Читать книгу Теория выбора и случайностей. Часть 3. «Перед рассветом, или И снова здравствуй, нечисть!» - Дарья Быстрицкая - Страница 8

В городе было уже достаточно тихо. Попрощавшись с Витей и Гришей, Максимилиан двинулся прочь от вокзала, к центру Сибирска, где бросил машину. Несмотря на то, что мужчина стремительно удалялся от вокзала, звуки, доносившиеся оттуда, тише не становились. Они эхом разносились по ночному городу, делая темноту более уютной.

Время близилось к полуночи. Свой план на сегодня Ахмедов выполнил: Витя и Гриша были последними, кого он намеревался проверить. Это немного поднимало настроение.

Не реже двух раз в месяц вампир выборочно проверял подчинённых на участках. Проверки, разумеется, были неожиданными, и никто из вампиров ещё ни разу не сумел предугадать появление начальника. Но делалось это вовсе не потому, что глава Общества не доверял своим работникам, а просто для того чтобы ни он сам, ни они не расслаблялись. Поддерживать порядок в городе их никто не заставлял, и ответственность они ни за что не несли, но дело есть дело, и бросать его Мефистофель не собирался, тем более что некоторые члены Общества Дьявола стали себе слишком много позволять. Бросить людей в такое время было первоклассным свинством и даже жестокостью.

Сам Макс теперь дежурил в городе редко. Раньше, ещё в самом начале, он делал это наравне с остальными, но круг его сибирских знакомых постепенно расширялся, а, встречая его во время таких дежурств, эти знакомые несказанно удивлялись. Ему приходилось им что-то врать и, в конце концов, это стало утомительным. Раза два в год сын Дьявола ещё мог насочинять с три короба, но на то, чтобы делать это каждую неделю, у него просто-напросто не хватало фантазии. Да и вампиры понимали, что без дежурств их начальнику хватает и работы, и ответственности. К тому же, он, можно сказать, дежурил круглые сутки: члены Общества звонили ему постоянно. Звонили по личным вопросам – порой даже некоторые советовались как лучше «подкатить» к девушке – и по рабочим. Если ловили кого-нибудь, то звонили ему и спрашивали, как с ним поступить: сдать на руки сотрудникам милиции, с которыми налажена связь, или только пинка под зад дать. Мало кто из членов Общества решал эти вопросы сам: большая часть перекладывала ответственность на Максимилиана, и ему приходилось подрабатывать психологом на расстоянии. Всё это, несомненно, отнимало силы.

Мефистофель шёл по тёмным улицам частного сектора, дабы сократить путь, и при этом хмурился. День сегодня был отвратительный: и работы что-то слишком уж много, и звонков от вампиров, и клиент препротивный в магазине попался. Он вздёрнул внебрачному сыну Дьявола все нервы и испортил настроение окончательно. Успокаивать таких психованных как этот корректным способом мужчина не умел и, пока тот демонстрировал им всем далеко не самые лучшие стороны своей натуры, мысленно восклицал, обращаясь к Владу: «На кого ты меня покинул?».

Рудаков один умел приводить в чувство таких нервных и недовольных всем людей. Его невозмутимость и обжигающе холодный взгляд голубых глаз действовал в подобных ситуациях лучше всего. Но Рудакова с ними не было. Его не было ни в магазине, ни даже в городе Сибирске – Владимир вместе с Викторией на машине укатил в Иркутск. Они оба были в отпуске и собирались провести этот отпуск вдвоём.

Ездить куда-нибудь во время отпуска для вампиров было затруднительно. Дело, конечно, в крови: много ей не увезёшь, да и хранить сложновато, а уж через границу тем более не перевезёшь. Поэтому далеко отдыхать вампиры не отправлялись. Влад тоже уехал всего на неделю и кровью запасся. Прожить он без неё мог, но, как и у всех вампиров, самочувствие его тогда значительно ухудшалось. Мужчина когда-то протянул без крови в армии и ещё год до этого, но то вялое и почти предсмертное состояние до сих пор не забыл и повторять подвиг не стремился.

Кто-то мечтает увидеть Париж, а кто-то – Байкал. Вика относилась к числу последних, и они с Владом без всяких споров решили отправиться туда, тем более что почву им в Иркутске подготовила сестра Краснова, Надя. Она была рада помочь друзьям любимого брата и подыскала им жильё, а также разузнала всё о развлечениях, доступных в их городе.

Телефон Рудаков выключил, о чём предупреждал всех заранее, да и Карина Магомедовна ушла этим вечером на день рождения к подруге, поэтому пожаловаться Максу сегодня было некому. И это настроение портило! Ему было жизненно необходимо выпустить пар!..

Август перевалил через середину, и по ночам теперь было холодно. Осень близилась неумолимо, но на этот раз Ахмедова сей факт не огорчал. Он мечтал, чтобы этот отвратительный год закончился поскорее. Слишком уж много было бед и ошибок.

В последнее время в мыслях Максимилиана обитали, как ни забавно, мужчины, и было их двое. Первого звали Волком.

Его уход был таким неожиданным, что у вампира до сих пор не получалось его осознать. Он силился, да всё без толку. Если бы ему довелось увидеть Волка мёртвым, то, возможно, сумел бы поверить в его смерть, а так… не мог. Это казалось невероятным. Как мог этот активный, полный жизненных сил мужчина умереть? Это было так обидно, так возмутительно! Почему именно он?!

Мефистофелю до сих пор всё это казалось страшным сном или ошибкой. Ну не мог Волк умереть! Просто права не имел! Тем более так внезапно и… бесповоротно. Как у него только совести хватило?

Мужчина хрипло рассмеялся над своими мыслями, сокрушённо покачав головой. Он злился на Волка, потому что страшно скучал. И Ангелу ему было жаль. Он чувствовал ответственность за неё и хотел бы как-нибудь помочь, но не имел абсолютно никакого понятия, как это сделать. И мучился от этого сильнее.

Макс отчётливо помнил тот вечер, когда Волка не стало. Помнил, как перед глазами всплыло лицо друга. Помнил своё потрясение.

