Читать книгу Погоня за чёрным колдуном - Дарья Фэйр - Страница 4

Солнце не спешило выкатываться из-за горизонта, лениво золотя вершины гор. Это хорошо, мои глаза сейчас не выдержат его палящего сияния, мне этого не нужно.

Мы сидели в замке в верхних покоях Эбайдина. Впятером: Асфири, Натор, Эбайдин, Элни и я. Грустная и молчаливая компания. Раз или два заходил кто-то из стражников, доложить, что на границе всё спокойно. Ни следа. Город прочесали от и до. Пусто, будто никого и не было. Эбайдин с Натором виновато опускали глаза, но я их не винила. Вортам умудрялся скрываться от вампира, что ему тигры?

Наверное, стоило бы бежать, искать, пытаться нагнать по уже давно остывшим горячим следам… Но я была не в силах. Хотелось просто сдохнуть. Да и куда бежать? Никто ничего не знал, никто даже не понял толком, что случилось. Как и я. Так что я просто сидела, чувствуя себя выпотрошенной малосольной сельдью.

Кажется, я что-то ела, потому что Натор сказал, что так нужно. Сама бы я и не притронулась ни к чему. Вкуса не ощущала, холода тоже. Боги смилостивились надо мной и полностью лишили чувств. Оказывается, это так приятно – сидеть бездушной куклой. Руки сами отламывают кусочек хлеба, губы отвечают на простые вопросы, ушки движутся в такт речи подруги, глаза находят кубок с вином, а мне самой ничего не нужно делать, просто расслабиться и дать телу решать за меня. Ха, я бездушная кукла! Как хорошо…

– Аябэль?

– Что, Асфири?

– Ты ешь уже третью булку подряд, без мяса и сыра.

– Да? Я не заметила.

– Асфири, оставь её, ей нужно время, – Эбайдин озабоченно глянул на меня. А я засмеялась. Боги, какая же банальнейшая фраза! Прямо как в идиотских человеческих фильмах, демоны их побери!

Кружка разлетелась осколками, оставив неприличное красное пятно на стене. Тигры отпрянули, а Элни, сидевший по правую руку от меня, погладил ладошкой моё плечо.

– Тебе бы отдохнуть, ты же не спала всю ночь.

Я усмехнулась и, стряхнув крошки, вышла. Да, он прав, мне нужно выспаться. Я ни на что не гожусь. Спасительница всея Сидиена! Жалкое создание! А когда высплюсь, пора заканчивать с хандрой. Я не могу позволить себе предать целый народ из-за своего личного горя. Меня ждали дела, не нужно их откладывать. Нужно разобраться с ними. Чем быстрее я справлюсь, тем быстрее смогу отправиться за душой Вортама. Будь он проклят тысячу раз! Я почему-то не сомневалась, что он дождётся. Он – терпеливая тварь, будет ждать, пока я сама приду к нему. Дурацкая память! Мелькает и путает, и я даже не знаю, с чего это взяла? Память подсказывает или мне просто хочется так думать?

Амулет Эстэриола грел кожу, я сжимала его в руке, когда засыпала. Да благословят боги все винодельни Нелита. если бы не вино, я бы не смогла уснуть. И видеть сны тоже не хочу. Не хочу, чтобы Он мне снился. Мне нужно отпустить его. Ведь ему предстоит новая жизнь. А мне предстоит достойно дожить эту… Когда она теперь закончится? Я же теперь, вроде, бессмертна…

– Эбайдин, ты можешь рассказать мне, о чём было пророчество? В чём моя задача? Я понятия не имею, зачем я здесь, и что мне нужно сделать.

Мы сидели вдвоём. Друг напротив друга в кабинете. На стенах развешаны шкуры и оружие, под потолком дымил никому не нужный светильник, коптя деревянные балки. Утро нового дня врывалось в окна приветливыми лучами.

– Ты не знаешь?

