Читать книгу Чернолунье 2. Воровка сердец - Дарья Шварц - Страница 3

Обставить пиратов было не сложно, а вот найти Зена, Климента и принца – куда сложнее.

Она проникла на нижние ярусы к клеткам под предлогом смены караула. Ей пришлось строить из себя глухонемую, потому что, как она и боялась, камень не изменил её голос. Хотя у Шрам в церкви это получилось. Объяснение напрашивалось только одно: камень создаёт копию, основываясь на знаниях владельца. Лилит не знала голос того пирата вот и сымитировать не могла.

На эти же выводы Лилит натолкнуло отсутствие некоторых органов, обычно спрятанных под одеждой. А если точнее – в штанах.

Да, облик-то она поменяла, но то чего она не видела, не могло быть воссоздано и появиться из неоткуда.

Место, отведённое под клетки, представляло узкий мрачный и сырой коридорчик с несколькими зеленоватыми лампочками по левой стене. Справа же располагались сами клетки с толстыми железными прутьями.

Проходя мимо них, Лилит слышала женские всхлипы, стоны раненых и пострадавших, тихий детский плач. Многих пассажиров-мужчин «порешили» ещё в начале, остальных заперли в клетках. Они сидели тихо. Боялись, что в любой момент могут попасть под горячую руку.

С пиратами шутки плохи.

Лилит было жаль пассажиров. Сердце любого ёкнет, глядя на их затравленные, несчастные лица. Они не виноваты, что выбрали этот дирижабль, что полетели именно этим рейсом, что пираты напали именно на них и почти всех перерезали, а ценные вещи растащили. Всему виной было то, что пираты как-то прознали о перевозке принца этим рейсом. Скорее всего, они будут требовать выкуп за него у Менкара или Алнаира, если конечно найдут.

А пока вся надежда на спасение лежит на плечах Лилит.

Она заприметила нужную ей клетку, оглянулась по сторонам и вытащила ключ.

Зен у самого входа напрягся, приосанился. Руку к поясу потянул, должно быть, нашёл заточенный гвоздь где-то в клетке или выкрутил как раз для такого случая. Оружие-то отняли.

Мальчишка, разумеется, не узнал Лилит. Но только пока.

Лилит хитро блеснула глазами и всунула ключ в замочную скважину.

– Ваша Лиличка пришла и всем жопы вам спасла, – тихо пропела она, и глаза Зена стали круглыми как блюдца.

– Лилит? – ошарашено спросил он.

– Нет, Богиня свободы или, если хочешь, – Спасительница! – самодовольно заявила Лилит. – Можешь начинать кланяться в ноги.

С коротким скрипом дверь отворилась, но Зен не шелохнулся.

Застывшее лицо его невозможно было описать словами. Лилит почти физически слышала, как скрипят шестерёнки в его мозгу, силясь осознать, что крупный грозный мужик может говорить голосом молодой девчонки. Причём, вполне знакомой ему девчонки.

Лилит довольно усмехнулась. Именно это выражение лица она ждала.

– Отомри, – разрешила она и спросила: – Где царевич?

– Что? Как? Что за трюки?! – возмутился он.

– Секрет фирмы, – ухмыльнулась она и посерьёзнела. – Нет времени объяснять.

Лилит почувствовала, как немеют пальцы. Она сжала руку в перчатке в кулак.

Похоже, шесть минут её придел. Как прискорбно.

– Ноги в руки, – хрипло проговорила она, – и бегом искать принца.

Лилит кинула Зену ключ.

– А ты?

– Я пока на шухере постою.

Она прошла по коридору, чувствуя на себе косые, настороженные, удивлённые и даже полные надежды взгляды пленённых. И мысленно приказала себе не оборачиваться, не смотреть на них. «Тени» позже их выпустят. А пока эти люди просто балласт. Чего гляди начнут шуметь и всю кантору спалят.

Лилит встала у лестницы, глядя через узкое окошко на клочки закатного неба. Прямо как тогда на колокольной башне в Акрусе. Тогда и «холод» также начинал ползти по рукам. Лилит стояла на коленях на бортике башни и цеплялась пальцами за одежду Дая.

