тот день выбирались? – осторожно поинтересовалась Лика.

– Мы? – вздёрнул волк стаи брови. – А-а… ты об этом. – Он нахмурился, вспоминая. – Ольга с Кирой были у вампиров в гостях, и им Макс про Андрея сказал. Саня повёз девочек в резиденцию: они знали, что мы там. По пути ещё Ксюху подобрали. Вот… Оля схватила Федю и повезла домой: сама за руль села. Нас с Мишкой Кира вывела. Она со мной поехала: мы с Мишей на моей машине приехали. А Мишу с Ксюшей Саня отвёз, потом за Кирой вернулся. Они дождались, пока я усну, и только после этого уехали.

Девушка кивнула, удовлетворённая рассказом.

– Ты как? – вырвалось у неё.

Курганов усмехнулся.

– Не думаю, что хуже тебя. Нормально, подруга. Стало чуть-чуть легче. А ты?

– Пожалуй, тоже стало чуть-чуть легче. Из-за письма и после разговора с Максом.

Мужчина вопросительно поднял бровь, и Ангеле пришлось ему всё рассказать. Он хохотал над поведением Ахмедова. Рассказчица улыбалась, но недолго.

– А ребята как? – тихо спросила она.

Улыбка Льва немного увяла.

– Тоже приходят в себя помаленьку. Они, к тому же, теперь не одни живут, а с девушками.

Ведьма с непониманием посмотрела на друга, и он объяснил:

– Оля к Федьке переехала. Он её не просил: всё как-то само собой получилось. Так что они теперь вместе живут. Федя рад, а то у него самого смелости предложить это ей не хватило бы. Вот так… Ольга поддерживает Жукова, как может. Не утешает его громко вслух – я так понял, что они больше молчат, но как-то друг друга они при этом понимают. В общем, подход к Феде Оля знает. С ней он не пропадёт. А вот Ксюха с психотерапией не дружит, но Мишка от неё и не ждал: он знает, что это не по её части. Не умеет она – что тут поделаешь? Но зато Ксюша пытается Мишу отвлекать, и ей это удаётся, а с остальным он и сам справится.

– Забавно, – улыбнулась Анжелика. – А как она его отвлекать умудряется?

Лёва смущённо рассмеялся.

– Я боялся, что ты спросишь. Не знаю, как тебе и сказать. Она… его практически не выпускает из постели. Виснет на нём целыми днями почти.

У блондинки округлились глаза.

– Да-да, метод не из лучших – я понимаю. Но книгой или фильмом его сейчас вряд ли отвлечь получится. На самом деле, лучшего способа – по крайней мере, в случае с Мишей – не придумаешь. Ксюша правильно делает. Я знаю, он внешне кажется флегматичным и порой даже холодноватым, но он не такой. Мишка не слишком хорошо умеет выражать то, что чувствует. И его неэмоциональность не имеет никакого отношения к постели. Уж если он влюбится, то крепко и надолго. Как говорится, от девушки его тогда за уши не оттащишь. Он без ума от Ксюши. Хорошо, что она его отвлекает: ему лучше не давать много думать, а то он себя доконает.

– Ясно, – неуверенно произнесла девушка. – А ты? Как ты спасаешься?

– Никак толком, – пожал плечами Курганов. – Но мне Кира часто звонит. И мы с парнями втроём теперь чаще видимся, а то как-то нагло всё на плечи девочек перекладывать: им ведь Андрей тоже другом был, и они тоже переживают. А ещё я в огороде много времени провожу: меня это успокаивает. Так всегда, пожалуй, было, сколько себя помню.

– А остальные? Лёня, Рома, Петя, Игорь, Ярослав.

– Тоже ничего. Плохо им, конечно, как и всем, но переживут. Мы все переживём как-нибудь.

Лика открыла рот, чтобы задать следующий вопрос, но мужчина замотал головой и возмутился:

– Хватит! Ты уже про всех спросила, а теперь скажи: как ты сама-то спасаешься?

– Никак, – слабо улыбнулась девушка. – У меня есть куча воспоминаний, его фотографии и роза, которую он подарил. Но я не могу смириться с тем, что его не вернуть. Это так… несправедливо. Всё как-то… безоговорочно, окончательно. У меня никак не получается это осознать.

Друг кивнул.

– У меня – тоже.

Нестерова почувствовала, как подступает истерика, и поспешила возобновить разговор.

– А как дела в Обществе? Ты говорил, вам больше не дают отгулы за дежурства.

– Да, не дают. Мы так поняли, что Владимир Петрович пытается нас достать. Работать так, как это всегда делал Андрей, тяжеловато, но мы из Общества ни ногой. Не дождётся.

– А Лёша? Он что-нибудь с этим пытался сделать?

– Да он даже не заметил, что что-то изменилось! – фыркнул Лев. – Он по-прежнему в себя не пришёл и ничего вокруг не замечает. А мы не говорим: ему и так плохо. Да и что бы он мог сделать?

