Читать книгу Над маковым полем - Дарья Драг - Страница 11

«Абсолютно каждая семья может стать счастливой, но счастливой по-своему» – строчит Андерсен, но дальше замирает и никак не двигается с места. Уже несколько месяцев он бьётся над реализацией своей безумной идеи. Юноша намеривается переписать все депрессивные произведения, входящие в список элитарной литературы, после чего уничтожить, сжечь, заблокировать, удалить любые издания. Тогда людям, полностью утерявшим мировые шедевры, ничего не останется, как согласиться заменить их на рукописи Андерсена. И уже все девочки и мальчики, все интеллектуалы и работяги поймут, что радость и беззаботность, блаженство и ответная любовь ничуть не глупее и не проще душевных драм и трагедий. Больше никто не станет чествовать своё уныние, корить себя за улыбки и отказывать в удовольствиях. Никто не будет страдать от скуки. Никто не будет считать наркотики и сигареты крутыми. Мир сделается чуточку светлее и лучше. Мир хоть на микроскопическое расстояние да приблизится к абсолютной утопии. У Андерсена наивная вера ребёнка. Бедный Андерсен. Счастливый Андерсен.

Каждый день Умберто твердил, что бесполезно мнить себя Мессией и матерью Терезой, которой приспичило спасать всё человечество. Умберто твердил, что одному не справиться с таким объёмом работы. На неё и жизни-то не хватит. Порой он производил расчёты, сколько часов следует отводить на еду и сон, чтобы успеть переписать на новый лад хотя бы домашнюю библиотеку, и приходил к печальному итогу, что спать и вовсе не придется. Его выводы, словно встречный ветер, засасывали Андерсена в беззубый рот поражения и признания своей немощности, но цель слабым фонариком освещала путь.

Постоянно апатичные лица друзей только укрепляли в Андерсене стержень намерений. Но в то же время тоска товарищей удручала. В чём смысл этой регулярной писанины, если он не может помочь ближним? Недаром Библия гласила «Возлюби ближнего своего». Впрочем, и Священная книга утопала в крови, во грехе и в самоотверженных страданиях Христа. Мученика Божьего. Святого агнца. Зачем отдаваться, пусть и доблестному, делу, когда друзья сами нуждаются в поддержке? Вряд ли их спасут неумелые каракули.

Лёжа на экспрессивно мятых простынях и марая подушку мыслями, Андерсен, наконец, собрал мозаику воедино. Разгадка была потрясной. Сногсшибательной. Очевидной. Обречённой на провал.

Хоть в два часа ночи положено спать и гоняться за кроликами, воодушевлённый парень зашёл в беседу «Маноманов» и, отчего-то отчётливо зная, что Лох и Дали ни за какими кроликами не гоняются, отослал срочное сообщение:

«Друганы! Без вас мне не справиться! Нужна ваша помощь! Есть важное дело. Приходите ко мне, всё объясню».

Конечно, не образец публицистического объявления, но завлечь должно было. Андерсен счёл текст довольно интригующим, да и человеческая психика устроена так, что стимулирует откликаться на призыв, дабы не оставаться в должниках. Ответ не заставил себя долго ждать.

«В чём дело-то?» – прилетела весточка от Лоха.

«Написать, что ли, нельзя?» – поддакнул Дали.

«Ух, сатанюги! Сказал же, что только с глазу на глаз поговорим, – не сдавался Андерсен, – так что подтягивайтесь завтра с утречка, а?»

«Дружище, – написал Лохматый, – а если я не один приду?»

«А с кем это?» – удивился Андерсен.

«С ангелами» – как-то размыто и чересчур пафосно ответил Лох.

Андерсену ничего не оставалось, как разрешить приводить хоть ангелов, хоть чертей. Может быть, утешал себя парень, с ними сподручней будет, компания веселей окажется, да и процесс пойдёт плодотворней.

«Ну, тогда и меня ждите» – заинтересовался Дали. Не мог же он пропустить снисхождение крылатых невинных божков.