Первым его состояние заметил Влад и спросил, что случилось. Когда брюнет озвучил новость, в комнате наступила тишина. Такая же тишина повисла после того, как Саша с Колей сообщили об убийстве Куликовых, Сезовых и всех остальных. С тех пор тишину Максимилиан возненавидел. Теперь он предпочитал, чтобы в его доме было шумно – лишь бы больше не было этой гнетущей тишины. Тишина теперь его пугала.

С одной стороны отсутствие Волка было пока не слишком заметным: посещал вампиров он не слишком часто – около раза в месяц. Но с другой стороны старшему сыну Дьявола казалось, что планета без Андрея Туманова как будто опустела, лишилась души. Или это они все с его смертью потеряли какую-то часть души?..

Вторым мужчиной, занимавшим в последнее время мысли Ахмедова, был Алексей Чернов. Стыд и чувство вины по-прежнему не отпускали Макса, и если раньше он подумывал о том, чтобы всё-таки извиниться перед младшим братом однажды, то теперь отбросил эти мысли совсем.

Дело было в том, что в тот вечер, когда убили Волка, домой к вампирам приходили Оля с Кирой. Они рассказывали про случившееся с Куликовыми и объясняли, почему это случилось и как связано с Алексеем. Разбираясь в их не совсем связной речи, Мефистофель задавал вопросы, и один из них, как показалось кое-кому, прозвучал осуждающе. Вот тогда Татьяна на него набросилась.

Побить его ей не дали Коля с Сашей, вцепившиеся в неё мёртвой хваткой и понимавшие прекрасно, что глава Общества не сможет ей ни ответить, ни защититься как следует. Всё это однако не помешало Тане наорать на брюнета и высказать всё, что она о нём думает.

Из её «пламенной» речи Максимилиан узнал, что после разговора с Ангелой и Волком Алексей не познакомился с ним лишь из опасения как-то навредить ему. Младший брат, видите ли, считал его хорошим парнем! И свою первую ошибку, после которой всё и пошло наперекосяк, он совершил после визита Ахмедова к ним домой.

Может быть, и глупо так думать, но вампир часто размышлял о том, что если бы он послушал совет друзей и познакомился с младшим братом, как полагается, или в ту ночь велел своим парням догнать его, обогнавшего их, и объяснил бы всё, извинился, то он, Алексей, не поехал бы к своей Лизе, а значит, она была бы жива, как и Куликовы, Сезовы…

Осознание того, что именно он, пусть даже и косвенно, виноват в смерти девушки Алексея, убивало Макса. Ему казалось, что уж после такого младший брат его точно не простит и будет ненавидеть до самой смерти. И он не мог поставить это брату в вину.

Когда уже все узнали о смерти Волка, и Саша свозил девочек за волками, а потом вернулся поздней ночью, он пришёл к Ахмедову в комнату и поведал о том, что видел и слышал в доме Куликовых. Краснов не имел привычки трепаться о чужих делах, и это было против его правил, но он это сделал, посчитав правильным.

После этого рассказа Мефистофель часто с ужасом вспоминал слова Волка о том, что он однажды может пожалеть о своём решении, а исправить что-то будет поздно. Воистину едва так и не получилось. Если бы не Таня, то Алексей Чернов бы умер, а его старшему брату только и оставалось бы мучиться совестью за свою ошибку до самой смерти. Впрочем, учитывая слабое сердце Алексея, всё ещё могло случиться именно так.

После услышанного от Тани, Саши, Ольги и Киры Максимилиан, ко всему прочему, лишился единственного слабого оправдания, которым тешил себя с тех пор, как встретился с братом лицом к лицу. Он пытался убедить себя, что Алексей всё-таки, возможно, не стал бы с ним знакомиться, если бы узнал о нём. Возможно, он всё же не выносит вампиров и скрывает это, сваливая всё на отца. Ведь так может случиться? Однако дружба с вампирами, тайная, но крепкая, говорила об обратном. Она говорила о том, что Алексей Чернов был искренним. Он действительно не был похож на отца ни в чём.

Смешно теперь было Максу над своими мыслями о том, что ему не нужен брат. Ни брат, ни сестра не могут быть нужны или не нужны. Просто, когда у тебя есть брат, ты его любишь, а когда нет, то не любишь, потому что некого.

Вампир вдруг осознал, что ему не плевать на чувства брата, не плевать на обиду, которую ему нанёс. Ему хотелось исправить содеянное, получить прощение. Ему было больно и горько от того, что он ранил своего младшего брата. Он безумно хотел стать ему другом. Хотел знать о нём как можно больше.

Рассказы друзей из Общества Дьявола, в которых фигурировал Алексей Чернов, Максимилиан обычно слушал в пол-уха и делал это намеренно. Теперь он об этом сожалел и по крупицам выуживал из памяти всё, что слышал о младшем брате. Полученную в итоге информацию мужчина бережно хранил и лелеял.

Как оказалось, всё слышанное о брате было исключительно положительным. Отрицательное же, которое Ахмедов мусолил столько времени, было лишь его домыслами и эмоциями. И всё-таки старший сын Дьявола не собирался полагаться только на услышанное и сознательно сдерживал себя, дабы не оказаться, в конце концов, полнейшим дураком: он был скорее склонен к цинизму, чем к наивности. Холодный голос разума неустанно повторял ему, что брат не может быть идеальным, и большинство знакомых, вероятнее всего, его идеализирует. Однако, несмотря на всё это, полученная о младшем брате информация грела ему душу. Нелогично, пожалуй, но это было так.

Мефистофель вынырнул на поверхность, сознательно вырываясь из всех этих размышлений, которые не оставляли его ни днём, ни ночью. Он всё ещё шёл по неосвещённым большей частью улицам частного сектора под доносившиеся с вокзала звуки. Пока он был погружён в свои мрачные раздумья, звуки те стали тише. Они по-прежнему позволяли чувствовать себя уютнее, но уже не перекрывали других шумов. Теперь мужчина отчётливо слышал, как шуршит под его ногами гравий, и постарался сосредоточиться на этом звуке, чтобы остаться в реальности.