– Верно. Он уже давно не в силах как-то повлиять на своего отца.

– Ага. И, кстати, про то, что Виктор убил Лизу, я уже знаю. Мне только почему никто не сказал?

– Это было неточно, Лёва!

– Да ну? А в резиденции некоторые видели, как Лёха напрямую Виктора в убийстве обвинял.

– Вот как? – удивилась Ангела. – Я не знала.

Курганов присмотрелся к ней и понял, что она говорит правду. Он вздохнул.

– Надеюсь, ты Виктору ничего не сделал?

– А что все так за него беспокоятся, не пойму? Он – убийца, так или иначе! Нашли невинную овечку. Заказал, конечно, Дьявол, но Виктор же пошёл и выполнил без разговоров.

– Лёва!

– Да ничего я ему не сделал! Хотел, да… злости почти не осталось, пока узнал, что это он. К тому же, Виктор совсем притих после смерти Андрея. Мне даже трогать его теперь западло.

Ведьма чуть-чуть расслабилась, а потом тихо призналась:

– Я надеялась, что это будет не Виктор. Он, конечно, редким козлом бывает, но убийцей… я никогда его не считала.

– Пожалуй, я – тоже. Но я всё равно его всегда ненавидел!

– За что?

– За многое. Причин полно.

– Не назовёшь их?

– Не хватало ещё на это время тратить! – усмехнулся мужчина.

– Ладно. Тогда расскажи про Общество. И особенно – про стаю.

– В Обществе вроде как траур. По Лизе и Андрею. На балу Полнолуния все молчали. Вообще никто не веселился. Так и ушли из резиденции молча. То есть… Никита со своими шестёрками довольный был, но продемонстрировать это они побоялись: вся стая была, и их бы просто убили.

– Вожака стаи уже назначили?

– Нет. Мы думаем, что в бал в честь Посвящения всё решится. А пока стая существует так же, как и при Андрее. Никита и его приятели по-прежнему на первом участке, а мы – на остальных. Работаем по графику Андрея: он его как раз до девятнадцатого июля составил. Но уже не чувствуется, что лес поделён на две части. Скоро опять объединят, наверное. Послезавтра всё будет ясно.

– Послезавтра… – задумчиво протянула Лика. – Как быстро время идёт. – Она вздохнула. – А посвящаемых всех поймали?

– Конечно, Ангела, – криво улыбнулся Лёва. – Это только один раз не поймали – тебя.

– Они – нормальные? Как думаешь? Или такие же, как Никита да Жора?

– Ой, не знаю, подруга. Так сразу не угадаешь. Посмотрим… Слушай, Ангела, я ведь на аллею ехал. Там Мишка с Ксюшей ждут: мы договаривались по городу немного прогуляться, а то совсем засиделись что-то по домам. Поехали? Ребята тебе обрадуются.

Девушка чуть улыбнулась, мягко рассмеялась, а потом кивнула.

– Поехали.

Курганов несказанно обрадовался и завёл автомобиль. Анжелика сбоку смотрела на него.

– А ты, кстати, что на улице в такой час делала? – спросил мужчина.

– Я в парк ходила погулять. И немного задержалась.

– И опять вляпалась в историю, – заметил Лев. – Чего они от тебя хотели?

– Сначала познакомиться, потом ограбить.

Оборотень расхохотался.

– Я вполне справлялась, – поспешно вставила блондинка.

– Ну, да. Я заметил.

Нестерова не выдержала и тоже улыбнулась. Получилось всё и вправду глупо, даже абсурдно.

У Лёвы зазвонил телефон. Это был Миша. Они с Ксюшей друга уже заждались и спрашивали, где он и как скоро будет. Он им ответил, что подъедет через минуту, не упомянув о том, что будет не один.

– Мишка тоже по тебе соскучился, – сообщил Курганов, когда положил трубку.

Девушка почувствовала, как к горлу подкатывает комок.

Скоро друзья уже шли вместе по аллее. Миша и Ксюша увидели их издалека и встали с лавочки, на которой до этого сидели. Взгляды их были непонятными, и Ангела невольно напряглась, не зная, чего ожидать.

Наконец, ведьма и оборотень приблизились к паре. Лев поздоровался.

– Привет, – тихо произнесла Лика, глядя на Мишу.

Самойлов тоже смотрел ей в глаза. Его губы чуть дрогнули в слабой улыбке.

– Привет, подруга, – ответил он и, подойдя вплотную, обнял её.

Девушка испытала огромное облегчение. Закрыв глаза, она тоже крепко обняла своего тёплого друга.

Шли секунды, и пора уже было заканчивать обниматься, но ни оборотень не выпускал ведьму из своих объятий, ни она не пыталась освободиться.

– Эй, ребята! – окликнул их Курганов. – Закругляйтесь давайте!