Я вздохнула, нечего юлить, тут незачем играть в игры:

– Слушай, Эбайдин. Давай поговорим начистоту. Я собираюсь уйти. Я думаю, ты поймёшь меня. Я должна найти и убить этого ублюдка, – мои руки сами сжались в кулаки, больно упирая когти в мягкие ладони. – Но я не могу просто оставить вас. Я хочу закончить здесь свои дела, чтобы можно было с чистой совестью отправиться в путь.

– Но разве ты не останешься у нас? – Эбайдин выглядел огорчённым. Ну конечно, их личная богиня свинтить хочет!

– Нет, Эбайдин, не смогу…

Я понурилась, ожидая уговоров, но он, молча, кивнул – понял. Это хорошо, значит, можем заняться делами:

– Так о чём же пророчество? В чём суть?

– Я точно не знаю, тебе бы лучше рассказал об этом Хартхор, он дольше всех изучал этот вопрос, но его невозможно найти! Я ещё котёнком был, когда он послал отца к Далину и ушёл. С тех пор от него ни весточки, только слухи. Я хотел найти его в столице, когда уходил в Поиск, но… Не вышло. А я могу лишь пересказать то, что помню из рассказов матери.

– Так расскажи мне. Я хочу знать то, что знает каждый тигрёнок с детства. Это важнее, чем само пророчество, ведь мне предстоит оправдать их надежды.

– Как странно ты говоришь, – поморщился красный, – такое впечатление, что у тебя на родине принято почитать ложь, а не правду!

– Да, возможно, ты прав, но в моих словах нет лжи. Суть самого пророчества я узнаю сама, она придёт в своё время, я уже не сомневаюсь в этом – что-то будет. Но мне нужно исполнить его так, чтобы народ не потерял надежду, чтобы их не постигло разочарование от того, что спаситель, которого они ждали века, оказался малолетней идиоткой. Я не хочу лишать их веры.

– Ты говоришь как настоящий человек, мне страшно.

Я усмехнулась, горько и злобно:

– Я выросла среди людей, и много чему научилась у них. И это не всегда было хорошо. Но боги вели меня своим путём, значит, зачем-то это нужно.

– Ты веришь в провидение?

– Нет. Не верю, – я провела ладонью по волосам, и сморщила лицо в гротескную маску, – Эстэриол говорил, что боги сами как шаловливые дети, а за свою судьбу в ответе лишь я.

– Тогда зачем ты говоришь это?

– Потому что должен быть какой-то смысл! Я знаю, что это всё лишь игры богов, но я чувствую, что многое из моей жизни было неспроста. Да, я сама наполняю свою жизнь смыслом, и сама строю свою судьбу. Но я вижу, как должна действовать, и что из моего прошлого может помочь, ты веришь мне?

– Я не могу понять этого… но тебе я верю.

– Тогда я должна обратить не только свою силу, но и знания на то, чтобы помочь Сидиену.

– Возможно, в твоих словах есть смысл, – Владыка кивнул. – Особенно если ты искренне хочешь помочь тиграм. Но мне не о чем тебе рассказать. То, что я знаю, как и каждый житель Сидиена, это всего лишь короткая сказка о том, что в тёмные времена придёт Синий тигр и спасёт Сидиен от гибели. И всё. И я, честно говоря, счастлив, что ты появилась… Хотя я ждал…

– Что? Сурового мудрого мужика?

Эбайдин усмехнулся и обезоружено покачал головой в подтверждение.

– Но неужели никто даже не предполагает, что это может быть? – допытывалась я, – Я должна знать хотя бы чуть-чуть, чтобы знать, от чего защитить вас!

– Слухов и домыслов тьма, но по существу… К сожалению, это всё…

– Ладно, в таком случае мы пойдём другим путём. Человеческим, – я опять усмехнулась. – Но прежде нам бы не помешало перекусить. Нужно набраться сил и всё обдумать.

Солнце стояло в зените. Вновь я наедине с Эбайдином. Лучше никому не знать о наших разговорах, нельзя, чтобы тигры видели, что я не знаю, что делать. Поэтому мы грелись в лучах уже летнего солнышка на вершине скалы недалеко от замка. Птицы щебетали над ухом, раздражая своей жизнерадостностью, но успокаивая тем, что всё идёт своим чередом, что мир пока не рухнул и держится на своих черепахах, или на чём он там держится? Это неважно. А важно то, что у меня в руках вкусный пирог, напротив сидит существо, которому я могу доверять, и есть проблема, которую мы должны решить.

