Читать книгу Лекарство для сердца - Дарья Новицкая - Страница 3

Везем каталку в кардиологию. Не могу отвести взгляд от девушки. Она без сознания. Лицо очень бледное, худые щеки говорят о том, что когда-то на них был здоровый румянец. Губы разбиты. Упала? Ударили? Столько мыслей проскальзывает, предположений. Белый свитер испачкан кровью на рукаве и груди. Густые волосы беспорядочно растрепаны, черные ресницы дрожат.

Что спровоцировало приступ? Эмоциональный всплеск? Питание? Господи, какая она худенькая! Ее тонкие пальцы и кисти кажутся хрупкими, я аккуратно и бережно касаюсь их, боясь сделать больно.

Давление стабилизируется. Это хорошо. Я выдыхаю. Пароксизмальная тахикардия, ее мы устранили, сердечко справилось с бешеной скоростью собственных ударов. Постоянно слежу за подключенным электрокардиографом. Кровоток. Нужно проверить артерии, сделать коронарографию, чтобы исключить всякую гадость. Интересно, какого цвета ее глаза? Черт. Что такое? Меня кто-то зовет.

– Доктор! Можно узнать, как Ванесса Милтон?

Молодой парень в черном пальто и с черными глазами, волнительно смотрит на меня. Его густые брови нахмурены, взгляд тяжелый. Слишком.

– А вы кто? – строго спрашиваю я.

– Меня не пускали с ней ехать в скорой… – речь заплетается, неуверенный.

– Кто вы, повторяю? – мне нужно возвращаться к ней, следить за частотой сердцебиений, потому я сержусь.

– Дэвид Лэман. Ее жених. – Ах, жених? Где ты взялся такой, жених? Он меня раздражает. Не его ли рук дело разбитое лицо?

– Что с ее лицом? – спрашиваю, разглядывая мистера Лэмана. Даже щетины нет, совсем юный. Наверное, как и подружка… невеста. Сжимаю скулы, сдерживая раздражение.

– Она упала на сцене в театре, когда плохо стало. – Вяло бубнит он.

– А вы где были в этот момент? – не сдерживаясь, говорю я и тут же замолкаю.

– В зале сидел… – удивленно отвечает он. – Можно?

– Нет, к ней нельзя. Она слаба. В сознание не приходила. Приступ купировали, но причины еще не ясны. Приходите завтра.

Сразу же разворачиваюсь и ухожу, закрывая перед его лицом дверь в палату. Он старается разглядеть свою возлюбленную, лежащую за стеклянными стенами.

Да что же меня так все бесят? Особенно, мистер Лэман. Но, судя по тому, что он никуда не ушел, действительно волнуется за девушку. За Ванессу. Мисс Милтон. Оглядываю ее, проверяю данные приборов и даю наставления медсестрам, убегая к следующему пациенту.

Каждый час и до самого наступления ночи я захожу в палату к мисс Милтон, узнать, не приходила ли она в себя?

– Поставьте ей глюкозу. – Тихо говорю я Карен, которая преследует меня на каждом шагу. Внимательно наблюдаю за тем, как она прокалывает тонкой иглой еле заметные венки на худых ручках. – Она совсем слаба…

Смотрю на результаты анализа крови. Такое ощущение, что она не ела, а лишь питалась энергией солнца и воды. Практически анемия. Гемоглобин, белок… Скорее бы она пришла в себя! Я бы спросил, что вынудило ее так не беречь свою жизнь? И как она с таким состоянием здоровья со всем справлялась. Разглядываю ее блестящие волосы. На сцене в театре… Актриса? Певица? Кто же? Кто же ты, Ванесса Милтон?

Аккуратно закрываю дверь в палату. Проходя по коридору больницы, вновь замечаю Дэвида, ее жениха. Он пьет кофе, или говорит по телефону, или просто сидит. На мгновение, я мысленно похвалил его за то, что не отправился домой спокойно спать, а остается здесь. Хотел подойти сказать, чтобы ехал отдыхать, затем вспомнил бледное лицо Ванессы и ее состояние, и просто молча прошел мимо. Если ты мужчина, так будь добр, береги и тело, и душу своей женщины.

Около полуночи, когда суета немного утихла, иду в ординаторскую, отдохнуть. Завариваю пакетик растворимого кофе и усаживаюсь в кресло, делая горячие глотки из чашки. Закрываю глаза и словно проваливаюсь в бездну. Просыпаюсь от легкого шороха. Смотрю на часы, прошло пять минут. В руках по-прежнему чашка кофе, а я уже выспался.

– Стэнли! – удивленно моргаю. – Ты почему еще здесь?

– Ох, не спрашивай, переночую в больнице. В таком состоянии не сяду за руль…

– Правильно, – киваю я, стараясь выпить сладкий, приторный напиток.

