Читать книгу Клиника Обскур - Денис Антонюк - Страница 4

Связанный человек сидел на стуле в середине комнаты. Над потолком висела тусклая лампочка.

Рука с татуировкой «половина сердца» схватила связанного человека за бритую голову, откинула её назад. Под глазами у пленника чёрные круги, все лицо в синяках.

– Ты мне все расскажешь, у нас вся ночь впереди, а они здесь очень длинные! – Сказал человек с татуировкой, и, с размаха, кулаком ударил в нос пленнику, вырубив его.

Шагаю, шатаюсь по узкому коридору. Тусклый свет напрягает зрение, глаза словно лопаются с каждым его мерцанием, ужасная боль. Опустив голову, спрятавшись от этого безжалостного света, я смотрю под собственные ноги, и вижу на полу следы засохшей крови. Я слышу безумный крик боли, мои барабанные перепонки с трудом выдерживают шум в этих стенах в осыпающейся краске болотного цвета. Этот ужасный стон людей, который никогда не прекращается, только перемешивается с истерическим раздражающим смехом на фоне разговоров и резких безумных криков.

На фоне гул лопастей вертолёта, прорезался мужской голос:

– Дик! Дик! Адамс, сука! – Закричал человек, сидящий возле него в чёрной форме, на голове каска с наушниками.

– Капитан! Пусть бы поспал, у него и так по ночам проблемы со сном.

– Какие, рядовой Билл, проблемы?

– Кошмары, – Билл пожал плечами.

– Спать надо было в казарме. Скоро уже прилетим, да? – спросил капитан у пилота.

– Ещё час лететь!

– Хорошо. А тот, второй, почему спит? Как его, напомните?

– Ника, – ответил Роми, толкнув названного ногой.

– У этого тоже кошмары?

– Нет, – Роми ещё раз толкнул Нику. После второго удара он проснулся. – Просто в интернете старую театральную постановку смотрел ночью.

– Какую театральную постановку? Ты идиот? Решил не спать перед высадкой на вражескую территорию? Ты же единственный связной!

– Успокойся, капитан! – зевнул Ника. – Просто научная фантастика, о парадоксах времени.

– Не понял.

– Что-то ужасно нудное, – сказал человек, сидящий напротив Дика.

– Дай угадаю, какие тебе нравятся фильмы, Буффало! – усмехнулся Ника. – Порно.

– ДА! Да, мне нравится бабы, возможно больше, чем вам, и точно мне плевать на какую-то фантастику.

– А боевики?

– Ха-ха, смеёшься, не интересно. У меня работа сама как боевик, пули свистят над головой только так, пиротехника лучше любого спецэффекта. А что касается фантастики, – Буффало презрительно сплюнул бы, да некуда. – Зачем мне смотреть на то, чего нету? В жопу все эти сказочки для детей. Если ты забыл кто МЫ, то я тебе напомню. Здесь все наёмники, кроме Дика. Нас нанимают, только когда не хотят подставлять своих. Правительство от нас легко открестится, я – не я, и халупа не моя. Нас можно кинуть в горячую точку… Исключение только он, – Буффало показал на Дика, – мы с ним летали пару раз, он здесь не просто так, наше доказательство, что мы не отклонились от миссии и не натворили какой-то хуйни.

– Мы все помним, зачем здесь Дик, единственный официальный вояка, который должен за нами следить – добавил Роми.

– Погибнет он, станет неофициальным. – Сказал Капитан. – Вроде существует, и в тоже время нет.

– Такой себе призрак, можно увидеть, но физического воплощения не имеет. – Взгляд Буффало повис на Дике. – Живёт по документам задним числом. И его кошмары оправданы, вылетов было в горячую точку… вроде пять! Думаю, даже у нашего Капитана в его новой сфере не было столько, я прав, капитан?

– Да, ты прав. Это третья миссия.

Дик наконец проснулся и поднял голову, прислушиваясь к запальчивой речи Буффало.

– В моей жизни вообще до хуя жанров и поджанров, которые я остро ощущаю. Ни один фильм не передаёт тех же ощущений, что и моя жизнь! Голову забивать всякой чушью я не хочу.

– Воу, воу, остановись! – Роми попытался утихомирить Буффало. – Человека спросили про фильм, а ты закатил целую тираду!

– Ой, однояйцевые, бля, сразу видно, два брата, – грубо ответил обоим Буффало. – Он же сам решил поделиться тем, что за фильмы я люблю, а я просто продолжил…

– Мы не однояйцевые, придурок. Это ты однояйцевый. Мы просто братья, – заржал Роми.

– Всё, хватит! – Оборвал спор капитан. – Пока готовимся, Ника, рассказывай, что вчера смотрел. А то мы здесь как на поминках.

– Это одна из несколько постановок, построенных на парадоксе времени. Но только две истории затронули парадокс. Там и там парадокс Новикова до того, как Новиков рассказал о нём. Тот, кто продумал постановку, возможно, не догадывался, что выдвинул принцип самосогласованности, «Новикова» будет назван после… История, которую я расскажу, ещё затронет парадокс дедушки…

– О, пошла моча, – отреагировал Буффало. Но его замечание пропустили все.

– … если человек вернётся в прошлое и убьёт дедушку, то возникнет такой парадокс, он так и называется – «Дедушкин парадокс»…

– Какого дедушку?

– Своего дедушку.

– Зачем убивать своего дедушку? – задумался Билл.

– Плохой дедушка, возможно! Зачем перебивать, не дослушав? – возмутился Ника.

– А зачем для этого возвращаться в прошлое? Если можно его убить в настоящем?

– Слушайте, будете перебивать, так и не поймёте, зачем кому-то убивать дедушку!

– Всему своё время, – добавил Дик, вспомнив слова Элайзы.