– Эбайдин, какова ситуация в государстве на данный момент?

– Сложно сказать. Теперь, когда ты пришла, всё изменилось. Раньше, когда правил мой отец у нас почти не было проблем. Так, лёгкие неурядицы, которые было легко решить. Во всяком случае, так мне казалось… А после того, как я занял трон, всё пошло наперекосяк, и я даже не представляю, как это можно исправить! Они не верят мне! Они считают меня мальчишкой! Да я и есть мальчишка, но теперь уже ничего не изменить… я убил своего отца, я обязан править.

– Но ты ведь пытался. Натор рассказал мне, что ты хотел изменить уклад жизни, а затем, когда не вышло, вернул всё в прежнее русло.

– Да, только теперь мне никто не верит! И я никому тоже не верю. Если бы ты знала, как это сложно: жить, зная, что любой из твоих друзей может вонзить тебе нож в спину! Метафорически конечно… Это людское выражение, мы презираем коварство и подлость. Наверное, мне просто страшно. Я сам виноват, я дал слабину, я дал тиграм почувствовать вкус свободы и безнаказанности. А теперь расплачиваюсь…

– Ты не прав, Эбайдин. Не знаю, как остальным, но Натору ты можешь доверять всецело. Он пытался помочь тебе, когда ты бросил его в тюрьму.

– Да, теперь я это понимаю. А ещё я с тобой пытался драться… ну и дурак!

– Ты не дурак. Просто запутался. Слушай, Эбайдин, я ведь не старше тебя, я сама мало что знаю и мало в чём разбираюсь, но там, где я жила, существуют сотни университетов, которые изучают вопрос имиджа! Это настолько тонкая наука, что немудрено ошибиться. Тебе всего лишь нужно вернуть уважение и преданность народа. А я постараюсь помочь тебе в этом настолько, насколько смогу. Ведь у меня, как я поняла, есть неограниченная свобода действия. Что бы я ни сказала, меня услышат и примут. А значит, я смогу вернуть им любовь к тебе.

– Ты сделаешь это для меня?

– Конечно, сделаю. Я видела твою душу – ты добр и отважен. Тебе всего лишь не хватает опыта и уверенности, а это дело наживное.

– Что такое «имиджа»?

– Это твой образ, то, как видят тебя люди. То есть тигры. А тебе нужно, чтобы они видели, какой ты на самом деле. Что ты смел, честен и глубоко верен своему народу.

– Но как? Я же всеми силами стараюсь показать им свои добрые намерения! Но теперь этого уже никто не видит.

– Ты уверен?

Красный замялся, а я улыбнулась ему:

– После нашего поединка многие уже поменяли своё мнение. Я думаю, нам осталось ещё немного для того, чтобы вернуть тебе доброе имя.

– Да, это было бы здорово, – он тоже улыбнулся, но как-то невесело, – но дело в том, что, помимо этого, есть ещё проблемы, с которыми у меня не получается справиться.

– Какие?

– Это… я не знаю, как объяснить, – теперь красный ещё больше посерьёзнел, пытаясь подобрать слова. – Об этом говорил ещё Хартхор. С каждым годом тигрят рожается всё меньше. Я бы с радостью взял вину на себя, на ошибки своего правления, но это началось ещё до моего рождения. Мы стараемся об этом не распространяться, но народ видит, что что-то не так. При моей бабке здесь жили три тысячи тигров, теперь же не насчитывается и одной. Мы вымираем. И я ничего не могу с этим сделать! Ни я, ни Натор! И самое страшное, что мне, из-за моей долгой жизни, скорее всего, предстоит увидеть, как погибнет Сидиен…

– А вот это уже проблема! – я озабоченно почесала затылок. – Пожалуй, нам нужно пригласить Натора для этой беседы, ты ведь не возражаешь?

