Читать книгу Тринакрия - Дарья Роззонелли - Страница 3

Целую ночь он провёл в возбуждённом ожидании, когда же покажется новенький автомобиль Венсана. Ехать за супругами Риччи от самого дома было слишком рискованно. Поэтому выведав их маршрут, пришлось выехать на день раньше и подождать в порту «Вилла-Сан-Джованни», где влюблённые голубки собирались сесть на паром до Сицилии. Показались они только после обеда. Очевидно, по дороге останавливались ночевать в отеле.

Пропустив после долгожданного белого Ситроен С4 Кактус ещё несколько автомобилей, преследователь также пристроился в очередь на паром. «Главное не поменяли маршрут, а что с такой задержкой ничего. Вы же не знали, что вас ждут», – хищно ухмыляясь, мужчина мысленно обратился к молодой паре. Во время переправы он планировал оставаться в машине: зачем лишний раз рисковать и попадаться на глаза. Но пролежавший со вчерашнего дня в машине сэндвич, съеденный на завтрак, не оставил выбора. Ему многое приходилось слышать про результативность самовнушения, и то, как с помощью мысли можно влиять на реакции своего тела, уменьшить боль или вовсе от неё избавиться. Вероятно, потребности организма оказались сильнее. Силы воли хватило минут на пятнадцать и в конечном счёте пришлось выйти из автомобиля.

Паром чуть заметно покачивался на волнах. «Хоть и ощутимее, чем на нижней палубе, но всё же не в той степени, чтобы человеку с морской болезнью стало плохо. Да и время в пути небольшое, не успеет укачать», – сам себя уговаривал преследователь, ополаскивая руки. Купленную на автозаправке серую бейсболку с небольшой аппликацией итальянского флага, как можно ниже натянул на лоб и вышел из туалета. Достал из кармана мобильный телефон и, склонив голову, будто читает сообщение, прошёл позади пары с собакой. Спустившись, взглянул на верхнюю палубу и убедился, что на него никто не смотрит. Разве что их пёс метался в пределах длины поводка и нюхал воздух. Мужчина поиграл желваками и сел обратно в свой автомобиль.

Съехав с парома, все транспортные средства растворялись в городском потоке, так что преследователь потерял Риччи из виду. На лбу выступила испарина, в панике путались мысли. Он перестроился в правый ряд и нажал на тормоз. Внутренний голос ничего не подсказывал, а сзади кто-то несколько раз нервно нажал на гудок. Мужчина выругался на нетерпеливого водителя и заметил, что перекрыл въезд на автозаправочную станцию. Медленно продвинувшись вперёд, проехал маленькое здание магазина и увидел припаркованный за ним знакомый белый Ситроен. А рядом и интересующую его пару, выгуливающую свою собаку. Внутренне ликуя, продолжил движение до первого перекрёстка. Прижался к обочине и, глядя в боковое зеркало, стал выжидать момент, когда супруги снова продолжат путь.

***

Выехав из Мессины, преследуемые направились в сторону Палермо. На магистрали не упускать их из вида, оставаясь незамеченным, оказалось сложнее, чем в городе. Дорога была свободна и между идущими по ней машинами сохранялась дистанция не менее полусотни метров. Мужчина старался, чтобы с объектами слежки, его всегда разделял хотя бы один автомобиль. На его удачу, у многих людей за рулём проявляется соревновательное настроение. Некоторые очень торопятся, и, нарушая скоростной режим, методично всех обгоняют. А кто-то перестраивается влево, только чтобы обойти машину, ехавшую непосредственно перед ним. Однако, вернувшись на прежнюю полосу, и оказавшись впереди, замедляется, будто торжествующе заявляя: – Я смотрел на твой зад, вот теперь и ты – полюбуйся на мой!

Венсан и Матильда Риччи, ехали не спеша, лишь изредка объезжая совсем уж медлительных водителей. Как правило, за рулём оказывались пожилые люди. В одной из таких ситуаций мужчине пришлось приотстать от белого Ситроена. Преследователь начал сомневаться: не обогнать ли этот старенький Гольф? Казалось, тот едет из последних сил, а скоро устало выдохнет тёмный газ из проржавевшей выхлопной трубы и окончательно остановится. Если тянуть дольше, и тащиться за ним, то есть риск упустить из вида Ситроен и пропустить момент, когда он свернёт с магистрали. А обогнав, умирающий на ходу Гольф, мужчина оказался бы прямо позади преследуемой машины, рискуя примелькаться, и соответственно вызвать подозрения.

