Читать книгу Вход только в маске - Дарья Владимировна Торгашова - Страница 6

Инга не поняла, в какую дверь на сей раз они вошли. Невидимый оператор произнес те же загадочные слова – «уровень минус один, допуск первой степени». Затем Надя повела свою подопечную другим коридором, где стены были выкрашены в голубой цвет. И точно так же, как и сама директриса, бесконтактным способом попала в свой кабинет.

– Однако у вас тут и условия, – с ноткой изумленной зависти отметила Инга. – Каждому собственные хоромы!

– Это необычное место, ты уже знаешь. Отдельный кабинет – не просто привилегия, иначе нельзя! Каждый из сотрудников обустраивается по своему вкусу и…

Надя постучала себя по лбу.

– Внутренним установкам, – догадалась Инга. – «Матрица» – не «Матрица», а это царство освобожденного от пут разума. Границ больше нет, да?

– Это виртуальная реальность, – подтвердила Надя. – Но только наполовину. Вот, посмотри вокруг…

Бухгалтерша из «Росстрахсервиса» вдруг засмущалась, как будто выносила на суд публики личный дневник. Инга медленно обвела взглядом кабинет.

В целом стиль был таким же минималистичным, как и у госпожи Стормдален, – Инга заподозрила, что в этом Надя Литвинова просто скопировала свою иностранную начальницу, которая с некоторых пор являлась для нее образцом и безусловным авторитетом. Однако по стенам оказались развешаны огромные старинные фотографии – черно-белые, но удивительной четкости. Будто их только что отсняли. И подписи под ними – с «ятями» и «i», на дореформенном русском языке! Виды какого-то русского дореволюционного города! Улицы, на которых были запечатлены фланирующие под зонтиками дамы, офицеры и конторские служащие; простые бабы в белых платках и играющие дети. Отдельно был снят улыбающийся гимназист в шинели, в сбитой на затылок фуражке и с мохнатым ранцем…

– Надежда, где ты все это взяла?

Инга почему-то ощутила уверенность, что подобных фотографий нет ни в одном историческом архиве.

Надя потупилась со смущенной гордостью. Потом опять прикоснулась ко лбу.

– Вот здесь. По большей части. Конечно, я не историк и никогда не претендовала… но в «Асгарде», если у тебя есть собственный потенциал к творчеству и восприятию тонкого мира, ты получишь доступ к реалиям прошлого, с которым ты работаешь.

– Ничего себе…

Инга замерла, приоткрыв рот.

– То есть ты как будто побывала в дореволюционной России и сфотографировала все это своим воображением?

– Примерно так. Это доступ к общему информационно-энергетическому полю. И уровень минус один, помнишь? То есть как раз сто лет назад!

Инга освободилась от верхней одежды и присела на белый кожаный диван. Надя села рядом, внимательно наблюдая за реакцией собеседницы.

– А уровней всего десять? И разбивка идет по столетиям?

– Насколько я знаю, десять. Но разбивка не строго по столетиям, а по вехам в развитии общества начиная с языческого средневековья… Я не историк, я уже говорила!

Надя расправила на коленях темно-серую юбку. Инга заметила, что ее коллега одета хоть и скромно, но дорого и стильно. Похоже, платят здесь и впрямь неплохо, – во всяком случае, по отечественным меркам…

– Эту эпоху, до первой мировой войны и до революции, госпожа Стормдален называет «дамской». Уже есть почти все удобства. И достаточно близко к нам и понятно, правда?

Инга кивнула.

Надя призналась, что обожает недавно вышедшие русские фильмы, посвященные царской России, – например, фильм «Адмирал» и сериал про Романовых. И перечитала всего Акунина, как и сама Инга.

– А какую же прибыль все это приносит заграничной фирме? Может, вы, талантливые русские сотрудники, даете начальству доступ к артефактам прошлого? Расхищаете сокровища нашей погибшей империи, а?

Инга слегка рассмеялась. Но это предположение прозвучало очень зловеще и правдоподобно.

– Нет. – Надя замотала головой. – Нет, нет, не думай обо мне так плохо! И вообще это просто невозможно!..

– Что невозможно?

– Извлечь материальную прибыль из нашей деятельности.

Надя глубоко вздохнула.

– Госпожа директор тебе еще не объяснила, да? Всю прибыль «Асгард» получает только на физическом уровне. Скупка и продажа существующих предметов старины уже очень выгодное дело, как ты знаешь. Но отсюда, с уровней «минус», вынести никаких ценностей нельзя. Например, я не смогла бы снять со стены ни одной из этих фотографий. Потому что в реальности их просто нет! Это только доступ… экскурс в историческую память!