– Нет. Раз ты говоришь, что я могу ему доверять…

– Да, Эбайдин, ты всё-таки дурак! – улыбнулась я ему.

– А почему ему можно, а мне нет? – Асфири полыхала праведным гневом у ворот замка, грозя поцарапать ещё безбородое личико молодого стражника. – Я – подруга Синего тигра! Ты должен впустить меня тоже!

– А как же я?! – подбежал Элни, услышав крики аж из конюшни, где обхаживал своего Мохнатика, вернувшегося с прогулки в поле. Конечно за время их расставания, меланхоличного пони миновали все беды и неприятности, облившие нас с головой ведром помоев, но всё же он никак не мог доверить своего верного скакуна каким-то там громадинам с хвостами. Но у дверей замка творился какой-то непорядок, и его обязательно нужно было проконтролировать. – Почему это меня никто не позвал?!

– Вот именно, Фирус, ты должен пропустить нас! Натора ведь пустили! А я с ней знакома намного дольше, чем он! – Асфири стала нос к носу со смутившимся пареньком, и сложила руки на груди, показывая свою непреклонность.

– Что там происходит? – над крыльцом показалась голова Эбайдина. Асфири задрала голову к балкону, на который не посчастливилось выйти красному, и обрушила гнев на него:

– Этот молокосос смеет не пускать нас к Аябэль!!!

– Вообще-то этот «молокосос» старше тебя на три года, и он выполняет мой прямой приказ: не пускать в замок никого!

– А мы тут при чём?! – заверещал фирь. – Мы не кто-то из «никого», мы – друзья Даши! Ой. Вернее Аябэль. Так что пусть эта ушастая морда пропустит нас, или я за себя не отвечаю!!!

Эбайдин обречённо вздохнул, и махнул рукой Фирусу, чтобы тот посторонился. Конечно, ведь разъярённый фирь, это грозное оружие, как тут не испугаться?

Я повернула голову к распахнувшейся двери и встала навстречу друзьям. Как я рада, что эти весёлые мордашки не оставляют меня. В их обществе как-то казалось, что всё будет хорошо.

Натор лишь укоризненно покачал головой, двигая стул, чтобы освободить места за столом.

– А что, мы ужинать не будем? – невинно осведомился фирь.

– Нет, Элни, – улыбнулась я ему, – пока рано. У нас есть дела, которые нужно обсудить, а потом и поедим.

– Так у вас тут тайный совет?! – глаза Асфири засияли. – Я так и знала! Значит, мы правильно пришли! Почему вы нас сразу не позвали?

– Ну, собственно, мы вас вообще не звали, – бестактно заявил Эбайдин, лицо фиря пошло красными пятнами, и мне пришлось заступиться.

– Элни, просто у нас тут очень серьёзный разговор. Это касается судьбы Сидиена. Но, конечно, ты и Асфири имеете право присутствовать, это ведь вы привели меня сюда. Если, конечно, тебя не утомят разговоры о политике…

– Я же говорила! – опять просияла Асфири, устраиваясь на стуле подле Натора.

– Ну что ж, тогда продолжим, – Эбайдин вновь уселся рядом со мной.

– Да, пожалуй, – вздохнула я. – Натор, что ты раскопал?

– А что вы обсуждаете? – фирь нахально схватил оставленный по чьему-то беспечному недосмотру кусок булки с тумбочки у стены, к которой прижимался его стул. Наверное, я разбросала.

– Да, что за проблема-то? – поддержала его тигрица.

– На повестке дня у нас два вопроса, – ребята поёрзали, удивляясь моим странным оборотам речи. – Первое: вернуть расположение народа его Владыке Эбайдину. Но с этим мы справимся достаточно быстро, тем более что решение второй проблемы нам помогло бы. А вот второй вопрос… Натор, может, лучше ты?