Максимилиан вышагивал достаточно резво и скоро вышел на другую улицу, асфальтированную. Здесь фонари горели и более или менее освещали хмурое лицо брюнета, пока он двигался по обочине, минуя частные дома, чередующиеся с двухэтажными бараками. Во дворах тех домов собаки, гремя цепями, вставали с земли или вылезали из будок, когда он проходил мимо, а некоторые даже лаять начинали. Ну не любят собаки ни вампиров, ни Дьяволов – что уж тут поделаешь?!..

Ахмедов на собак внимания не обращал и шёл своей дорогой. Про себя он размышлял, позвонит ему мама, когда вернётся со дня рождения, или нет? Хоть бы позвонила! Ему сегодня так хочется пожаловаться кому-нибудь на жизнь!

Вампир тяжело вздохнул, продолжая думать о своём. Откуда-то справа послышались мужские голоса, но он не обратил на них внимания, как и на собак, однако к мужским голосам вдруг присоединился женский, звук которого заставил его отвлечься от своих мыслей и остановиться. Голос как голос, но и его высота, и интонации выдавали ужас и напряжение. Женщина, которой принадлежал этот голос, была насмерть напугана.

Макс повернул голову вправо. Прямо от того места, где он стоял, извиваясь, убегала тоненькая тропка, конец которой терялся в темноте, проскальзывая между двумя заборами. Один забор огораживал барак, а второй – какую-то территорию. Свет фонаря доставал до забора слабо, и, насколько мог разобрать старший сын Дьявола, на плакате, приклеенном к забору, было написано что-то про пиломатериалы.

Тропка, похоже, вела на параллельную улицу. Попасть на ту, следует упомянуть, было непросто. От места, где на эту улицу свернул мужчина, надо было идти достаточно долго в сторону противоположную той, которой шёл он, чтобы всё-таки свернуть и попасть на параллельную. Да и двигаясь в том направлении, коим следовал брюнет, попасть на ту злосчастную улицу можно было лишь обогнув множество зданий, сделав тем самым приличный крюк. Впереди, в нескольких метрах от застывшего на обочине главы Общества, пролегала улица, перпендикулярная той, однако с некоторых пор она была перекрыта из-за организаций, располагавшихся на углу.

Осознавал всё это Мефистофель несколько коротких секунд, после чего, более не медля, двинулся по тропе. Когда свет фонаря перестал доставать до той части тропы, по которой шёл мужчина, он остановился, чтобы глаза немного адаптировались. Не прошло и десяти секунд, как Максимилиан продолжил движение вперёд. Теперь он даже мог разобрать слова, произносимые голосами.

– … Пожалуйста, отпустите меня, – попросила незнакомка. – Меня дома ждёт сын. Мне очень нужно к нему.

– Ну, вот и хорошо! – неправдоподобно ласково воскликнул один из собеседников. – Если мамочка не будет выпендриваться, то очень скоро пойдёт к своему сыночку. Мамочка же не хочет, чтобы её сыночек остался без неё совсем?

– Нет, – срывающимся и одновременно сдавленным шёпотом ответила женщина.

– Значит, мамочка сделает так, как ей скажут. Она не будет плакать, вырываться, кричать и звать на помощь. Верно? – всё так же ласково осведомился мужчина.

– Да, – еле слышно ответила ему собеседница.

– Вот и хорошо! Вот и славно! Мы тебя не обидим: мы просто хотим развлечься. Мужика ты своего ведь развлекаешь – теперь развлеки и нас. Ни к чему быть жадной. Мы ничуть не хуже твоего мужика. Какая тебе разница перед кем ножки раздвигать? Совершенно никакой! Будешь с нами ласкова, и мы скоро отпустим тебя к твоему сыночку. Мы просто тоже нуждаемся в женской ласке и несправедливо нас её лишать. Правда?

– Пожалуйста, – напряжённо взмолилась женщина, – отпустите меня. Я же ничего вам не сделала.

– Вот именно. Когда сделаешь то, что мы попросим, мы тебя отпустим, – вступил в разговор другой мужчина. – Ни к чему обижать нас. Почему я не могу трахнуть такую красотулю, как ты? Ты думаешь, если ты красивая, то можешь безнаказанно обижать хороших парней? Ты мне понравилась, так не разочаровывай теперь. Поверь, нам будет хорошо. Я, может, получше твоего мужика буду? Давай, иди сюда!..

Ахмедов стоял и слушал их разговор несколько секунд, пока внутри него расправлялась вампирская сущность, выпущенная им на волю. Вампиры не могли видеть в темноте как днём в отличие от волков, но зато чётко различали внутри каждого живого существа всю его кровеносную систему до мельчайших капилляров. Вот именно в таком плане Макс вскоре «видел» всех людей, разговаривающих на фоне какого-то аварийного здания, мог понять, где у них конечности, как и куда они двигаются.

Все они, в том числе и сам вампир, находились в том, что прежде, видимо, являлось внутренним двором аварийного ныне здания. Один из мужчин стоял вплотную к дрожащей женщине и приговаривал что-то, лапая её грудь. Брюнет вышел из тени и поинтересовался отчётливо и громко:

– Ребята, какие-то проблемы?

Присутствующие вздрогнули и оглянулись на гостя, и даже тот, кто был «самым ласковым», перестал трогать женщину. Мужчин Макс насчитал четверо.

– У нас нет никаких проблем! – рявкнул третий, чей голос сын Дьявола ещё не слышал. – Это у тебя они сейчас будут, если не свалишь отсюда! Тебе чего надо? Иди, куда шёл, мужик!

– Да погоди ты! – осадил его «ласковый», а потом обратился к вампиру: – Мужик, ты, может, присоединиться хочешь?

Мефистофель не видел лиц, но каким-то невероятным образом почувствовал отвращение и ужас, охватившие при этих словах женщину. Он тихо и хрипло рассмеялся.

– Нет, спасибо. Я добываю себе женщин несколько иным способом – уж точно не шантажом и не запугиванием. И вот чего не пойму: неужели вы не можете найти себе женщину иначе? Неужели обязательно зажимать в углу и насиловать первую попавшуюся? Вы ухаживать за девушками не пробовали?

