Читать книгу Без царства земного - Дарья Владимировна Торгашова - Страница 4

Во время церковной службы женщины заняли места по левую руку, мужчины – по правую. Феано с сестрой и нянькой Феклой стояли, склонив головы, внимая сильному голосу архидиакона и слаженному хору певчих. Сердце у Феано замирало; и как и раньше в этом великолепном храме, ей казалось, будто она внемлет хору ангелов. Это чудо человеческих рук, многокрасочные витражи, сияние сотен свечей, отраженное в позолоте и мраморе, в соединении с божественным пением глубоко впечатляло всякого, даже постоянного прихожанина.

Но под конец ноги и спина у Феано устали, она принялась незаметно переминаться с ноги на ногу; и по сторонам тоже слышалось покашливание, шуршание одежд. Невольно подумалось, как там отец и Эйрик. Крещеный вэринг, который почти никогда не утруждал себя посещением христианского храма, совершенно неожиданно выразил желание отстоять заутреню вместе с господами.

Наконец служба окончилась. Верующие облегченно закрестились, закланялись. Феано посмотрела на сестренку и, улыбнувшись, взяла ее за руку. Тело гудело от усталости, но душа воспарила: они поистине причастились благодати.

Феано и Анна с нянькой направились на поиски патрикия; и тот как раз оказался занят разговором с отцом и сыном Мартинаками. Феано раскланялась с Вардой и его престарелым отцом Дионисием, но вести праздные беседы в церкви ей показалось неуместно. Мужчины втянули в свою беседу еще какого-то знакомого, а Феано огляделась в поисках Эйрика.

И тут же увидела такое, отчего сердце ее забилось как сумасшедшее. Не думая ни о чем, Феано выпустила руку младшей сестры и устремилась вперед.

Напротив Эйрика стоял тот самый молодой архидиакон, отец Анастасий, который вел службу: священник гневно распекал его. Воин слушал, опустив голову; но было видно, что он сам едва сдерживается. Феано могла понять, что отца Анастасия возмутил меч, висевший за спиной у вэринга. Но когда он ткнул пальцем Эйрику в грудь, девушка вспомнила, что ее охранник так и носит свое распятие вместе с языческим оберегом…

Рука Эйрика дернулась к мечу; викинг едва сдержался и отступил, весь дрожа и сжимая кулаки. Вокруг уже начала собираться негодующая толпа. Феано вскрикнула от ужаса и бросилась вперед.

– Прошу вас, отец Анастасий, не прогневайтесь! – взмолилась она. – Этот человек – воин, мой охранитель, и он всегда с оружием! Он… новообращенный и еще не уяснил всех наших правил!

Она замерла, готовясь к худшему. Архидиакон перевел взгляд на нарядную девицу, с нее опять на варвара… и, махнув рукой, крупными шагами удалился. Эйрик вскинул голову и горящими светлыми глазами оглядел ромеев, которые еще минуту назад готовы были на него наброситься; за оружие он больше не брался, но вид у него был такой, что толпа быстро рассеялась сама.

Феано подбежала к наемнику.

– Эйрик, что ты учинил!..

– Не учинил, – возразил Эйрик: глаза его снова сверкнули. – Но мог.

Потом он взглянул на нее с глубокой признательностью.

– Благодарю тебя, ясная липа ожерелий11, что заступилась.

Он произнес это восхваление на своем северном языке, но Феано поняла. Она так смутилась, как будто это она совершила что-то недозволенное; и отчего-то на миг почувствовала себя счастливой…

И тут наконец оба увидели, как к ним спешит патрикий Мелит с целой свитой.

– Феано, вот ты где!.. А ты, варвар, что тут устроил? – крикнул патрикий.

Он был разгневан не меньше архидиакона и испуган за дочь. Феано бросилась к отцу и схватила под руку.

– Прошу тебя, не сердись. Произошло недоразумение, но мы его уладили. Давайте поскорее выйдем, здесь не место сварам! – горячо попросила она.

Все покинули храм. Феано шепотом пообещала отцу, что объяснит все позже; и Роман Мелит успокоился. Отчасти он и сам догадался, из-за чего был скандал, заметив молот Тора на шее у Эйрика. А Феано подумала: вэринг не снял амулета оттого, что слишком честен. Он пришел на богослужение прежде всего ради нее! Но до сих пор не знал, держаться ему веры предков или перейти в ромейскую!

Они пересекли всю площадь Августейон и остановились под длинным портиком, где их ожидали слуги с носилками. И там патрикий впервые нарушил тягостную тишину.