Всё пространство вокруг затопил рыже-красный свет заката. Он скользил по серым пыльным колоннам, камню на полу, медному колоколу и одежде. Тени Дая и Лилит удлинились, стали резче и слились в одну большую и толстую.

Лилит жалась к Даю, ища тепла, и впивалась клыками в его трепещущую шейку. Он дрожал, боялся, но не отталкивал её, лишь нежно гладил по спине. Стало тепло, к горлу подступил ком, а сердце вдруг начало биться быстро-быстро.

Распахнулась дверь, разрушив иллюзию. И Лилит вспомнила кто она, зачем здесь и что должна сделать.

– Ты ещё кто? – возмущённо спросил пират. – Почему не на карауле? Назовись!

Это был помощник капитана. Среднего роста и телосложения с какой-то бумагой в руках. Сойдёт на разок.

– Ты как раз вовремя, – чарующе прошептала она, делая шаг вперёд и заглядывая своими черными глазами в его распахнутые бледно-карие.

В этом была единственная полезность её проклятых глаз. Они ненадолго вводили людей в транс или что-то подобное. И только благодаря им Лилит всё это время выживала в Кразе. Находила «добычу».

Они её проклятие, но в тоже время – спасение.

Лилит порывисто приблизилась к застывшему пирату, схватила за грудки и, раздёрнув их в стороны, впилась клыками в шею.

Мужчина был грязен, вонюч и мерзок. А вкус его крови так же отвратен, как и у всех. Привкус железа и пота. Гадость.

Единственный, чья кровь казалась ей менее противна, – Дай. «Ищейка» Ордена теней. Грис-полукровка. Дворянин.

«Ты не монстр, – говорил он. – Ты человечнее многих из людей»

– Ты ошибаешься, – прошипела Лилит сквозь стиснутые зубы, пират жалобно заскулил.

Разве людям нужно пить чужую кровь чтобы выжить? Монстрам нужно. Суртам нужно. А людям – нет.

Холод исчез из пальцев. Лилит выпустила мужчину, и он без чувств осел на пол.

Теперь иллюзия продержится ещё немного. Но этим лучше не злоупотреблять. У всякой магии есть цена, и какую возьмёт камень ещё не известно. Лилит чувствовала: только магическими частицами тут дело не обойдётся.

Дирижабль тряхнуло, лампочки на секунду погасли, затрещали и снова зажглись.

Лилит занервничала. Нужно завершить «маскарад» как можно скорее. Принца в зубы и линять с чёртового дирижабля!

– Зен! – позвала она, оглядываясь во тьму коридора. Звук потонул, как в глубоком колодце. Лилит сглотнула. – Поторапливайся! Слышишь, Зен?

Ответа нет.

Лилит пошла вперёд, потянулась к камню на шее и ойкнула. Он раскалился и обжёг ей пальцы. Этого хватило, чтобы иллюзорный образ подёрнулся рябью, и иллюзия стремительно исчезала.

Лилит чертыхнулась, дуя на пальцы. И тут чья-то тяжёлая ладонь упала ей на плечо.

Она резко обернулась, выхватывая из-за пояса кинжал с искривлённым лезвием – ещё один сувенир из Менкара – и приставила его к горлу «шутника».

– Тише, – удивлённо сказал высокий мужчина, подняв ладони. – Я просто пошутил. Не стоит так сразу на людей с оружием бросаться, девочка-кукла.

– Климент Бэрос, – процедила Лилит, и ледяная усмешка исказила её лицо. Перед остриём кинжала был симпатичный мужчина около тридцати-тридцати пяти лет, точного возраста она не знала. Волосы у него были светло-коричневыми и подобранными в небольшой пучок на затылке. Несколько прядей выбивалось на широкий чуть загорелый лоб и шею (за три месяца их путешествия он ни разу не подстригся), лицо имело благородные черты. Нос тонкий, острый, как клюв, брови пушистые, «в разлёт», скулы впалые.

– Ты же знаешь, – продолжила девчонка, – со мной шутки плохи. Я и прирезать могу.