– Пошёл ты на х…! – заорал «обидчивый». – Мне эта нравится, и я её поимею! А ты вали отсюда, пока не схлопотал!

– Парень, проблема в том, что ты ей не нравишься, и иметь тебя она не хочет, – всё так же спокойно продолжил Максимилиан. – Видишь, как её трясёт? Ты такой милый и обходительный, что её сейчас на тебя вырвет.

– Катись отсюда, – ласково посоветовал первый мужчина в компании. – Твоего совета никто не спрашивал. Мужик, тебе больше всех надо что ли? Она не стоит того, чтобы ты из-за неё получал по голове. Наша красотуля ничуть не против, а дрожит она от нетерпения. Ну невтерпёж ей уже, понимаешь? Так что иди и не мешай.

– Насколько я слышал, «красотуля» против. Ей нужно домой, к сыну, значит, нужно отпустить её к сыну. У тебя матери не было что ли?

– Нет, тебе всё-таки нужны проблемы! – выплюнул третий и вместе с молчаливым приятелем двинулся к брюнету, а «ласковый» с «обидчивым» завалили женщину на землю. Она тоненько вскрикнула, но первый тут же скомандовал ей не орать, и она замолчала. «Обидчивый» держал её за руки и прижимал к земле, пока приятель готовился совершить насилие.

Сложно описать, какое титаническое усилие Ахмедову пришлось совершить над собой, чтобы сохранить холодную голову и не выйти из себя. Иначе он вряд ли смог бы помочь женщине.

Парни, собиравшиеся создать вампиру проблемы, были уверены, что справятся с ним. Однако их ожидал сюрприз: как и любой, кто занимается боксом, глава Общества был подвижен и увёртлив, а если бил, то метко и основательно. Очень скоро парни пожалели, что связались с ним: в нокаут он их отправлять не стал, но они сразу догадались, что удары, полученные от него, ещё долго будут им аукаться, а потому «героизм» больше демонстрировать не стали.

Избавившись от первых двух парней, Макс с нечеловеческой скоростью подскочил к «ласковому», который уже снял штаны и достал «орудие труда», и схватил его за волосы, после чего с лёгкостью отшвырнул прочь. Тут на него кинулся «обидчивый», которому он с превеликим удовольствием врезал в пах, а потом добавил ещё несколько тяжёлых ударов в чуть менее болезненные места.

Наступила коротенькая передышка, во время которой старший сын Дьявола понял, что выпустить пар ему сегодня удалось и дома орать ни на кого не придётся! В этот момент на него кинулся «ласковый», успевший натянуть штаны. Мефистофель не растерялся: врезал ему в пах тоже, а затем схватил его за голову и несколько раз этой головой ударил его о собственное колено.

– Женскую ласку ещё заслужить надо, ребята! – воскликнул брюнет, припомнив их с женщиной разговор, и здесь вдруг вышел из себя окончательно, чему дополнительно способствовал тот факт, что первые двое неожиданно осмелели и вместе с «обидчивым» опять бросились на него. Сделали они это зря.

Максимилиан всегда отличался горячим темпераментом, и провоцировать его не стоило. Но парни это сделали, и он потерял голову. Он стал их избивать с бешеной силой. Когда они падали, он поднимал их за шкирку и бил снова. Всё бил и бил, пока голос разума не произнёс бесстрастно в голове: «Ты их убьёшь. Остановись». И только тогда Макс прекратил избиение, с трудом взяв себя в руки. Как оказалось, все четверо уже давно были без сознания.

Мужчина перевёл дух и двинулся к женщине, прислонившейся к забору. Тут со стороны тропинки появился запыхавшийся Женя-вампир.

– Шеф, извини, – с ходу начал извиняться он, – у нас там заварушка вышла небольшая, и мы не слышали…

– Да вы и не могли ничего слышать: пострадавшая не склонна звать на помощь, – устало отмахнулся Ахмедов. – Но раз уж пришёл, проверь, живы ли ублюдки.

– А ты не уверен?

– Не-а. Еле остановился: взбесили они меня.

Мефистофель приблизился к женщине.

– Вы как?

Она ничего не ответила, продолжая дрожать. Трясло её так сильно, что даже зубы клацали. Вампир неловко погладил её по плечу.

– Тихо-тихо, – пробормотал он. – Успокойтесь. Всё позади… Вы сейчас, случаем, в обморок не собираетесь упасть?

– Не знаю, – слабым голосом ответила она.

Максимилиану вдруг стало весело.

– То есть пока они убеждали вас дать себя изнасиловать, вы в обморок падать не собирались, да и когда к делу приступили – тоже, а теперь решили?

Женщина в ответ тихо засмеялась, хотя в её смехе всё-таки слышались слёзы.

– Ну вы даёте, – улыбнулся мужчина. – Как вас зовут?

– Розалия.

– Очень приятно, Розалия. А меня – Макс.

– Макс, они – живы, – доложил Женя, стоявший где-то позади. – Придут в себя через пару часов – не раньше.

– Ну, тогда чёрт с ними, – чуть повернув голову, сказал глава Общества. – Иди и работай дальше. Только на камерах нигде не засветись: вдруг ребятки на меня обидятся и заявление решат написать?

– Хорошо. Ты тоже не светись.

– Угу.

Женя растворился в темноте, и Ахмедов поглядел на женщину. Она по-прежнему были близка к обмороку. Вампир как раз лихорадочно размышлял, что делать с ней, когда из её рук выскользнула сумка, и послышался плеск. Брюнет наклонился и, пошарившись в сумке, нашёл бутылку; одновременно с этим он вытаскивал наружу свою человеческую сущность.

– О, водичка! – бодро воскликнул он, выпрямившись, и глотнул из бутылки, ощущая на себе изумлённый взгляд новой знакомой, после чего распылил эту воду ей в лицо, как при глажке белья в его детстве делала мама.

Розалия сначала затихла потрясённо, а потом ойкнула и помотала головой. Макс тихонько рассмеялся и, закрутив крышку, бросил бутылку на землю. Положив руку пострадавшей себе на плечо, он приказал:

– Держитесь за меня и дышите глубже. Дышите медленно и глубоко.