– Как пациентка? – любопытно интересуется брат, наливая кипяток в зеленую чашку.

– Не знаю. Слабая.

– Ты вовремя оказался там, где нужно. – Щурясь от горячих глотков, говорит Стэн. – А я сразу заметил, твое…

– Что «твое»? – поднимаю на него взгляд.

– Эм, твой пациент, имею в виду. Ты так плечи разровнял, когда спешил ей помочь.

– Стэн, о чем ты говоришь? – откидываю затылок на мягкую спинку кресла, закрывая глаза.

– Сам не знаю. Просто устал.

В двери стучат. Уверен, что ищут меня.

– Доктор Холл, а вы не могли бы подойти к мистеру Дилану? Знаю, что не вы шили, но его снова беспокоят боли. – В кабинет заглядывает дежурная медсестра.

– Могу, конечно, могу… – не поворачивая головы, бурчу я, отрывая свое тело с нагретого места. Стэн мгновенно садится вместо меня, улыбаясь.

– Ты что портной?

– Я хирург.

Оборачиваюсь на брата, рад, что он в хорошем настроении. Редко таким бывает. Несмотря на сегодняшнюю смену, на усталость, на трудности, мы находим время и силы подшутить друг над другом.

– Майкл, – уже на выходе зовет меня Стэнли, в полудреме закрывая глаза, – вылечи ее…

– Обязательно! – киваю я, понимая, о ком он говорит. Сейчас осмотрю чужую работу, швы у мистера Дилана и сразу пойду к ней…

И эта ночь не была спокойной. Но больше всего я волновался за мисс Милтон. Она один раз пришла в себя, шелохнулась, облизнула разбитые губы, брови нахмурились, веки дрогнули.

Поставив еще одну капельницу с витаминами, все время думал о ней. Заходил в два, три, четыре утра. Мистер Лэман задремал на диванчике в холле. Так и не уехал. В пять часов его уже там не было, видимо ушел подкрепиться.

На улице небо начинает синеть. Еще темно, но каждая клеточка организма подсказывает, что скоро рассвет. Давно не было такого напряженного дежурства. А мне еще нужно съездить на стройку. Факс я не получил, значит и ответа от производителя не поступило. Выдыхаю, потирая лоб и непроизвольно зевая.

В семь утра снова иду проверять всех больных. Медсестра сообщает, заметив меня, что мисс Милтон проснулась, разговаривает и адекватно реагирует на происходящее. Скорее бы дойти до ее палаты. Вижу, что по коридору идет черный силуэт, жених, в его руках большой стаканчик кофе и коробочка с едой, которая продается в кафе при больнице.

Не понимаю почему, но внутри я весь словно закипаю от злости. Перед глазами белый свитер с пятнами крови, бледное лицо и длинные дрожащие ресницы. Мельком взглянув на новые результаты анализов, выхожу к мутному парню. Черт, он что ее совсем не кормил?!

– Доктор, как она? – из-под нахмуренных бровей, с недоверчивым взглядом спрашивает мистер Лэман.

– Все в порядке. Скажите, когда она последний раз ела? – сквозь зубы цежу я. – Ее вес не соответствует ни росту, ни возрасту. Организм настолько слаб…

– Я не знаю, – растерянно бурчит он в ответ, – она кофе пила.

– Кофе? – еле сдерживаю истерический смех и желание дать ему в морду. – Ей необходима специальная диета и витамины!

– Все будет! – перебивает меня он, чем еще больше раздражает. Но нужно держаться, я на работе. – Мне можно к ней?

– Нет! – громко отрезаю я. – Она только пришла в сознание. Ей нужен покой.

«От тебя толку все равно никакого нет», звучит в моей голове. Интересно, его совсем не волновало здоровье любимой? Она истощена настолько, что после тахикардии ни разу не просыпалась…

Вхожу в палату. Девушка упорно пытается себя поднять, чтобы сесть. Быстро подбегаю к ней, прижимаю за плечи, укладывая на подушку. Куда это она вздумала? Снова решила упасть?

Задаю стандартные вопросы, помнит ли, что случилось, кто она? Ее черные ресницы взмахивают к бровям и на меня смотрят грустные серо-зеленые глаза. По спине пробежала легкая, непонятная дрожь.

Ванесса Милтон… Она то и дело спрашивает, одна ли тут? Любит его, волнуется, даже когда сама еле дышит.

– Дэвид Лэман. Он приехал с вами. Помните его? Это ваш жених? – скажи «нет», но мисс лишь робко кивает.

– Как давно я…? – еле уловимым, мягким, таким уставшим голосом спрашивает она.