– Там обсуждалось о допущениях, – продолжил Ника. – Допустим, у вас есть возможность вернуться в прошлое и изменить будущее, связанное с плохим дедом. Для примера возьмём серийного убийцу по имени «Воробей», так его прозвали уже после суда и приговора к смертной казни. Как и полагается, он не выделялся ничем особенным, ну разве что пара шрамов на лице, ожог на голове после войны. В остальном же – обычный человек – работа, семья, добрые глаза, учтив, вежлив, в общем, всем своим видом он показывал, что и мухи не обидит. На него вышли лишь тогда, когда он уже был стар, всё из-за случайного разговора с маленькой девочкой в одном небольшом городе в магазине. Он говорил ей: «Я – Принц будущего, запомни меня, благодаря тебе ты подаришь мне моё будущее, мы с тобой ещё встретимся, ты вспомнишь меня и подаришь второй шанс на жизнь и цель. Я – принц, который ищет свою Рапунцель». Девочка запомнила разговор, и спустя тридцать лет, изучая старые газеты, нашла статьи о «Принце» – серийном убийце. Вспомнила тот самый странный разговор тридцатилетней давности. В полицию обращаться было глупо, что она скажет – тридцать лет назад этот мужчина мне сказал, что он Принц, а сейчас я узнала его? Да её бы первую сдали в психушку. Так что она провела собственное расследование, и, на удивление, успешно. Однако, доказательства всё равно были косвенные, а присяжные не могли поверить, что этот божий одуванчик – маньяк, так что суд вынес оправдательный приговор. Но дедуля сам сознался во всех убийствах. Сначала-то никто не поверил, подумали, выжил дед из ума, ведь 80 лет ему было, а возможно на старости лет славы захотел, однако, он указал где захоронена парочка давным-давно пропавших без вести девушек, и все поняли, что это и вправду тот самый серийный убийца, которого искали долгие годы. Принц, всегда оставлявший в людном месте пакет с клочком светлых волос и указательным пальцем…

– Зачем?

– Наверное, чтобы жертву опознали по отпечаткам. Позже он признался, что всякий раз жизнь забирал со словами: «Я слеп, но все же ищу тебя, моя Рапунцель». По сказке «Рапунцель» была заточена в башне, но у неё выросли такие длинные волосы, что по ним сумел принц пробраться к ней. Мачеха, узнав об этом, остригла косы Рапунцель, выгнала в чащу леса, а принца ослепила. Но, блуждавший по лесу слепой принц, случайно наткнулся на детей, которых вдали от него родила Рапунцель. Так влюблённые снова встретились. Слезы Рапунцель вернули принцу зрение, и он забрал жену и детей в своё королевство. Так и наш Принц, видимо, нашёл свою Рапунцель, потому что последние тридцать лет он никого не убивал.

– Это выдуманный серийный убийца? – спросил Билл, но остался без ответа. Ника продолжил рассказ, дав понять, что ещё не время задавать вопросы.

– Теперь представьте. Вы сидите в театре. Вокруг темнота. Диктор зачитывает пролог, суть истории, задавая тон. На сцене включается свет, занавес поднимается, титр…

Жизнь как театр. Часть первая.

«Потерял свой голос, раз за разом искал истину через чужие голоса, поселив в голове чужие голоса, забыл о собственном голосе…

– И вот ты, внук этого серийного убийцы, учёный, тебе с трудом пришлось заслужить нынешний статус, свою работу и должность. Наука – это то, чем наш герой живёт, он любил свою семью, но пришлось пожертвовать женой, детьми, уделять больше времени работе. Брак разошёлся по швам из-за работы, ты отдаёшься ей полностью, мечтаешь о Нобелевской премии, о признании среди учёных… Но прошлое, ох уж это прошлое… Его прошлое – это фамилия, и даже если её изменить, то все равно все знают, кто твой дед, настолько это резонансное было дело. Коллеги говорили: «Адам, даже не пытайся, работай тихо и не высовывайся, из тени деда ты не сможешь выйти, его грех больше любого научного открытия. Это неприемлемо! Хочешь, можешь уходить и освободить место, тебя держать здесь не будут». Но тебе плевать, ты все стремился придумать, открыть, изобрести что-то хорошее на пользу людям. Ты безумно любил свою работу, но вся страна тычет в тебя и в твою семью пальцем: «О, это же внук того самого маньяка, чудовища, убившего десятки девушек! Это же правнуки серийного убийцы, это будет позор нашей школе, мы не можем их принять!» Им негде скрыться, они изгои. И в итоге ты можешь выбрать свой путь, как переместиться во времени – это будет машина, небольшой аппарат в виде джакузи, ванны или даже огромного чемодана, возможно, ты создал его сам или знакомые, а может и магия…

– Или Дьявол! – сказал Буффало.

– Дьявол? – удивлённо спросил Роми.

– Ну да, типа сделка с дьяволом, как бывает в фильмах.

– То есть в фантастику ты не веришь, а в Бога и дьявола – да?

– Каждому как удобно, – сказал Ника, пожал плечами и улыбнулся. – Не так уж ты и предан своей реальности… Но продолжим. Вы знаете лишь одно место, где будет ваш дед, это бывшая швейная фабрика, переделана под театр «СТЕЖОК» и в нужный вам момент там будут набирать новобранцев в армию, а после они поедут на войну. И вот вы перенеслись назад во времени, взяли с собой лишь пистолет и пару сотен баксов, сняли комнату в отеле напротив театра. Ночь вы не спите, не можете уснуть, вы готовитесь совершить убийство. Настраиваетесь морально и представляете, как на следующий день вы подходите к вашему деду, приставляете к его голове дуло пистолета. «Не двигайся, не говори ничего и не оглядывайся, просто молчи и жди своей пули», – ровным голосом заявляете вы. Вспоминаете ещё раз перед тем как нажать на курок, сколько этот человек убил невинных девушек, как в будущем испортит вам жизнь и судьбу правнуков – их презирают за то что он натворил, а не они… Адам уже готов произвести выстрел… Но если вы нажмёте на курок, то не родится ваш отец, вы, и ваши дети, они никогда не познают жизнь так же как и вы, вы никогда не встретите свою любимую и все ваши научные достижения – их просто не будет. Вы хотели очистить свою фамилию и оправдаться перед миром за грехи своего деда, но они попросту перестанут существовать в этом мире, и всё что вы так стремились сделать, не сбудется. Сотрёте своё существование, вырежет своё семейное древа из этого мира. Это и называется «парадокс убитого дедушки».