Анжелика почувствовала, как Михаил отрицательно мотает головой и крепче стискивает её в руках. Впервые за всё их знакомство она так явственно ощущала, что он действительно её любит. Раньше она была в этом не слишком уверена.

У Самойлова в самом деле имелась манера держаться чуть отстранённо, равнодушно даже как будто. Поначалу Нестерова не могла понять, как он к ней относится, но постепенно догадалась, что нужно обращать внимание на поступки, а не на лицо и эмоции, что оно отражает. А поступками и словами темноглазый Миша демонстрировал своё расположение к ней. От неё он не бежал, как от других девушек.

Ангела старалась вести себя с ним, как и с Федей или Лёвой, могла обнять или по голове погладить, и он ей это позволял. Однако каждый раз она всё-таки немного опасалась, что он воспротивится, отвергнет. Его манера держаться провоцировала в ответ вести себя с ним так же.

Михаил, наконец, разжал руки и позволил ведьме чуть отстраниться. Она заметила, что его глаза как-то необычно блестят, и не сразу поняла, что это слёзы. Мужчина отводил глаза, стараясь скрыть свою слабость, и Лика не стала пялиться на него и смущать. Он же секунд через пять справился с эмоциями и улыбнулся так широко, как научился улыбаться только после знакомства с Ксюшей.

– Я так рад тебя видеть! – приглушённо воскликнул он.

Девушка улыбнулась в ответ.

– Я тоже рада тебя видеть.

Самойлов взял её лицо в руки и повертел туда-сюда.

– Ты – бледная какая-то, – озвучил он свои наблюдения. – И похудела. Надо с этим что-то делать.

Ведьма, оборотни и вампирша дружно рассмеялись. Ксения оторвала руки своего мужчины от блондинки.

– Дай и мне с ней поздороваться, – шутливо потребовала она и обняла Анжелику. Потом посмотрела ей в глаза и сочувственно улыбнулась. – Давно не виделись, Ангела. Как у тебя дела?

– Бывало и лучше, – с лёгкой улыбкой ответила девушка. – Но это, пожалуй, лучший день за прошедший месяц. Мне вас не хватало.

– И нам – тебя, – хором сказали Миша и Ксюша.

– Пойдём гулять? – осведомился Лёва.

Парочка кивнула, и они дружным квартетом двинулись по аллее. Люди на них оглядывались почему-то.

Ангела по очереди посмотрела на Самойлова и его вампиршу.

– А у вас как дела, ребята? – неуверенно спросила она.

Они переглянулись странно, а потом Михаил ответил:

– Нормально, подруга. Уже гораздо лучше.

* * *

В ночь на субботу с той пятницы, когда убили Андрея, Миша практически не спал. Периодически он задрёмывал, но потом опять просыпался и тупо смотрел в потолок. И думал о случившемся. И не мог в это поверить.

Ксюша рядом с ним тоже не спала, о чём он даже не подозревал. Она чувствовала, что ему плохо, и не могла спать. Однако и как помочь, не знала, поэтому просто лежала рядом и мучилась вместе с ним.

Днём Самойлов без движения сидел на диване и думал о чём-то, глядя в пустоту. Есть и пить он отказывался, и с очень большим трудом вампирша всё же умудрилась впихнуть в него немного супа. Эта порция была, разумеется, смехотворной для такого взрослого и здорового мужчины.

Ксения смотрела на оборотня и мучилась от собственной беспомощности. Она не знала, что ей делать. Она чувствовала себя совершенно бесполезной. Никогда в жизни она ещё не была в такой растерянности, не ощущала такой робости. Её мужчина потерял давнего и хорошего друга – знакомы они были с Андреем почти 9 лет – а его девушка в это время просто сидела рядом и боялась сделать лишнее движение, чтобы не потревожить его. Она осторожно пыталась с ним заговорить, но он почти не слышал её и отвечал невпопад.

К вечеру Ксюша злилась на себя. Злилась, что ходит на цыпочках вокруг Миши и позволяет ему сидеть как статуя. Её стали раздражать собственные неуверенные попытки накормить его или напоить, заставить выйти подышать воздухом или поговорить. В конце концов, она решила, что не может допустить, чтобы он всё время сидел вот так, даже пусть он посчитает её из-за этого подлой эгоисткой.

Сбросив сковавшую её неуверенность, вампирша уселась к Самойлову на колени. Он этого, похоже, даже не заметил, а она наклонилась и поцеловала его. Ответил мужчина на поцелуй вяло, не так, как всегда, но девушка не сдавалась. Она намеревалась затащить его в постель, что оказалось не так уж и легко, когда Михаил не в настроении. Обычно инициатива была его, однако на этот раз он был против. Ксении пришлось проигнорировать его протест и то, с каким укором он произнёс её имя, и припомнить весь приобретенный с ним опыт. Она тоже была девушкой не промах и успела заметить, где и как к нему следует прикоснуться, чтобы ему понравилось, чтобы было приятно, и он не остался равнодушным.