– Со вчерашнего вечера. У вас был приступ пароксизмальной наджелудочковой тахикардии. На фоне сосудистой дистонии, – и явно выраженного недоедания и переутомления, о чем я не решаюсь сказать, чтобы не обидеть ее, – частота сердцебиений превысила двести ударов в минуту. Но, то, что вы находились долго без сознания, не связано с этим приступом. Нужно будет провести ряд обследований, чтобы выяснить причину. Но о них мы поговорим позже, когда вы придете в себя.

– Сердце… Меня оно беспокоит с ранних лет. Я купировала похожие приступы рефлекторной пробой Вальсальвы. – Кратко, но уверенно сообщает мисс Милтон.

Пристально разглядываю ее лицо, но она больше не поднимает на меня своих глаз. Я поражен! Юная и закаленная болью. Немногие пациенты, даже узнав свой диагноз, могут его запомнить. А эта девочка сама справлялась с сердечными приступами. Что же с ней такое? Почему ее взгляд такой печальный? Хотел бы я узнать, чем она живет, как она живет? Эти навязчивые мысли меня удивляют. Смотрю на ее разбитые губы. Поцеловать бы их, утешить, сказать, что все будет в порядке… Черт! Смотрю на приборы, стараясь отвлечься. Хмурюсь. Ерунда какая-то.

– Значит, нам будет о чем поговорить, дорогая Несса. – Стараюсь ей улыбнуться, надеясь увидеть улыбку в ответ. Но она лишь прикрыла веки, лишив меня наслаждения наблюдать за взмахами ресниц. – Но не сейчас. Нужно отдыхать. Вам делали антиаритмический укол и капают бета-блокаторы. Не бойтесь, скоро станет легче!

Мисс Милтон больше не реагирует на мои слова. Мельком рассматриваю ее лицо, длинные каштановые волосы, которые при свете ламп отражают блики пепельных оттенков. Волнистые пряди густо накрыли плечи, разлившись вулканом на подушке. Борюсь с желанием поправить их, чтобы на мгновение прикоснуться…

Вчера, когда она поступила по скорой, я впервые волновался за пациента. А это не профессионально. Нужно взять себя в руки и прекратить думать о ней, впереди много работы, а последние минуты, в моих мыслях лишь ее взгляд. Одинокий, глубокий, скромный, пронзительный взгляд…

Захожу к себе в кабинет, опускаю жалюзи. Уже через минуту в двери стучат. Глубоко выдыхаю, хотел побыть один. На пороге стоит Карен, молоденькая интерн. Она мило завивает свои пухлые губки в улыбке и тихо мурлычет:

– Доктор Холл, я вам кофе принесла, вы совсем не спали этой ночью! – качая бедрами, нарочно, чтобы я смотрел на нее, подходит ближе и ставит большой стаканчик кофе. Отодвигает папку и опирается ягодицами на край стола. – Может быть, еще что-нибудь хотите?

Поднимаю на нее взгляд, отвлекаясь от бумаг. Карен соблазнительно приоткрыла рот и ждет моего ответа.

– Мисс Смит, у вас нет работы? Так я сейчас найду, чем вам заняться! – строго говорю ей, принимаясь за чтение анамнезов поступивших пациентов.

– Майкл…

Громко хлопаю кулаком по столу. Достала. Как пиявка вцепилась в попытку завоевать мою симпатию.

– Я не ясно сказал? – грубо спрашиваю, глядя в ее пустые карие глаза. Она недовольно поджимает губы и быстро уходит из кабинета.

Фух. Откидываюсь в стуле, разглядывая потолок. Да, уж… У мисс Милтон вовсе не пустые глаза. Сделаю все возможное, чтобы ей стало легче.

Остаюсь работать и эти сутки. Хочу сам все лично контролировать. Непрерывные капельницы и улучшения результатов анализов мисс Милтон меня приятно радуют. Она весь день спит, ближе к вечеру разрешаю ее парню зайти к ней. Он очень растроган, волнуется, заметил дрожание рук, непозволительная роскошь для меня, целует ее спящую, гладит волосы, прижимается губами к хрупким рукам. Пробегая мимо палаты, мельком поглядываю сквозь стекло за его поведением.

В очередной раз, когда я хотел зайти к бледной красавице, увидел, что она уже общается с ним. Полусидя, ласково смотрит на своего возлюбленного, внимательно наблюдает за каждым его движением. На секунду я замираю в коридоре, издалека глядя на Ванессу. Как она любит его! Как она принимает его прикосновения! Они о чем-то говорят, ее лицо слишком печальное. Но такое милое, нежное. Эх, жаль, что никто на меня так не смотрит.