На его счастье мимо проехал чёрный внедорожник. Огромный автомобиль не стал обгонять Ситроен, и мужчина пристроился за ним. С облегчением проведя по лицу ладонью, тихо произнёс, – «А вот и я. Надеюсь, вы не успели по мне соскучиться». Дальнейший путь проходил без стресса. Без труда продолжая прикрываться двумя-тремя автомобилями, периодически сменяющими друг друга, преследователь пустился в размышления.

«Видит Бог, тот, кому пришлось пройти через испытания, гораздо сильнее держится за всё, что ему удаётся выгрызть и выцарапать у насмешницы судьбы. К тому же эта борьба учит не останавливаться, и всегда стремиться к большему. А бывает так, что людям всё даётся легко: рождаются в благополучных семьях, получают престижное образование и не знают серьёзных тревог и потрясений. Вкусная еда и модная одежда – для них не мечта, а норма. Взять хотя бы эту парочку. Не миллионеры, но и нужды не знают. Могут себе позволить жить, где захотят и не волноваться, что старые ботинки совсем расклеились, а новые купить не на что», – с завистью думал мужчина. Впрочем, так же гладко, могло сложиться и у него. По крайней мере, до определённого момента всё к тому шло.

Плавал малёк в тёплых и сытых водах аквариума, а жизнь его возьми, да и брось толстому коту в полупустую миску с водой. А кот не голоден, и сожрать его не торопится. Лишь наблюдает с холодным любопытством, как глупая рыбёшка отчаянно бьётся в миске. Малёк задыхается и молит, чтобы хоть эта жалкая посуда наполнилась до краёв водой. Только бы выжить. Совсем устав, вдруг понимает: пусть здесь тесно и душно, но если держаться поближе ко дну, существовать можно. А в один прекрасный день, его, возможно, вернут в аквариум.

Так и жил бедный малёк: впроголодь, беспрестанно контролируя своё дыхание. А кот время от времени, раз, да и подцепит его когтями. Но не чтобы убить, а ради веселья. Усатый, видимо, привык к мальку и не воспринимал его за пищу, считая своей игрушкой. Или же ждал, пока тот вырастет, и тогда станет возможным устроить настоящий пир.

Именно так мужчине представлялось его отрочество. Даже повзрослев, и став высоким и сильным, порой внутренне называл себя «малёк». В минуты, когда хотел подбодриться, или пожалеть себя, то говорил: «Эй, малёк, ты и не такое проходил, у тебя всё получится!» Или: «Ничего, малёк, такова жизнь, крепись!»

Родился Малёк в счастливой интернациональной семье. Родители познакомились во время командировки отца в Мадрид. Молодая горячая испанка вскружила ему голову. Между отцом и матерью мгновенно вспыхнула страсть, и когда наступил момент возвращаться во Францию, мужчина сделал ей предложение поехать с ним и стать его женой. Вскоре появился на свет и Малёк. Отец с матерью баловали его подарками и исполняли все не выходившие за разумные пределы капризы. Но особенно мальчик любил проводить время с отцом. В выходные они вместе отправлялись на рыбалку или подолгу гуляли в лесу, где знающий родитель учил сына различать разные деревья и растения. Иногда Малёк просил отца рассказать ему про приключения деда. Возможно, некоторые из этих историй были немного приукрашены, или и вовсе выдуманы, но оттого не становились менее увлекательными.

До одиннадцати лет мальчик радовался жизни, зная от родителей только заботу и ласку. Но потом отец заболел. Около года боролся за жизнь и до последнего не терял надежды, что со дня на день учёные изобретут лекарство, и он выздоровеет. Снова сможет отвести жену в ресторан, а с сыном отправиться на долгую прогулку по лесу.

Когда отец Малька умер, вдова поначалу крепилась. Заботилась о сыне и пыталась устроиться на работу. Но обучение женщина окончила в шестнадцать лет, а последний и незначительный профессиональный опыт был на родине. И потому во Франции ей предлагали только ту работу, на которой она не задерживалась больше месяца.

Так прошло полгода. Было тяжелее, чем при отце, но всё же несравнимо лучше, чем тот кошмар, что начался позже. Однажды мать пришла домой с мужчиной, ничего не объяснив сыну. Альберто просто остался на ночь, а на следующий день вернулся с работы, с бутылкой креплёного вина и шоколадкой для Малька.