Возможно, это было нечестно: воздействовать на него через тело, но Ксюше не оставалось ничего другого. И своего она добилась: Самойлов не смог противиться ни своему телу, ни привязанности, которую питал к ней. Его тело, оказавшееся непривычно холодным, погорячело и глаза заблестели, и вялость ушла.

В конце концов, девушка всю ночь почти не давала ему спать. Она будила его и начинала всё по новой. Оставила его в покое лишь под утро. Уставший Михаил вырубился и проспал практически до обеда. На этот раз он спал крепко, не так, как предыдущей ночью.

Проснувшись, оборотень почуял вкусные ароматы, доносившиеся до него с кухни. Сил встать с постели он в себе не нашёл и просто лежал и наслаждался покоем и усталостью, овладевшими им после бурной ночи и крепкого сна. А через несколько минут в спальню вошла Ксения с подносом, на котором дымился шикарный завтрак. Пыхтела она над ним всё утро.

Миша при виде неё растерянно улыбнулся. Её же улыбка была широкой и даже чуть озорной.

– Доброе утро, Михаил Константинович, – сказала вампирша, вызвав у него приступ веселья, и села на край кровати.

– Доброе утро, – ответил он, глядя ей в глаза.

Она снова улыбнулась и, наклонившись, нежно поцеловала его. После этого Ксюша взялась мужчину кормить. У него этим утром проснулся аппетит, и он съел всё, что она ему так старательно готовила.

Покончив с завтраком, Самойлов отправился в туалетную комнату, чтобы привести себя в порядок. Он всегда был правильным мальчиком и гигиеническими процедурами никогда не пренебрегал, потому что к этому его приучили с детства.

Девушка, к его несказанному удивлению, через некоторое время последовала за ним и даже залезла к нему в душ. Она тёрла ему спину, водила мочалкой по плечам, рукам, груди, мылила голову. При этом у неё был такой вид, словно ничего необычного не происходит. Оборотень же изо всех сил старался не показать своё смущение по поводу её неожиданного вторжения в такой интимный процесс как мытьё.

Потом Ксения помогала ему вытираться. Она ласково и осторожно вытирала ему голову, плечи, спину, лицо, грудь… Иногда она целовала его в те места, по которым прошлась полотенцем. Внутренне Миша сгорал от смущения, но не находил в себе сил прогнать её.

Обмотав полотенце вокруг бёдер, он чистил зубы, умывался, брился. Вампирша всё это время стояла, прислонившись спиной к стене, и наблюдала за ним, словно контролировала. Он терпел.

Когда со всеми процедурами было покончено, Ксюша приблизилась к мужчине и обняла его сзади. Он напрягся, чувствуя подвох, но она только развернула его и, поднявшись на цыпочки, поцеловала в губы. Он ответил и немного расслабился, но совершенно зря: девушка сделала ловкое движение рукой и заставила его полотенце свалиться на пол.

Михаил раздражённо вздохнул и, отстранившись, посмотрел на её весёлое лицо. Он был возмущён тем, что она всё утро испытывает его терпение и порой как будто издевается над ним. Как и все, он не любил оказываться в неловком положении, а она всё утро заставляла его маяться от неловкости.

Ксения заметила разгорающееся в его глазах возмущение и попятилась, а потом и вовсе бросилась наутёк. Оборотень подхватил полотенце с пола и побежал за ней, легонько нахлёстывая её этим полотенцем по попе.

Влетев в спальню, вампирша остановилась и развернулась. Самойлов тоже замер и вдруг осознал, что Андрея убили, а он, голый, бегает за Ксюшей по дому и лупит полотенцем. Ему стало стыдно. Он отчаянно покраснел – а краснел мужчина не чаще двух раз в год – и замотал полотенце вокруг бёдер, избегая смотреть девушке в глаза. Она же с изумлением глядела на своего красного как помидор мужчину. О его редкой невозмутимости она была осведомлена.

Свирепо поглядев на вампиршу, Миша схватил её за плечи, швырнул на постель и навалился на неё сверху.

– Ты что, не можешь меня хоть на какое-то время оставить в покое?! – вскричал он.

– Чтобы ты целыми днями сидел как зомби и смотрел в одну точку?! – заорала Ксения в ответ. – Чтобы не ел и не пил? Чтобы так и подох?! Не могу! Извини, но не могу! Я не позволю тебе сидеть и страдать! Ругайся, ори, плачь, но только не сиди вот так!

Мужчина удивлённо моргнул. Только теперь он с кристальной ясностью осознал, зачем она всё это делала. Неловкость и стыд улетучились мгновенно. Мысли вернулись к Андрею или даже больше к Феде, который был привязан к Андрею больше всех них.

Неожиданно и для Ксюши, и для себя самого Михаил вдруг заплакал. За это ему стало стыднее в миллион раз: плакал он ещё реже, чем краснел. Он и в детстве плакал-то редко, а уж при свидетелях – практически никогда. Тем более было стыдно плакать на глазах у собственной девушки.