Вот, он целует ее в щеку. Я бы тоже поцеловал ее щеку. Согрел бы ладонями прохладную, мягкую кожу. Черт, Майкл! Встряхиваю головой, искоса поглядывая, как мистер Лэман уходит из палаты. А она разворачивается на бок и затихает. Может быть плачет? Зайти? Спросить? Успокоить? Нет. Подожду. Нельзя. Сейчас у меня мысли не врача, а мужчины.

На следующее утро, выспавшись за три часа беспокойного сна на диванчике в своем кабинете, с самого утра готовлю коллег, чтобы заняться обследованием мисс Милтон.

– Нужно будет взять кровь на биохимию, резус, все как положено. И скажите в лаборатории, пусть не медлят после того как получат материал. Ах, да, Итан, будешь мне помогать сегодня?

– С удовольствием, доктор Холл!

Высокий операционный медбрат радостно улыбается, у нас большая, дружная команда, если не считать Карен, которая своей навязчивостью раздражает. Благо, есть и другие интерны, которые способны не только улыбаться, но и работать. Качественно и ответственно. Итан, один из таких ребят. Тем более, я знаю, что смогу отвлечь мисс Милтон на него, если будет волноваться. Красивый смуглый брюнет будоражит сердца не только юных пациенток, но и большую часть женского коллектива клиники.

Еще нет восьми, делаю запланированный обход, пройдя мимо палаты девушки, мысли о которой занимают мою голову последние сутки, замечаю, что ее кровать пустая. Не могу не отреагировать на это, потому аккуратно открываю стеклянные двери. Тонкий женский силуэт в белой футболке и штанах стоит около окна, длинные пряди темных волос закинуты на одно плечо.

– Доброе утро, мисс Милтон. Я доктор Майкл Холл. Вчера заходил к вам. – Изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не смотреть на нее пристально. Ее лицо не выражает ни одной эмоции. Абсолютное спокойствие.

– Я помню. А вот имя нет. – На мгновение она хмурит брови, они складываются в небольшие острые треугольные дуги. Ее взгляд внимательный, она рассматривает мое лицо, губы, но очень быстро, скромно, сразу же отводя глаза.

– Тогда, приятно познакомиться! – улыбаюсь, искренне радуясь, что могу видеть ее серые вселенные. Вчера она еле говорила, а сейчас уже уверенно стоит передо мной, будто только что проснулась, а не была на грани смерти. Удивительно. – Рад видеть, что вы уже не в постели, мисс Милтон. Как самочувствие?

Сообщает мне, что чувствует слабость в ногах, но при этом все нормально. Что это за поведение? Героизм? Боязнь показаться слабой? Черт, я ведь врач, мне не нужна ее храбрость…

– Когда я могу ехать домой? – остро спрашивает Ванесса. Знал, что ее будет это интересовать.

– Нам нужно сделать КТ-коронарографию, чтобы исключить осложнения или не пропустить причину ваших приступов. – Не хочу ее напугать, но вариантов может быть много. Не хотел бы, чтобы подтвердился хоть один из них. Она молча слушает, разглядывая все вокруг, но только не меня. – Проверим сердце, клапаны, состояние восходящей аорты и стенки артерий. Получим трехмерную реконструкцию, по которой сможем сделать клиническое заключение. И если все будет в порядке, поедете после процедуры домой.

Домой. Я бы не отпускал ее домой, пока не узнал, что стало причиной приступа. Но это не в моей власти. И она не моя. Выдыхаю. Грудь сжалась, словно я плавал глубоко под водой и не мог дышать. Замолкаю. Вижу, что она подняла глаза и смотрит на стеклянные двери за моей спиной. Ее губы плотно сжимаются и она тихо спрашивает:

– Это, наверное, дорогостоящая манипуляция? Моя страховка может не покрыть расходы…

Господи, девочка, ты только скажи, и я помогу, сделаю для тебя все! Слышу тяжелый выдох, чувствую, что ей кажется, будто я жалостливо смотрю на нее. Хмурю брови, бессмысленно листая бумаги в папке, не читая их, а просто делая вид, что отвлекся.

– Дорогое дальнейшее оперативное вмешательство, если оно будет необходимо. Но, давайте не будем забегать вперед, а сначала все сделаем. – Строго, но спокойно, чтобы не обидеть своей грубостью, протягиваю ручку и указываю пальцем, где нужно ее официальное согласие.

– Хорошо. Я подпишу. – Мне хочется, чтобы наши пальцы соприкоснулись, когда мы обмениваемся бумагами, но она тщательно координирует каждое свое движение. Так ловко, грациозно, быстро, словно эти руки никогда не знали, что умеют дрожать.