Приятель матери был её земляком и приехал во Францию на заработки. Конечно, он не мог заменить отца, но показался мальчику вполне порядочным человеком. Первое время приносил Мальку сладости и однажды даже отвёл его в луна-парк. Отчим и пасынок покатались на бамперных электромашинках, и постреляли по алюминиевым банкам в пневматическом тире.

Мать всё меньше уделяла сыну внимание, посвятив всю себя Альберто. По вечерам сожители выпивали и, не стесняясь разбудить Малька, придавались страсти. С каждым днём дозы алкоголя росли и, в конечном счёте, Альберто уволили с работы. Отчим периодически находил подработку, но денег не хватало. Несмотря на это, выпивать они стали только больше. По крайней мере, так казалось мальчику.

Однажды заброшенный ребёнок вернулся из школы и поморщился на открывшуюся его глазам картину: замутнённый тупой взгляд Альберто был направлен на Малька, а рядом, упав головой на стол, спала хозяйка квартиры. Не поздоровавшись, мальчик прошмыгнул мимо. Ему было противно видеть мать такой. На глаза навернулись слёзы, и он с яростью захлопнул дверь в свою комнату.

Отчиму не понравилось, что пасынок проявил неуважение. К тому же уже не раз замечал, как тот на него смотрит. «Морщит нос, будто вообразил себя аристократом, живущим с вонючим бродягой», – Альберто хлебнул из горла дешёвого пойла, и пошёл к Мальку в комнату. С ноги открыл дверь и пьяным басом закричал, растягивая пряжку на ремне:

– Снимай штаны, щенок! Я тебя научу уважать взрослых!

Мальчик вжался в стену и испуганно хлопал глазами. Его ещё никогда не наказывали ремнём.

– Я тебе что сказал, ублюдок! Снял штаны! – прохрипел Альберто, взял Малька за шкирку и кинул на кровать.

Мальчик плакал и отбивался, но куда ему было против силы взрослого мужчины. За сопротивление Альберто нанёс пасынку удар в ухо. Малёк схватился за ушибленное место, бросив попытки избежать порки. Отчим стянул с него брюки и начал бить ремнём. С каждым ударом мальчик громко вскрикивал, в глубине души надеясь, что мать проснётся и оттащит от него своего ошалевшего приятеля.

– Визжишь как девчонка! – гневно прохрипел пьяный мужлан, продолжая хлестать Малька. Затем опустил руку и проворочал непослушным языком, – А может ты и есть девчонка?

Истратив последние силы на избиение пасынка, Альберто отбросил ремень в угол и поковылял в сторону кухни. Мальчик тихо плакал от обиды и с ненавистью смотрел на опять присосавшегося к бутылке отчима. По раскрасневшемуся лицу текли прозрачные капли крепкого напитка, мятая клетчатая рубашка небрежно полурасстёгнута, а из-под чуть приспустившихся засаленных джинсов выглядывали несвежие трусы. Грязного негодяя, вторгшегося в их жизнь, нужно было изгнать. В голове Малька начали рыться сумбурные мысли, что-то в виде Альберто намекало ему на решение, но он никак не мог ухватиться за нужную ниточку и вытащить готовую идею. Допив остатки мерзкой жидкости, отчим закурил сигарету и, опершись одной рукой на спинку стула, пытался удержать равновесие. В этот момент мальчика осенило. Подскочив к вдрызг опьяневшему сожителю матери, он подставил ему своё плечо:

– Прости меня Альберто. Я был неправ. Давай я тебе помогу, ты устал.

Потерявший ориентацию в пространстве мужчина промычал что-то невнятное, но всунув сигарету в рот, таки облокотился на хилое плечико пасынка. Вести взрослого и не контролирующего своё тело пьяницу, не вошедшему в силу юнцу, было непросто. Постоянно заваливаясь и мотаясь от стены к стене, всё-таки дошли. Переставший соображать отчим сам упал на кровать. Повернулся набок, затем последний раз затянулся, устало откинул руку и вырубился.

Малёк вытащил из обессилевших пальцев ещё дымящийся окурок и затушил его в цветочном горшке. Альберто уже раскатывал громы храпа. В школе мальчик слышал истории, когда взрослые мужчины отлавливают детей и насилуют. Их называют педофилами и, поймав, сажают в тюрьмы. Надолго. Насколько точно Малёк не знал, но был уверен, что подрасти за это время, успеет. Стянул с отчима джинсы и трусы, тот не сопротивлялся, а даже, наоборот, был рад избавиться от стесняющих сон предметов одежды. Сердце бешено колотилось: только бы не проснулся. Выждав пару минут, стянул трусы и с себя. Подлез под тяжёлую руку. Затаился. Близость немытого тела и источаемые им пары некачественного алкоголя вызывали тошноту, однако отменять план из-за этого он был не намерен. Минут сорок спустя, послышался шорох на кухне. Мать начала приходить в себя и искала либо сигареты, либо выпивку.