Белый кивнул, и начал рассказ:

– Ты, Асфири, ещё молода, и не знаешь, что когда-то Сидиен был густонаселённым государством, у нас даже была собственная армия, которую в своё время призывали на помощь и люди, и даже эльфы. Наше государство насчитывало три больших города и двенадцать маленьких поселений. Всё северное побережье Ирту было под нашим контролем. Но это было очень давно. Многие сотни лет мы жили, процветая. Мы вели торговлю, наши послы были в обеих столицах, и даже какое-то время на другом континенте! Но постепенно, нас становилось всё меньше. Это было незаметно поначалу, но если сравнить то, что было раньше, и то, что есть сейчас – мы на грани катастрофы. По древним записям я могу судить, что тысячу лет назад население тигров состояло более чем из двадцати тысяч граждан. Теперь нас не больше восьми сотен, считая тех, кто покинул государство. Я, как и мои предшественники, не могу найти причину, но если мы не найдём её сейчас, через двести лет от нас не останется ничего, кроме записей в летописях других народичей…

– Но как?! – Асфири подскочила с места. – Это же невозможно! Я же родилась! И сестра моя родилась, и у неё сейчас пузо такое, что хоть на тачку укладывай!

– Да, это так. Тигрята всё ещё рождаются. Но вспомни сама, как много других семей, живущих многие годы и так и оставшиеся бездетными?

– Ну да, конечно, есть такие. У моей мамы подруга так живёт. Но тут дело не в этом, она просто рожать не хочет, и всё…

– Вот именно, – перебил Натор, – не хочет. И очень много тех, кто не хочет. А знаешь почему? Не потому что они свободны или хотят пожить своей жизнью, это не проблема, этого никто не запрещает, тем более, если ты трудишься на пользу своему народу. И не потому, что у нас нет поддержки, ты сама росла дочерью Сидиена, мы же не как люди, – пояснил он для меня. – Мы растим детей все вместе, каждый из нас родитель в той или иной степени, и к чужим детям относимся, как к своим. Они не хотят, потому что у них нет желания становится матерью. Что-то лишило тигриц нормального природного инстинкта материнства.

– Что лишило? – я порывисто наклонилась к Натору. – Так что ты раскопал, выкладывай!

– Я слушал землю уже давно, и сегодня я не увидел ничего нового. Я разговаривал с тигрицами, и у всех видел одно и то же, как и в земле Сидиена. Они будто спят. Плодородие нашей земли ушло. Ты ведь заметил, Эбайдин, что наши поля уже не так богаты, что фруктов на деревьях всё меньше, что скот плодится через силу. Это не только с тиграми происходит, вся наша долина перестаёт плодоносить!

– Как так? – удивилась я.

– Неужели это правда?! – хором заголосили Элни и Асфири, Эбайдин лишь молча разглядывал свои переплетённые пальцы.

– У нас, в мире, где я жила, тоже не всё гладко, – неохотно сказала я. – Правда, у нас нет никакой магии, и земля тут ни при чём, всё проще, – я печально вздохнула, возвращаясь в воспоминаниях в родной мир. – Это такой природный механизм, нам на социологии рассказывали: более древнюю расу вытесняет та, что моложе. Да и вообще, человечество растёт, развивается. У нас для женщин актуальнее сейчас строить карьеру, доказывать, что они не хуже мужчин, развлекаться… Мало кто хочет рожать. Всё меньше. Мама моя вот вообще не могла, я приёмная… Да и вообще, сейчас столько развлечений. Все эти сериалы, соцсети… Да я и сама хороша! Из книжек не вылезала, потому что нахер мне эта жизнь! А ведь народ у меня сильный был! Во всех войнах побеждал! А теперь что? Вот вам – я! Образчик нового поколения! Тупая, безграмотная, не смотря на почти высшее образование, избалованная и потонувшая в своих иллюзиях! Да если бы не вы, я бы никогда и не узнала, что могу что-то сделать для мира! Хоть для какого-то!

– Ая… Аябэль, на вот, выпей-ка вина.

Натор поднёс кубок к моим дрожащим пальцам.

– Боги, как её прорвало-то… – поёжилась Асфири, – зачем так кричать-то?

