Читать книгу Хранитель леса - Дарья Пойманова - Страница 3

Пока иду по протоптанной дороге в сторону хижины, пару раз спотыкаюсь и чуть ли не падаю. А все, потому что я практически не смотрю под ноги. Я все время пытаюсь высмотреть хижину, чтобы точно ее не пропустить. Единственное на что я обращаю внимание, так это на то, что небо уже постепенно начинает окрашиваться в алые и оранжевые цвета, словно спелая груша. Поэтому решаю ускориться.

И к моему счастью долго идти не приходиться. Практически в начале лесной чащи я замечаю неприметный деревянный домик. Он хорошо скрыт за толстыми кронами елок. На секунду останавливаюсь и оглядываюсь по сторонам. Не знаю зачем, но после сегодняшнего утра, думаю, эта привычка останется со мной надолго.

Внимательно осматриваю хижину, но в окнах не горит свет, да и вообще не похоже, что в этом доме может кто-то жить. Меня начинает окутывать сомнения, что женщина вообще находится дома. Но как только я поднимаю руку, чтобы постучать в ветхую деревянную дверь, она с противным скрипом открывается и на пороге показывается женщина.

Женщина, осмотрев меня с ног до головы изучающим взглядом, отступила и мотнула головой, пропуская внутрь.

– Заходи, – ее голос был слишком низким и немного с хрипотцой. – Живо!

Последнее слово она прорычала мне в лицо, словно дикий зверь и я решила не злить ее еще больше, поэтому сильнее прижимаю сверток к груди и захожу внутрь.

Как только я оказываюсь в темном и затхлом помещении хижины, слышу, как дверь за мной с громким звуком закрывается, и по спине проходит холодок.

Женщина, словно не замечая меня, проходит вглубь к печи, и начинает помешивать дрова.

И пока она не обращает на меня внимания, решаю рассмотреть все вокруг. К моему удивлению хижина внутри оказалась немного больше, чем мне показалось снаружи. Слева от двери расположилась огромных размеров печь, и только благодаря ей, внутри тепло. Посередине стоит небольшой квадратный стол, а напротив – старая обветшалая кровать. Все окна покрыты столетней пылью и сажей, поэтому из света здесь только несколько свечей, которые стоят на небольших деревянных полках на каждой стене.

Но затем, она резко поворачивает голову в мою сторону, да так, что я испугалась, как бы она себе шею не свернула. В ее темных глаза отражается маленькое пламя от свечи. Полностью седые волосы туго связаны сзади, на ее хрупком и исхудавшем теле надето простое платье на шнуровке, и я бы сказала, что это скорее ночная рубашка, чем платье. Сверху плечи покрывает чёрный, слегка протертый платок. Из-под него выглядывают тонкие костлявые руки. И я с удивлением отмечаю, что у нее необычайно длинные, и даже не смотря на худобу, грациозные кисти рук.

Она хмурит брови, и, не сводя с меня пристального взгляда, направляется в сторону стола. С громким кряхтение садиться на один из стульев, и головой указывает на еще один и единственный стул напротив. Я нервно сглатываю, но решаю делать так, как она мне говорит.

Мы еще несколько минут сидим молча, пока Старая Суир внимательно разглядывает каждый сантиметр моего лица. И уже когда я собралась начинать разговор, женщина подает голос:

– И что же дочь известного охотника Совера делает здесь? – прохрипев вопрос, женщина облокачивается на спинку и складывает руки на груди.

– Вы знаете, кто я? – не скрывая своего удивления, спрашиваю я.

– Конечно, я знаю тебя, Рин Совера, – Суир делает небольшую паузу, а затем продолжает. – О тебе ходят слухи.

О, ну да! Как я могла забыть!

– И вы верите всем слухам? – не скрывая своего раздражения, повторяю позу своей собеседницы.