Он подозрительно сощурил бледно-голубые глаза.

– Уж скорей бы кого-нибудь прирезала, а то «тенью» никак не станешь.

Лилит внимательно посмотрела на него и надавила на нож. Капля крови проступила под острием.

– Можно начать с тебя.

– Ну, что ты, что ты, не горячись, – затараторил он. – А то своей серьёзностью ты стала похожа на нашего милого «Ищейку». – Губы Климента растянулись в мерзкой улыбке, когда он заметил, как переменилось лицо Лилит, а рука её дрогнула.

Он понял, что нашёл больное место и продолжил, бить по нему, смелее напирая на неё:

– Теперь и шуток не понимаешь, прям как он. Становишься зану-у-удой.

– Молчи, – холодно приказала она и приблизила своё лицо к его почти вплотную. – И не говори о нём в моём присутствии. Надоело выслушивать, как ты дерьмом изливаешься. Чем же Дай тебе так не угодил?

Лилит гаденько улыбнулась, отдёрнула кинжал и снова спрятала в ножны на поясе, отвернулась и пошла вперёд.

– Только ли в этом дело? – промурлыкал вслед Бэрос, потирая шею.

Лилит услышала, но не ответила. Не было смысла. «Привратник» Ордена не поверил бы ни единому её слову. Сколько бы она не твердила, что ничего к Даю не чувствует.

Она сама себе боялась признаться, что за прошедшее их приключение, он стал значить для неё больше, чем просто «корм».

Климент бесшумной тенью следовал за ней и что-то бормотал. От этой его привычке Лилит всегда коробило.

– Зен! – позвала она, увидев ссутулившуюся возле клетки спину.

Зенрит развязывал руки принцу Азелю. Тот был бледен, как мел, и тревожен. Даже загорелая кожа и тёмные кудри, не могли этого скрыть. Каре-золотые глаза из-под капюшона смотрели затравленно, как у дикого волчонка. Да и весь он был как на иголках.

Оно и не удивительно. Когда за тобой охотятся пираты и ищут по всему кораблю – будешь тут спокоен. Принц – самая важная персона на всём дирижабле. И вот эту персону они должны были доставить в Алнаир на свадьбу с Шеллой в целости и сохранности.

– Как вы, Высочество? – дерзко спросила Лилит, подходя ближе. В голове её так и застучал знакомый возмущённый голос, вечно читающий нотации: «Какое он тебе „Высочество“?! Он Азельшах Эль-Асель Менкарий Третий!»

Лилит усмехнулась.

Принц вздрогнул.

– Н-нормально, – буркнул он. – Пока держусь.

Зен спросил, распутывая верёвку:

– Ты знала, что здесь есть второй выход? В той стороне, – он небрежно мотнул головой вперёд, в сторону сгущающейся темноты в коридоре. – Я только что нашёл его с Азелем. Вернее, это не совсем выход…

– Ну, и отлично, – бодро кивнула Лилит. – Значит, можем выйти оттуда, не привлекая внимание лишний раз. Я тогда пой…

Мир перед глазами Лилит пошатнулся. Голова её закружилась, в глазах помутилось, и корпус повело вперёд, точно она была пьяна. Пол под ногами шатался. Одной рукой Лилит оперлась о стену, второй схватилась за потяжелевшую голову.

Обеспокоенный голос Зена, какое-то время слышался издалека, а затем потонул в гуле крови в ушах.

Лилит села на корточки, держась за голову.

Мир перед глазами дрожал и кружился. Уши заполняли неведомые звуки: свист ветра или поезда, стук колёс, голоса людей, гам, смех толпы, неразборчивые фразы, земная дрожь и внутренняя. Гул всё нарастал и усиливался, пока не превратился в какофонию звуков. Они наполняли её голову, проникли в мысли и путали их. Лилит казалось, что она сейчас взорвётся.

Лилит зажмурилась, бессильно зажав уши, и зашептала:

– Всё в порядке, всё в порядке, всё в порядке, все в-порядке, всё-в-порядке- всё-в-порядке-всё-в-порядке-всё-в-порядке-всё-в-порядке-всё-в-порядке…

Звук оборвался, как лопнувшая струна.