– То есть… – подумал ещё секунду Билл, – он ничего не исправил? Лишь стёр себя из этого мира? Как ты и сказал. А есть ли тогда смысл?

– Избавить от страдания и ада, в котором жил он сам и его семья одним выстрелом – продолжил Буффало.

– Убив их сам, – заметил Роми.

– Я бы не сказал, что это можно назвать прямым убийством…

– А как?

– Избавление. – Ответил Билл.

– Хорошо ли это, когда ты не даёшь жить другим?– задался вопросом Роми.

– Ну, возможно это как если ты не женился на своей подруге, а завёл семью со своей давней одногруппницей – преступление ли это? Что у тебя нет детей от одной, но есть от другой? Или, когда ты холост, разве это преступление? – ответил Капитан на их размышления.

– Если у нас есть возможность перемещаться во времени, почему бы не переместиться чуть раньше, до признания деда, и убить его, чтобы никто не узнал кто тот самый Принц?

– Тогда ты станешь не только убийцей своего деда, но вдобавок соучастником серийного убийцы, который, на минуточку, забрал больше пятидесяти жизней молодых девушек.

– Дик прав, – сказал Ника. – Это преступление, если вы вернётесь до того, как он взял на себя вину, а не до того как он начал убивать.

– Тогда ненависть к своему деду не оправдана, ведь мы такие же, как он, – усмехнулся Капитан. – Мне это нравится. Тогда и остаётся – стрельнуть деду в голову, и покончить с этим, хоть спасём больше жизней в обмен на свою.

– Значит обмен своего счастья на жизнь других, – сказал Буффало. – Я бы убил до признания, ведь что сделано, то сделано. Меня это не касается. Куча людей мрут как мухи, не всем удаётся прожить счастливую жизнь. Почему я должен жертвовать?

– Это твоё решение, Буффало!

– Все же это как-то странно, – заявил Роми. – Одним выстрелом твой род испарится в эту же минуту, в тот же день…

– Нету ничего странного, Роми, – возмущённо сказал Капитан. – Это если мы сегодня погибнем, то наш род прекратится, как будто бы кто-то убил нас из будущего, просто для нас это бы все закончилось сразу же.

– Получается так, – кивнул Роми.

– Продолжаем? – спросил Ника.

– А есть что продолжать?

– Конечно, Дик. Мы всего лишь задумались в отеле над своими действиями и их последствиями, дали согласие себе на исчезновение ради спасения невинных жертв, мы почти герои, но надо ещё только сделать малость – убить деда. А нам необходимо его найти, мы не знаем, как он выглядит в свои двадцать лет, только знаем имя и где он должен быть. С утра мы пойдём в нужное место. Как будем искать?

– Спрашивать…

– Ты что, Буффало, там около ста человек за день будет, всех не переспросим.

– На ум приходит только табличка, как в аэропортах, – рассмеялся Капитан, представив эту нелепую картину.

– Звучит как бред, но мы действительно так поступаем, – сказал Ника, и Капитан удивлённо хрюкнул, выпучив глаза. – Пишем на табличке: «Алан Фуллер». Берём с собой пистолет, вешаем табличку на шею и ждём у входа в театр. Мы ждём час, другой, молодые парни входят, но не выходят, за театром стоят автобусы, их сразу забирают и везут в часть. Прошёл ещё час, а за ним и три, прошёл обед. На улице жарко, нужно пить меньше воды, чтобы не хотелось туалет, ведь уходить нельзя, так можем пропустить его. Молодые парни продолжают заходить в театр с вещами, понимая, что уже не вернутся сегодня домой. Мы уже измождены, в голову закрадываются мысли, что всё напрасно, а вдруг ошибка? Всё, что мы знали от деда, так это то, что он отказался от нас. Отец зашёл в дом, на руках младенец, хотел поздравить Алана, он стал дедом, и порадоваться вместе. А в ответ получил: «Я не хочу его видеть в моем доме или рядом со мной!». Был на войне, призван в Алабаме, а после войны у него остался большой ожог на спине и на голове от взрыва. Это всё, что знаем про деда, его интервью Адам не смотрел, после признания была лишь ненависть к нему. По тротуару не спеша шёл патруль полиции, следил за порядком. Они посмотрели в сторону Адама, и его тут же бросило в пот, тело изнутри закололо. Адам пытался не подавать вида что нервничает, держать себя под контролем, проговаривая под нос «Прошу, не смотрите сюда, прошу, не останавливайтесь, проходите мимо…». В это время молодой рыжеволосый парень с сумкой на плече увидел табличку, заинтересовался и подошёл. «Мой дед был рыжим?», – мелькнуло в голове у Адама, он точно не знал, молодых фотографий не сохранилось.

– Мы знакомы? – спросил парень у Адама.

И в это время подошли и полицейские.

– Добрый день, молодые люди. Можно ваши документы?

Алан полез в сумку и протянул потрёпанный паспорт.

– Конечно, офицер!

«Мда, с полицией ты порядочный и тихий. А с жертвами был совсем другой», – подумал Адам. Ему нечего было дать полицейскому.

– Что-то не так, офицер?

Алан стоял молча, чуть наклонив голову, дожидаясь, когда офицер проверит его документы и отдаст назад.

– Обычная проверка, ничего такого. Я жду ваши документы, сэр. – Полицейский настороженно смотрел на Адама.

– Простите, я их дома оставил. – «Может достать пистолет, и сделать быстрый выстрел в голову Алану? И мы пропадём из этого мира… Но вдруг я не успею?»

– А что вы здесь делаете? Вы его знаете, вы друзья?

Алан махнул головой:

– Нет. Впервые вижу, сэр. Я подошёл, хотел узнать, почему на табличке моё имя. Хотя, может, есть ещё такой человек здесь.

Второй офицер, до этого явно скучавший, вдруг заинтересовался и посмотрел на Адама:

– Почему?

«Ему нужно всадить пулю в голову, нужно всадить быстрее, чем среагируют полицейские».