– Мишенька, бедный мой… – простонала вампирша и прижала его голову к своей груди.

Её пугало его стремление сдерживать свои эмоции, чего бы это ни стоило, заталкивать их так глубоко, как только возможно. Она боялась, что это сгубит его. Знала, что такие чересчур сдержанные мужчины умирают обычно рано и от какого-нибудь инфаркта. Она не хотела, чтобы и его постигла та же участь.

Плечи Миши тряслись. Он плакал беззвучно. Ксения продолжала прижимать его голову к своей груди и поглаживать ласково по волосам.

Оборотень справился с собой через 5 минут и тут же набросился на девушку. Ему казалось, что лучше заниматься с ней любовью, чем плакать у неё на глазах. Это он счёл более приемлемым. Он не хотел больше поддаваться слабости.

В итоге воскресенье они большей частью провели в постели. Иногда они оттуда выбирались, чтобы поесть то, что вампирша готовила всё утро, или возвращались туда и просто лежали, обнимаясь или целуясь.

С одной стороны они провели день бессмысленно, а с другой – очень плодотворно: Михаила чуть-чуть отпустило, он почувствовал поддержку от своей девушки.

Ночью они тоже лежали в обнимку. Заснул Миша, прижавшись к груди Ксюши головой, слушая биение её сердца и чувствуя, как она перебирает волосы у него на голове. Утром он попросил её переехать к нему совсем. Не раздумывая ни мгновения, вампирша согласилась и тем же вечером переехала к нему жить.

* * *

Пока Ангела шла к воротам, у неё в коленях появилась дрожь. Никогда раньше она не страдала трясущимися коленями, а вот теперь, похоже, начала.

Ворота оказались открыты, и про себя ведьма порадовалась, что пришла пешком: ей не хотелось привлекать к себе внимание раньше времени. Она тихонько вошла во двор и направилась к входной двери.

Вчера вечером они гуляли вчетвером с час. Успели обсудить всё, что произошло с тех пор, как погиб Волк. И ещё мужчины убедили Анжелику, что Федя будет рад её видеть. Она была в этом не слишком уверена, но всё же пришла.

После вечера, проведённого с друзьями, девушке стало легче. Она соскучилась по ним и была счастлива их видеть, с ними говорить. Она полюбовалась Мишей и Ксюшей и тем, как они влюблены друг в друга. Ей пришлось признать правоту слов Лёвы: Миша действительно был без ума от своей вампирши. Это отражалось в его глазах каждый раз, когда он смотрел на неё. И, как заметила блондинка, за последний месяц они стали друг другу ещё ближе, чем раньше. Хотя понять это было не так уж легко, учитывая манеру Самойлова вести себя.

Прерывисто вздохнув, Анжелика подняла руку, постучала и чуть отступила назад. Не прошло и пяти секунд, как дверь перед ней распахнулась, и на пороге появился Федя. Увидев же её, он застыл. Их взгляды встретились.

Зная обидчивую натуру Жукова, девушка опасалась, что он не простит её. С бешено бьющимся сердцем она смотрела в его глаза спокойного коричневого цвета и не знала, что и думать. Выдавить из себя приветствие она так и не смогла. Его же брови в это время нахмурились, и выражение лица стало мрачным. Лика приготовилась к худшему, но вопреки её ожиданиям Фёдор сделал к ней шаг и заключил в крепкие объятия. Она с облегчением выдохнула, но получился у неё вместо выдоха какой-то всхлип. Её руки тоже изо всех сил стиснули его.

Они прямо-таки душили друг друга в объятиях, но именно такое объятие отражало то, что они чувствовали друг к другу сейчас.

– Федя, ты что там так… – начала было говорить Ольга, но достигла коридора и замолчала, увидев Нестерову.

Оборотень немного ослабил хватку и заглянул подруге в лицо. На его губах застыла неуверенная улыбка. Он наклонился вперёд и застенчиво чмокнул блондинку в щёку. Она мученически рассмеялась и, поднявшись на цыпочки, основательно поцеловала его в щёку сама, после чего опять обвила его шею руками и прикрыла глаза. Они стали наклоняться влево-вправо, обнявшись, и рассмеялись. Расцепив руки, они с улыбками поглядели друг на друга.

– Привет, подруга.

– Привет, Федя. – Ведьма перевела взгляд на стоявшую позади девушку. – Здравствуй, Оля.

– Привет, Ангела, – с доброй улыбкой произнесла та. – Ты вовремя пришла: мы как раз обедать садимся.

– Ой, я не хочу, – испуганно пробормотала Ангела. – Ешьте, я рядом посижу.

– Никаких «рядом», – твёрдо возразил Федя. – Будешь есть с нами.

– Я, правда, не хочу!

– А придётся! – весело воскликнул мужчина. – Разувайся, проходи.