Женщина подчинилась, и скоро дрожь в её теле стала слабеть. Оба молчали некоторое время.

– Розалия, вас не учили, что в таких ситуациях надо кричать: «Помогите! Насилуют!»? Вы что, собирались позволить им изнасиловать вас?

Мефистофель уже решил, что она не ответит, как вдруг послышался тихий, но твёрдый, голос:

– У каждого, знаете ли, свои приоритеты: мне важнее остаться в живых. Если я умру, то кто позаботится о моём сыне?

– А муж у вас есть? Его отец?

– Есть, но он о себе-то не в состоянии позаботиться, а вы про сына говорите.

– Чудесно, – пробормотал мужчина и уже чуть громче попросил: – Если вам когда-нибудь ещё раз доведётся оказаться в такой ситуации – хотя я надеюсь, что этот раз был последним для вас – пожалуйста, кричите и зовите на помощь. В этом городе, когда вы зовёте на помощь, она обычно приходит. Хорошо?

– Ладно, я постараюсь. Хотя вообще-то я кричать толком не умею. – Розалия помолчала, но потом всё-таки спросила: – Зачем вы их так сильно избили? Чем они вас разозлили?

Максимилиан рассмеялся как-то невесело и, запрокинув голову, недолго посмотрел на небо, усыпанное звёздами.

– Знаете, Розалия, моя мать вырастила меня в одиночку, и у меня, наверное, возникли ассоциации. Я просто как представлю, что какие-нибудь ублюдки так бы с ней обошлись… – Он помотал головой, будучи не в силах закончить фразу. – В общем, я был бы благодарен, если бы кто-нибудь оказался настолько любезен, что убил бы их за это. И я бы предпочёл, чтобы моя мама спасала себя, думала бы о себе, а не обо мне беспокоилась! Если бы она ради меня позволила себя изнасиловать, я бы себе этого никогда не простил. Я бы удавился, наверное. А вообще ваш вопрос странный: вас они не разозлили? Меня лично каждая их фраза приводила в бешенство! Вы их жалеете что ли?

– Нет, просто удивилась. Козлы они, конечно.

Брюнет засмеялся и женщина вместе с ним. Ему было приятно с ней говорить, да и просто находиться рядом.

– Зачем вы здесь пошли? Сократить путь хотели?

– Да. Я так устала, домой хотелось! Я никогда здесь раньше не ходила. Больше и не пойду! Сократила блин, дура!

– Да ладно вы: всякое бывает, – мягко сказал Ахмедов. – А вы откуда так поздно идёте?

– С электрички.

– С электрички?

– Да, я к свекрови ездила.

– Зачем?

– Помочь ей надо было, – ответила Розалия и нехотя пояснила, поняв, что собеседник ожидает более подробного ответа: – Уголь с ней перекидали, да лук убрали. Ещё помидоры солили.

– А муж ваш не хотел матери родной помочь? Уголь перекидать, например?

– У него здесь дела были: другу надо было помочь машину отремонтировать. И я на него сына оставила.

– А-а… – протянул вампир, понимая, что не имеет права на возмущение, и всё-таки возмущаясь. – А с электрички ночной он вас встретить не мог?

– Я не просила, – был ему короткий ответ.

«Сам он, конечно же, догадаться не мог», – подумалось Максу, но вслух он ничего не сказал, чувствуя, что Розалия и сама всё про своего мужа знает.

– Вам как, лучше? – осведомился вместо этого мужчина. – Идти сможете?

– Да-да, смогу.

Мефистофель наклонился, нашёл бутылку с водой, сунул её в сумку и протянул ту женщине. Она приняла её из его рук и, маясь от неловкости, сообщила:

– Здесь ещё где-то мои пакеты были…

И они стали в этой темноте искать пакеты. Нашла их Розалия сама и известила об этом главу Общества. Он приблизился к ней и предложил:

– Давайте, я понесу ваши пакеты.

– Не надо. Спасибо. Я сама понесу.

Мужчина тяжело вздохнул и, более ни о чём не спрашивая, просто отобрал их у неё. Пакеты для человека были достаточно тяжёлыми, хотя Максимилиану как вампиру особых неудобств не доставляли. Он, конечно, поразился про себя, как она их на себе пёрла, но потом вспомнил про уголь и поражаться перестал.

– Возьмите меня под руку, – скомандовал женщине Ахмедов. – Можете повиснуть на мне, если хотите. По-моему, вам всё ещё грозит обморок.

Розалия подчинилась, и они покинули центр двора, до которого с левой стороны хоть и слабо, но доставал свет фонаря. Там остались четверо несостоявшихся насильников, чьи лица теперь были изрядно изуродованы. Макс же со спутницей шагнул в темноту.

Все его чувства обострились. Он был напряжён и внимателен, пока они не прошли мимо аварийного здания и не оказались на параллельной улице. Здесь он чуть-чуть расслабился, но окончательно успокоился только тогда, когда они вышли на середину гравийной дороги, где было хорошо видно, что вокруг никого нет, и никаких приключений их сегодня больше не ожидает.

Оба выдохнули с облегчением и посмотрели друг на друга. И только тут друг друга увидели по-настоящему.

Мефистофелю захотелось завыть во весь голос: женщина в самом деле была «красотулей», да ещё какой! Ему было бы гораздо легче, если бы эта сильная и приятная женщина, которая ему несказанно понравилась, оказалась бы чуть менее красивой!

Её длинные волосы приглушённого рыжего цвета были заплетены в косу. Глаза её были светло-зелёными и напоминали своим цветом камень под названием хризолит, именуемый иногда вечерним изумрудом. Кольцо с таким камнем имелось у его матери. Губы Розалии были не пухлыми, но и не слишком уж тонкими и при этом какими-то изящными. Лицо её было красивым классической красотой.

Ростом женщина обладала достаточно высоким. Фигура её была тоненькой, и Максимилиана так и тянуло сравнить её с рябиной. В этой тонкости была особая женственность.

Взгляд мужчины скользил вниз с естественной груди среднего размера на тонкую талию, затем узкие бёдра и угадывавшиеся под юбкой до колена красивые и длинные ноги. И как только такую жену можно отпускать на улицу одну, да тем более в такой час? Её муж просто ненормальный!