– Феано, поздоровайся с асикритом12 Диогеном и госпожой Евфимией. А это славный друнгарий13 Иларион Дамиан: мы с ним встречались, но ты, должно быть, не помнишь, – Роман Мелит улыбнулся ледяной улыбкой. – С патрикием Мартинаком и Вардой ты уже говорила. Варда Мартинак сказал мне, что это ты пригласила его присоединиться к нам во время заутрени.

– Да, правда, – Феано покраснела и поклонилась сразу всему высокому собранию. – Мы с Вардой Мартинаком встретились на прогулке. Мне очень жаль, что сегодня так вышло.

Роман Мелит немного оттаял.

– И мне жаль. Что ж, давайте забудем сие досадное происшествие. Феано, я пригласил всех этих сиятельных господ к нам вечером на ужин.

Феано кивнула; обещая себе, что как следует постарается для гостей. Они снова раскланялись и распрощались со всеми знакомыми, кроме отца и сына Мартинаков. Они жили по соседству, и некоторое время ехали обратно вместе. Варда Мартинак и патрикий Мелит были верхом; а Феано с сестрой и нянькой, как и старого Мартинака, ждали носилки.

Воспользовавшись тем, что их отцы завели между собой разговор, Варда подъехал к носилкам Мелитов.

– Вы все еще расстроены, Феофания? – вполголоса произнес он, склонившись к ней. – Неудивительно! Какой, однако, бешеный нрав у вашего варвара!

Феано посмотрела в красивое лицо молодого патрикия. Оно выражало искреннее участие. И она нравилась Варде Мартинаку, даже очень нравилась! Феано заставила себя улыбнуться.

– Благодарю вас за доброту, – сказала она. – Эйрик храбр, но необуздан, таково все его племя.

Патрикий взял ее руку и поднес к губам.

– Мне и вправду не хватало вас, Феофания, – нежно сказал он. – Я приглашен к вам на ужин, однако на званом ужине даже не поговоришь. Быть может, вы согласитесь отправиться со мной вдвоем на прогулку – покататься на лодке по морю? Вы ведь любите море?

Видя ее замешательство, Варда склонил темноволосую голову.

– Я, разумеется, прежде всего попрошу разрешения у вашего отца. И мы возьмем с собой охрану.

– Поговорим об этом на ужине, – справившись с собой, ответила девушка.

Варда Мартинак поклонился, прижав руку к сердцу; и отъехал. Феано прикрыла глаза, слишком взволнованная и переполненная впечатлениями, чтобы говорить хоть с кем-то еще; она не откликнулась, даже когда услышала робкий вопрос сестры. Правда, нянька Фекла тут же шикнула на девочку, понимая, каково пришлось сегодня Феано; и Анна притихла.

После возвращения в особняк все сразу разбрелись по своим комнатам. Феано некоторое время сидела и шила у окна, а потом отложила рукоделие, чтобы заняться обедом и проверить, все ли в порядке в доме. Наверное, пора сделать уборку в триклинии и в прихожей. А еще выгнать раба подмести двор. Убрать зал по-праздничному уже не успеть, но нужно хотя бы расставить вазы с цветами и переменить скатерть…

В коридоре Феано неожиданно столкнулась с отцом. Она чуть не упала, и Роман Мелит поддержал дочь; а потом обнял.

– Я как раз шел к тебе. К нам сегодня придет в гости твой брат, я не успел сказать. Мы встретились в Большом дворце.

– Феоктист? – радостно переспросила Феано.

– Конечно, Феоктист. Ты скучала по нему?

Скучала, и не только! У Феано в голове вмиг пронеслось множество запретных мыслей; она закусила губу.

– Я очень рада, отец. Постараюсь приготовить все в лучшем виде.

– Я и не сомневался, сердце мое, – тепло ответил патрикий.

Феано была слишком занята до вечера, чтобы подумать о чем-то еще, кроме самых насущных дел; и лишь когда первым из гостей на пороге появился Феоктист, она вспомнила, какие надежды возлагала на брата. Они обнялись и расцеловались. Молодой евнух был Феано гораздо ближе, чем старший брат Марк, занятый на военной службе.

– Как ты повзрослела, совсем невеста! – улыбаясь, заметил Феоктист. Ему сравнялось девятнадцать, но из-за своего увечья он выглядел моложе, и был смазлив почти по-девичьи. Феоктист уродился черноволосым, в отца, но с голубыми глазами матери.

Феано взяла брата под руку и провела в триклиний, где усадила на круглый мягкий табурет. Налила вина.

