Читать книгу Это снова они. Веселая стройка – 2 - Денис Егоров - Страница 17

Славик купил газету в киоске и принялся листать.

– Так… та-а-ак… Должны же быть где-то художники у нас… Какой город без художников? – он пошарил по колонкам объявлений и радостно объявил: – Вот, написано: «художник»!

– А ещё что? – спросил Дима.

– Больше ничего. «Художник», и всё. И телефон дальше.

– Как-то странно выглядит…

– Сейчас узнаем, – Славик залез в ближайшую телефонную будку и набрал номер. – Алло… алло… Вы меня слышите? Алло… Здравствуйте. Я по объявлению звоню… Вы художник? Прекрасно!.. Хороший? Что значит «как могу»? – поразился Славик. – Нам хороший нужен!.. Для чего? Для одной копии картины… Какой картины? Может, вам лучше посмотреть на неё?.. Да, запомню… Улица Текстильщиков, шесть, квартира шесть. Отлично! Можем после пяти подойти?.. Что? Что-о-о-о? – Славик округлил глаза. – Ну ладно. Будем после шести.

– Что он сказал?

– Невероятный тип. Спрашиваю: «Вы хороший художник?» Отвечает: «Как могу!» И, главное – можно прийти к нему после шести вечера. Он до шести молится.

Дэн решил, что ослышался, и переспросил.

– Молится, говорю… После пяти нельзя, а после шести можно!

– Там других художников нет в газете?

Славик долго искал и заявил, что больше никого нет. Времени тоже нет, и выбирать не приходится. Вот пусть Андрей вечером идёт и…

– Как это Андрей? Почему это Андрей? – всполошился названный Славиком персонаж.

– А кто чужую картину у камина поставил?

– А кто его зажёг? И ушёл? И сказал, что не страшно? – напирал Андрей. Идти к молящемуся до шести художнику ему совсем не хотелось.

– От тебя в нашей бригаде меньше всего пользы! – объяснял Славик. – Шпаклевать толком не умеешь, красить – тоже. Если я или Дима будем бегать насчёт картины, то кто же здесь работать будет? У нас осталось только три дня, чучмек ты упрямый! Успеть же надо!

– Один я не пойду… и как хотите…

– Слушай, Дэн! Съезди ты с ним, пожалуйста! – взмолился Славик. – Один он точно или не дойдёт, или чего похуже получится – дойдёт и не то закажет. А мы тут пока стены дошпаклюем с Димой.

Дэн согласился скрепя сердце. Он понимал, что другого выхода нет, и платить за чужую картину (да ещё неизвестно сколько) ему не хотелось.

Возле дома загадочного художника друзья оказались в десять минут седьмого.

– Как ты думаешь, закончил он молиться? – спросил Дэн.

Андрей пожал плечами. Дэн снова посмотрел на часы и толкнул дверь подъезда…

Квартиру открыл какой-то человек в полумраке. В коридоре было темно, и посетителям молчаливым жестом предложили проследовать в комнату. Спотыкаясь о чьи-то ботинки и уронив зонтик, строители вышли на свет. Дэн с любопытством оглядел хозяина квартиры.

Перед гостями стоял молодой человек неопределённого возраста с очень печальными глазами и высоким лбом. Говоря точнее, волосы начинались где-то очень далеко, оставляя на лбу небольшой полуостров треугольной формы. «Лучше бы он сбрил это дело», – подумал Дэн и обратил внимание на чрезвычайную худобу художника. Одежда болталась как на вешалке, а на черепе почти не было мяса, и он хорошо просматривался через бледную кожу. Такие грустные и измождённые фигуры Дэн видел только на фотографиях узников концлагерей или жертв голодомора на Украине.

– Константин Пецовидин, – представился художник гулким голосом и сел на диван. Острые колени чуть не порвали джинсы.

Вся стена позади дивана была увешана иконами самых разнообразных размеров и содержания. Дэну стало неловко и он искоса глянул на Андрея. Тот изучал иконы с нелепым видом. Художник хранил молчание, устремив взор в пустоту. Дэн откашлялся и начал:

– Вы художник?

– Да. Я художник.

– И можете нарисовать картину?

– Да. Я могу нарисовать.

– Это хорошо, – сказал Дэн. Его собеседник отвечал монотонным голосом, как бездушный механизм. Разговаривать было трудно.