После осмотра женщины Макс понял, почему её трусливые насильники с таким упорством пытались отбить её и кидались в драку вновь и вновь. Хороша – ничего не скажешь.

Розалия в это время рассмотрела своего спасителя. Голос у него был красивый и очень мужской, как ей показалось, но к красивому голосу вовсе не обязательно прилагается красивая внешность, и она не ожидала. Тем более она никогда бы не подумала, что такой красивый мужчина способен постоять за кого бы то ни было, но тому она была свидетельницей, а потому сомневаться не приходилось.

Ей вспомнились его слова о том, что женщин он себе добывает иным способом. Про себя Розалия усмехнулась. Она была уверена, что ему вообще их добывать не приходится: они сами к нему бегут.

– Господи! – воскликнула женщина, отчего Мефистофель вздрогнул, выйдя из оцепенения. – Какая же я неблагодарная! Я совсем что-то… Простите меня, пожалуйста! Спасибо вам большое! Спасибо! Я так вам благодарна, что и выразить этого не могу…

– Да что вы так всполошились? Я вижу, что вы всё ещё в шоке, – улыбнулся брюнет. – Где вы живёте?

– Да вон в той трёхэтажке, – махнула Розалия рукой на кирпичное здание, находившееся от них в десяти метрах. Глаза её блестели: за свою оплошность она расстроилась до слёз.

– Пойдёмте: сын же вас ждёт.

– Ой, да я сама дойду! Спасибо вам, конечно, но тут недалеко…

– Я вас провожу.

– Это вовсе необязательно! Вы и так со мной сегодня нанянчились. Простите, что причинила столько хлопот…

– Розалия! – окликнул спутницу Ахмедов. В его голосе проскользнула властность. – Я сказал, что провожу вас. Одну я вас не отпущу. Я хочу убедиться, что вы благополучно добрались до своего дома. Если не провожу, то не усну: буду беспокоиться, как бы с вами ещё чего не приключилось. Попросите вы меня об этом ещё там, я бы и то не согласился, а уж теперь, когда рассмотрел вас, – тем более! Ну не с вашей внешностью разгуливать по улицам в одиночестве в такой час! Честное слово! Да и пакеты эти ваши…

– Я донесу! – поспешно вставила женщина.

Вампир вздохнул и тепло посмотрел на неё.

– Розалия, вы устали, вы пережили нервный стресс – что вы донести можете? Да вы еле ноги волочете! Пойдёмте: вам давно пора спать.

Розалия кивнула, бросив с ним спорить: он был абсолютно прав, и убедить его в обратном она бы не смогла. Поэтому они пошли к дому, двигаясь в полнейшем молчании.

«Замужем! – восклицал про себя с досадой Макс. – Она – замужем!».

Эта красивая, но усталая и небогато одетая женщина отчего-то поразила его воображение. Она понравилась ему ещё до того, как он увидел её. С одной стороны он осуждал её поведение, а с другой – восхищался. Возможно, именно эта её самоотверженность и поразила его больше всего. А ещё сила духа: в обморок-то она так и не упала! Держалась до последнего!

Когда они поднимались на второй этаж, Розалия тихо спросила:

– А как вы там оказались? Куда вы шли?

– Да я неподалёку машину бросил – к ней и шёл. Тоже с вокзала, кстати. Знал бы, что вы влипнете в такую историю, непременно проводил бы вас.

– Вас, наверное, дома ждут, – обеспокоилась вдруг спутница.

– Да никто меня не ждёт! – отмахнулся Мефистофель. – В отличие от вас у меня нет ни сына, ни жены.

– А мама?

– Мама живёт в другом городе. Я в Сибирске неместный, хоть и прожил здесь, наверное, лет десять уже.

– А откуда вы приехали?

– Из Абакана.

– Из Абакана?! – изумилась Розалия. – Из столицы республики вы переехали в наш маленький Сибирск?!

– Ваш маленький Сибирск – очень необычный город, Розалия. Я всегда мечтал увидеть этот город и в итоге остался. А вы здесь выросли?

– Да, родилась и выросла.

Они остановились у дверей квартиры. Женщина стала искать ключи в сумке и одновременно с этим заговорила:

– Максим, я совсем не знаю, как вас отблагодарить…

– Вы уже поблагодарили меня, – возразил Ахмедов.

– Но это совсем не то! – с чувством воскликнула Розалия. – Что бы я могла сделать для вас? Может быть, вы есть хотите?

– Я ужинал, спасибо.

– А чаю? Может быть, вы чаю хотите? Ужин-то, наверное, давно был. Пожалуйста!

Вампир хотел снова начать возражать и отказываться, но не стал. Он понял, что Розалия принадлежит к тому типу людей, что не любят оставаться в долгу. Если она хоть как-нибудь не отблагодарит его, то будет мучиться и чувствовать себя должной.

Макс вздохнул.

– Ладно, я выпью чаю, но только если и вы будете тоже.

– Я буду! – обрадовалась женщина. – Я после электрички всегда чай пью.

– И часто вы к свекрови ездите?

– Летом – да. Зимой – реже.

– Одна или с мужем?

– Чаще одна.

– С ума сойти! – выдохнул мужчина. – Ваша свекровь в вас, наверное, души не чает.

Розалия горько усмехнулась, открывая квартиру, и призналась:

– На самом деле, она меня терпеть не может.

Мефистофель был шокирован, и дар речи вернулся к нему не сразу, а когда это всё-таки случилось, сказать ничего не успел. Они со спутницей вступили в квартиру, и последняя включила в прихожей свет, после чего послышался возбуждённый детский голосок:

– Мамочка! Мамочка пришла!

И к Розалии подлетел хорошенький мальчишка с рыжими волосами и светло-карими глазами. Она его сначала крепко обняла, а потом отстранила и сказала с укором:

– Шурик, ну я ведь говорила тебе, чтобы ты меня не ждал и ложился спать. Почему ты ещё не в постели?

– Но я хотел дождаться тебя! И спать я не могу, когда тебя нет. И я… я… я беспокоился о тебе!