Где-то, на подсознательном уровне, понимаю, что стоял бы около нее и не отходил. Она спокойно дышит, взгляд то резкий, словно вспышка, то мягкий и плавный, будто закат солнца. Особенно, когда она о чем-то задумывается и забывает, что не хочет на меня смотреть. Серые глаза замирают где-то на моем плече или кармане халата, кажется, что она следит за моими руками. Но затем вспышка, и вновь ожидающе смотрит сквозь меня. Его ждет. Сжимаю скулы, чтобы не выдать смены своего настроения.

Забираю папку, глупо мнусь на одном месте, не желая выходить. Хочу ей предложить помощь, но она разворачивается и уходит к тумбочке за телефоном. На меня не оглядывается. Конечно, зачем я ей нужен? Потираю губы пальцами и покидаю палату, размышляя о девушке. Снова. Почему я так старался вести себя спокойно? Почему не отругал, что она уже встала с постели и ничего не ела? Почему не показал ей, что она мне… нравится.

Я не сторонник разбивать любовные пары и выстраивать интриги, но сейчас так бы и сделал. Взял бы за руку и увел за собой. Укрыл бы от всех проблем. Чувствую себя растерянно. Такого еще не было в моей жизни.

Рядом с ней я сдерживался. Это не про меня. Вспыльчивость – мое второе имя. Но энергия, которая исходит от нее, такая сильная, но тихая. Она заставляла меня контролировать свою речь. Даже свой взгляд. Я бы смотрел на эту шатенку пристально, нагло, упрямо. Интересно, как она смеется? Хихикает, как ребенок, или громко и заливисто хохочет, издавая вздохи?

Смеется? О чем ты, Майкл? Хоть бы улыбку ее увидеть. Но, так как она все держит под контролем, даже прекрасные губы, вряд ли позволит себе улыбнуться чужому мужчине. Только своему избранному с черными глазами…

Отправляясь в операционную, на этот раз, в качестве помощника хирурга – трансплантолога, я на пять часов забываю о Ванессе Милтон, которая своими серыми глазами заполонила все мое сердце.

Когда появилось свободное время, иду к заведующему отделением.

– Добрый день, Майкл. – Говорит пожилой мужчина, мистер Кларк, поднимаясь со стула, чтобы пожать мне руку.

– Добрый день. Хочу поговорить с вами о пациентке мисс Милтон.

– Какие-то проблемы? – перелистывая карту, нервно спрашивает он.

– Нет. Нужно делать КТ. Но причины приступа не ясны, я не хотел бы рисковать. Дадите добро на радиальный метод?

– Доктор Холл! Это ваш пациент? – я киваю. Мой пациент. Но не моя. Прижимаю пальцы к губам, будто сказал это вслух. – Делайте то, что посчитаете нужным.

– Там проблемы со страховкой… – бурчу, словно первый день на работе.

– Все в ваших руках. Найдете способ сделать за счет клиники – пожалуйста. Но вся ответственность на вас, я ничего не знаю.

Он снимает очки и пристально смотрит на меня исподлобья. Затем ухмыляется.

– Понял. Спасибо, мистер Кларк. Обязательно, найду способ. – Поднимаюсь, чтобы уйти.

– Майкл! Не будь таким правильным…

Не понимаю о чем он, потому молча выхожу из кабинета. Способ? Есть способ.

Оплачиваю, переведя на счет клиники деньги, процедуру коронарографии для пациентки Ванессы Милтон.

– Зачем тебе это, Майкл? – спрашивает бухгалтер, согласившись на мою просьбу.

– Просто так. – Пожимаю плечами. Девушка неодобрительно качает головой, поглядывая на мое лицо, пока вводит необходимые данные в компьютер. – Оливия, прошу тебя, пациентка не должна об этом знать. Пусть все пройдет, как по страховке. Хорошо?

– Хорошо. – Смущенно кивает бухгалтер, в ответ на мой воздушный поцелуй, как благодарность.

В обед, выкурив сигарету, приняв душ, переодеваюсь и готовлюсь к очередной встрече с «мисс спокойствие». Долго смотрю на себя в зеркало. Глаза покраснели, вид уставший. Капаю капли, чтобы снять воспаление, недовольно потираю отросшую щетину. Хлопаю себя по щекам. Майкл! Она пациент. Просто пациент. Упираюсь руками в умывальник и на пару секунд закрываю напряженные веки. Глубокий вдох.

– Берем кровь и быстро в лабораторию. – Сообщаю двум медсестрам в коридоре, махнув рукой, чтобы шли за мной.

Ванесса сидит на кровати, теребит волосы, то заплетая, то распуская пряди косичек.

– Мисс Милтон, нужно провести предварительный осмотр, а затем транспортировать вас в рентгенооперационную.

Она с еле заметным испугом бросает на меня взгляд. Нет, милая, не волнуйся, я тебя не обижу. Сейчас все поймешь, ты ведь умная девочка.