– Мама! – громко прокричал мальчик.

Отчим недовольно пробормотал:

– Чё такое?

Малёк набрал побольше воздуха в лёгкие и заново позвал мать.

На этот раз Альберто приподнял одно веко. Несколько секунд силился понять, что происходит. А догадавшись, распахнул возмущённые глаза и попытался вскочить с кровати. Количество выпитого сделало вес собственного тела неподъёмным. Дабы сожительница не пришла на зов сына, поджал Малька под себя и закрыл ему ладонью рот. Мальчик стал извиваться, пытаясь вызволиться из рук отчима, но тот так ловко его заблокировал, что вырваться было невозможно. Всё-таки ухитрившись укусить агрессора за ладонь, тут же почувствовал солёный вкус крови. Но, казалось, противник не отреагировал на боль и только сильнее вжал грубую ладонь в лицо Малька.

– Что здесь происходит? – истерично прокричала вошедшая в комнату сына мать.

Альберто не выпустил, подставившего его, мальчишку. Но через секунду Малёк почувствовал мешавшую ему дышать тяжесть. Тело отчима обмякло. Из рук женщины выпала увесистая статуэтка в виде дельфина. Покачиваясь, она смотрела на шокирующую сцену. Немного протрезвев от увиденного, стащила с сына оглушённого негодяя.

Малёк прижал колени к подбородку и громко разревелся. Его тело дрожало от нервного потрясения и, давясь рыданиями, мальчик никак не мог сделать полноценный вдох, думая о том, что бы случилось, войди мать в комнату позже.

С того дня Альберто больше не появлялся в их жизни. Когда он очнулся, женщина пригрозила полицией и выставила сожителя за дверь. Малёк ликовал, восхищаясь находчивостью своего плана, хоть и предпочёл бы, чтобы гнусный пьяница гнил в тюрьме. Вероятно, разочаровавшись в любви, мать больше не заводила долгосрочных романов. Тем не менее, продолжила много пить и стала уходить по ночам на заработки.

Вскоре пришлось продать большую квартиру в престижном районе, и переехать в крохотное жилище на самой окраине города. Мальчик перешёл в другую школу и нашёл там верного друга. Гийом был из небогатой, но очень дружной семьи. Только с ним Малёк мог поделиться своими переживаниями, надеждами и планами на будущее. Как-то даже решил рассказать другу про вечно пьяную мать и свои подозрения о том, как та зарабатывает по ночам. На что его друг ответил:

– А ты старайся видеть мать реже. После школы мы можем делать уроки у меня дома, потом гулять. А когда ты будешь возвращаться к себе, она будет уходить на работу.

– Гиги, ты очень хороший друг, – вздохнул Малёк, – но я не могу почти поселиться у тебя. Боюсь, это не понравится твоим родителям.

Гийом было хотел заверить друга, что на днях родители ему сами это предложили, но вовремя осёкся, – «Лучше пусть продолжает заблуждаться и верить, будто окружающие не знают, что его мать проститутка». Вслух же произнёс:

– Мои родители тебя очень любят, и я уверен, будут только рады. Но я обещаю поговорить с ними сегодня. А завтра, честно расскажу тебе, что они ответили. Идёт?

– Идёт! – согласился Малёк и дал пять по застывшей в воздухе ладони друга.

С тех пор Малёк стал проводить почти всё свободное время у Гийома, а домой возвращался только переночевать. После школы друзья вместе занимались, помогая друг другу в тех предметах, которые им лучше давались. Если не было дождя, то шли заниматься на открытую спортивную площадку. Затем садились у реки и поедали приготовленные мамой Гийома сэндвичи. По воскресеньям Малёк с семьёй друга посещал церковные мессы, и после все вместе обедали в опрятном доме добросердечной семьи.

Родители Гийома были очень участливы к Мальку. Никогда не задавали вопросов, касающихся его матери. Всегда с радостью его встречали и, несмотря на их скромные доходы, умудрялись иногда делать ему подарки. Обычно это была одежда или обувь, с которой у Малька были постоянные проблемы. Рос мальчик быстро, а допроситься у матери денег на ботинки, которые не жмут, или тёплую куртку, было сложно.