– Вот, посмотрите сюда, – Дэн достал фотографию банкира на фоне картины. Художник бросил тоскливый взгляд и опять задумался.

«О чём он всё время думает? И почему грустный такой?»

– Можете нарисовать?

– Этого человека на фото? Могу.

– Нет. Картину, которая за его спиной.

Художник взял снимок своими длинными пальцами и уставился на него. Снова стало тихо. Прошло пять минут.

«Может, он заснул?» – Дэн попытался украдкой посмотреть, открыты ли глаза художника. Ничего не получилось.

– Не могу. Снимок слишком маленький, – объявил тот наконец.

– А если увеличим?

– Тогда могу. Как могу, – художник обратил внимание на Андрея, таращившегося на иконы, и спросил: – Нравятся?

Тот сделал неопределённый жест головой.

– Это всё я нарисовал! – объявил художник и откинулся на диване, скрестив пальцы за головой.

Строители переглянулись. Других жанров живописи в комнате не наблюдалось, что наводило на определённую мысль. Дэн кашлянул и спросил, нет ли ещё чего посмотреть для ценителей прекрасного.

– Есть, – художник встал и двинулся в соседнюю комнату. Друзья прошли следом и застыли на пороге.

Комната была заполнена портретами женщин. Они лежали, стояли, сидели, расчёсывали волосы, вертели цветок, смотрели в окно и находились в прочих бытовых житейских ситуациях. Настораживало только одно: все женщины были голые. И какие-то… частичные, что ли. Никакая из них не была изображена полностью. Одна стояла за шторой, другая прикрывалась копной волос, третья вылезала из воды…

«Как это всё понимать? Он или иконы рисует, или голых женщин! А у нас вообще-то мужской портрет», – размышлял Дэн, внешне изображая восхищение.

К этим портретам Андрей проявил гораздо больше внимания и бродил среди картин с откровенно похотливым видом. Художник грустил в уголке.

Почтенный читатель! Здесь я прервусь ненадолго и попрошу извинения за то, что в описаниях сего живописца постоянно употребляю выражения «художник замолчал», «художник задумался» или «художник сказал грустным голосом». Но что же мне делать прикажете? Он действительно всё время грустил или был погружён в свои мысли. Из песни слов не выкинешь…

– Так, – встрепенулся Дэн. – Ты чего здесь шляешься? Андрей! Бери фотографию и дуй в ателье на соседней улице! Там максимально увеличишь изображение картины и возвращайся скорее.

Андрей взял фото и замялся.

– Что такое опять?

Андрей шёпотом объяснил, что у него нет денег. Дэн был потрясён. Они все неплохо зарабатывают, и у этого барбоса вечно нет денег??? Устраивать скандал в чужой квартире было неудобно, а потому Дэн сунул Андрею полсотни и сделал страшные глаза. Тот загромыхал зонтиком в коридоре и исчез. Снова стало тихо.

– Помолились? – спросил Дэн, чтобы нарушить молчание.

– Да, – с чувством ответил художник и поднял глаза к потолку. Выглядел он очень торжественно.

– Ну и как? Помогло? – Дэн выразился слишком прямо и поспешил добавить: – Помогло как художнику?

– Да. Это так, – художник снова уселся на диван, погрузившись в размышления.

Дэн присел на табурет и начал борьбу с собой. В этой квартире жутко хотелось спать, а потому пришлось напрягать все усилия.

«Почему эти женщины на портретах не произвели на меня никакого впечатления? Ведь они же голые! Может быть, со мной что-то не в порядке? А может, это потому, что они слишком голые и какие-то зелёные местами?»

– Что есть такое душа? – вдруг бросил в пустоту художник.

Дэн вздрогнул и напрягся.

– Что она есть? Некий энергетический сгусток внутри головного мозга или небольшой туманный силуэт в человеческом сердце?

Дэн понадеялся, что художник говорит сам с собой, но тот снова задал свой вопрос и упёрся стеклянным взглядом в лицо собеседника.

– Душа… это… это, думаю…

– Вы не верите в существование души?

На эту тему Дэн никогда не задумывался и постарался ответить крайне дипломатично:

– Душа – это некий энергетический сгусток в человеческом сердце!

Художник всплеснул руками и подошёл к открытому окну.

«Не выбросился бы с горя! Чего ж он худой-то такой? Не ест совсем и вечно думает?»