– Ранее процедуру коронарографии проводили через бедренную артерию, но этот метод более опасный и могут возникать осложнения. Посоветовавшись с коллегами, было принято решение, что для вас будет лучше провести радиальный доступ. Мы обезболиваем место укола, проводим катетер через лучевую артерию предплечья, вводим контрастное вещество и приступаем к исследованию. Процедура не займет более получаса. Уже завтра, если все будет в порядке, поедете домой. Сегодня нужно будет остаться под наблюдением. Если есть вопросы, спрашивайте.

Она внимательно изучает мои губы, пока я все объясняю. Стараюсь держаться профессионально, но когда осознаю, что впервые могу смотреть ей прямо в глаза, прежнее волнение внутри груди возвращается.

– Мне все понятно. Когда процедура? – ровно спрашивает она.

– Через час. Сестры сделают забор крови на общий и биохимический анализ, коагулограмму, группу и резус. Лаборатория находится при больнице, потому результаты будут готовы быстро.

Скажи еще что-нибудь, спроси, больно или нет, узнай подробности. Порадуй своим мягким голосом.

– Я готова. – К моему разочарованию, это единственное, что я получаю в ответ.

– Отлично. – Хмурюсь. – До встречи в операционной.

Выхожу из палаты и выдыхаю. Я что не дышал? В кармане жужжит телефон. Достаю его и боковым зрением замечаю, что пришел жених Ванессы. Разворачиваюсь на пятках и быстро ухожу в поисках Итана. Злость накатывает. Он ее сейчас будет успокаивать, а не я… Черт!

– Алло! – не сдерживаясь, выкрикиваю в трубку.

– Оу, легче, парень! – Стэнли. – Как дела? Ты уже на работе?

– Я еще на работе…

– Так и знал. Как сердце?

– Сейчас будем делать КТ. – Останавливаюсь. – Стоп. Чье сердце?

– Твое, Майкл, твое… – подкалывает брат. – Ее, как ее сердце?

– Мисс Милтон? – показалось, или мои щеки стали горячее?

– О, все ясно. Иди к ней. Лечите друг друга.

– У нее жених… – не понятно зачем, сообщаю я брату.

– Сегодня жених, а завтра враг. А ты всегда рядом! – слышу, знакомые громкие голоса скорой помощи. – Я убежал.

Гудки. Не решил бы просить прощения у брата за свою грубость, не оказался бы в его отделении, не нарвался бы на скорую помощь. Откуда она свалилась на мою голову и уже вторые сутки разрезает все мои мысли, крушит все мое поведение, ломает все мои стереотипы?

– Итан, готовь каталку и операционную. Едем за мисс Милтон.

– Ок. – И он быстро исчезает из виду.

За стеклянными окнами вижу Дэвида Лэмана и ее. Он сидит рядом, а она обнимает его, прижимаясь носом к шее, будто вдыхая аромат. Злюсь. Но почему? Майкл, ты дурак.

– Мисс Милтон, все готово, поехали? – кидаю взгляд на парня. Его волнение заметно, как на открытом листе книги черные буквы.

У меня есть шанс снова коснуться ее! Улыбаюсь, в предвкушении и, подойдя к ней, протягиваю руку, чтобы помочь встать с кровати. Плевать на хмурый вид бойфренда.

– А можно я сама пойду? – вдруг спрашивает Ванесса, когда ее пальцы оказались зажатыми в моей ладони. Держу крепко, возможно даже чересчур. Ослабляю хватку, чтобы не испугать, но пусть чувствует, что я готов вести ее за руку не только сейчас.

– Правила. Такие правила. – Я подмигиваю ей, пожав плечами.

Вдруг она засмущается и наконец-то подарит мне свою улыбку? Но она испуганно косится на своего любимого. Мне не нравится такой взгляд. В нем паника. Страх. Сомнение. Волнение. Вдруг он увидел, что я заигрываю с ней? Эх! Сдерживая свое недовольство, протягиваю девушке халат, а сам ухожу в коридор. Буду ждать, пока вывезут на каталке, и заберу в свое царство, где не будет того, кем занято ее сердце…

Вот она. Накрыта белой простыней, с которой сливается цвет ее лица. О, неужели «мисс спокойствие» нервничает? Непонятно почему, улыбаюсь этому. Все, как я рассчитал.

Перед лифтом мы останавливаемся.

– Дальше вам нельзя, мистер, нужно соблюдать стерильность. – Сообщает Итан Дэвиду, и тот покорно удаляется, до последнего не желая отпускать Ванессу.

В лифте мрачно. Тусклые лампы вяло освещают помещение. Нужно подняться два этажа, но глядя на мисс Милтон, чувствую, что для нее поездка длится вечность.