Женщина мягко рассмеялась и посмотрела на Максимилиана, который теперь заинтересовал её сына.

– Знакомьтесь: это мой сын, Шурик. Шурик, познакомься: это…

– Макс, – поспешно вставил мужчина. – Можешь звать меня дядей Максом.

И Ахмедов протянул руку для пожатия. Глаза мальчика расширились от удивления, он горделиво выпрямился и торжественно пожал протянутую руку, вызвав улыбки у обоих взрослых.

Глава Общества не хотел, чтобы Розалия представляла его как Максима, потому что тогда ему бы пришлось поправлять её, чтобы не быть лжецом. А интуиция подсказывала ему, что называть своё настоящее имя не стоит. Он чувствовал, что Розалия вряд ли обрадуется, когда узнает, что её спаситель не совсем простой прохожий. Ей, по всей видимости, были милее люди иного статуса и заработка.

– Ставьте пакеты, разувайтесь, – велела вампиру женщина и, раздеваясь сама, стала допрашивать сына.

Из краткого рассказа Шурика стало ясно, что бо́льшую часть дня он провёл на улице с соседскими мальчишками и отца почти не видел, днём ел два раза, перед сном чистил зубы и мылся. Розалия «отчётом» осталась довольна и стала спрашивать мальчика про отца. Тот, как выяснилось, с дядей Славой машину отремонтировал, и вдвоём они это дело немного отметили – теперь отец спал в зале. Розалия, узнав, что муж выпивал с приятелем, огорчилась, но виду старалась не подать. Она попросила Максимилиана следовать за ней и отправилась на кухню вместе с сыном. Брюнет двинулся за ними, морщась от громкого храпа, доносящегося из зала. Мужчина всё понял ещё до того, как сказал мальчик, потому что трезвые люди так не храпят.

Ахмедов шёл по квартире, не слишком торопясь: ему было любопытно, как живёт его новая знакомая. Жилище, хозяйкой которого она являлась, не было богатым, но зато отличалось чистотой. Розалия, по всей видимости, очень ответственно относилась к своим женским обязанностям, что ещё больше украшало её, а Макс и так уже был высокого мнения о ней.

Заблудиться в квартире он не боялся. Ему можно было завязать глаза и поместить после этого в незнакомое помещение – он бы всё равно нашёл Розалию. Дело было в её запахе. Пахла женщина изумительно, и вампир знал, что уже никогда не забудет этот запах, не испорченный никакими духами. Не было в нём ничего лишнего, и он горячил кровь Мефистофеля, как только вообще способен запах женщины горячить темпераментного мужчину. И он мучился от какого-то странного двойственного желания: заняться с ней любовью и залезть к ней в душу, узнать, чем она живёт, о чём мечтает, чего боится. Гораздо больше, чем затащить её в постель, ему, пожалуй, хотелось сделать её счастливой, рассеять её страхи, исполнить мечты. И занять важное место в её жизни…

Максимилиан тряхнул головой. И куда это его понесло? Ничего он не может хотеть от этой женщины! С чего это вдруг? Бред какой-то! Ему никогда не было нужно ничего подобного ни от одной женщины и пусть не будет нужно дальше. С замужними женщинами он не связывается.

Вампир действительно никогда не вступал в связи с замужними женщинами. Себя он убеждал, что дело, конечно, не в морали, а в мужской солидарности. Вроде как он не станет трогать то, что принадлежит другому, – не по-мужски это. На самом же деле, Ахмедов не выносил измен. Подобный обман его возмущал. Да, он сам не мог похвастать безупречным поведением, но он никогда не давал женщинам клятв и обещаний. А брак Макс всегда воспринимал как клятву. Это окончательно.

Он точно знал, что если женится, изменять жене не будет. Потому что это непозволительно. Мефистофель был собственником по натуре и если бы женился, то считал бы, что жена ему принадлежит. Она принадлежит ему, а он – ей. Значит, все остальные женщины уже не могут иметь к нему отношение.

К тому же, старший сын Дьявола мог представить себе, что испытывает тот, кому изменили. Мог вообразить это чувство, когда ты стал не нужен, скучен, и тебе ищут замену, но при этом улыбаются, глядя в глаза. Пользуются тобой и получают удовольствие на стороне, а ты веришь, что всё хорошо у вас, и остаёшься преданным как собака. Измена – это подлый обман, мерзкий и отвратительный поступок. Унижение, хуже которого нет, потому что ты даже не знаешь, что унижен. Вот так представлял это себе глава Общества. Он не хотел бы оказаться на месте того, кому изменили, и никогда бы не посмел сам обойтись так с тем, кто ему доверился. Никого и никогда он не заставит испытывать всех этих ужасных чувств!

По упомянутым причинам Максимилиан никогда и не имел дела с замужними женщинами. Он никогда бы не стал участвовать в этом подлом обмане, способствовать его совершению, помогать какой-то женщине так обойтись со своим мужем. И он не понимал тех женщин, что становились любовницами чужих мужей.

Ахмедов заставил себя встряхнуться и постараться не обращать внимания на запах Розалии. Он шагнул на кухню и в проёме чуть не столкнулся с этой самой Розалией.

– Ой! – издала она тихий возглас. – А я вас уже потеряла…

– Простите, – покаялся брюнет. – Я немного задумался. Куда ставить ваши пакеты?

Женщина потянулась, чтобы забрать их у него, но он увернулся от её цепких рук и весело произнёс:

– Я спросил: «куда ставить пакеты?».

Розалия рассмеялась и ответила на вопрос. Когда с пакетами было покончено, Макса усадили за стол. Напротив сидел Шурик, который вскоре обратил на него своё внимание.

– Дядя Макс, а вы – мамин друг?

Вампир чуть помедлил, раздумывая над тем, как мальчику ответить, но тут от проблемы его избавила Розалия.

– Шурик, мама сегодня здорово влипла, а дядя Макс её спас.

– Ух ты! – пришёл в восторг Шурик и с восхищением посмотрел на гостя, но тут же снова переключился на мать. – А что случилось? Тебя пытались ограбить?