– С вами все хорошо?

– Да-да… Просто жара, я почти целый день стою здесь. И… по всей видимости, я жду не вас, а тёзку. – Адам натянуто улыбнулся Алану, который сдержанно кивнул.

– Офицер, мне можно идти?

Полицейский отдал Алану документы и пожелал хорошей службы.

– А вы, пройдёмте в участок и поговорим.

У Адама не оставалось выбора, пришлось идти с полицейским, при этом наблюдая, как наш дед уходит от нас, исчезает вместе с шансом на спасение тех девушек. Вместо этого мы можем застрять здесь, угодить в тюрьму. Просто прекрасно.

Адам начал вешать лапшу на уши полицейским, стараясь отмазаться. Тот, кого он ждёт, у него его документы, они вчера с незнакомым человеком перепили, по пьяни оставил документы у него. Это было глупо, неубедительно, и по лицам полицейских это прекрасно читалось. Им надоели эти жалкие попытки, и они попросили Адама встать на колени, руки на затылок, чтобы его обыскать. Что будет, когда они найдут Кольт Мустанг 2013 года, которого ещё не существует в этом времени, Адам даже боялся представить.

Поэтому, надеясь на удачу, он рванул от них через дорогу и прямиком в переулок. Полицейские ринулись за ним. Адам пробежал переулок, затем второй, перелез через забор. Его преследователи были не атлеты, так что забор задержал их.

Выиграв чуть времени для себя, Адам скинул пистолет в мусорный бак. Переулок за переулком он бежит без остановки, но силы его покидают, лёгкие начинают болеть, а с перекрёстного переулка в него врезается один из полицейских. Адам падает в мусорные мешки и ударяется головой, теряет сознание. Очнулся он уже в наручниках, лицом к земле.

– Какого хера? – Буффало недоволен. – А как же пистолет к затылку собственного деда?

– Ты чего нас наёбываешь, Ника?

– Пистолет к затылку – ведь это так просто, но только когда в нашей голове. А время – не такая простая штука, как вам кажется. Думаете, его легко сломать? Подойти сзади к человеку, лица которого раньше не видел, приставить дуло пистолета к затылку и нажать на курок? И всё, дело сделано?

– Так и планировалось! – сказал Роми.

– Чушь, это не так легко, и вся эта история, чтобы донести это до вас, что время – не настолько простое, как кажется, оно не даст лёгких путей.

– Ты сам рисуешь этот мир, прикрываясь, что это «все не просто», «это все время», – фыркнул Буффало, – вот почему я не люблю фантастику, все выдумывают и выдумывают, усложняя банальные вещи.

– Я всего лишь пересказываю то, что смотрел ночью. – Ответил на претензии Ника.

– Похер, продолжай! – приказал Капитан. – Посмотрим, чем это все закончится!

– Нашего Адама отвезли в полицейский участок, имя и фамилию он отказался называть, у него взяли отпечатки пальцев и посадили в камеру. Продержали его там до утра…

– Разве момент не упущен? – спросил Дик.

– Дик, пусть продолжает свою попсу, – зевнул Буффало.

– У всех должен быть второй шанс, – хмыкнул Ника. – Вызвали его в кабинет ранним утром, посадили за стол, пристегнули наручники к столу. После зашёл полицейский, начал допрашивать – кто он и что делал возле театра?

Адаму нечего было ответить, он мог назвать своё имя, но полицейскому это ничего бы не дало, ведь его в этом времени ещё нет. Соврать – это вызвало новые бы вопросы, и так как своё вранье ему не подтвердить, то рано или поздно, он попался бы на противоречии. Так что он выбрал тактику молчания, даже не зная, куда это его приведёт. Да он особо и не задумывался так далеко, больше думал о собственном поражении, он не спас собственную семью от презрения, не помог девушкам, которых дед убьёт в будущем. Полицейский пытался хоть каких-то ответов добиться от Адама, но всё без толку.

– Ладно, – наконец сказал он. – Выпустить мы тебя не можем. Утром ты уедешь для выяснения личности. Но на мой взгляд, ты обычный бродяга, потерявший документы… Ты хочешь в армию? Пойти на войну?…

«Давай, скажи это», – думал Адам.

– …Молодых людей сейчас быстро туда отправляют. Так ты скажи, я пойму. Мой племянник рвётся на войну, но… Ему не судьба, шумы в сердце.

Адам оживился, понимая, что это его последний шанс найти деда на войне, и если он отправится прямиком из этого города, ещё не поздно.

– Да, – сказал Адам. – Хочу попасть в армию. Можете меня отправить?

Полицейский кивнул головой:

– Вполне возможно. Если у тебя все хорошо со здоровьем. У меня есть знакомые, будешь под присмотром первое время, пока твои документы восстановят. По отпечаткам пальцев ты нигде не попадался, так что будем считать, что ты чистый. Согласен?

Адам подтвердил.

– Так как твоё имя, для начала хоть?

– Адам Уокер.

– Хорошо, Адам Уокер, считай, что ты уже в армии.

Полицейский вышел из комнаты, закрыв за собой двери.

– Ни хера ты закрутил, Ника, – хохотнул Билл. – Адам едет в армию.

– Да, он приехал в часть. Встретили его нельзя сказать, что недружелюбно, скорее, никак, особо не заметили. Только один человек, который был удивлён не меньше, чем Адам. И да, перед ним стоял рыжеволосый парень, уже коротко постриженный, Алан Фуллер. «Вот это судьба!» – подумал Адам, пожав ему руку.

– Какая неожиданность, – сказал Алан. – Ты нашёл, кого искал у «Крепкой нити»?

– Возле чего?

– Театра, он сейчас называется «СТЕЖОК» там мы виделись. Раньше это была фабрика нитей «Крепкая нить».

– Да, – Адам спокойно ответил на вопрос, всем видом показывая, что не стремится развивать тему. Впрочем, Алан уже потерял интерес.

– Хочешь, проведу экскурсию, покажу тебе всё здесь?

– Если не сложно…

Адам оставил вещи на кровати. Вместе со своим юным дедом они прошли в казарму.