– Простите, простите, – я отхлебнула из кубка, успокаиваясь. – Просто что-то нашло. Нервы сдают. Я рада, что теперь среди вас. И очень надеюсь, что смогу хоть чем-то помочь!

– Да уж, не думал, что у тебя мир такой странный, – покачал головой Элни. – Но я бы всё равно мечтал побывать там.

– Нет, Элни, всё не так однозначно, как я описываю. На самом деле не все такие. И в моём мире есть много доброго, чему стоит научиться. И если я помню только плохие стороны, это не значит, что там нет и хороших. Просто я… немного разволновалась. Какой-то бред несу…

– Так что же, Натор, тебе есть что добавить? – обратился к белому Эбайдин.

– Пожалуй. Хочу пояснить свои ощущения Аябэль, может её магия сможет уловить причину. Я слушал землю. Живительная сила никуда не ушла из неё. Но в других землях, она циркулирует, обновляясь, она кипит как ручей, а здесь она замерла высыхающим болотом. Из неё уже почти нельзя напиться. То же самое и с народом. Они будто спят, жизнь куда-то уходит. Ты, Асфири, ещё молода и сил у тебя много, но я смотрел в глаза тиграм постарше. Они уже не хотят жить, не хотят бегать и веселиться, не хотят охотиться, им уже не интересно ничего. Будто их клонит в сон, и они не могут этому противиться. Все старейшины марту уже ни на что не годятся! Склочные старики, которые сами в себе разобраться не могут.

– А не проще ли переехать на другое место? – недоумённо заявил Элни.

– Да, действительно, не проще ли? – поддержала я друга.

– Нет, не проще, – хором возразили Эбайдин с Натором, и белый продолжил: – Во-первых, это наша исконная земля, мы не можем просто так покинуть свою родину. А во-вторых всё не так просто. Сейчас уже сложно разобрать, но я чувствую, что земля перестала плодоносить из-за хандры тигров, а не наоборот. И куда бы мы ни ушли, мы заберём эту хандру с собой.

– Может это проклятье? Вы не пробовали просить помощи у богов? – спросил Элни.

– Может быть, но тогда это проклятье такого порядка, с которым не справится ни один маг в Нелита. А богов просить бесполезно. Наш народ не поклоняется им. Мы уважаем их, но просить не можем и не будем. Не принято. Мы испокон веков жили без божественного вмешательства, – Натор сверкнул глазами в мою сторон, – но теперь у нас есть ты – наша богиня! Мы ждали тебя! И если ты не сможешь помочь нам, то уже никто не сможет.

– Ооо, боги! – я потёрла виски. – Ладно, что-нибудь придумаем. А теперь, пожалуй, и правда пора поужинать, у меня от этих дебатов жуткий голод просыпается!

Эбайдин незаметно улыбнулся.

– Что ты намерена делать?

Натор спешил за моим размашистым шагом, будто ноги у него короче моих. Я была ему рада, ему было не только любопытно, куда я направилась, он просто по-дружески переживал за меня, ведь я ушла из-за стола, никого ни о чём не предупредив, да ещё и с таким лицом, что можно было подумать, что я вешаться собираюсь. Но сейчас его забота была для меня лишней, нужно было столько всего ещё уложить в голове по полочкам.

– Послушаю землю, как ты сказал. Думаю – у меня получится.

После ментального прорыва я вообще по-другому стала видеть мир. Всё никак не могла привыкнуть, даже не знала, что я теперь умею? А ещё и синяя вся стала, после этого вообще всё с ног на голову встало. Но чутьё – это хорошо. Интуитивно научусь. Раз учителя больше нет…

Белый лавировал между ящиков и мешков какого-то склада на окраине города, стараясь поспеть за мной, уже пробиравшейся по тропинке между стен низеньких сараюшек.

– Можно мне с тобой?

– Я была бы рада, но если честно, хочу побыть одна. Не обижайся, пожалуйста. И мне нужно время, чтобы сосредоточится.

– Хорошо, – Натор кивнул и, остановившись возле крайнего дома, ещё несколько минут провожал меня обеспокоенным взглядом.

