Читать книгу Наследие Дракона - Дебора А. Вольф - Страница 17

Луны переворачивались во сне. Звуки веселья отступали во вчерашний день, словно приливы Зееры, а новоиспеченные джа’акари собирали палатки и личные вещи в мешки из шкуры чурры, готовясь отправиться обратно в пустыню.

Ветер унес вдаль последние отблески песен и костров, и девушки, которые надеялись стать воительницами, сыпали песок в кухонные печи, совсем как они с Ханней годом ранее. Сулейма с тяжелым сердцем наблюдала за девушками из бывшего убежища Измая. Всю свою жизнь она ждала этого момента, проливала за него кровь и возлагала на него надежды. И теперь, пережив последние часы последних дней своего заточения, могла лишиться всего, о чем мечтала, из-за прошлого своей матери.

Однако воительнице не пристало жаловаться на жизненную несправедливость, поэтому Сулейма лишь сжимала зубы и молчала.

Она была одета в воинскую куртку и штаны, а на бедре у нее висел настоящий шамзи. Солнечный клинок стал подарком истазы Ани и был преподнесен вместе со множеством других вещей, подаренных девушке после того, как она отдала первенство Ханней. Если бы Сулейма продолжила борьбу с ослабленным противником, титул показался бы ей пустым и таким же бессмысленным, как дырявая фляга. Но после всего случившегося даже умм Нурати подошла к ней, чтобы выразить свое почтение.

После окончания поединка даже мать похлопала Сулейму по плечу. Это был мимолетный жест, без всяких слов, но она все же кивнула дочери и посмотрела на нее с одобрением, и это стоило больше, чем все воды Дибриса вместе взятые.

Сулейма ненавидела себя за это – оказывается, ее так легко купить. Одним взглядом.

Одним прикосновением. Жалкое зрелище.

– Сулейма Джа’Акари.

При звуке этого голоса девушка чуть не выпрыгнула из собственной шкуры. Она резко развернулась, так что шамзи ударил ее по бедру, и отвесила изящный поклон первой воительнице. Сарета рассмеялась и протянула ей один из пары рогов для вина.

– Так и думала, что найду тебя здесь. Я сама в молодости часто пряталась в этих тоннелях. Выпьешь со старой воительницей?

– Ты совсем не старая. – Сулейма с радостью приняла рог: разделить уску с первой воительницей – большая честь.

– Не спорь со мной, дитя. – Сарета высоко подняла чашу, салютуя. – Дорога так длинна!

– А жизнь так коротка! Выпьем же!

Они со стуком соединили чаши с уской, и в сердце Сулеймы разлилось теплое сияние, ослабившее оковы ее прежнего беспокойства.

Первая воительница ударила себя в грудь и ухмыльнулась.

– Вот уж что никогда не стареет, в отличие от воительниц вроде нас. Итак, дитя, ты уже решила, что будешь делать теперь?

Сулейма прочистила горло, борясь с подступающими слезами. Дешевая уска, которую могли позволить себе молодые воительницы, была далеко не так крепка, как этот напиток.

– Что я буду делать?

– Истаза Ани заверила меня в том, что ты не дурочка, так что можешь не притворяться. Останешься ли ты со своими подругами? – Воительница взмахнула опустевшей чашей. – Или отправишься в чужую страну, чтобы сидеть у ног драконьего короля?

Уска начинала жечь Сулейму изнутри.

– Он не мой король.

– Да, но он – твой отец.

– Если верить ее словам.

– Она – твоя мать. – В голосе первой воительницы появились строгие нотки. – Ей лучше знать. – Сарета вздохнула и сделала шаг вперед. – Я понимаю, что все это непросто. Понимаю, каково тебе сейчас.

– Понимаешь?

– Разумеется. Ты попала в западню. – Старшая женщина покачала головой, и свет утреннего солнца коснулся ее посеребренных кос. – Ты желаешь встретиться с этим человеком, со своим отцом, но вместе с тем не хочешь быть чужестранкой среди собственного народа. Но, что самое главное, ты хочешь, чтобы тебя приняли, и боишься показаться предательницей.

– Я бы ни за что не предала наш народ!

– Знаю, дитя. Я видела, как ты боролась с чувством, с мыслью, что ты – не одна из нас.

Эхуани, – хотела сказать девушка, но слово застряло у нее в горле.

– Ты – одна из нас, Сулейма, ты – настоящая Джа’Акари до мозга костей. Да, волосы у тебя не такие, как у прочих воительниц. – С этими словами Сарета протянула руку и дернула девушку за огненную прядь. – И глаза другие. В твоей чашке с кофе слишком много сливок. Ты, точно чурра, покрыта веснушками.

Сулейма ощутила, как ее веснушчатая кожа краснеет от стыда.