– Нет, – хмыкнув, женщина качает головой. – Что мне молва? Кто хочет, так и судит. И я как никто другой знаю, как простые слова, брошенные кем-то в шутку, могут разрушить твою жизнь и превратить в того, кем ты никогда не хотел быть.

После недолгой паузы, Суир снова подает голос:

– Так зачем же ты пришла ко мне, маленькая Рин? – на лице женщины появляется еле заметная ухмылка.

Несколько секунд, я с непониманием смотрю на нее, а затем резко дергаюсь, так что даже Старая Суир слегка напряглась. Отрываю от груди сверток, и протягиваю женщине, в надежде, что ничего не раздавила.

– Это от Сарата.

При упоминании пекаря на лице женщины появляется едва заметная улыбка, но она быстро исчезает, и резко выхватив сверток, кладет его на стол.

– Он хороший человек. Единственный, кто не отвернулся от меня, – задержав взгляд на свертке, она снова поворачивается ко мне. – Передай мою благодарность ему.

Я лишь молча кивнула, и в хижине снова повисла тишина. Я сидела и нервно мяла края своего кафтана, не зная, как начать разговор.

«Я тут слышала, вы чудищ видите. Так вот, теперь я в вашей команде!»

Бред. Она так меня точно выгонит и даже слушать не станет.

И словно прочитав мои мысли, Суир наклоняется ко мне и склонив голову набок, низким голосом спрашивает:

– Ты ведь не только за этим пришла ко мне, маленькая Рин?

Я, наконец, поднимаю голову и встречаюсь с ней взглядом. И не смотря на уже слегка потускневшие от старости глаза, мне кажется, словно она может читать мои мысли.

Так и не придумав подходящих слов, молча киваю и достаю свой рисунок. Немного дрожащими руками разворачиваю его и кладу на стол перед Старой Суир.

Из-за темноты в помещении ей нужно несколько минут, чтобы хорошо разглядеть черную фигуру на рисунке. И затем ее лицо вмиг меняется – она бледнеет, а в глазах появляется страх. Она хватает своими костлявыми пальцами мой рисунок и подносит ближе к лицу.

От ее безразличия не осталось и следа. Женщина дрожит, ее глаза расширились от страха, а дыхание стало прерывистым. И тут она резко поднимает голову и, подскочив со стула, набрасывается на меня.

Ее длинные ногти больно впиваются мне в кожу, даже не смотря на то, что на мне кафтан и рубашка.

– Ты… ты кто такая? – прошипела мне в лицо женщина, и еще сильнее сжала мои плечи.

Несмотря на дикий страх, во мне начала зажигаться надежда на то, что Суир сможет мне помочь. Ее полные боли и страха глаза, бегали по моему лицу, видимо она хотела понять, не вру ли я.

– Вы ведь тоже видели… – я киваю головой в сторону, куда она бросила рисунок – это. Я хочу знать, что это такое?

Старая Суир еще какое-то время буравит меня взглядом, но затем поднимается и, вздернув подбородок, смотрит на меня сверху вниз.

– Убирайся, – зло рыкнула на меня женщина и отвернулась в сторону печи. – Будешь болтать об этом, станешь такой же, как я.

– Я никуда не уйду, – резко поднимаюсь и подхожу к ней вплотную. – Обо мне и так ходят странные слухи, так что одним меньше, одним больше – мне уже все равно. Если это… существо опасно, вы должны рассказать.

Старая Суир все продолжает стоять ко мне спиной, а я только и могу, что испепелять ее взглядом. Но тишина затягивается, и хоть я не могу разглядеть, что происходит за окном, но уверена, что уже начинает темнеть и мне уже нужно уходить. Поэтому я лишь измученно выдыхаю и, подобрав с пола рисунок, направляюсь к двери.

Но открыв дверь, я останавливаюсь, и, не поворачивая голову, спрашиваю:

– Это ведь было… настоящее? – уставшим голосом спрашиваю я. Мне нужно было услышать ответ на этот вопрос.