Боги, как же хорошо, наконец, размять ноги! Так, чтобы идти босиком по траве и идти. И чтобы никто не увязался, чтобы можно было подумать и отдохнуть от всех. Милые мои любимые друзья, я вас так люблю! Без вас я бы уже давно лежала высушенной бабочкой где-нибудь под кустом. Но боги видят, как вы мне надоели! Я хочу побыть одна, и это восхитительно! Шаги даются легко, ведь в моём теле мощь сотен и тысяч тигров. Приятно жадно вдыхать воздух, поднимаясь в гору, среди редкого леска. Сидиен за спиной, к нему уже тянутся липкие лапки сумерек. Последние усталые лучики солнца ещё цепляются за вершины скал, но туда я не доберусь сегодня – слишком далеко.

Камешки выскальзывали из-под ног, шелестя в своём пути вниз. Ветер, свежий чудный душистый ветер в лицо. Играй с моими волосами, тебе я рада сейчас. Ты такой же молчаливый и прохладный, как я. Мы созданы с тобой из одной стихии, из одного божественного желания. Молчи как я, шепчи что-то незаметно, если хочешь. Не успокаивай, не горюй, не смейся. Просто играй со мной, а я поиграю с тобой. Вот уже совсем близко вершина, куда я отправила своё ленивое тело, сейчас ещё чуть-чуть, и я откроюсь тебе со всех сторон, чтобы ты обнял меня вместе с ушками, хвостиком и грязными когтями. Да, вот она. Я вся твоя, на – бери меня.

Я стояла на краю невысокой скалы, возвышающейся стражем над долиной Сидиена. Весь город, как дитя в колыбели, свернулся калачиком передо мной, периодически попискивая голосами готовящихся ко сну жителей. Какой у меня замечательный слух теперь! Если я чуть-чуть прислушаюсь, я смогу разобрать, что шепчет малыш своей маме на ушко в тёмном уголке хижины на окраине, или спор двух разгильдяев на бревне возле реки, и приглушённые ругательства растяпы, разбившего добротное глиняное блюдо с пирогом. Маленький мирок под моим чутким присмотром. Что же случилось с тобой? Что за гадкая хворь поразила тебя? Почему вы гибните, сами не видя, как тело вашего народа поразила проказа? Может это какой-то злой дух чинит тут своё тёмное дело? Нет, белые тигры нашли бы его, если бы всё было так просто. Так в чём же причина? Я хочу понять, хочу помочь.

Хм, а ведь я тоже часть этого народа. Я средоточие всех его сил, а значит, чтобы понять его, я могу прислушаться к себе. Там, внутри собственной души я смогу найти все ответы, мне не нужно для этого ни ритуалов, ни долгих расследований. Всё тут, прямо сейчас, прямо здесь. Как хорошо это понимать. Нет, не понимать – чувствовать. Никто не учил меня этому, не показывал примера, именно поэтому я точно знала, что делать!

Я села на холодный камень, скрестив ноги, и закрыла глаза. Плавно не то ветер окутал меня, не то я окутала порыв воздуха собой. Как же быстро я могу заглянуть в себя, подобно книге: сняла с полки, сдула пыль и открыла. Вот он, весь мир вокруг меня. А я часть его. Или это он часть меня? Уже не разберёшь, такой огромной я стала. Я вселенная. Вселенная, скажи, что не так? Что случилось с тобой?

Глаза мои застилал пушистый белый свет. Где мои руки? Где ноги? Я не чувствую даже собственных пальцев, это так здорово. Кто ты? Ответь мне.

– Это я.

– Кто «я»?

– Я, это ты, а ты это я.

Прямо в лицо мне улыбнулись глубокие синие глаза. Чудесное божественное создание, возникшее из этого света, игриво повело хвостом и отстранилось. Это что-то удивительно прекрасное. Но у неё моё лицо, моё тело, мои движения. Это я? Неужели я тоже могу быть настолько прекрасной?

– Да, можешь. Потому что ты, это я, а я есть – любовь. И гнев, и страх, и боль, и счастье. Я твоя душа. Спрашивай.