– Но ты ничего не видишь, Джа’Акари. Не понимаешь, что борешься с собственной тенью. Остальные прекрасно осознают, что твое са горит светом истинного воина. Сулейма, я называю тебя Джа’Акари и рада видеть под этим солнцем. Воительница Шахадрима. Истинная дочь своего племени. – Карие глаза Сареты горели неумолимым огнем.

Сулейма склонила голову:

– Благодарю тебя, первая воительница.

– Ха, дитя! Нет, пока что благодарить меня не стоит. У меня есть к тебе поручение и подарок, и я сама не знаю, что хуже.

Девушка подняла взгляд, вытерла слезы тыльной стороной ладони и застыла в ожидании.

– Задание это тебе не понравится… Я хочу, чтобы ты отправилась в Атуалон вместе с этим огненногривым жеребцом, твоим братцем, и встретилась с отцом.

Сулейма не могла даже помыслить о подобном.

– Ничего не понимаю.

– Ты все верно расслышала. Встреться со своим отцом, Ка Ату, королем Атуалона, человеком, который управляет силами атулфаха. С человеком, который поет для Спящего Дракона. Пришла пора открыть свои слепые глаза и увидеть, что лежит у твоих ног, Сулейма. Повелительница снов утверждает, что ты – дочь этого человека, и я ей верю. Говорят, ты можешь подчинить себе священную силу… можешь стать его наследницей, Са Ату, Сердцем Атуалона.

– Не хочу я становиться Са Ату.

– Думаешь, мне не все равно, чего ты хочешь? – В словах Сареты сквозила насмешка. – Только подумай, дитя: ты будешь Са Ату… Но кем еще ты будешь? – Она потянулась и дернула за одну из многочисленных косичек.

Сулейма моргнула. В самом деле.

– Я буду Са Ату… но, кроме этого, останусь Джа’Акари.

– Вот именно. Да. – Первая воительница кивнула с довольным видом. – Ты сможешь научиться управлять атулфахом, самой могущественной магией, которая известна этому миру…

– Научиться управлять этой магией… и принести ее домой, своему народу.

– Щедрый подарок, ты так не считаешь? Подобный дар достоин великой воительницы. – Сарета почти шептала. – Великой воительницы, равной самой Зула Дин. А может, и еще более могущественной. Как думаешь, могла бы ты решиться на такой поступок?

Сулейму охватила новая, немыслимая мечта. Она желала этого так сильно, что едва дышала.

– Я знаю, что могла бы. Не забывай, что я внимательно за тобой следила. Я знаю тебя, Сулейма, знаю лучше, чем верховная наставница, лучше, чем твои подруги или этот мальчишка Таммас. И я знаю тебя намного лучше, чем твоя мать.

– Значит, в этом и заключается подарок? Или это задание? – У девушки кружилась голова. Что там было, в этой уске?

Первая воительница рассмеялась.

– Это – твое задание, Джа’Акари, и меня несказанно радует, что ты с готовностью его принимаешь. А что касается подарка, то он заключается вот в чем: я дам тебе три свободных дня и один совет. Ни одна воительница не может считать себя таковой, пока не станет зееравашани. Так что иди и подыщи себе китрен.

– Что значит «подыщи себе»? Это ведь вашаи выбирают воинов, а не наоборот.

Первая воительница подмигнула ей.

– По общепринятому убеждению, да. Но, подобно многим общепринятым убеждениям, это не является… полной… правдой. В это время года вашаи снуют по окрестностям Мадража, выискивая самых лучших, самых смелых воинов для своего молодняка. Ты уже находишься в наиболее выгодном месте в самое подходящее время… Теперь остается лишь доказать свою ценность.

– Победительницей стала Ханней. Разве не ее должны выбирать первой?

– Человеческие награды для вашаев ровным счетом ничего не значат.

– Не понимаю, чего ты от меня ждешь, первая воительница. Мы уедем с приходом лун, и если на вашаев не произвел впечатление наш поединок… – Она замолчала, увидев ленивую улыбку собеседницы. – Каких действий ты от меня ожидаешь?

– Ты должна отыскать Кости Эта.

Сулейма моргнула.

– Кости Эта?

– Умм Нурати говорила мне, что в Костях Эта завелась львиная змея. Еще очень зеленая, крошечная львиная змея. Стражники жаловались на то, что она представляет опасность для стад на востоке и что джа’акари все никак ее не прикончат. Они говорят, что для того, чтобы выполнить это задание, хватило бы небольшого отряда. Не более двух, в крайнем случае, трех воительниц. Или одной, если у нее достанет отчаяния и глупости. Но, само собой разумеется, я не стану отправлять туда кого-то в одиночку. Лишь особенная воительница может рассчитывать на то, чтобы самостоятельно прикончить львиную змею. Зато такая воительница, уж конечно, приглянулась бы вашаям.