– Не бойтесь, вас никто не обидит. – Тихо говорю я, стараясь не смотреть на нее. В полумраке ее глаза выглядят еще более печальными и… равнодушными.

– Я не боюсь. Я ничего не боюсь. – Спокойно отвечает она. В этом я не сомневался. Человек, который так умеет держать свои эмоции под контролем, умеет держать и страх в кулаке. И лишь маленькая звенящая мысль, глубоко на самом дне моего сознания, сообщает о волнении. Будто ее волнение – мое.

– Вот мы и на месте, мисс. Ничего страшного ведь, правда? Все беленькое, блестящее, чистое… – улыбаюсь, громко отвлекая девушку от любопытных взглядов, бегающих по стенам операционной.

– Да, мне тоже нравится, когда все блестит, я люблю чистоту. – На ее губах промелькнула тень улыбки. Короткая, быстрая, мимолетная тень.

– Кем вы работаете, Несс? – в своем мире чувствую себя расслаблено, потому позволяю своему рту вызвать на дуэль ее голосок. Говори, не молчи, так ведь будет легче тебе!

– Бармен. – Коротко отвечает она, оглядываясь на приборы.

– О, да вы, как и я, лечите людей. Только я лечу тела, а вы души, что гораздо сложнее.

Искренне подмечаю, и что происходит? Она смеется! Небеса! Святой скальпель и, мать твою, моя появившаяся аритмия! Она смеется! И это не хихиканье, не хохот. Это сдержанный, грудной, тихий, мягкий звук, дрожащий у горла и рта. Еще мгновение и я вижу ее белые зубки! Разбитые губы скованно растянулись. Но она не морщится от боли, а тихо вздыхает и закрывает глаза. Черт! Ради этой улыбки я готов перевернуть весь мир!

Объясняю ей процедуру обезболивания и введения катетера в артерию предплечья.

– Лей мисс Милтон контраст. – Говорю Итану. – А мне виски, если можно?

Серые глаза внимательно смотрят на мою маску на лице. Ты не видишь, но я все еще улыбаюсь тебе.

– В артериях нет нервных окончаний, потому никакой боли, мисс. – Не глядя, пытаюсь взбодрить ее притихшее дыхание.

– Спасибо вам. – Почти нежно говорит она. Если бы я мог, то закатил бы глаза от удовольствия.

– Вы всегда всех благодарите, мисс? – игриво спрашиваю, лишившись рассудка после ее смеха.

– Воспитание… – скромно отвечает она.

– Хорошее воспитание, родители постарались. – Внимательно изучаю изображение с камеры катетера, облегчено расслабляясь, видя, что все в порядке.

– Я росла сама, доктор Холл. – Что? Сама? И как же она? Сердце? Кто о ней беспокоился, заботился? В голове миллион вопросов.

– Тогда, вы сами постарались хорошо, чтобы стать таким добродушным человеком. И мне больше спасибо не говорите, я просто делаю свою работу.

Быстро смотрю на нее, хмурясь. Это не жалость. Это восхищение. Вот оно, это чувство, нашел ему название.

– Еще немного. Нужно несколько проекций. – Сообщаю Итану и медсестрам, чтобы не торопили меня. – Мы избежали регистрации изображения накладывающихся друг на друга сегментов. Использовали специфические левые и правые передние косые проекции с сильной каудальной ангуляцией…

Киваю коллегам.

– Все готово, доктор, отключаем.

– Мисс Милтон, сейчас я буду извлекать катетер, и заканчивать процедуру. Постарайтесь лежать спокойно. – Говорю с ней, мягко, спокойно. Как никогда и ни с кем не говорил из пациентов. Не хочу, чтобы она боялась. Ни единого моего движения, которое может заставить дрогнуть ее сердце. – Выдыхайте, Несс! Результаты будут через пять часов готовы. А сейчас ваш путь – отдыхать!

Машу рукой и уже через минуту Итан вывозит ее из операционной. Теперь и я выдыхаю. Снимаю очки, маску, халат и перчатки. Сажусь на стул около рентген-кабинета. Это такая малость то, что я сделал. Но как много я узнал из ее нескольких фраз. Театр, бармен, росла сама, с приступами справлялась сама. Что у нее за душой? Какой снежный ком завалил ее? Такая хрупкая, нежная, спокойная. И сильная. Таких еще не было в моей жизни. Повезло ему. Благодарю коллег за помощь и иду в курилку. Звонит телефон.

– Доктор Холл! С плиткой так ничего и не решено!

– Не волнуйся, Берч, у меня к тебе претензий нет. Скоро в моей жизни все будет по-прежнему. – «Мисс хорошее воспитание» уедет с другим, а я вернусь в свое бурное русло. – Я решу этот вопрос. Осталось немного потерпеть.