Но женщина молчала, и только когда я уже почти закрыла за собой дверь, услышала тихое:

– Да.

***

Домой я уже практически бежала, и смогла успеть до начала ужина. В доме встретила Симону, она сказала, что еда будет подана только через час. И оглядев мой внешний вид, скривилась и велела переодеться, так как у нас будут гости.

Но я была расстроена и сбита с толку после разговора со Старой Суир, поэтому даже забыла спросить, какие гости к нам пожаловали на этот раз. Я лишь молча кивнула и направилась к себе в комнату.

Закрыв за собой дверь, устало прислоняюсь к ней спиной. Я все еще часто дышу, то ли от того, что слишком быстро бежала, то ли от слов женщины.

– Это ведь было… настоящее?

– Да.

Значит та тварь, что я видела сегодня, она… настоящая. Это не плод моего воображения.

Как только эта мысль проноситься у меня в голове, я с облегчением выдыхаю и немного расслабляюсь. Однако проблема остаётся все та же – я никому не могу рассказать о том, что видела. А если я приведу как доказательство слова Старой Суир, меня просто сочтут такой же умалишённой, как и она. И тогда я уже точно ничего сделать не смогу.

А, что я вообще могу? Убить это существо?

Нет. Я даже зайца нормально убить не могу, а тут целое чудище.

Отталкиваюсь от двери и усаживаюсь на кровать, зарываясь руками в волосы. Раздраженно распускаю косу, и откидываюсь на кровать. И мне даже все равно на то, что я все еще одета в грязную одежду, и скорее всего, получу нагоняй от Миры, за то, что испачкала очередное постельное белье. Но мне нужно было подумать в тишине, и я точно знала место, куда я могу пойти.

Поэтому быстро умывшись, переодеваюсь в чистую и более парадную одежду — все те же черные штаны и белая рубашка, только теперь на пуговицах, и вместо обычного черного кафтана надеваю белый. На его вороте и рукавах золотыми нитками вышиты причудливые узоры, напоминающие образы птиц. И в отличие от моих обычных кафтанов, этот не сидит на мне свободно, он вплотную облегает мое тело, красиво вырисовывая талию.

Снова прячу рисунок во внутренний карман кафтана, боясь, что кто-то из прислуги сможет случайно на него наткнуться. Медленно провожу пальцами по волосам, и слегка массирую макушку. Голова ужасно болит, я устала и хочу спать. Даже сама удивляюсь тому, как все еще умудряюсь ровно стоять на ногах. На этот раз решаю заплести высокий хвост и подвязать его черной лентой.

У меня есть еще немного времени перед началом ужина, но я уверена, что в гостиной уже давно собралось куча народу. Однако сейчас мне нужно было побыть наедине. И лучшее место во всем доме для этого – конюшня, где держат Вернона. Он единственный, кто выслушает меня, при этом, не осуждая или не делая вид, будто ему безумно интересно находиться в моем обществе, а на самом деле, только и мечтает, чтобы поскорее отделаться от меня.

Тихо проскальзываю в коридор. Снизу уже слышно шум и смех, доносящийся из большого зала. Решаю проскользнуть в конюшни тем же путем, что и сегодня утром. Выждав несколько минут и выловив момент, когда все служанки либо зайдут на кухню, либо в столовую, выскальзываю во двор.

На улице достаточно прохладно, солнце уже село, поэтому во дворе довольно темно, если не считать несколько зажжённых факелов, торчащих вдоль главной дорожки, ведущей к главным дверям дома.

В этой же части двора стояла абсолютная темень. Однако я прекрасно знаю дорогу, потому что не раз проходила по ней.

В конюшне уже не горит свет, а большие деревянные двери закрыты. Мне приходиться сильно поднапрячься, чтобы открыть их, при этом не издавать громких звуков.

Как только я начала кряхтеть и чертыхаться, чтобы открыть эту злосчастную дверь, из глубины послышалось испуганное ржание лошади. Вернон занервничал и стал бить копытом о стенки своего загона.