Анжелика была вынуждена подчиниться. Разувшись, она последовала за ними на кухню и присоединилась за столом. Обедая, они поговорили о работе, о погоде, о друзьях, об Алексее, не касаясь пока той темы, которая их всех огорчала.

Когда трапеза закончилась, Оля осталась помыть посуду, а их выгнала в гостиную. Федя и Лика сели на диван. Девушка чуть-чуть послушала шум воды, доносившийся из кухни, а потом наклонилась к другу и шёпотом спросила:

– Оля к тебе на время переехала или насовсем?

– Сам не знаю, – тоже шёпотом ответил оборотень. – Мы не обсуждали этот вопрос. Но если переехала она сюда добровольно, то уехать сама вряд ли сможет.

Улыбка Жукова была откровенно хитрой, и блондинка расхохоталась от души.

– Я свой шанс не упущу, – подмигнул он подруге.

Они улыбались как заговорщики в тот момент, когда в гостиной появилась зеленоглазая ведьма. После этого Нестерова заговорила:

– Вчера я спрашивала ребят про ваш цех, Федя, и они мне сказали, что вы так без главного и работаете. Я так поняла, что Лёша хотел бы видеть тебя на этом месте, но ты сопротивляешься.

– Это место Андрея, – хмуро сказал Фёдор. – Я мог замещать его какое-то время, но долго я там не справлюсь. Мы вполне можем обойтись без главного, раз уж так вышло.

– Хочешь знать, что об этом думает Волк? – тихо спросила девушка.

Мужчина в недоумении уставился на неё. Она вынула из сумки письмо.

– Волк передал мне письмо через нотариуса. Там есть и о тебе. Я хочу, чтобы ты прочитал.

Ангела извлекла письмо из конверта и развернула.

– Закрой руками то, что читать нельзя, – попросил Жуков.

– Я покажу тебе, где читать.

– Нет, – упрямо возразил тот. – Закрой руками, а то я могу нечаянно прочитать. Это личное. Я не хочу.

То, как трепетно Федя относится к чувствам и тайнам друга, заставило сердце ведьмы сжаться. Она кивнула, разложила второй лист на полу и закрыла ладонями, что надо, оставив абзац между ними. Оборотень наклонился вперёд, и его взгляд заскользил по строчкам.

– А мне можно? – робко осведомилась Оля.

И Фёдор, и Анжелика ей кивнули. Она тоже наклонилась вперёд, опершись рукой о плечо своего мужчины.

Абзац был коротенький, и парочка вскоре выпрямилась. Ольга обняла Жукова, смотревшего прямо перед собой. Он был выведен из равновесия, над которым работал целый месяц. Ему явно хотелось плакать, но он старался сдержаться.

– Я передам этот совет Люциферу, – сворачивая письмо, сообщила блондинка. – Или ты сам?

Друг Андрея отрицательно помотал головой.

– Ты всё ещё против?

Федя опять помотал головой. Лика улыбнулась, убрав конверт в сумку, и снова села на диван. Она видела, что друг не в состоянии сейчас вести беседу, и пересказала первую часть письма, касающуюся видений будущего. Оборотень за это время немного пришёл в себя.

– Ангела, – осторожно заговорил он, – в тот вечер, когда убили Андрея, ты прибежала к Владимиру Петровичу и сказала, что он приказал убить «его» этим ублюдкам. Я так понял, что ты знаешь, кто «эти ублюдки»?

– Да, Волк назвал мне их по именам, – подтвердила девушка.

– Волк? – удивилась Ольга. – Ты застала его живым?

– Конечно!

– Ну да, у тебя одежда была в крови, – пробормотал себе под нос Фёдор. – А как… как ты оказалась в Тёмном лесу? – спросил он уже громче.

Нестерова рассказала про голос леса и поведала о том, что там произошло в лесу, кто это устроил и по каким причинам.

– Подожди… – негромко попросил растерянный мужчина. – Когда ты пришла в лес, Андрей ещё был жив?

– Да, – прошелестела Анжелика. – Он был жив, а я не смогла ему помочь. Простите меня, но сил в тот вечер у меня совсем не было…

– Я знаю! – воскликнул Жуков. – Андрей рассказывал мне. Он говорил, что ты – никакая после сеанса, и что давно с тобой такого не случалось. Тебя никто не обвиняет. Я не для того спросил. Просто… ты получается…

– … была с ним до последнего, – закончила девушка за него. – Да. Это так. До последней секунды. Я практически держала его на руках.

– Ангела… – с сочувствием выдохнула Оля и взяла её за руку.

Та почувствовала, что сейчас разревётся, и начала говорить снова, гонимая отчаянием:

– Он предлагал мне уйти, но я осталась. Я не могла бросить его, я хотела быть с ним рядом… В него стреляли, и ему, наверное, было больно, но он ни разу не пожаловался. Вместо этого взял с меня слово, что я не стану мстить Дьяволу, дал кучу наставлений на тему того, как мне дальше без него жить… Это так типично для него! Он весь в этом. Беспокоился, как я проживу без него, а о себе вообще не думал!..