– Н-нет, – поколебавшись, ответила та. – Четверо плохих мужчин хотели сделать с мамой… нечто нехорошее.

– М-м-м… А что они собирались сделать?

– Они обидели твою маму, Шурик, – встрял в разговор Мефистофель, – и собирались обидеть ещё сильнее. Не думаю, что сейчас следует это обсуждать: мама и так расстроена. Видишь?

Мальчик поглядел на маму, а потом снова перевёл взгляд на гостя и кивнул. Но вскоре снова задал вопрос – на это раз главе Общества:

– Вы их победили, да?

Старший сын Дьявола мягко рассмеялся и с улыбкой ответил:

– Можно сказать и так.

– О, да! – воскликнула Розалия, широко улыбаясь. – Дядя Макс их победил.

– Здорово… – протянул Шурик.

Рыжеволосая женщина в это время сновала по кухне туда-сюда. Она уже разрезала торт, разложила кусочки по тарелочкам, поставила их на стол, а также положила рядом с тарелкой гостя чайную ложечку и поставила кружку с чаем. Пока она всё это делала, её сын следил за ней глазами, в которых отражалось обожание. Максимилиан глядел на Шурика и мужественно держался. Он и сам не знал почему, но ему тоже хотелось так смотреть на Розалию.

Она же открыла холодильник и вытащила оттуда небольшое яблочко. Помыв его под краном и протерев полотенцем, она протянула его сыну.

– Держи, раз уж не спишь. Это баба Валя тебе передала.

– Спасибо, – поблагодарил довольный Шурик и принялся сосредоточенно грызть яблоко.

– На здоровье, – ответила Розалия и, поглядев на гостя, попросила: – Ешьте, пожалуйста.

Ахмедов кивнул и взялся за чаепитие. Торт, которым его угощала женщина, был домашнего приготовления и пришёлся мужчине по вкусу. Домашнюю выпечку он всегда любил.

– Вы сами печёте, – сказал Макс. – Это весьма похвально. Сейчас такое – большая редкость. Очень вкусный торт, кстати. Ваш муж – счастливчик.

– Спасибо, – улыбнулась польщённая Розалия.

С тех пор, как они начали пить чай, женщина заметно притихла и как будто стала испытывать неловкость. Вампир про себя гадал, чего она так стесняется: пьяного мужа, бедного убранства квартиры, своего торта или же его, Максимилиана?

Чтобы хоть как-то помочь Розалии расслабиться, Мефистофель принялся рассказывать ей про Влада и его хобби в виде страсти к выпечке. Он рассказывал про то, как по настроению друга научился определять, собирается ли тот что-нибудь испечь, и как начинал вертеться вокруг Рудакова в случае, если собирался, чтобы тот про него не забыл и непременно угостил. Впрочем, Влад никогда про своего лучшего друга не забывал и всегда звал на чай как его, так и остальных. Об этом брюнет своей новой знакомой тоже поведал. Она над его рассказом посмеялась и немного расслабилась.

Шурик глядел на Ахмедова, догрызая своё яблоко. Взрослые чай пить тоже заканчивали. Розалия повеселела, но глава Общества почувствовал, что внутренне она напряжена. В чём причина, догадаться было несложно.

– Шурик, – мягко обратился к мальчику сын Дьявола, – если ты хочешь порадовать маму, то доедай своё яблоко и иди спать. Мама сегодня и так устала и ещё переживает из-за того, что ты до сих пор не спишь.

– Хорошо, – отозвался Шурик, стрельнув глазами в сторону матери, и слез со стула, выкинул огрызок в мусорное ведро.

Макс решил, что теперь мальчик уйдёт, но ошибся: тот приблизился к маме. Бросив короткий взгляд на гостя, Шурик покраснел как помидор, а Розалия наклонилась и чмокнула его в губы.

– Спокойной ночи, – пропищал мальчик.

– Приятного сна, – пожелала ему мама.

Шурик бросился вон из кухни, крикнув гостю на бегу:

– До свидания!

– До свидания, Шурик, – отозвался Максимилиан, улыбаясь во весь рот. Его умилило и позабавило смущение мальчика.

– Застеснялся что-то, – улыбнулась Розалия мужчине. – Вообще-то он у меня мальчик не очень стеснительный.

Вампир кивнул, внимательно разглядывая женщину. Она опустила глаза и уставилась на кружку, вцепившись в неё пальцами изо всей силы.

– Может, вам ещё торта отрезать?

– Нет, спасибо. Было очень вкусно, но мне достаточно уже.

– А чаю?

– И чаю хватит тоже. Розалия…

Она вдруг закрыла лицо руками и заплакала. Макс, поддавшись порыву, подвинул к ней свой стул и обнял её.

– Я так испугалась… – всхлипывала Розалия, – я думала, что всё-таки придётся потерпеть… и когда вы появились, я думала, что они всё равно меня изнасилуют, а вас – побьют… спасибо вам большое… и простите, что я…

– Поплачьте, – тёплым тоном предложил брюнет. – Вам надо. Вы – молодец. Я вами восхищаюсь. Вы потрясающе держались.

Он гладил женщину по голове и сам себе удивлялся: женских истерик он обычно не выносил, а тут вдруг утешать взялся, да ещё так, как будто делал это каждый день.

Вскоре Розалия успокоилась. Ахмедов помыл посуду, приказав женщине сидеть, когда она было подорвалась, чтобы помешать ему. После этого он засобирался уходить. Розалия проводила его до дверей, не прекращая благодарить за спасение.

В проёме Максимилиан помедлил и попросил её:

– Пожалуйста, не гуляйте по ночам больше одна.

Женщина горько рассмеялась:

– Думаю, я ещё нескоро отважусь ходить ночью по улицам в одиночку.

– Надеюсь, что больше не отважитесь вовсе. До свидания, Розалия.

– До свидания, Максим.

Мефистофель не стал её поправлять и на этот раз – чуть улыбнулся и начал спускаться по ступенькам. Выйдя из подъезда, он чуть-чуть отошёл от дома и оглянулся на окна её квартиры.

«Замужем», – ещё раз повторил вампир про себя, тяжело вздохнув, и медленно двинулся по ночной улице.