– Вернон, тише. Это я, – я сразу же подошла к лошади и стала аккуратно поглаживать его по шеи. Конь, узнав меня, фыркнул и потерся об меня мордой, что вызвало у меня легкий смешок. – Я тоже скучала, мальчик.

Я не стал зажигать факелы или хотя бы свечу. Уверена, что на свет тут же явиться либо Игнат, либо Одар. И если Игнат может и разрешит мне здесь остаться, то вот Одар, может назло мне навести шуму, на который сбежится весь дом.

Захожу в его загон, прикрыв за собой дверцу. Здесь достаточно места, чтобы уместить несколько таких же коней, как и Вернон. Поэтому я, облокотившись о деревянную ограду, сажусь на мягкое сено. Вернон сразу склонил ко мне голову.

Удивительно, насколько тихо этим вечером. И даже шум, который сейчас наполняет наш дом, не доноситься сюда. Беру палу соломинок и пытаюсь изогнуть их в разные стороны, но они все время ломаются.

В голове все проноситься сегодняшний разговор со Старой Суир.

«– Будешь болтать об этом, станешь такой же, как я.»

Такой же, как я…

Больно закусываю щуку и начинаю качать головой. Нет. Это не правильно.

Что если этот монстр нападет на город? И мне просто молчать об этом?

– Что мне делать, Вернон? – спрашиваю, скорее себя. При этом все продолжаю пытаться завязать бант из соломы.

– Ну, не знаю. Можешь попробовать вести себя нормально.

Мужской голос настолько сильно пугает меня, что я тут же подскакиваю на ноги.

– Ого, легче, маленькая принцесса, – Одар поднимает руки вверх, показывая, что не хотел меня пугать.

– Ты меня напугал, идиот! Разве можно так подкрадываться?! – я немного повышаю голос, но тут же осекаюсь, боясь, что меня могут услышать.

– Во-первых, я не подкрадывался. Ты сама сидела и в облаках витала, – парень подходит и, положив локти на двери загона, склоняет голову набок. – А во-вторых, что ты тут вообще делаешь? Разве ты не должна быть в доме со всеми?

– У меня есть еще немного времени перед ужином. До этого момента обо мне никто и не вспомнит, – выдыхаю и снова возвращаюсь на свое место.

Уже мысленно начинаю придумывать разные остроумные ответы на издевки парня, но он молчит, что не на шутку пугает меня. Поэтому я поднимаю голову и, не скрывая своего удивления, смотрю на него. Одар лишь пожимает плечами и зайдя внутрь, плюхается на сено рядом со мной.

– Что так смотришь, маленькая принцесса? Влюбилась? – на лице парня появляется ухмылка, на что я лишь закатываю глаза и возвращаюсь к своему занятию. Как у людей получается из этого корзинки плести, а я даже простой бант завязать не могу? Неужели со мной и правда, все потеряно?

– Хватит называть меня маленькой. Я старше тебя.

– И лишить себя удовольствия наблюдать твое злое лицо? Ну, уж нет! – Одар откидывается назад, запрокинув руки за голову. – Так, что ты тут делаешь? Да еще и одна, в темноте?

Продолжаю игнорировать его вопросы и выкидываю очередную поломанную соломинку.

– Чего не отвечаешь? Или просто молча наслаждаешься моим обаянием?

– Я не могу сейчас говорить. Я веду собрание группы гробового молчания.

Сбоку слышу легкий смешок, и даже начинаю собой гордиться, потому что это первый раз, когда Одар и правда посмеялся над моей шуткой. И к своему удивлению замечаю, что не испытываю дискомфорт, когда он находиться рядом со мной. Хоть он вечно издевается и подшучивает надо мной, однако при этом парень всегда был честен со мной. Он не притворялся и не сквернословил за моей спиной, потому что все сразу вываливал на меня.