– Как дела у тебя на службе?

Феоктист поднес палец к губам.

– Вне стен Большого дворца мы об этом не говорим. Тайна сия велика есть. Лучше ты расскажи, как поживаешь? Как прошло ваше путешествие?

Феано только было собралась рассказать, как послышались новые голоса в прихожей: явились отец и сын Мартинаки. Она извинилась и поспешила приветствовать их.

Варда Мартинак был одет так же изысканно, как утром, с драгоценной аметистовой пряжкой на плече; он благоухал мускусом. Поклонившись хозяйке, молодой аристократ вручил ей неожиданный подарок. Не сладости, даже не драгоценности – а настоящую критскую статуэтку, изображавшую древнюю богиню в широкой юбке с оборками!

Варда сполна насладился изумлением на лице Феано.

– Вижу, я угадал. Как раз в тон нынешнего вечера, госпожа, – молодой патрикий поцеловал ей руку. Феано неловко улыбнулась, чувствуя, что, приняв подарок Варды, она тем самым признает его особые права. Хотя, конечно, до помолвки это ничего не будет значить. И даже катание на лодке ничего не будет значить!

Тут начали прибывать остальные гости. Феано и патрикий Мелит любезно поприветствовали всех и пригласили в триклиний. Обычно женщины на пирах сидели отдельно от мужчин – так же, как и стояли в церкви; но, поскольку женщин было всего две, – сама Феано и супруга Калодота Диогена, почтенная госпожа Евфимия, – они сели все вместе. Какое-то время хозяин дома занимал собравшихся своими историями; но потом Феано и Варда оказались в центре внимания. Феано предъявила подаренную поклонником статуэтку, и та вызвала общее восхищение, как и чернофигурная чаша Романа Мелита. Потом Феано, по просьбе отца, принесла кифару и сыграла для гостей. А Варда Мартинак спел лирическую песню о весне. У него был хороший голос, не хуже, чем у церковных певчих.

Феоктист все это время помалкивал, наблюдая за сестрой и гостями. Под конец, когда все начали расходиться, он попросил у отца разрешения задержаться. А Варда Мартинак, улучив минуту, подошел к патрикию Мелиту и пригласил Феано на свидание – прокатиться на лодке по заливу.

Роман Мелит нахмурился, испытывая понятные сомнения. А молодой аристократ улыбнулся и проникновенно прибавил:

– За безопасность и честь вашей дочери, патрикий, я ручаюсь жизнью. Разве я и мой отец не давние друзья вашего дома? Мы возьмем моего собственного охранника и гребцов.

– Нет, – неожиданно резко произнесла Феано. – Охранник будет мой! Мы возьмем Эйрика!

Самообладание на миг изменило Варде Мартинаку.

– Этого… Вашего варвара? После того, что он сегодня натворил в храме?

– Да, – внезапно произнес Роман Мелит. – Если Феано согласна, я отпущу ее прогуляться с вами, патрикий Мартинак, но только с нашим собственным охранником. Он дикарь, однако мы не раз имели случай убедиться в его надежности.

– Ну хорошо, пусть так. – Кажется, Варда понял, что для Феано этот вэринг важнее, чем простой наемник. Однако он больше ничем не выдал своих чувств.

Молодой аристократ сказал Феано, что придет за нею послезавтра в полдень; и, откланявшись, ушел.

Феано с облегчением вернулась в триклиний, где все еще сидел брат. Они с отцом немного побыли втроем, говоря обо всем на свете; Феоктист Мелит, как и Роман Мелит, мог поддержать любую тему. Потом Феано заметила, что уже совсем темно и на улицах Константинополя небезопасно.

– Может, Феоктист переночует у нас? – предложила она. – Он так давно не был дома.

– Отчего же нет? – улыбнувшись, ответил Роман Мелит. – Надеюсь, ты завтра свободен? – обратился он к сыну.

– Да, завтра как раз свободен, – ответил евнух. – Я рад принять ваше приглашение.

Он встретился взглядом с сестрой и догадался, что ей есть что еще ему сказать наедине. Феано повела брата наверх, чтобы приготовить ему комнату; но прежде того пригласила его к себе.

– Что же ты хотела мне показать, милая сестра? – спросил Феоктист, оглядевшись в девичьей спальне: он весело и заговорщицки улыбнулся. – Наверняка что-то, о чем батюшка не знает?

– Ты прав. Погоди, сейчас.

И Феано, опустившись на колени, извлекла древний ящик со свитками из-под кровати: за эти дни она так и не нашла для него лучшего хранилища.