Когда Мальку исполнилось шестнадцать лет, мать даже забыла про его день рождения. Но он не удивился. Уже давно юноша начал находить дома шприцы и догадался, что мать пристрастилась к наркотикам. Из дома постепенно начали пропадать ценные вещи. Женщина даже продала бронзового дельфина, так удачно приземлившегося на Альберто не убив, а лишь оглушив его. Впрочем, с такой матерью ещё вопрос: не лучше ли было, если бы на голову пришлась не плоская подставка от статуэтки, а заострённый носик морского млекопитающего? Так или иначе, утрата этого предмета вывела Малька из себя, и он впервые устроил матери скандал, припомнив ей тот случай.

– Ты сам его соблазнил, паршивец! Из-за тебя вся моя жизнь пошла наперекосяк! – плюясь слюнями, визжала мать.

– Как ты можешь! Я же твой сын!

– Ты спиногрыз, давно должен мать обеспечивать! А всё ходишь непонятно где! – упрекала его женщина.

– Мне только исполнилось шестнадцать, как… – но Малёк не успел закончить. Мать схватила со стола грязную тарелку и, швырнув в него, проорала:

– Иди продавай свою сладкую задницу! Тебе-то платить будут побольше, чем мне.

Малёк сумел увернуться от тарелки и, идя на мать, процедил сквозь зубы:

– Лучше бы это ты сдохла, а отец остался жив!

Она не смогла ему ответить, потому что сын схватил её за горло и начал душить. Малёк сжимал пальцы и получал настоящее наслаждение, видя, как у матери выпучились глаза, на лбу вздулась вена, а вечно бледное лицо приобрело причудливый сине-малиновый оттенок. В голове душителя побежали мысли, что будет дальше: исправительное учреждение для несовершеннолетних, или бросить её здесь и бежать? Денег для побега у него не было, а в тюрьму не хотелось. Тем более у него уже был план, и нужно было только дождаться совершеннолетия. Малёк разжал пальцы и с презрением глядя на мать тихо промолвил:

– Ты и сама скоро сдохнешь, не хочу руки марать.

Женщина схватилась за своё горло и с ненавистью прохрипела:

– Сукин ты сын!

– А вот это ты точно подметила, – ровным тоном ответил подросток и направился в свою комнату.

В шкафу была спрятана шкатулка отца, с памятными вещами, принадлежащими его предкам. Юноша дотянулся до самой верхней полки и достал лакированную коробочку. Всё было на месте: медальон-тайник с чёрно-белым фото бабушки, её же кружевные перчатки, медаль освобождённой Франции, принадлежащая деду, и водонепроницаемый конверт с письмом прабабушки. Малёк с облегчением вздохнул и поставил шкатулку на место. «Может лучше спрятать её у Гиги? – задал он себе вопрос. – Нет, после сегодняшнего происшествия мать побоится лезть в мои вещи».

Через несколько месяцев Малёк снова проверил содержимое ларца памяти (так отец называл лакированную коробочку). К счастью, мать ничего не трогала. «Видимо, забыла про неё. Или в ней всё же осталось что-то от человека», – размышлял он. Однако когда в следующий раз решил открыть шкатулку, нашёл там только кружевные перчатки цвета слоновой кости и письмо прабабушки. Серебряный медальон и награда Второй мировой войны его деда – исчезли.

Малёк в бешенстве выбежал из комнаты и начал обыскивать все места, куда мать могла спрятать украденные вещи. Что было предсказуемо, нигде их не нашёл. «Она пустила себе по вене, даже то, что было так важно, для покойного мужа. За всю её жалкую жизнь папа был единственным, кто увидел в ней что-то особенное и полюбил. А эта тварь предала его».

Побоявшись, что не сможет сдержать гнев, юноша ушёл из дома, чтобы побродить по улицам и немного успокоиться. Сопровождавший на протяжении всей прогулки мелкий дождь охладил Малька. Через несколько недель ему удалось устроиться на работу официантом. Бистро находилось в туристическом районе, вдали от дома. Малёк планировал, что как только накопит достаточно денег, уедет на юг из этого опостылевшего, вечно промозглого города. Поступит в университет, найдёт подработку и у него в жизни опять начнётся прерванная смертью отца светлая полоса.