– Иди. Уже должны были подать ужин, – сбоку слышу тихий голос парня, и уже готовлюсь услышать очередную шутку, но он молчит.

Голос Одара звучит непривычно спокойно и даже немного по-доброму.

Отлично. Теперь он меня еще и жалеет.

Ничего не ответив, поднимаюсь на ноги и, стряхнув сено со штанов, направляюсь к выходу.

– Утром ведь что-то произошло? – вопрос парня заставил меня остановиться.

Не поворачиваясь, слышу, как скрипнула деревянная дверца от загона и приближающиеся шаги Одара. Парень становиться почти вплотную ко мне, а я сильнее сжимаю кулаки.

Он тебе не поверит, Рин. А если и поверит, то я лишь сделаю ему хуже. Нет. Одной больной на семью хватит. Если про него пойдут слухи, пострадает не только он, но и его семья, а я себе этого не прощу.

– Ничего не произошло. Ты же меня знаешь, – я слабо улыбаюсь и поворачиваюсь к парню. – Просто уснула, и мне приснился страшный сон. Вот я и испугалась.

Но Одар лишь качает головой, и я понимаю, что он мне не поверил. Но он не продолжает допытываться, и за это я ему благодарна.

– Иди. Пока тебя не начали искать, – Одар кивает в сторону двери, и, не сказав ни слова, разворачивается и уходит.

Я тоже решаю ничего не говорить, и быстро выныриваю наружу.

***

Возвращаюсь таким же путем, как и пришла, только вместо того, чтобы подняться по лестнице к себе, прохожу по узкому коридору, который соединяет крыло для слуг и наш дом. И вот я оказываюсь в темной пере́дней. Свечи, что горят по всему периметру, никак не добавляют света и уюта. Напротив меня расположилась широкая деревянная лестница, ведущая в комнаты моих братьев, Василисы и родителей. А слева от двери находятся две массивные двустворчатые двери, ведущие в большой зал и столовую.

Быстро, чтобы не передумать, направляюсь в дальнюю дверь. Берусь за деревянные ручки и что есть силы, тяну двери на себя. И как только открываю их, меня обдает теплом вперемешку со смехом и запахом алкоголя.

На удивление, мое эффектное появление заметило только несколько человек, стоявшие рядом с дверью. Все остальные же, были настолько увлечены разговорами и выпивкой, что абсолютно не замечали меня. И от этого мне стало даже легче.

Поэтому я прикрываю за собой дверь и направляюсь в сторону, где сидит Василиса. Девушка сегодня выглядит еще красивее, чем обычно. Ее длинные русые волосы красивыми волнами лежат на спине, глаза она подвела черной сурьмой, а губы красивого алого оттенка. Василиса, как и я, не надела платье, а отдала предпочтение штанам и рубашке. Правда в отличие от моей, ее рубашка была кроваво красного цвета, такого же, как и вышивка на рукавах ее черного кафтана.

Заметив меня, она хмыкнула и вернулась к кубку, как я предполагаю с вином. И это первый раз, когда я поддерживаю девушку, потому что находиться трезвой в этом балагане совершенно невозможно.

Сразу примечаю свободное место слева от нее, и тоже тянусь за выпивкой. И пока я старательно делаю вид, будто мне безумно весело, аккуратно рассматриваю сегодняшних гостей.

Мы редко устраиваем такие застолья, но время от времени отец приглашает своих соратников отужинать с ними. Но я всегда отказывалась, ссылаясь на то, что мне нужно рано утром вставать на тренировку. Но вот Василисе всегда приходилось оставаться, и по тому, как сильно она прикладывалась к графину с вином, думаю, ей тоже было неприятно общество подвыпивших охотников. А вот брат всегда наслаждался подобными собраниями. Собственно, точно так же, как и сейчас – Адриан стоит подле отца, рядом с ними Мегир и еще несколько охотников, которых я уже видела пару раз, но имена их так и не смогла запомнить. Они смеются, даже слишком громко, чем привлекают внимание всех остальных, при этом отец постоянно хлопает брата по спине, после чего тот незаметно массирует места, где прикасалась огромная ладонь отца.