– Нам старшина сказал, чтобы мы не привыкали, и пока наслаждались этим всем, ибо через месяц будем только мечтать, – заметил Адам, проходя столовую.

– Почему? – Адам при этом думал, как бы его завалить. «Задушить в тихом углу? Взять в руки стул, забить до смерти, или что-то потяжелее и ударить по голове, убив с первого удара? Хотя как возможно, я никого нигде не убивал…»

Они дошли до туалета. «Надо убить его здесь».

– Мы же едем на войну. У нас месяц, чтобы подготовится, хотя бы научится стрелять, больше времени не будет. А дальше будем спать на земле, грязные, в крови, и повезёт, если кровь будет врагов, а не братьев или что ещё хуже, наша.

– Нам дадут оружие? – Адам слишком задумался над новым планом, и не обратил внимания, что задал несуразнейший вопрос.

– Конечно! – удивился Алан. – Думаешь, будем стрелять из пальца и рогаток, кидаться камнями и палками?

Адам решил, что спешить не надо. На войне люди умирают разными способами, так возможно и случится с Аланом. Так что стоит оставить его в живых до фронта, а пока узнать поближе, и, возможно, узнать, почему он стал таким. «Может, получится все исправить без смертоубийства. Вдруг что-то с ним здесь и случилось, что он начал убивать девушек. Почему бы и не проверить, всегда ли он был монстром?» Это в дальнейшем Адам и попытается выяснить.

Целый месяц они тренировались. Солнце не успевало зайти, как они уже заканчивали пробежку, выполняли нормативы по турникам, рукопашному бою, стрельбе… И всё заново: подъём, быстро собрать сумку и в путь – покорять землю, горы, воду, топча под собою грязь.

Сложно было поверить, что по этому ещё придётся скучать, как говорил их командир роты. На всех тренировках Адам следил за Аланом, при каждой удобной возможности он наблюдал, анализировал его поведение, пытаясь выяснить, где та грань, через которую он переступит в будущем. При этом Адам не хотел сильно сближаться, боясь, что увидит в нём обычного человека, а не монстра, и в этом случае ещё тяжелее будет решиться на убийство. Так что он сторонился его, да и всех остальных, не пытаясь сдружиться. Для его соратников Адам казался странным, но о нём думали, что он замкнулся в себе от страха будущей войны. Бесспорно, страшно было всем, но они все ближе старались держаться друг с другом, делились письмами, и мечтами что будут делать после войны, пытаясь отвлечься от страшных и мрачных мыслей. Это было не так-то просто сделать, постоянные новости с поля боя, то американцы впереди, то сдают позиции. И так весь месяц: пот, грязь, усталость, страх и сон.

Месяц пролетел быстро, за это время они всего лишь научились хотя бы не пристрелить себя. Однако, капитан думал, что с задачей справился.

В одно утро их собрали, как всегда, но на этот раз в роту они уже не вернутся. В порту ждал корабль, всех он удивил, ведь это был корабль противника, захваченный неделю назад. Крейсер «Скульд», что переводится как будущее, напоминание Адаму, зачем он здесь. Задание новобранцам было доплыть до острова Норн и захватить небольшой город, продержаться там до прибытия других, и уже оттуда плыть дальше. Таков был план, их посвятили в него только на середине пути. На корабле они поддерживали форму, всё так же зарядки, беготня, но теперь ещё и качка, непременно все сопровождалось рвотой… Почти у всех, деда Адама это не пробрало, он вообще показывал себя не слабаком. На корабле он посвящал время тренировкам больше, чем другие, и вообще проявлял небывалую ранее заинтересованность к себе и своей физической форме (вероятно, готовясь стать машиной для убийства невинных, злобно думал про себя Адам).

Подошёл час икс. Остров Норн уже появился на горизонте, капитан собрал всех на палубе, выдал яростную речь:

– Ну что, клубочки, я научил вас всему, чему мог, теперь вам осталось сесть в эти шлюпки, название им «УРД», доплыть до острова и захватить этот чёртов городишко. Знайте, нас встретят огневым запалом, но насрать, головы вниз и штыки вперёд! Когда будете у берега, не поднимайте голову, пока не придёт время выходить. На острове стоит маяк, там могут быть снайперы. Это всё, так что, клубочки, катитесь с корабля в свои шлюпки и захватите мне остров!

Кого-то эта речь взбодрила, но точно не Адама. Скорее, бодрость давали холодные волны, они разбивались о шлюпку, брызгами заполняя её, заставляя не потерять сознание от напряжённости и страха. О, чёрт, он был в глазах у каждого, это было трудно не заметить. Алан был рядом, склонил свою голову так же в страхе, да и никто не пытался его скрывать, ведь это уже не учения, пуля в любую минуту могла прилететь в каждого.

С минуты на минуту им высаживаться. Адам сжал свою винтовку, «Спрингфилд M1903», шлюпка останавливается, слышан продолговатый шорох галки, это значит – пора выбегать.

Жизнь как театр. Часть вторая.

Все рванули со шлюпок на берег, смотря по сторонам в поисках противника. Но было тихо: ни выстрела, ни души на берегу не было, лишь одинокий маяк стоял на небольшой возвышенности, на нём во всю величину была надпись «Верданди», а за ним густой лес.

Задрав голову ввысь, Адам осматривал этот маяк. Подошёл Алан:

– Неплохая позиция для снайпера.

– Возможно. На острове никого. Ведь здесь должен быть точно хоть кто-нибудь.

–Посмотрим?

Адам увидел, что в окне мелькнуло что-то похожее на кончики светлых волос, но быстро пропало. Адам кивнул.

Существует красивая легенда…

Не спеша они оба поднялись по ступенькам спиральной лестницы. Зашли в первую комнату, которая им попалась…

…которая гласит, что два человека, которым суждено друг друга полюбить, соединены красной нитью, привязанной к мизинцам их рук…

…Запястья привязаны толстой верёвкой к железным прутьям окна. Длинные золотистые волосы собирали всю грязь с пола. Свежие синяки под её большими серо-голубыми глазами. Густые тёмные брови, курносый носик, губы пухлые размазаны, словно красной помадой, переходя по скулам, до самых маленьких ушек. Рот наполнен кровью, она стекает к овальному типу подбородку, продолжает течь по тонкой хрупкой шее до самой груди. Глаза полны печали. Худощавое голое тело, свернувшееся в клубок, забилось в угол. Видно было, что девочка продрогла до костей.