Третью часть зарплаты и чаевых прятал в ту лакированную шкатулку, рассудив, что это самое надёжное место. Здесь в его отсутствие мать не станет рыскать, ведь уже выгребла из шкатулки, всё, что можно было продать. Зависимость всё больше сжирала её разум. Малёк не помнил, когда последний раз видел мать трезвой. Как и не помнил тот момент, когда та окончательно потеряла женский облик. Некогда густые волосы превратились в редкие, слипшиеся пакли. Оставшиеся во рту зубы потемнели, и словно брезгуя друг друга, расползлись по дёснам. Лицо и тело лишились всякой прослойки из мышц и жира. Мать стала похожа на ходячую мумию. Пожухлая кожа облегала её скелет, будто застиранный и потерявший эластичность гимнастический комбинезон.

Приходя домой, перед дверью, Малёк набирал полные лёгкие воздуха. Стремился как можно скорее оказаться в своей комнате и открыть окно. В квартире стоял смрад, и повсюду валялись пустые бутылки, скопившиеся с тех пор, как он последний раз наводил некое подобие порядка. Бывали дни, когда уставший юноша возвращался с работы и обнаруживал мать валявшейся на полу в луже собственной мочи или рвоты. Тогда приходилось затаскивать её в ванну и поливать холодной водой, пока она не придёт в себя. А отнеся мать на кровать, отмывать зловонные жидкости с пола.

Малёк старался не есть дома: утром на ходу выпивал кофе вприкуску с багетом, а в бистро обед предоставлялся работодателем. В свои выходные дни часто ужинал у Гийома. Поэтому в их с матерью жилище, кухонный стол зарос от грязи настолько, что казалось странным, как на нём ещё не выросли сорняки. При этом на столе всегда стояла чистая тарелка с рисунком зайчика, держащего в лапках букет полевых цветов. В ней лежали столовая ложка, зажигалка и шприц. В счастливом прошлом эта детская тарелочка когда-то принадлежала Мальку. Каждый раз, когда сын отказывался есть, мать, говорила: «Если ты не доешь, то не освободишь зайчонка». Мальчика не очень заботила судьба рисованного зайчика. Даже к настоящим животным, в отличие от своих сверстников, он не испытывал никакого интереса. Но на подсознательном уровне понимал, что родителей, может огорчить его равнодушие, и потому доев, торжественно сообщал: «Зайчик свободен!»

Своё совершеннолетие Малёк отмечал с Гийомом и его родителями. Впервые смог пригласить практически приёмную семью в изысканный ресторан. Накануне пришлось немного взять из своего ларца с накоплениями, но он не жалел. К тому же там скопилось достаточно денег, чтобы после переезда, первое время снимать небольшую квартиру и не просить милостыню на пропитание.

В ближайшие дни молодой человек собирался сообщить владельцу бистро, что уезжает. Отработает, сколько тот попросит, купит билет на поезд и наконец, станет свободным. У него будет своя квартирка, в которой он сможет готовить себе еду. Никакой вони и чистота. А главное – не будет наблюдать этот угнетающий процесс: стремительного разложения единственного оставшегося близкого родственника. Сделать для неё всё равно уже ничего нельзя. Да мать никогда и не хотела помощи в борьбе с зависимостью.

Из ресторана Малёк шёл в мечтательном настроении. Желтоватые в свете фонарей улицы создавали ощущение уюта. Он шёл не спеша, дома ждала совсем другая атмосфера. «А обычно у людей всё наоборот», – подумалось ему. Поднявшись на свой этаж, открыл дверь. В квартире стояла тишина. Убогое жилище хоть и было прокопчено дешёвыми сигаретами и перегаром, но сейчас, хотя бы не стояло дымовой завесы. Молодой человек сделал вывод, что матери или нет дома, или она спит. «Прекрасный подарок на день рождения!» – порадовался Малёк, что ничего не омрачило ему праздник. Зайдя в комнату, как всегда, распахнул окно, чтобы запустить свежего воздуха и заметил, что дверь шкафа приоткрыта. Замер глядя на неё. В этот момент его больше всего раздражала имевшаяся у него фобия: все ящики должны быть задвинуты до конца, а все двери либо распахнуты, либо плотно закрыты. Если бы Малёк мог предположить, что это он не затворил до конца шкаф, в его душе была бы надежда.

Собрав волю в кулак, решил проверить масштаб бедствия. На нижней полке небрежно валялись кружевные перчатки и письмо прабабушки. Шкатулка была полностью пуста. Малёк обратно уложил в ларец памятные предметы и, не выпуская его из рук потерянно сел на кровать.