Инга медленно кивнула.

– Кажется, я начинаю понимать. Но тогда в чем соль? Зачем все эти уровни?

– Это дело всей жизни госпожи Стормдален. Благодаря внешней деятельности фирмы она получает финансовые возможности для независимых исследований. В области сознания, психики и эзотерики, прежде всего.

Надя сурово посмотрела на свою собеседницу.

– Теперь я расскажу тебе самое главное. Наши десять уровней представляют собой древо… мировое древо – это общая мифологема древних народов, начиная с Вавилона. В славянской мифологии мировое древо тоже есть. А госпожа Стормдален называет его «Иггдрасиль», – Надя улыбнулась. – В целом эта реальность называется Несбывшееся. То есть планы, проекты, мечты, которые остались только в сознании народа в определенную эпоху – и не получили физического выражения…

– Какого именно народа? По какому принципу идет отбор?

– Каждый филиал прицельно занимается своим. Например, логично, что в нашем городе и на нашем уровне мы работаем с царской Россией. Вообще каждый филиал представляет собой подобное древо! Однако все они между собой связаны, и можно переходить из одного в другой – и из одной эпохи в другую. Дело только в возможностях разума и внутренних ограничениях.

Инга вспомнила приключение Вадима, который попал в иллюзию реально живших викингов благодаря своей любви к играм-стратегиям. И сразу же возник новый вопрос.

– В этом вашем Несбывшемся… есть и представления о загробной жизни? Всякие Вальхаллы, Ирии, Элисии и тому подобное? И можно увидеть, что сейчас переживает душа какого-нибудь древнего покойника… который много мечтал, но в жизни мало чего добился?

Надя порозовела.

– Как ты хорошо сказала! Ты ведь верующая, правда? Я тоже, хоть я некрещеная. Да, у нас есть доступ и к этой сфере.

Она покачала головой.

– Я не знаю, что такое рай, что такое ад, но мне кажется, что все это должно быть так же индивидуально… Для каждого человека есть свой потолок представлений… о счастье и о наказании за грехи. И собственная возможность преодолеть потолок, вырасти выше. Но для «Асгарда» даже это не главное.

Надя помолчала, глядя в сторону и сжав руки на коленях.

– Ты заметила, что общее у всех людей? У всего человечества? Мало кому удается добиться того, чего он желает. И между нами постоянно возникает… конфликт…

– Конфликт интересов, – подсказала Инга.

– Вот именно! Всеобщее земное счастье – это утопия. Ты согласна? Хотя, например, мы с тобой живем в очень благополучную эпоху, несмотря на ковид. Сто лет назад была эпидемия испанского гриппа, гораздо хуже! А уж про мировые войны и говорить нечего!

Надя передернулась.

– И чем глубже, тем в целом больше трагедий и катастроф, и несправедливости. И невежества. И вообще… Поэтому с глубинными уровнями работают только настоящие специалисты и с очень крепкими нервами. Госпожа Стормдален может работать с любым, – похвасталась Надя Литвинова: будто своим личным достижением.

– То есть вы здесь создаете царство иллюзий… в том числе и для мертвых? Для тех, кто уже прожил свою неблагополучную жизнь?

– Да. Но самое главное – мы здесь работаем с детьми.

– Какими детьми? Несбывшимися? – вырвалось у Инги с нервным смешком.

– Именно так! И ничего нет забавного!

Серые Надины глаза гневно сверкнули.

– Мы создаем подходящую атмосферу для детей, которые могли в свое время родиться, но не родились. Для мертворожденных… Абортированных… И для тех, кто умер в младенчестве… Как ты понимаешь, чем ниже уровень, тем таких больше. Знаешь, Инга, абортированные дети – они ведь уже живые. Но они растут очень медленно, и многие остаются младенцами целые столетия и даже не понимают, что с ними случилось. А наша эпоха в этом смысле исключительная.

Надя вздохнула.

– Очень многие женщины пьют гормональные таблетки. То есть могут убивать зачатых детей, даже не подозревая об этом, и вообще относятся к таким вещам… непозволительно легко!

Инга похолодела. Она вспомнила, из-за чего сама рассорилась с Артемом. Уж не по этому ли критерию «Асгард» отбирает в свою команду женщин?..

– А ты, Надя? Ты пила таблетки?

– Я… У меня никого не было. Почти.

Надя заерзала на месте, теребя каштановый локон.

– Раз уж мы с тобой теперь в таких отношениях, я тебе скажу. Я долго встречалась с одним молодым человеком, и мы собрались… заняться любовью. Но на презерватив он не согласился. Витя сказал, что мне будет неудобно в первый раз и у него тоже ощущения будут не те! Я устроила истерику и его выгнала!