Лилит распахнула глаза и оказалась в мире, наполненном тьмой. Вокруг не было ничего: ни мебели, ни души, ни звука. Лишь тьма.

Она была повсюду.

И вот она сгустилась вокруг Лилит и приобрела черты коридора. Узкого и давящего.

Где она? Что это за место?

Лилит задрожала толи от холода, толи от страха.

Неужели так выглядит смерть?

Вдруг среди абсолютной тьмы зажегся свет. Тусклый тёплый огонёк на горизонте, будто бы исходивший от лампы.

Все всегда твердят: свет в конце туннеля указывает дорогу в «мир иной». Лилит умирать не хотела. Как и оставаться на месте. Она чувствовала, что огонёк совсем скоро погаснет, и тогда она рискует застрять здесь навеки.

Лилит никогда не была суеверной и в загробную жизнь не верила, но, оказавшись в подобных обстоятельствах, и не в такое поверишь.

«Стой» – твердил разум.

«Беги!» – кричали инстинкты. Лилит привыкла доверять «вторым» и, поборов сомнения, пошла вперёд.

Свет, казавшийся таким далёким, приближался всё быстрее. Идти во тьме оказалось не сложно, когда знаешь куда.

С каждым её шагом свет становился всё ярче и чётче. Теперь уже и тело Лилит не казалось бесформенной частью пустоты. Она могла разглядеть свои руки и ноги. А когда подошла совсем близко поняла, что огней вокруг было гораздо больше.

Это светили зажжённые свечи и керосиновые лампы. Они стояли на бочках, старых полусгнивших коробках, и даже на деревянном полу.

А затем Лилит услышала голоса, падающие как капли. Детские голоса.

И увидела их обладателей.

Пять мальчиков в драных одёжках обступили кольцом одну единственную девочку, сидящую на бочке. Длинные тёмные волосы её были влажными от воды, как и грязно-коричневый сарафан, лицо – растерянное, взгляд – затравленный.

Это была Лилит. Пять лет назад. И тот самый день.

– Ты, правда, совсем ничего не помнишь? – спросил у неё русоволосый мальчик в полинявшей кепке.

Она поджала губы и отрицательно мотнула головой. Каштановые пряди волос разметались по худым плечам.

– Даже своё имя? – продолжал допытываться он, с тревогой и заботой заглядывая ей в лицо.

Девочка виновато вжала голову в плечи.

– Н-да, – протянул стоявший рядом длинноволосый блондин в одежде, больше напоминавшей старую хламиду, чем куртку и штаны.

Он стоял, скрестив руки на груди, и окидывал «новенькую» хмурым взглядом. – От неё толку не добьёшься, Сэм. Очевидно же – у неё амнезия!

Повисло молчание.

В комнате, где они находились, были низкие давящие потолки и полумрак. Свет лился не с потолка, а снизу, от свечей и керосиновых ламп. Пламя бросало на лица трепещущие отсветы, делая их таинственными и пугающими. И Лилит не всегда могла разобрать, о чём думал каждый из присутствующих.

Откуда-то тянуло тухляком, отходами и серой.

Всё так, как и запомнила в детстве Лилит.

Сэм, главный среди беспризорников, обнаружил тело Лилит в катакомбах возле завалов. Девочка оказалась жива, и он привёл её в их убежище: верхние ярусы катакомб.

Сэм был старше Лилит примерно на два года, остальные ребята были младше него, и потому слушались.

За исключением одного… Рея.

Он был ровесником Сэма, жил и воспитывался в монастырском приюте, был очень умным и начитанным. И резко выделялся своей чёрной шевелюрой и холёной внешностью на фоне светлоголовых оборванцев.

Даже сейчас, оглядываясь назад, Лилит всё ещё не могла понять, зачем он якшался с грязными беспризорниками и помогал им. Какую выгоду он с этого имел?

– Предлагаю вернуть её туда, откуда вы её взяли, – безжалостно высказался Рей, не отрывая глаз от раскрытой на коленях тяжёлой книги.