Кажется с годами, сила отца только увеличивается.

Слева от этой веселой компании находилась еще одна, немного больше. Только там стояли молодые парни, из которых я узнала только Риса. Он как обычно стоял с ничего не выражающим лицом, одна рука на груди, а во второй он держит кубок с вином. В основном там стояли такие же молодые парни, как Рис или брат. Они тоже обсуждали что-то очень веселое, но судя по выражению Риса, ему уже порядком надоедает там стоять.

Когда парень ловит мой взгляд, на его лице появляется едва заметная улыбка, и он поднимает свой бокал, приветствуя меня. Я слегка теряюсь, но делаю то же самое. А затем Рис первый раз что-то говорит своим собеседникам, и, не дождавшись их ответа, направляется в мою сторону. Все оставшиеся парни удивленно смотрели ему вслед. А на некоторых лицах можно было даже прочитать явное неодобрение.

Я старательно делаю вид, словно этого не замечаю и тайно надеюсь, что Рис просто пройдет мимо, но он будто назло, подходит ко мне и садиться рядом.

Ну нет, нет, нет! Боги! И о чем нам прикажете говорить? Может похвалить его навыки? А может просто молчать? Да, точно! Буду просто молчать. Так я хотя бы дубу уверена, что мне не будет стыдно.

Специально не смотрю в сторону парня, и накладываю себе немного картошки и мяса. Но все равно чувствую пристальный взгляд Риса. Прилагаю максимум усилий, чтобы не закатить глаза, но все таки не выдержав, резко поворачиваю голову и, сощурив глаза, внимательно осматриваю парня.

Выглядит он, конечно, нечеловечески красиво. На нем синий удлиненный кафтан, а вокруг живота обвязан, черным с золотыми вставками, пояс. Его темные глаза внимательно изучают мое недовольное лицо, от чего мои щеки начинают краснеть. Но я стараюсь не подавать вида, что смущена его вниманием и тоже продолжаю буравить его взглядом.

– Спасибо, – слишком низким, с легкой хрипотцой, голосом произносит Рис.

– За что? – не скрывая удивления, спрашиваю я.

– За то, что помогла отделаться от тех идиотов, – парень головой кивает в сторону ребят, с которыми еще недавно общался, точнее общались они а он делал вид, что слушал.

– Но я ведь ничего не сделала.

– Напротив. Ты пришла и у меня появилась замечательная возможность от них сбежать, – уголки его губ слегка подёргиваются, и с его губ все же слетает подобие на смех.

– А с чего ты взял, что моя компания тебе понравиться больше, чем их? – ставлю локоть на стол и подпираю лицо. Чувствую, как выпитое вино начинает немного действовать на меня, однако не знаю почему, но рядом с Рисом мне было спокойно.

Он поджимает губы, борясь с желанием засмеяться и откинувшись на спинку стула, складывает руки на груди.

– Я нахожусь в твоей компании уже три минуты, но ни разу не захотел закатить глаза.

– Посмотрим, что ты скажешь, когда пройдет пять минут, – наконец маска безразличия рушиться и парень начинает смеяться. Мне тоже передаётся его настроение, и из меня тоже вырывается смешок.

Дальше мы разговаривали на разные темы. Рис много рассказывал про Зарицу – столицу нашего королевства, где провел половину детства и все свои юношеские годы. Хотя, как он рассказывал, в основном парень находился в академии или в походах. Но иногда им все же давали выходные, и тогда он просто прогуливался по улочкам города. А еще он рассказывал про местный праздник – Хиган. В этот день все жители выходят к берегу реки, которая по легенде ведет к загробному миру. Народ плетет корзинки и украшает их цветами, а внутрь ставит свечу. Затем, когда наступают сумерки, все спускают на воду свои светящиеся корзинки. Таким образом, люди помогают умершим найти дорогу в загробный мир. И в этот день река начинает светиться тысячами огоньков, словно звезды на ночном небе. И увидев, как мои глаза загорелись, Рис пообещал, что как-то свозит меня на этот праздник.