Адам смотрел на неё, словно одержимый ей, понимал, что не должен, но не мог остановиться.

Рядом на полу лежал мужчина в бело-красной майке без штанов. Рукой закрыл рану на шее. Вся комната залита кровью от её худеньких ног, до самого выхода к ботинкам Адама, а за ним стоит Алан.

…Эта нить невидима, но придёт день, когда мы узнаем того человека, который находится на другой стороне нити, и полюбим его всем сердцем и душой.

Мужчина умер от потери крови. Она своими зубами вырвала артерию. Алан подскочил к девочке, снял куртку и укрыл её. Достал нож, разрезал верёвки. Адам смотрел в её глаза, наполненные болью, она указала пальцем, дав понять, что наверху кто-то ещё есть. Сжав винтовку, он пошёл наверх.

Не спеша поднялся по лестнице, пройдя три этажа, никаких звуков не слышал, и сам старался не издавать. Приоткрытая дверь. На полу лежала голая женщина с перерезанным горлом, а над её трупом мужчина вытирал нож об свои тёмные брюки, стоя спиной к Адаму. Мужчина был так увлечён насилием и убийством девушки, что не слышал, как его друг этажами ниже издал последний крик жизни.

Адам впервые в жизни увидел двух мёртвых людей, поэтому замешкался. Не успел навести винтовку, как в его правое плечо воткнулся нож. Убийца метнул его так быстро, что Адам не успел среагировать и выстрелил в сторону. Мужчина воспользовался этими секундами, подбежал к Адаму, бросил на пол, перекрыв дыхание коленом, и вытащил нож из плеча. Адам не мог закричать, пытался глотать воздух и издавал звук не громче писка мыши. А враг не спешил всадить нож, он наслаждался своим положением. Наконец ему наскучило, и он взмахнул рукой.

Лезвие ножа касается горла, лёгкое движение вправо, кожа разошлась, будто молния на джинсах, и кровь хлынула на лицо Адама. Алан оттолкнул труп мужика в сторону, и тот рухнул, будто мешок с песком. Три мертвеца за пять минут.

– Теперь ты мой должник, друг. – Алан протянул руку Адаму.

–…Ебааать! – сказал кто-то, сидя в вертолёте.

– Алан вышел из маяка, на руках у него девушка укрыта одеялом, – продолжал Ника рассказ. – Адам смотрел вдаль, стоя на берегу в одиночестве, наблюдал за грядущим штормом. Над пляжем повисли мрачные облака. Море, поднимающее волны, накрывая берег пеной, по руке стекает кровь.

–Тебе стоит сходить к врачу, Адам, ты не забыл про свою рану? Пошли с нами, мне её тоже надо показать.

Он глянул на девушку с золотистыми волосами, в эти печальные глаза, и Адам, уже знал, что она станет виной всему, причиной всех бед, всё равно не мог оторвать взгляд от неё, смотрел, будто голодный зверь на падаль, словно убийца на свою жертву. В ней было что-то притягательное.

Изнутри его рвало словно шторм, бушующей волной разбиваются об скалы, труп, который в любом случае всплывёт, и прибой выкинет его на безымянный берег…на её берег.

Она обнимала за шею Алана, но продолжала смотреть на Адама, пока они шли в сторону палаток. В этом момент Адам понял, откуда у деда появилась страсть к девушкам с золотистыми волосами, которые он оставлял в пакете в людных местах вместе с указным пальцем. А может не ненависть им двигала, а любовь? Ведь бабушка Адама тоже с золотистыми волосами. Но что тогда станет с этой красавицей?

Это насколько нужно ненавидеть или любить её, и найти основание убийств девушек, похожих на неё? Что дальше их будет связывать, он не понимал. Но понимал, что решиться на убийство деда стало ещё сложнее, ведь Адам был у него в долгу за собственную жизнь.

Ночью Адаму приснилось лицо Алана. Когда тот перерезал врагу горло, его лицо не поморщилось, вот что он видел, и помнил после сна. Проснулся он в холодном пату.

Солдаты собрали палатки, впереди их ждала дорога в высокий густой лес. Девушке пришлось идти со всем отрядом, ибо отправить её было некуда, корабль отплыл за подкреплением. Алан вызвался присматривать за девушкой, собственно, желание было не у него одного, но капитан отдал такие привилегии Алану – кто нашёл, тот и отвечает. Девушка не была ранена, но она ни слова ещё не сказала, постоянно молчала, вероятно, ещё была в состоянии шока. Она держалась поблизости к Алану, а взгляд постоянно цеплялся за Адама, это напрягало его, но с этим ничего нельзя было сделать.

Рота зашла в густой лес. Тут было торжественно красиво и тихо, лучи солнца едва пробивались сквозь жёлтые и красные листья. В небольшом ручье солдаты набрали воду во фляги. Через некоторое время тишина уже не казалась спокойной и умиротворяющей, не было слышно ни зверей, ни птиц, это настораживало и заставляло быть ещё аккуратней.

Пройдя ещё дальше, рота наткнулась на противника, началась бойня. Пули летели над головами, ввысь поднимались листья, стрельба шла окало трёх часов. Крики от ранений, истеричные вопли вперемешку со взрывами и стрельбой сдавливали голову Адама, он чувствовал себя нестабильно, перед каждым выстрелом трусил, стрелял просто в вероятную сторону цели, но не задумывался и не проверял, попал ли.

Когда все закончилось, подсчитали потери – тридцать человек. После боя они обошли периметр, установили палатки, похоронили своих товарищей. Несколько солдат выставили часовыми. Другие отмывались от крови, смешанной с грязью. Ели, общались, кто-то ото всех в стороне чистил автомат «Джонсон M1941». Алан подошёл к Адаму, предлагая брагу из железной кружки:

– Нет спасибо, я не пью.