– Потерпеть? – переспрашивает Берч, недоумевая, о чем я.

– Спасибо, что ты взял на себя столько ответственности! Будем на связи.

Кладу трубку. Сейчас мне не хочется отвлекаться на клинику. Строительство будет моим спасением, после того, как пройдет это суточное помешательство загадочной персоной. Ванессой.

Пришедший на свое дежурство Патрик, со скандалом, что я не спал несколько суток, почти силой выгоняет меня с работы.

– Следи за швами у мистера Дилана. Там плохо зашито. Вероятно, кетгут некачественный, нужно проверить на складе. – Вяло сообщаю я коллеге, накидывая пальто. Не чувствую ни рук, ни ног, ни собственной головы.

– Домой, спать, дружище! – хлопая меня по спине, подгоняет Патрик.

– Пожелать тебе легкой смены? – ухмыляюсь, подходя к автоматическим дверям.

Услышав смех коллеги за спиной, съеживаюсь от наступившей зимы пока меня не было в реальности улиц. Снег, снег, снег. Все белым бело, как в моих мыслях сейчас.

«Я росла сама». «Ничего не боюсь». «Спасибо». Слова сливаются с гулом двигателя. Смеется. Как аккуратно и мило она смеялась. Хотел бы рассмешить ее до слез, так, чтобы остановиться не было сил. Чтобы живот сжимался в болезненных судорогах от напряжения. Так, чтобы глаза искрились от счастья. Чтобы губы раскрылись, как алые лепестки роз…

Всего одна ночь и я снова увижу ее. Снова буду тонуть в серых глазах, задерживая дыхание.

Проваливаюсь в холодной кровати в холодный сон. Все вокруг напоминает мне, что я один. Только я и тишина. Ни ласкового смеха. Ни аромата утреннего кофе. Ничего.

1 декабря. Около шести я уже на месте. Снова полон сил, энергии и здравого смысла. До тех пор, пока не прошел мимо палаты Несс. Так рано, а она уже не спит.

– Доброе утро, мисс Милтон! – сдержанно говорю я, разглядывая появившийся румянец на ее щеках от моей улыбки.

– Доброе утро, доктор Холл! – о, да она настолько вежлива, что мне нужно у нее учиться этому.

– Давно не спите? – более мягко спрашиваю.

– С шести. – Внимательно наблюдаю, не стало ли ей хуже, почему рано встала.

– Ждете результаты? – она кивает, издавая мяукающий звук «угу», отводя глаза в сторону.

– Явных патологий не выявлено. Есть небольшое сужение одного из сосудов. Это может быть как последствием спазмов, так и наоборот их причиной. Сужение не критическое, но требует обязательного контроля. Я сейчас расскажу ваш новый ритм жизни и диету.

Замечаю, как она закатила недовольно глаза. Улыбаюсь. И сразу же начинаю контролировать себя.

– Вам запрещены нервные перегрузки, а особенно стрессовые состояния. – Со мной ты бы не волновалась ни о чем. – Вам нужно контролировать и желательно уменьшать количество поступления в организм кофеина и алкоголя. Больше пейте воды, кофе лучше заменить чаем с мелиссой, чайной розой или шиповником.

Она вот-вот выпятит свою нижнюю губу, услышав о запрете кофе. Да, на удивление, у меня нет смелости, чтобы пригласить ее на стаканчик горячего напитка. Я не могу ее увести у другого, как бы не хотел. Это подло.

Разрешаю ей две порции кофе в день, но с молоком и сливками. Не могу не улыбаться ее милому лицу. Скулы уже болят от постоянной ухмылки. – Можете собираться домой, буду ждать вас через месяц, на контрольном обследовании!

– Спасибо, доктор Холл!

– Просто Майкл. – Черт, я могу видеть ее первый и последний раз!

– Спасибо, Майкл! – тон ее голоса благодарный, не более.

– Опять спасибо! – сдерживаю свои эмоции перед ней. Лучше уйду, не могу больше. – До свидания, мисс Милтон!

В коридоре, как на спасение, ко мне подходит мистер Дилан с жалобами на качество выполненной операции моим коллегой. Стараясь его подбодрить и автоматически перебирая все возможные варианты решения этой проблемы, не оглядываюсь, ухожу в свой мир – в свою работу.

Выйдя из палаты больного, заваленный бумагами и даже иском в суд, торопливо иду к главному врачу клиники. Вдруг замечаю Несс. Она уже переодета. Шаг быстрый, лицо счастливое. Улыбается. Хотел бы, чтобы мне. Подмигиваю ей на прощание, и чтобы не рассердиться на самого себя за безвыходность ситуации, резко сворачиваю в очередную палату.

Больше я ее не увижу.