– Я буду спрашивать у самой себя?

– Да.

– И я смогу ответить сама себе на вопросы, ответы на которые не знаю?

– Да. Потому что ты знаешь ответы.

И сразу, не успев даже подумать:

– Где Эстэриол?

– Его больше нет. Он ушёл.

О боги, нет! Я же знала! Как глупо задавать самой себе вопрос, когда знаешь, что получишь честный ответ…

– Я увижу его когда-нибудь ещё?

– Нет.

– Он любил меня?

– Да, больше жизни. Больше собственной магии.

Немного помедлила. Надо что-то делать.

– Что мне сделать, чтобы боль ушла?

– Отпустить его.

Так просто? Хочется смеяться и рвать свою плоть на части. Так просто! Да знаю я!

– Я не могу. Хочу, но не могу. Я думала, что отпустила его тогда, но теперь понимаю, что боль всё ещё тут. Не выгнать, не вымарать!

– Я знаю. Но это всего лишь человеческие эмоции, – красивые синие глаза с вертикальными зрачками потемнели, она скорбела вместе со мной. Ну да, это ведь я и есть. – Ты дала ему всё, что он должен был получить, а он дал тебе столько же. Ваша жизнь закончена, теперь началась твоя. Не думай о том, что могло бы быть, не думай о том, что ты потеряла. Помни его любовь. Она согреет твоё сердце и исцелит твои раны. Она всегда с тобой, и эта любовь не приносит боли.

– Спасибо…

– Спрашивай.

По коже прошёлся холодок и я оскалилась:

– Где Вортам?

– Не здесь.

– А где? А если он прямо сейчас откуда-нибудь…

– Нет.

– Почему?

– Он оставил тебя «развлекаться».

– Тварь!

Она-я не ответила, усмехнулась грустно сама себе. Да, не до него сейчас, у меня есть обязанности, личное подождёт. Оставлю на сладкое.

– Правильно.

Да, пожалуй, я способна перейти к делу, эта беззащитность и ранимость выводит меня из себя. Пора что-то делать или я с ума сойду!

– Это сложно. Я теперь в ответе за целый народ. Я совсем не знаю, что мне делать? Я чувствую себя такой маленькой и глупой. Я же их мечта! А теперь я свершилась, и оказалась маленькой девочкой, сбежавшей от родителей.

– Ты та, кого они ждали. И ты была послана им такая, какая есть, потому что только такая ты можешь дать им то, что необходимо.

– Тогда в чём моя задача? Что я могу им дать? Что я должна сделать?

– Сидиен спит. А пока он спит под кружевом древнего заклятия, их жизненная сила утекает. Она здесь, но её не поймать, не выпустить. Ты найдёшь её, но прежде у тебя есть ещё дело.

– Какое?

– Слушай…

Откуда-то издалека донёсся жалобный возглас. Непонятно, наяву или просто почудился. Я не смогла расслышать слова.

– Кто это? – всё ещё не выныривая из светлого тумана, спросила я.

– Ты услышишь, уже скоро, ещё есть немного времени.

– Но мне всё равно, наверное, уже пора бежать?

– Ты забыла спросить у меня ещё кое-что.

– Но я не помню. Что я забыла спросить у тебя?

– Древнее заклятье. Ты ещё не поняла, но уже чувствуешь. Оно пробудилось. Твой приход нарушил его покой, и теперь его сила аккумулируется. Ты найдёшь место, но не опоздай. Если его не остановить, оно натворит дел… ведь в его распоряжении сила сотен тысяч тигров столетиями стекавшая в него.

– А как же я остановлю его?

– Этого я ещё не знаю. Но знаю, что ответ ты найдёшь.

Вдруг я вновь услышала тот странный возглас, но теперь он звучал вполне отчётливо.

– Ну вот, – проговорило моё синеглазое отражение, – теперь пора.

И исчезла, вместе с растворившимся туманом. Я сидела на холодном камне, а подо мной светился огоньками уже погрузившийся в вечерний мрак Сидиен.