Но наш разговор прерывает громкий голос отца.

– Друзья! Прошу тишины! – его низкий, властный голос эхом проноситься по всему помещению.

В этот момент комнату поглощает тишина, от чего мне становиться не уютно.

– Все вы прекрасно помните, что через две недели состоится знаменательное событие – экзамен академии Лесьяра, нашего любимого города, который подарит возможность юным мальчикам и девушкам стать настоящими охотниками.

По столовой тут же проносятся радостные свисты и крики. И улыбнувшись, отец жестом заставляет всех замолчать.

– Этот год выдался удачным, а потому я решил внести некоторые изменения, – на лице отца появилась ухмылка, которая никогда не предвещала ничего хорошего.

Чувство легкого опьянение тут же прошло, и взамен ему пришло чувство тревоги. Конечно, как основатель академии отец вправе менять правила, однако он никогда раньше этого не делал. Отец всегда был ярым сторонником почитания традиций, и если он захотел поменять правила – жди беды.

Он внимательно осмотрел собравшихся людей, и, судя по его довольному лицу, то, что он увидел, ему очень понравилось. Но когда его взгляд встретился с моим, где я уверена, читалось раздражение и даже некий страх, его улыбка треснула, и он быстро отвел от меня взгляд.

Я быстро перевожу взгляд на Мегира, ведь он правая рука отца и во всем помогает ему, в том числе и с академией. Но на его лице читается такое же удивление, как и у всех нас. Значит, он тоже не знал.

Что же ты задумал отец?

Выдержав слишком уж долгую паузу, отец, наконец, подает голос.

– Правила останутся прежними. Ученик должен будет пройти три испытания – Отвага, Сила и самое главное – Смелость, – он снова делает паузу, отчего я начинаю нервно ерзать на стуле. – Все вы прекрасно помните последнее испытание на смелость. И именно его, я и решил поменять.

По столовой прошёлся гул ахов и свистов. Я нервно сглатываю, потому что прекрасно помню последнее испытание – Смелость. Оно самое жестокое и самое сложное. Учеников отправляли в лес, который занимает большую часть нашего королевства. Там они должны были выживать три дня и две ночи. Им не выдавали ни оружия, ни еды, ничего. И при этом ученики должны были вернуться не просто живыми, но и принести трофей в виде белого волка, который довольно редкий и поймать его практически невозможно. А те, кто не справился, погибали в лесах, а если и возвращались, то должны были убить своего коня, как показатель слабости.

Первые два – Отвага и Сила, всегда проходят в стенах академии, где для этого есть все условия. Отвага проверяет наши навыки сражения в команде, и готовности защищать не только себя, но и своих людей. Сила – проверяет умения обращаться с разным видом оружия, как меч, лук и рукопашный бой.

Я никогда не участвовала в этом экзамене и не только потому, что я не учусь в академии, а просто потому, что никогда не подходила по критериям для его прохождения. Но я знаю, что в этом году Адриан и Василиса точно будут участвовать, и в этот момент мне даже стало страшно за брата и подругу.

– В этом году я даю свое разрешение участвовать каждому, кто этого захочет, – игнорируя недовольные крики, отец продолжил. – Так же, как и все мои старшие дети примут участие в экзамене.

И на последнем слове отец перевел взгляд на меня.

Что?

Все так же продолжая смотреть на меня, он продолжил:

– И я меняю последнее испытание – Смелость. Те, кто пройдут первые два, отправятся в самую густую чащу леса и принесут мне голову черного оленя.

Столовая наполняется криками и возгласами людей, а я, кажется, забыла, как дышать.