– Говорят, что когда-то давно ты сама убила львиную змею – когда была еще совсем молода.

– Неужели так говорят? Не слушай сплетен. Они почти всегда лгут.

Первая воительница коснулась украшенного плюмажем головного убора над собственной бровью и ухмыльнулась, и Сулейма на мгновение увидела юную хулиганку, которой Сарета, вероятно, тоже когда-то была.

– Львиных змей там было две. И это – одна из причин, почему меня назвали первой воительницей.

Сулейме захотелось заплясать при мысли о представляющихся возможностях.

– Вот какой подарок я тебе делаю, Джа’Акари, в награду за честный поединок. Ты получишь три свободных дня, пока люди будут готовиться к возвращению в свои деревни. Твоя лошадь пасется на восточном пастбище, и там же ты найдешь оружие и все необходимое для небольшого путешествия. Можешь поскакать к Дибрису и отправиться на рыбалку – если находишь удовлетворение именно в этом, – а можешь направиться на юг и поохотиться на небольшого тарбока, если предпочтешь это занятие. Или поезжай к ближайшему оазису и хорошенько отдохни. Эти три дня – твои. Я не стану указывать тебе, как ими распорядиться… и, для разнообразия, не стану советовать не делать глупостей.

Первая воительница положила руки на плечи Сулеймы и поцеловала ее в обе щеки, как делали воины уже бессчетное количество лет.

– Да прибудет с тобой Акари, воительница.

– И с тобой, – ответила Сулейма.

Она не могла поверить свалившейся на нее удаче.

Сулейма знала Зееру не хуже собственного тела, все ее изгибы и просторы, перепады настроения и времена года, каждый ее шрам. Она понимала пустыню так, как никогда не могла понять ни одного человека. Несясь на своей кобыле по золотым пескам, девушка чувствовала такую гармонию, какой не ощущала, сидя с одногодками у огня, рассказывая истории и соревнуясь в остроумии или присматриваясь к свободным парням. Еще совсем малышкой Сулейма любила представлять, что Зеера – ее настоящая мать, Дракон Солнца Акари – отец, а она – их любимица.

Девушка уже много раз вместе с Ханней совершала путешествия до Костей Эта и обратно – когда они были поменьше, на спор, а став постарше – от скуки или из-за необходимости сбежать от истазы Ани и бесконечной домашней работы. Тропа казалась Сулейме такой знакомой, что, если бы не опасность, исходившая от крупных хищников, она нашла бы верный путь и в безлунную ночь.

Но сегодня она сама сделалась хищницей. Сегодня Сулейма оставила в прошлом детские игры и стала женщиной, что бы там ни говорила ее мать.

Внимание Сулеймы привлек истошный дикий вой. Она подняла голову, ладонью прикрывая глаза от полуденного солнца, но оказалось, что то была лишь птица, какой-нибудь большой ястреб, сквозь хвостовое оперение которого просвечивали солнечный лучи. А значит, она уже близко.

Сулейма издала радостный возглас, когда Атеми начала резво подниматься по затененному склону особенно крутой дюны, и задние ноги лошади заскользили по песку. Снова оказавшись на солнце, девушка заметила на некотором расстоянии ту самую темную и опасную рану этого мира, которая называлась Костьми Эта. Крошечные песчинки, которые так лениво вздымались над каменными колоннами, наверняка окажутся обычными стервятниками, но более крупное пятно вполне могло быть виверном. В таком случае лучше держать его на прицеле: если она заметила виверна, то он, конечно, уже какое-то время наблюдал за ней.

Зеера переливалась предвечерним зноем. Подъехав к Костям, Сулейма сумела разглядеть разломанные уродливые силуэты колонн, выступавших из земли, подобно лапам дохлого паука. Стервятников было много – должно быть, недавно здесь умер кто-то крупный – и да, большая тень действительно оказалась виверном. Небольшим, еще подростком, но уже достаточно смертоносным. Издав трубный крик на высокой и красивой ноте, которая и близко не походила на гремящий бас взрослого хищника, виверн взвился и исчез из виду.

Атеми напряглась от шеи до хвоста и в знак протеста встала на дыбы. Но присутствие такого количества стервятников было хорошим знаком. Оно говорило о том, что львиная змея недавно кого-то прикончила, а львиную змею, которая переваривает добычу, будет легче убить. Сулейма крепко сжала лук, стиснула зубы и направила лошадь вперед.