– Почему ты такой весь скованный, закрытый? Возможно, мы завтра умрём, а ты здесь сидишь в одиночестве…

– Вот именно! – перебил его Адам, а в мыслях у него промелькнуло, что завтра они все могут умереть, и друзья, по которым нужно будет скорбеть, ему не нужны. У него одно дело – убить деда, с этим он уже затянул, и успел пожалеть об этом. – Я не ищу друзей. А ты лучше составь компанию девушке, она боится.

– Дело в ней, да?

– Не понял?

– Я вижу, как ты на неё смотришь, вижу, что она тебе нравится…

– Нет – возразил Адам. – Она всего лишь напоминает кое-кого.

Он подумал о своей жене, но не сказал ему об этом. С дедом вкусы у них схожи, видимо.

– Как скажешь. Но мне не понятно, почему ты постоянно на меня смотришь, я подумал, может ревнуешь к ней, или у нас какие-то другие проблемы?

Адам встал, смотря Алану в глаза:

– Возможно…

Капитан увидел назревающую потасовку.

– Что, парни, что-то не поделили?! Разойтись!

Они послушались, Адам сел на место, а Алан пошёл к девушке, подлил ей ещё браги.

Адаму как раз нужен был такой негативный настрой на Алана, но его не хватило надолго. Вспомнился маяк и как Алан спас ему жизнь. Чуть позже он увидел, что девушка наконец с Аланом заговорила, видимо, алкоголь развязал язык, но периодически посматривала на Адама. Он постарался не задаваться вопросом, почему она смотрит, убеждая себя, что ему не до этого…

– Сука, будет измена! Ха-ха, чую, я профи в таких делах, – выпалил Буффало.

– Думаешь, сцепятся из-за бабы? – спросил Билл.

– Конечно. Жизнь ставлю.

– Возможно, это к лучшему… Для Адама не будет потом груза ответственности за смерть. Сейчас ведь ему тяжело собраться и убить деда, который спас жизнь.

– Хочу напомнить, – сказал Дик, – он в будущем убьёт больше пятидесяти девушек, притом не понятно по какой причине.

– Так давайте узнаем. Продолжай, Ника! – Воскликнул Буффало.

– Адам постоянно прокручивал смерть Алана в голове: то он взорвётся на мине, то его расстреляет враг, то ещё что-то. Всё что в голову придёт, только старательно пытаясь избежать мысли, что ему лично придётся прервать жизнь Алана.

В ночном карауле, каждый шорох в лесу сводил его с ума, страх пробивал насквозь плоть, пробираясь до костей, ломая изнутри. У него начала развиваться паранойя. Звуки, шорохи, кряхтения, движения в двенадцати метрах от него, там, где трупы врагов сложены горой. Их хруст костей, кровь, стекавшая от сквозных ранений, всё это сливалось в противный шёпот: «Зачем, Адам? Зачем ты убил сотню, чтобы спасти пятьдесят? Мы разве хуже их?! Наша кровь не похоже на их кровь?! Зачем, Адам?» Вокруг усилился шум, в темноте мертвецы лезут, окружая Адама. Труп хватает его за пулемёт «Браунинг M2», приставляет к своей голове, и позади слышен голос «Так убей нас, раз мы другой крови…»

Но его паранойя рассыпается при первых лучах солнца. Его караул меняется другим, и он может спокойно пойти спать, выспаться, чтобы забрать сто первую жизнь. Он засыпал с мыслью «трус» – убийство деда было сложнее, чем выглядело изначально.

И снова он проснулся в агонии от сна. На этот раз он перерезал горло незнакомке, пачкая кровью её длинные и золотистые волосы.

Через пять минут сбор, сообщает капитан, кошмар Адама будит его вовремя. Этот сон – напоминание ещё раз, зачем он здесь, зачем бросил всё и пошёл на войну. Думал Адам о сне и о той девушке, бродя по джунглям со своей ротой, спокойно, в одной руке держа «М-16».

Это удивительно, но в этот раз к атаке они оказались не готовы. Послышался выстрел, и один из сослуживцев упал мёртвым, с пулей между глаз. Через секунду все открыли огонь. Тела врагов падали с деревьев, но и сослуживцы умирали на местах.

Через пару часов всё прекратилось, и повторилось как вчера. Захоронение своих, отмывание от крови, отдых… Адам всё наблюдал за Аланом словно стервятник. Убить его возможности пока не представилось. Девушка ещё жива, она уже со всеми общается, а Адам, как всегда, держится в стороне. Их ждёт перестрелка с врагом каждый день, пока они не выйдут из джунглей в небольшой посёлок, где можно спокойно выспаться. Этой ночью он, наконец, решил убить Алана, время пришло, тянуть уже некуда.

Зайдя в свою домик, он увидел под ногами красную нить, а рядом была записка:

«Надень эту петлю на мизинец и следуй за красной нитью».

Адам почему-то совсем не удивился. Видимо, несколько дней постоянных обстрелов, боев и предчувствия смерти что-то изменили в его мозгу. Он сделал так, как было написано в записке. Шёл за нитью, наматывая на палец. Она вела на второй этаж. Вокруг была тишина, все уже спали.

В комнате сидела девушка с золотистыми волосами возле свечей, и нить красная протягивалась к ней. Она приподняла руку, натягивая нить и приманив его к себе. Адам сел, напротив между ними ярко горела свеча.

Он солгал Алану, он в её плену, в петле как мизинец. Смотря в её глаза, падает в них, растворяется.

– Ты не должна здесь быть! Зачем это всё? – указав на нить, он приподнял мизинец.

Он женат, должен быть верен, а тонет в чужом взгляде, и ему это нравится. Стыд накрыл его полностью, но он был не в силах что-то изменить.