– Ты всегда это предлагаешь, – возразил Сэм. – И я всегда говорю тебе одно и то же: мы сирот и беспризорников не бросаем. Такие у нас правила. Знаешь же…

– Правила для дураков, – буркнул Рей.

– Значит, я самый большой дурак, раз их придумал.

Рей безразлично хмыкнул.

– Ты совсем-совсем ничего не помнишь? – с мольбой во взгляде спросил Сэм у девочки.

Она смущённо отвела глаза, разлепила пересохшие губы:

– Нет.

Послышался обречённый вздох.

– Слушайте, а может она из лаборатории сектантской сбежала? – предположил второй «мальчик в хламиде». Они с первым патлатым блондином были близнецами, похожими как две капли. – Я слышал, там вчера взрыв прогремел. Тогда ничего удивительного, что она память потеряла: сектанты могли мозги ей промыть.

Ребята поёжились. Секта – худший враг любого ребёнка без родителя. О ней самые разные жуткие слухи ходили. Якобы сектанты отлавливали детей и ставили над ними опыты. Тот, кто «исчезал», больше никогда не возвращался.

– Да, не-е… – протянул первый брат, – быть такого не может – она же вылитая аристократка. Сектанты с аристократскими детьми дел не имеют.

– Тогда, может её похитили!

– И прятали в канализации, – закончил первый. – Из ума выжил?

– А что ты предлагаешь?

– Не знаю, – насупил светлые брови он.

– А я считаю, – уверенно заявил второй, – лаборатория всему виной! Видели? У неё же жуткие шрамы на запястьях.

Девочка смущённо спрятала руки в складах грязно-бурого сарафана. Продолговатые рубцы на её запястьях действительно вызывали отвращение. Они имели рваные края и большую глубину, хотя уже начали затягиваться. И всё равно кожа растрескивалась и начинала гноить и кровить заново.

– Прекрати, Вик, – нахмурился Сэм. – Не обижай её. У всех нас есть дефекты.

– Какое красивое слово ты нашёл, – наигранно воодушевлённо похвалил его Рей, но голос его тут же ожесточился: – для наших уродств. Что такого в том, чтоб называть вещи своими именами?

Сэм предупредительно глянул на него исподлобья. Стиснул кулаки.

Рей криво усмехнулся, сжав в пальцах обложку книги.

И, казалось, быть драке, но тут в разговор вступил дугой мальчик, самый младший из них:

– А мне кажется, она похожа на «тайную» принцессу, о которой упоминал однажды Рей. Красивая. Темные волосы, как шёлк; глаза чёрные, как небо в безлунную ночь, и кожа белая и гладкая, как фарфор.

– Ты много фантазируешь, Эдан… – начал Рей, но его перебили.

– Но ты же так её и описывал!

– Не я описывал, а мальчишка из моего приюта. Говорят, его забрал в замок важный аристократ, и он видел там принцессу, которую прячут от общественности. Но я в это слабо верю и с тобой не согласен. Эта девчонка со шрамами не может быть принцессой. Принцессе положено сидеть в хоромах замка…

– Тогда, если она принцесса, как её звать? – встрепенулся Вик.

Рей скрипнул зубами. Его слова пропустили мимо ушей.

– Наверняка как-нибудь по-цветочному, – промурлыкал мечтатель-Эдан, заправив за ухо светлую кудряшку.

– Календула? Фиалка? Ромашка? – предложил Вик.

– А покрасивее придумать, не? – Ник иронично выгнул бровь.

– Да, я больше не знаю цветов!

– Может Камила?.. – задумчиво протянул Эдан. – Или Лаванда?

– Тогда уж лучше Роза, – предложил Сэм и дружелюбно улыбнулся девочке. – Королева цветов.

Щеки её порозовели.