Лика зажала себе рот, чтобы не зарыдать. Её трясло. Зеленоглазая ведьма обняла блондинку и погладила по голове.

– Бедная Ангела… Как ты это пережила?..

– Так лучше, – возразила Нестерова. – Если бы я с ним не попрощалась, мне было бы хуже в миллион раз. Мне повезло.

Федя тоже глядел на неё с сочувствием, но обнять отчего-то не осмелился. Вместо этого попробовал отвлечь:

– А что нотариус сказал? Андрей оставил всё тебе?

– Оставил. Решил, что вам троим его имущество без надобности.

– Это верно, – улыбнулся мужчина.

– А вы… как поживаете?

– Нормально, Ангела, – ответила Ольга. – Федя вон на два огорода работает.

– Почему на два? – не поняла Анжелика и посмотрела на друга.

– Ну… Андрей тоже свой огород сажал, а он, как известно, не любит, когда дело остаётся незаконченным. Вот я за него и закончу, а потом уж твоё дело, как с ним поступать.

Оборотень и его ведьма переглянулись, и по тому, как одобрительно посмотрела Оля на Жукова, Ангела догадалась, что эта идея с огородом была её. Теперь блондинка поняла, как именно девушка привела Фёдора в норму. Идея была хорошая – это Лика про себя признала. Похоже, Ольга и вправду нашла подход к своему мужчине.

– Мы с Олей вместе туда ездим, – уточнил Федя. – Она помогает мне хорошо.

– Молодцы, – похвалила их Нестерова. – Думаю, Волку бы это понравилось.

Троица замолчала. Внезапно мужчина встрепенулся.

– О! – воскликнул он. – Сергей Васильевич идёт. Я вас оставлю ненадолго. Ладно, девочки?

Девушки кивнули, и оборотень поспешил к выходу. Оля и Лика переглянулись.

– Федя обижен на меня? – с опаской поинтересовалась блондинка.

– За что? – растерялась собеседница.

– За то, что пропала. И не объяснила ничего сразу. И из Общества ушла.

– Нет, конечно! Глупость какая! Федя понимает, что тебе было тяжело. Он только соскучился, и я – тоже. А так мы всё понимаем. Если тебе легче справиться со всем этим одной, то пожалуйста. Мы даже не представляем, что ты чувствуешь. А уж теперь, когда выясняется, что ты присутствовала при его смерти… неудивительно, что тебе понадобилось столько времени.

– Его убили из-за меня.

– Нет, – помотала головой зеленоглазая ведьма. – Владимир Петрович хотел от него избавиться и избавился. Ты ни при чём. Он бы нашёл причину всё равно.

Ангела передала слова Курганова на эту тему.

– Может быть, он и прав, – задумчиво протянула Ольга. – Федя мне тоже что-то такое рассказывал. Не знаю.

– Федя точно на меня не обиделся?

– Да нет же! За что?!

– А Лёва устроил мне взбучку, – сообщила Анжелика и передала их с Кургановым ссору.

– Ой, Господи! – рассмеялась Оля. – Кого ты слушаешь?!.. Никто на тебя не обиделся и Курганов в том числе! Это всё чушь! Ты что, Лёву не знаешь? У него же комплекс! Он же в детстве никому не был нужен и до сих пор мучается мыслью, что никто его не любит. Ему нельзя давать сомневаться в своей любви, а ты не объявилась через месяц – вот он и решил, что ты его не любишь. Обиделся он только из-за этого.

– Пожалуй, в твоих словах есть логика, – со вздохом согласилась Нестерова. – Ты права.

Девушка расслабилась и осмотрелась по сторонам. В углу комнаты, за креслами, она заметила аккуратно поставленные гири и ещё какие-то приспособления.

– Это Федькино, да? – полюбопытствовала Лика.

Девушка Жукова проследила за направлением её взгляда и кивнула.

– Да. Он каждое утро зарядку делает. Он же такой: следит за своей формой. Рано утром встаёт и делает здесь. Я пару раз подглядывала за ним: мне нравится смотреть на это. Такое зрелище! – довольно протянула она, и они обе рассмеялись. – Только не говори ему: он меня пока ни разу не засёк.

– Клянусь! – усмехнулась Ангела. – А как вы вообще живёте?