Надя покраснела как рак.

– Я тогда подумала, знаешь: а вдруг у меня будет ребенок? Первый раз ведь не гарантия! А таблетки я пить не хотела… совсем не хотела: прочитала, что от них бывают выкидыши на раннем сроке. Я даже Вите не призналась, в чем дело, – подумала, что это я одна такая дура и несовременная!

Инга медленно покачала головой.

– Ну ты даешь, подруга. Но я тебя понимаю. У меня с Артемом было почти то же самое.

Она встала с места и подошла к фотографии дореволюционного гимназиста.

– Если я правильно поняла, сюда берут только женщин с неустроенной личной жизнью?

Надя встала и приблизилась к ней.

– Н-необязательно. Но для работы на этом уровне Несбывшегося… и прежде всего с детьми… годятся только женщины с особыми свойствами воображения и при этом принципиальные. Я так думаю!

– А для чего же готовят ваших.. несбывшихся детей?

– Они вырастают, как и в физическом мире, но каждый в своем темпе. Некоторые остаются здесь, помогают освоиться другим. У нас время течет везде по-особому. Но многих готовят для выпуска в реальный мир.

Инга распахнула глаза. Вот это было едва ли не интереснее всего.

– Как… живых? Натуральных людей?

– С виду они точно такие же, но во многом превосходят простых смертных, и гораздо больше знают. О тонком мире и его механике, прежде всего. Но они не бессмертные. Их срок на земле отмерен, как и у обычных людей, – которые рождаются обычным порядком, вроде нас с тобой. Потом эти Несбывшиеся уходят в более высокие сферы. Или более низкие, кто как заслужит!

– А могут эти дети опять воплотиться в прошлом? Какие-нибудь несчастные невыношенные младенцы эпохи Тюдоров – могут воплотиться, скажем, в восемнадцатом веке? У вас ведь есть такие уровни?..

– Нет, ни в коем случае! Ты меня, что ли, не слушала? Прошлое прошло, его уже нет! Воплотиться по-настоящему можно только в нашем времени!

Надя поправила волосы.

– И для таких детей обязательно нужны наставники… педагоги из мира живых! Они и дальше ведут их, когда те наконец выходят наверх!

– Так вот чем ты тут занимаешься!

– Пока еще нет. У меня недостаточная квалификация, я только прохожу практику в группах опытных наставников. Я занимаюсь созданием атмосферы… и общего материального окружения для более старших детей и для взрослых, которые жили и умерли в ту же эпоху. И принадлежат к той же культуре. Большинство из них выйти в физический мир уже не может, но они помогают младшим: тем, кто способен выйти.

Инга прикрыла глаза. Это было уже слишком. И пока она не видела ни одного доказательства.

– А госпожа Стормдален? У нее есть свои дети? Живые, я имею в виду?

– Насколько я знаю, нет. Она вообще очень необычный человек… но она человек, если ты в этом сомневаешься.

Надя проговорила это последнее слишком уж поспешно и горячо: будто бы Инга непременно должна была усомниться, что богемная норвежская аристократка принадлежит к человеческому роду. А Инга про себя подумала, что ее нисколько бы не удивило, если бы хозяйка фирмы оказалась бисексуальной – или вообще предпочитала женщин! В скандинавских странах теперь это норма, даже в верхах! Ингин отец, Сергей Витальевич Воронцов, весьма неполиткорректно называл сливки современного западного общества «либерастами».

К тому же, если у Инги Стормдален такие строгие понятия насчет легких отношений с мужчинами…

Но, в конце концов, это ее личное дело.

Надя по-своему поняла молчание коллеги.

– Ты до сих пор мне не веришь! Что ж, для этого я и здесь. Я пока еще стажер, но кое-что умею. Только сосредоточься и, Бога ради, не отставай.

Надя переколола на затылке заколку со стразами, чтобы волосы не мешали. Потом решительно шагнула к Инге и взяла ее за руку.

– Ничего не говори и никакой инициативы не проявляй, просто держись рядом.

Две молодые женщины вплотную подошли к фотографии, изображавшей старинную улицу, запруженную людьми. Инга уже примерно догадывалась, что сейчас произойдет…

Вытянув свободную руку, Надя ткнула пальцем в фотографию. Будто на планшете, желая перевести изображение в полноэкранный режим. Несколько мгновений ничего не происходило… потом фотография развернулась во всю стену. Она обрела объем, звук, цвет: фигуры задвигались, как в кино. Надя крепче сжала руку своей товарки и шагнула внутрь картины.