В голове проносились сюжеты его фантазий. Как он выходит из поезда и первым делом едет к морю. Долго прогуливается вдоль берега, наслаждаясь свежим солоноватым воздухом. После садится на солнечной террасе кафе, в продуваемом освежающим бризом порту и заказывает себе бокал красного вина. Рассматривает улыбчивых людей, проходящих мимо и белые лодки, смирно ожидающие, когда их владельцы снова отправятся разбивать лазурные волны. Вдоволь налюбовавшись, встаёт и идёт в агентство недвижимости. Долго изучает приклеенные к стеклянной витрине предложения и мечтает, как купит просторный двухэтажный дом с бассейном. А пока Малёк был бы счастлив компактной чистой студии. Переходит к другой витрине и пытается разглядеть предложения аренды небольших квартир. Но вместо этого видит, как на непромокаемый конверт с письмом прабабушки падают крупные прозрачные капли. Молодой человек вытер слёзы и направился в комнату матери. «Ещё вчера деньги были на месте. Она не могла всё истратить за один день. Обязательно где-нибудь спрятала», – с надеждой проговарил Малёк про себя и распахнул дверь. Ноги подкосились. Мать лежала на спине. Вокруг открытого лилового рта неровной плёнкой засохла пена. Молодой человек сполз по стене на пол. Туловище рефлекторно наклонилось вперёд, и на засаленное ковровое покрытие вырвалась ещё не переваренная еда из ресторана.

До того как тело забрали, Мальку удалось найти остаток денег, украденных матерью. Часть из них пришлось потратить на кремацию и место в колумбарии.

Перед тем как выставить квартиру на продажу, пришлось несколько дней её отмывать. Гийом помог ему покрасить потемневшие от табачного дыма стены с потолками, а также вывезти на свалку кровать вместе с матрасом, на котором скончалась мать. Чтобы скорее покинуть это жильё, цену Малёк установил чуть ниже рыночной стоимости. Ему не терпелось переехать в Марсель, хоть и было грустно прощаться с Гийомом и его семьёй. Но желание осуществить мечту пересиливало.

– Гиги, спасибо, что подвёз… – Малёк теребил в руках билет и нервно поглядывал на поезд. Немного помешкав, с надеждой спросил: – На каникулах приедешь ко мне?

– Конечно! Но пока тебе нужно найти жильё, подготовиться к поступлению. И вообще, немного прийти в себя после всего случившегося, – Гийом прервался и взглянул на друга. Малёк согласно кивнул. – Как только сдашь вступительные экзамены, я сразу же прыгну в свою красотку и примчусь поздравить тебя!

– Может лучше на поезде? – добродушно рассмеялся Малёк. – Боюсь, твоя престарелая красавица растеряет по дороге все колёса.

– Не наговаривай на мою девочку! Она ещё покатает меня не один год, – для виду оскорбился Гийом за свой автомобиль.

– Ладно, в любом случае будем на связи! Я буду ждать тебя, – Малёк замолчал и опустил голову, будто изучая покрытие железнодорожного перрона. – Спасибо за всё, Гиги. Если бы не ты и твои родители… Я не знаю, что бы со мной было.

– Пустяки, дружище! Мы прекрасно провели время, мне будет не хватать тебя, серьёзно. Но как тебе сегодня сказала мама: «Всё течёт и изменяется. Главное – не потеряй себя и не забывай читать молитвы».

– Я постараюсь, – Малёк грустно улыбнулся. – Как только у меня всё наладится, я обязательно навещу твоих родителей. А может, вы приедете ко мне все вместе.

– Надеюсь. Не думай сейчас об этом. Ну вот, тебе пора садиться, – Гийом мотнул головой в сторону поезда.

Малёк заскочил в вагон, занял своё место и выглянул в окно. Гийом всё ещё стоял на перроне. На его лице отражалась гамма различных эмоций: тревога, грусть, но и в тоже время радость за друга, который, наконец, отправился исполнять то, о чём так долго мечтал.

***

Спустя пару часов, белый Ситроен замигал правым указателем поворота и начал замедляться, готовясь покинуть магистраль.

Не попасть в аварию на улицах этого небольшого города – казалось, подвластно только истинным виртуозам. После широкой трассы со свободным движением непросто было сориентироваться среди перекрёстков, светофоров, и слепящих глаза рекламных вывесок. Многочисленные автомобилисты торопились так, словно у каждого в машине рожает жена, и ему необходимо как можно скорее добраться до больницы. Мотоциклисты же вовсе вели себя как герои боевика, уходящие от погони, игнорируя все правила дорожного движения.

Покружив по полным хаоса улочкам, Малёк, наконец, увидел, что Ситроен остановился возле ворот с крупной табличкой. Не доезжая до объектов преследования, припарковался за одним из автомобилей, заглушил мотор и принялся наблюдать.