– Хорошо, – мягко улыбнулась Ольга. – С Федькой хорошо жить, спокойно. Он такой… надёжный. Я уже привыкаю к жизни с ним. И даже рано ложиться спать привыкнуть успела! Раньше-то я каждые выходные здесь проводила, и спать мы ложились обычно часов в одиннадцать или половине одиннадцатого. Но одно дело – выходные, а другое – будни. Федя, конечно, пытался сидеть со мной как обычно, но я же вижу, что у него глаза слипаются, что он зевает во весь рот. Пришлось ему признаться, что он всегда ложится часов в девять, и стали мы укладываться пораньше: что его мучить зря? Засоня он, в общем. Но зато он рано встаёт и такой бодренький!.. Я теперь тоже в девять часов уже спать хочу. Адаптировалась с ним. И мне нравится, что он не храпит никогда. Всегда сопит себе так тихонечко. Обожаю его. – Лицо девушки осветила нежная улыбка. – Мне нравится о нём заботиться: стирать и гладить его одежду, готовить ему. Ты знаешь, Ангела, Федя сладкое очень любит. Я ему пеку тортики, булочки. Ещё я к дому этому привыкла, мне здесь нравится. Я раньше терпеть не могла уборку делать, а здесь – с удовольствием.

– Подожди-подожди! – воскликнула с растерянной улыбкой самая сильная ведьма Сибири. – Федя – сладкоежка?

– Ага! Он вообще поесть любит, но сладкое – обожает особенно. Конфетки ему подавай, да пирожные, тортики. Я уже и сама с ним пристрастилась. Приходится теперь и мне за фигурой следить: пресс качаю.

– А как Федя смерть Волка пережил?

Оля вздохнула, собираясь с мыслями.

– В резиденции он плакал, а со мной – уже нет. Когда приехали домой, он молчал всё время. Я хотела его пообнимать, утешить как-то, а он попросил не делать этого. Видимо, ему было стыдно плакать при мне. В итоге, я просто за руку его держала или прижималась к нему сбоку. Молчали и смотрели друг на друга – и так несколько дней. По ночам он вставал иногда и уходил. Думаю, что поплакать. Потом возвращался и ложился обратно, как ни в чём не бывало. А уже позже я про огород Волка вспомнила и решила, что тогда ему легче станет. Он сразу согласился. А как стал там работать, так быстро и отошёл. Труд оказывает на него релаксирующее воздействие.

– Ты – молодец, Оля. Феде повезло, что у него есть ты.

– Мне тоже повезло. И, Ангела, я не знаю, как выразить, насколько мне жаль. Держись. Если что мы все с тобой.

– Спасибо, Оля, – чуть улыбнулась Лика. – А ты сама-то как?

– Ничего, нормально, – сглотнув, ответила девушка. – Мне тоже не хватает Волка, конечно. Я, оказывается, здорово к нему привязалась. Впрочем, все ведьмы по нему горюют, как и волки. Никто не остался равнодушным: даже девчонки из Группы. К нему все хорошо относились. Наверное, потому, что он ко всем хорошо относился. Он был… очень хорошим членом Общества. И другом…

В гостиную вернулся Фёдор. Вздохнув, он рухнул на диван.

– Сергея Васильевича не переслушаешь, – пояснил мужчина своё длительное отсутствие. – О чём говорили без меня?

– О тебе, конечно, – честно ответила блондинка.

– Да? – изумился Жуков. – А что обо мне говорить-то?

– Лично я, дядя Фёдор, – вступила в разговор Ольга, – могу говорить о тебе бесконечно.

– Правда?

– Ага, – улыбнулась ведьма и взъерошила ему волосы на голове.

Он влюблёнными глазками смотрел на неё. Их пальцы переплелись, они уже держались за руки. Анжелика тихо улыбалась, глядя на эту пару.

Федя вскоре очнулся, осознал, что они забылись, и спросил первое, что пришло в голову:

– А почему тебя всё время нет дома? Я сколько звонил, мне каждый раз отвечали, что тебя нет.

– Тебе врали. Вам всем врали. Я всё время дома.

– Лёва так и думал, что она врёт.

– Правильно думал, – заметила Ангела. – Я уже сказала Марине Сергеевне, чтобы в следующий раз, когда мне позвонят друзья, она не врала, что меня нет. Но вам и не придётся: я включила мобильный.

– Это хорошо, – удовлетворённо кивнул оборотень. – Кстати, твоё платье почти высохло, – сообщил он своей девушке.

– Вот и отлично: к одиннадцати совсем высохнет. И никакой магии не нужно!

– К одиннадцати? – вмешалась Нестерова. – Почему к одиннадцати? Что будет в одиннадцать?

– Бал Полнолуния, – объяснила Оля. – Сегодня полнолуние.

– Серьёзно? – удивилась девушка. – Сегодня бал Полнолуния, а завтра – в честь Посвящения?

– Ага. Глупо получилось, да?

– Даже очень, – согласилась Лика. – Да и тяжело это: две ночи подряд.

– Как-нибудь выдержим, – сказал Фёдор. – Жаль, что ты не с нами. Зато с другой стороны – выспишься.

– Теперь я этому уже не рада: лучше бы посещала балы. – Она вздохнула. – Интересно, Никиту назначат вожаком?

– Вероятнее всего, да. Скоро узнаем.