Лилит знала – её маленькое сердце забилось чаще от волнения и предвкушения. Имя понравилось ей. Она ждала, что кто-нибудь позовёт её так. «Утвердит» своим вниманием это имя. Но…

– Нет, – спокойно возразил Рей, все притихли и повернулись к нему. – Имя розы ей не подходит. Скорее она – Лилит, вестник наших бед. Это имя королевы демонов, переводиться как Чёрная луна. И глаза этой девчонки, – он устремил недобрый взгляд прямо ей в глаза и усмехнулся, – точно «чёрные луны».

– Ну, ты, Рей… – Сэм не мог подобрать слов. Он весь трясся от злости. Стиснув кулаки, хотел двинуться на мальчишку, чтобы прочистить тому мозги, но девочка его остановила. Легонько схватила за рукав.

– Я буду рада любому имени, – сказала она с опущенной вниз головой. Волосы падали ей на лицо и нельзя было его рассмотреть, но Лилит точно знала, что оно выражало в тот момент. Печаль и горечь.

Её лицо и сейчас выражало те же эмоции. Только к ним теперь примешалась ещё и виновность.

«Только не бросайте меня» – думала она тогда, а вслух произнесла:

– Лилит тоже очень красивое имя.

Рей ухмыльнулся, захлопнув книгу, и соскочил с бочки. Как гепард он ловко и бесшумно подкрался к ней.

В синих глазах его сверкнули лукавые огоньки.

– Ну, вот и порешили, – довольно сказал он, сжав её костлявое плечо под хмурым взглядом Сэма. – Теперь мы будем звать тебя Лилит. Не правда ли, Сэм?

Но Сэм не ответил – воспоминание застыло.

Лилит осторожно прошла между Виком и Ником, встала напротив Рея, повернувшего голову в сторону Сэма.

– Простите меня, – пробормотала она. – За то, что бросила, за то, что сделала… – голос её дрогнул, и Лилит смолкла.

Она всегда хотела извиниться. За то, что произошло четыре года назад с их убежищем, за то, что она Сурт и принесла им беды, за то, что случилось с Реем…

Все они были точно такими, какими Лилит их запомнила. Худой и не очень высокий Сэм; тёмный, высокий и угловатый Рей; братья близнецы Вик и Ник с почти седой длинной шевелюрой и жиденькими белёсыми бровями; мечтательный Эдан с кудрявыми блондинистыми волосами и детским, открытым лицом. Он будет первым из мальчиков, кто пропадёт после прихода Лилит. За ним канут и все остальные.

Как и предрекал Рей. Она стала предвестником их бед. Стала Лилит.

Она вдохнула полной грудью холодный воздух.

– Я не хотела этого… – прошептала она. – Рей, Сэм, мальчишки, простите меня. Простите… Мне так жаль. Рей…

Лилит потянула руку к его лицу. Он всегда носил чёлку на одном глазу, и Лилит только раз удалось увидеть, что он прячет за ней.

За него она винила себя больше всех.

– Рей, – прошептала она дрожащими губами. – Прости, прости меня!

Она почти коснулась его волос, как вдруг Рей устремил на неё глаза, полные жгучей ненависти, и схватил её за руку мёртвой хваткой.

Лилит шарахнулась назад, а он рявкнул нечеловеческим голосом:

– ЭТО ТВОЯ ВИНА!

Лилит распахнула глаза и увидела плывущие под собою облака и море.

Яростный ветер хлестал её по лицу, шумно трепал волосы. Кто-то крепко держал её за локоть и кричал. Но слов было не разобрать.

Нечто очень холодное упиралось в живот. Точно. Перила.

Лилит перегнулась через них, склонившись над пропастью, и лишь рука Зена удерживала её в шаге от смерти.

Она испуганно отпрянула назад. Зен схватил её за плечи.

– ДУРА! ИДИОТКА! – вопил он. – Что на тебя нашло?! Поплавать захотела?!

Лицо его было красным от бешенства, глаза распахнуты.

Он ещё что-то говорил, но до Лилит долетали только обрывки фраз:

…зима в Алнаире… холодные воды… падение… кости всмятку.

– Самоубийца! – кричал он. – Дура!

И вдруг замолк.

Лилит озадачено посмотрела на него и по бледным губам прочитала: «кровь».