Ветер сменил направление, и воздух стал едким из-за исходившего от львиной змеи густого смрада. Атеми попятилась и остановилась, раздувая ноздри, – ее глаза закатились, а блестящие от пота бока тяжело поднимались и опускались. Сулейма скользнула на землю, высвобождаясь от страха дрожащей кобылы, и взяла в руки свое оружие. Атеми негромко фыркнула сквозь ноздри, но стояла смирно, как ее и учили. Она не станет впадать в истерику.

Может быть.

Хотя, если подумать, Сулейму учили не охотиться на львиную змею в одиночку, но вот же она, здесь, приноравливает дрожащую стрелу к дрожащему луку, а на бедре у нее болтается не знавший крови меч. Мысль о том, чтобы прикончить львиную змею, или даже парочку, казалась Сулейме довольно неплохой, только когда ее живот был полон уски.

Но первой воительнице удалось это совершить, – напомнила она себе. – Причем дважды. Я должна это сделать, если хочу стать зееравашани. Я – воительница.

И сегодня не самый худший день, чтобы умереть.

Однако где-то на задворках подсознания витала другая предательская мысль: Лучше бы я отправилась удить рыбу.

Сулейма храбро шагнула вперед и поморщилась, жалея, что не надела ботинки вместо сандалий. Ее ступни были жесткими, как старая кожа, но песок, за фик, был в этих местах раскален добела. Она ушла в тень, надеясь, что здесь земля прохладнее. Но оказалось, что это не так, хоть Сулейму и пробрало порывом такого ледяного ветра, что руки покрылись мурашками, а кожа на затылке нервно натянулась. Проходя по полосатым черно-красным камням, девушка почувствовала, что воздух стал гуще и прохладнее. Смердело давнишней смертью, но и свежей тоже.

Поднялся ветер, закручивая мелких песчаных духов в издевательском маленьком танце у ее ног, как бы науськивая сделать еще один шаг навстречу смерти. Что-то странное витало в воздухе – ароматное дыхание или слабая нота мелодии, которая казалась Сулейме почти знакомой; а может быть, тень старой угрозы. Девушка прошла чуть дальше вглубь тени, отбрасываемой Костями, и запрокинула голову, как делает тарбок, чуя опасность. Имелось тут что-то пострашнее, чем исходившая от крупных хищников угроза. Что-то здесь не так.

Все это очень глупая затея. – На мгновение ее ум прояснился, и она вздрогнула. – Мне нужно убираться. Я должна немедленно уносить отсюда ноги.

Сулейма перенесла вес тела с одной ноги на другую, намереваясь развернуться и уйти, и забыть обо всех безумных причинах, побудивших ее забраться в такое место.

Где-то неподалеку раздался рев вашая:

Помоги мне!

Голос прозвучал у нее в голове, слабый и исполненный страха, – тот же голос, который она услышала на церемонии. Сулейма оставила размышления и побежала на звук. Воздух схлопнулся у нее за спиной, когда она промчалась мимо Костей и выскочила, моргая, на свет гаснущего солнца. Где-то там, в дальнем и самом темном углу поляны прижимался к земле молодой вашай черно-золотистого окраса, похожий на обожженную статую. Пробивающаяся щетинистая грива и светлые клыки свидетельствовали о том, что особь не достигла еще и половины истинного роста. Горло и грудь вашая, как, впрочем, и песок в округе, были забрызганы яркой кровью. Одна из передних лап вывернулась под неестественным углом. Вашай с вызовом рычал на кучу камней, старых костей и обломков.

Он посмотрел на Сулейму, заглянул ей в самое сердце, и его мысли напоминали последние сладкие ноты утраченной мелодии.

Помоги мне, воительница! Китрен… Ты – моя. Моя. Помоги мне…

Ох, она чувствовала, как его сердце прокачивает кровь по венам; оно было мощным и верным. Воин-поэт, истинный друг, поющий песнь клыков и когтей. Он был ее светом в темном царстве, а она – его, и вместе они…

Поостерегись, китрен. Опасайся львиной змеи!

Стоило этой мысли прозвучать в голове у Сулеймы, как куча обломков зашевелилась и широкая, покрытая оперением голова львиной змеи поднялась высоко в воздух, заслоняя солнце. Она широко открыла пасть, демонстрируя ряды обращенных внутрь зубов, которые переливались ядом, набухавшим на острых, как иглы, кончиках и стекавшим длинными шелковистыми струями. Тварь подобралась к выходу из логова – и ее когти, похожие на черные серпы, скребли по костям и камню, когда чудовище выбиралось на поляну на двух длинных мускулистых конечностях.

Сулейма ахнула от ужаса.

Это был не крошечный младенец, а красно-бурая проклятая старуха-змея. Потрепанный и выцветший гребень с перьями поднялся и задрожал, а мешочки с ядом, которые располагались вдоль челюсти, набухли. Змея с длинным шипящим звуком набрала воздух в рот и издала истошный вопль.