Венсан вышел из машины и воспользовался звонком на воротах. Следом открылась дверь пассажирского сиденья и из неё выпала женская сумочка. Затем появилась Матильда. Прицепила пса на поводок и, не поднимая упавшей сумочки, встала рядом со своим мужем. Их вышел встречать низкорослый пожилой мужчина. Он активно жестикулировал и улыбался. Затем наклонился к собаке и что-то проговорил. «Старый клоун», – пронеслось в голове у Малька. Затем молодая пара и встретивший их человек скрылись за воротами.

Через минуту выбежала Матильда и подобрала валявшуюся рядом с Ситроеном сумку. Преследователь с раздражением подумал: «Какая же она рассеянная и неуклюжая. Вроде посмотришь – красивая женская особь. А приглядишься и становится понятно, что это какая-то ходячая нелепость. То уронит что-нибудь, то опрокинет».

Чета Риччи раздражала Малька. А в особенности Матильда. По его мнению, девушка была такой же ошибкой природы, как большинство современных женщин. Мужчина спародировал писклявым голосом: «Чем бы мне заняться в жизни? Но только не предлагайте мне исполнять мои прямые женские обязанности: детей рожать, да мужа ублажать». Он с презрением покривился. «Нормальная баба должна жратву готовить и за домом следить, а не воровать у мужчин рабочие места и доходные ниши в бизнесе, – с раздражением рассуждал Малёк. – А Венсан, тоже персонаж. Вышвырнул бы её давно на помойку. А вместо этого, носится с ней, будто других баб на свете нет. В общем, нашли друг друга два придурка».

По большому счёту Мальку было плевать. Мужчина не считал себя специалистом в области женщин и целом отношений. А мечта многих людей о доме, детях и жизни с одним и тем же партнёром казалась ему глупой и скучной. Судьба доступная почти каждому человеку – это не для него. Все эти годы Малёк терпел. Когда было необходимо или удобно, играл роль того, кого в нём хотели видеть.

Мужчина верил: судьба ему задолжала. И рано или поздно воздаст за все страдания, пережитые в отрочестве. Для себя решил так: «Я особенный и заслуживаю только самого необычного, дорогого и первоклассного. Трудами пусть все достигают бобры да волы. То, что было необходимо я осуществил, а теперь осталось дождаться момента, когда будет знак и тогда моя жизнь круто перевернётся». И ведь дождался.

Вскоре Венсан и Матильда начали переносить вещи. «Ну, всё. Значит, точно здесь остаются. По идее завтра или на днях начнут искать постоянное жильё. За ними по пятам ездить нет смысла. Проще сторожить здесь, а как начнут обратно свои пожитки в машину загружать, тогда и проследить, где голубки поселились. А там только выждать подходящий момент. Собака, конечно, всё усложняет. Если этот монстр живёт в доме, то отравить его и спокойно пролезть внутрь не получится. Но ничего, они всё равно будут выводить его в туалет. Ближе к вечеру подкинуть в сад яд, хозяева увидят, что псина загибается, и повезут его к ветеринару. А я тем временем беспрепятственно попаду в дом. Подумаешь, сдохнет их псина, купят другую. Отличный план, главное успеть осуществить его как можно скорее. А то потом заведут себе друзей среди соседей, наедут толпы туристов, разгуливающих допоздна, и проделать всё это станет сложнее. Да и не терпится уже, – Малёк мечтательно улыбнулся. – Если этот план по какой-либо причине провалится, придётся подождать, когда Венсан в очередной раз уедет во Францию. С собакой ясно как действовать, а уж с девкой разобраться будет несложно».

Забронировав номер в отеле неподалёку, Малёк завёл машину и озадаченно потёр голову: «Лучше бы получилось с первого раза, а то вызову подозрения своими бесконечными отлучками из дома. Пока надо быть паинькой. Ссоры с так называемой «любовью всей моей жизни» мне сейчас ни к чему».

В последнее время Малька нестерпимо тяготили постоянные отношения. «Отчитываться, спрашивать мнение – как это всё утомительно. Когда я стану богат – никаких связей дольше, чем на одну ночь», – он представил, как одновременно ласкает два молодых и упругих тела, а из открытого балкона открывается умопомрачительный вид на Карибское море. Облизнул губы и завёл мотор. «Две ночи без сна. Завтра найду позицию, откуда смогу видеть, что происходит за воротами», – подумал мужчина и устало прошептал себе под нос:

– А пока Мальку нужно отдохнуть.