И правда привкус соли и железа стоял во рту. Лилит рассеянно провела рукой по губам. На пальцах осталась рубиновая жидкость.

«Из носа», – догадалась она.

Зен смотрел на неё как на умалишённую, потом чертыхнулся, вытащил из кармана платок и протянул ей.

– Что со мной случилось? – спросила Лилит, вытирая нос.

– Самому бы знать! – проворчал он больше для вида, потом добавил уже серьёзно: – Мы начали обсуждать план действий, а ты вдруг смолкла, встала столбом, а затем пошла вперёд с безликим выражением. Точно под гипнозом. Я сначала не понял, позвал тебя, но ты не отозвалась. И тут я понял – дело нечисто и пошёл за тобой, оставив Азеля на Климента. А ты всё шла в направлении «выхода», который мы с принцем нашли. Вышла на балкон, что-то бормоча, а потом перекинулась грудью через перила. Чуть не сверзилась вниз. Хорошо я успел, подскочил, схватил тебя на руку. Если б ты упала с такой высоты, то не выжила бы даже будучи монстром. Во что ты только опять вляпалась? – Зен подозрительно сощурился.

– Самой бы знать, – в такт ему ответила Лилит со вздохом. И то было отчасти правдой.

Она могла только догадываться, что происходило. Почему она попала в «ничто» (так она это окрестила), видела там своё прошлое, да ещё и в таких ощутимых подробностях… Даже запахи того времени чувствовала.

Всё было настолько реально, что аж до жути.

И пока сознание путешествовало, ловило галлюцинации и воспоминания, её тело чуть не погибло. А причина всему – Чёрный камень. Лилит убеждена, что это была его «отдача».

За своё применение он хотел забрать не только магические частицы из её крови, но и её жизнь.

Лилит подошла к перилам (Зен напрягся) и задумчиво коснулась камня под воротом рубашки.

Эта стекляшка не так проста. Она таит в себе ещё очень много загадок, которые Лилит вознамерилась разгадать, во что бы то ни стало.

«Самоубийца», – прозвучал в голове знакомый голос.

«Авантюристка», – так же мысленно поправила она, а вслух сказала: – Расслабься, Зен, не собираюсь я прыгать.

Но съязвить в ответ он не успел. Откуда-то слева, где к их гражданскому дирижаблю с помощью канатов и лестниц пришвартовался огромный пиратский, донёсся крик:

– Нарушители! Беглецы на балконе! Беглецы!..

Лилит и Зен сорвались с места и нырнули в коридор, под защиту крыши и стен. Но было поздно. Их уже заметили и подняли тревогу.

Загудела сирена, застучали по палубам тяжёлые пиратские сапоги. Дирижабль задрожал.

Зен грязно выругался и поспешил назад к клеткам, туда, где они оставили принца. Нужно было срочно хватать его и сматываться. Лилит бежала за ним.

– Что произошло? – недовольно спросил Климент, спеша им на встречу.

– Нас заметили, – шикнул Зенрит. – Пираты будут здесь с минуты на минуту.

Климент досадливо цыкнул, бросив взгляд на Лилит. Она упорно глядела по сторонам с невинным видом.

– Что теперь делать? – растерянно спросил принц.

– Что-что. Валить! – выпалил Зен.

– И бросить людей?! – возмутился Азель. – Их же убьют или продадут в рабство!

– Жизнь Его Высочества в приоритете, – спокойно возразил Климент. – Мы все здесь только чтобы защищать вас. За остальное нам не платят.

– Н-но, – заикнулся принц и не нашёл, что возразить. Клим прав. Совет платит «теням» не за охрану гражданских, этим занимаются рыцари и полиция. Но Лилит не «тень». Хотя даже их «благородства» в ней нет. Она просто пытается выжить. А другие люди… уж как получится.

– Без паники, мальчики, – объявила Лилит, положив руку принцу на плечо. Хитро оскалилась. – У меня есть план.

– Твоя ухмылка не предвещает ничего хорошего, – высказался Климент, скрестив руки на груди, и слабо усмехнулся. – Но мне это нравится. Что ж спасай нас, бедствие.