– Ты смотришь постоянно на меня… А я на тебя… Увидев тебя впервые на маяке, я влюбилась, ты постоянно в моей голове, в моих снах, со мной ещё такого никогда не было. Я не знала, что делать, – её щёки охватил румянец. – Вертолёты скоро прилетят, возможно, мы больше не увидимся, а я хотела бы провести эту ночь с тобой. Узнать тебя. Оставить на себе твой запах, отпечаток на своём теле. Ощутить твои прикосновения.

Снимая его жетоны, она одела их на свою шею. Он ничего не говорил, лишь наблюдал.

– Как тебя зовут? – сердце тарабанит, ему тяжело вздохнуть, кровь гулко переливается по венам будто лава, жар изнутри, тело горит.

– Ева.

Она придвинулась к лицу, холодную ладошку положила на его рёбра, ощущая стук сердца…

– Есть одна легенда о красной нити, и судьбой два человека привязаны с рождения мизинцами… – произнесла она едва слышно.

– Ты мне кое-кого напоминаешь… – Он рассматривал её голое тело, глаза поднимались всё выше и выше. Ему захотелось дотронуться до кончиков золотистых волос.

– Надеюсь, кого-то очень хорошего.

– Моя… Я не могу, это измена.

– Будь со мной! Будь моим первым! И я пойду за тобой, куда захочешь, сделаю всё, что ты хочешь…

– Предать, если понадобится причинить боль?!

Она подумала, не понимая, почему он задал такой вопрос. Но, тем не менее, кивнула.

– Даже того, кто спас? Того, кто дал нам жизнь?

– Да! – она поцеловала его в губы. – Кто бы ни был до меня… Я первая… украду твой поцелуй… В ярком свете ты встретишь свою судьбу. Да будет так, как ты захочешь.

Он страстно целовал её, в кулаке сжимая золотистые длинные волосы. И вдруг до него дошло, в голове щёлкнуло, паззл сложился.

– Так не должно быть!

– Чего? – она подняла брови.

В комнату вбежал Алан с перепуганными глазами, без футболки, на шее висел его жетон.

– Это ловушка. Это всё ловушка! Узкоглазые обхитрили нас! Мы там, где и должны быть. – Это было последнее, что он успел сказать до взрыва.

Пламя прошло через окно, обхватив полностью девушку. Адаму повезло больше, огонь накрыл спину и немного голову, опалив волосы. Часть дома разрушилась. Что-то ударной волной прилетело в голову Адама, и тот потерял сознание…

Девушка с золотистой косой, белой кожей, лицо размытое, на поляне с белыми цветами кружится, расставив руки в стороны… «В ярком свете, первая, украду твою судьбу»

Он открыл глаза, рядом лежало обгоревшее тело до неузнаваемости. В руках был клочок золотистых волос, но зачем они? Что произошло? В глазах всё расплывается, обгорела вся спина, но он не чувствует боль из-за шока. «Ты мне кое-кого напоминаешь…» Он слышит голос в голове, вспоминает девушку на поле с золотистой косой, её шёпот: «Я первая». Он поднимает руки перед лицом. «Украду твой поцелуй». Вокруг запах сожжённой плоти, нечего не видно, он ничего не может вспомнить, кроме той девушки в голове: «Ощутить твои прикосновения на себе». Над головой воспламенилось. «И я сделаю всё, что ты захочешь». Он спотыкается, падает на труп Алана, у которого из головы торчит железный прут. Он его не узнает, просто какой-то мертвец перед ним. Он отталкивается от его груди, чтобы встать, и жетон прижигает ладонь, цепляется за кожу, и он одёргивает руку, вырвав жетон с трупа.

Адам вышел на дорогу. «Предашь ради меня? Да!» Везде выстрелы и взрывы. «Причинишь боль ради меня? Да!»

Садится вертолёт, раздувая песок.

Подбегают солдаты, хватают его за руки. В вертолёте его ждёт медик. Он аккуратно отжимает его руку от жетона, пока вертолёт отрывается от земли.

– Алан Фуллер?

Он пропускает вопрос мимо ушей.

– Алан Фуллер? Ты – Алан Фуллер? – спрашивает ещё раз медик.

– Я не знаю… Я не знаю, кто я… – взгляд потерянный и пустой. Взглянул на клочок волос, вспоминая свой сон. «Девушка с золотистыми волосами кружила на поле».

Медик повесил жетон Адаму на шею.

В следующий раз проснулся он уже в палате от криков других солдат. К нему подбежал врач, посветил фонариком в глаза. «Ваше имя, солдат?» Он попытался вспомнить, но без толку. Врач указал на жетон.

– Алан Фуллер, – хриплым голосом прочитал он и снова уснул.

В следующий раз, когда он проснётся, рядом будет сидеть уже другой доктор, с папкой в руках.

– Здравствуйте. Вы слышите меня? – спросил врач. В ответ он кивнул головой. – Вы знаете, где находитесь?

На этот вопрос он уже не смог ответить.

– Вы находитесь в госпитале. Вас привезли с поля боя. Глубокие раны, от спины до лба, ожоги третьей степени… вы хорошо видите?

–Пить.

Доктор сделал едва видимый жест, и тут же подскочила медсестра со стаканом.

– Не спешите. Вы знаете, как вас зовут? Имя помните?

Он задумался, а потом помахал головой.

– Помню девушку, она была на поле белых цветов… Золотистые волосы в моих руках….

– На жетоне резус и группа крови совпали с вашей. У меня пока вопросов нет, от удара вы потеряли память, хочется верить, что это кратковременная потеря, но можно ожидать, что она и не вернётся. Время покажет. Чуть позже к вам зайдёт человек из штаба, задаст пару вопросов, может, к тому времени вы что-то вспомните. Ну а сейчас отсыпайтесь.

– Доктор, как меня зовут?

– Алан Фуллер.

В голове прозвучал женский голос:

«…эта нить невидима, но придёт день, мы все найдём человека, который находится на другой стороне нити. На пустой дороге, в полной темноте, в ярком свете ты встретишь свою судьбу. После удара упадёшь за борт, и потоп выбросит тебя на наш остров, под названием Норн… Ты позволишь снова первой украсть твой поцелуй».

Я забрал чужие голоса, снова и снова подражая им, искренне желая обрести собственный, но обрёл другой голос».