Дэн быстро попросил чаю, чтобы разрядить обстановку. Сейчас он выпил бы чего и покрепче, но опасался такое спрашивать. Художник кивнул и скрылся за какой-то дверью в коридоре.

Всё это было более чем странно. Дэну уже приходилось бывать в домах этого типа, и он готов был поклясться, что за этой дверью находится туалет, а кухня дальше и налево. К тому же странный хозяин квартиры не озаботился включить свет и находился внутри в полной темноте.

Прошло пять минут. Потом десять. Дэн не выдержал. Он подкрался к двери и прислушался. Было тихо.

«Что он там делает, чёрт побери? Чай заваривает в туалете?»

Дэн постучал. Тишина. Тогда он осторожно открыл дверь.

Художник сидел на краю ванны возле унитаза и думал. Как и следовало ожидать, в туалете было темно.

– Чаю бы мне… хотелось… – с усилием выговорил Дэн.

– Ах да, – художник встал. – Но для этого нужно пройти на кухню!

Дэн не находил слов и громко сглотнул.

Пецовидин включил электрический чайник и достал чашку из шкафа. Он подвинул её гостю и спросил:

– Вам сахара сколько?

– Я сам себе положу! – поспешно ответил Дэн и для начала понюхал сахарницу. В этой квартире можно было ожидать чего угодно! Вроде сахар, на самом деле… Дэн положил две ложки, мысленно ругая Андрея. Сколько можно ходить?

Внезапно в стенку постучали чем-то тяжёлым. Потом ещё раз.

– Стучат, – печально сказал художник. – Как это утомляет!

– Кто стучит?

– Соседи ремонтируют квартиру… Как я ненавижу всю эту стройку и строителей! – Пецовидин скривил тонкие губы. – Самые бесполезные люди на земле!

– Мда-а-а-а…

Чайник вскипел, и хозяин квартиры двинулся с ним по направлению к столу.

– А вы кем работаете? – спросил он.

Дэн с ужасом посмотрел на чайник и быстро ответил первое, что пришло в голову:

– Водитель мусорной машины!

– А ваш спутник?

– Со мной он… Я вожу, а он… он баки высыпает.

Художник налил кипятка в чашку и уселся напротив.

«А заварка где же? Кипяток да сахар только?»

Дэн решил ничего больше не просить и начал мешать сахар в кружке. Его собеседник объявил гулким голосом:

– Вот вы – водитель мусорной машины! И интересуетесь живописью!

«Где этот проклятый Андрей?»

– Что я могу вам на это сказать?

– Что? – насторожился Дэн.

– Ни-че-го. Вот так! – печально сказал художник и снова замолчал.

Зазвонил дверной звонок, и они оба вздрогнули. Пецовидин размеренно зашагал в потёмках и открыл входную дверь.

– Взяли двадцать крон, представляешь? – сообщил начальнику Андрей, доставая из чёрного пакета фотографию.

Дэн подумал, что дал бы даже сотню. Лишь бы Андрей бегал побыстрее.

– Трагедия современного общества! – печально сказал художник, изучая фото. – Вам приходится зарабатывать на жизнь, высыпая мусор из баков, а кто-то… Кто-то просто щёлкает кнопкой и собирает за это деньги!

Андрей ничего не понял и уставился на начальника. Дэн сделал угрожающий жест.

– Что делать? У каждого своя судьба… Вы мусорщики, а я художник…

– Мусорщики???

– А разве нет?

Дэн показал Андрею целых два кулака и вдобавок оскалил зубы. Тот всё понял и кивнул головой:

– Да… у каждого своя судьба… вы художники, а мы мусорим… то есть мусорщики…

– Теперь годится фотография? – вмешался Дэн.

Художник задумчиво грустил. Дэн закряхтел и начал яростно мешать ложкой «чай», брякая изо всех сил. Не помогало. Тогда он просто швырнул ложку на пол, и она оглушительно зазвенела.

– Годится. Могу нарисовать, – пробудился художник.

– Именно то, что на фото? – уточнил Дэн.

– Да. Какие размеры?

К этому Дэн был готов и достал бумажку с размерами.

– Нам это срочно нужно! Крайний срок – послезавтра!

– Приходите послезавтра.

– И будет готово?

– Скорее всего…

Теперь уже печально задумался Дэн. Наконец он тряхнул головой и спросил цену.

– Триста крон, – тоскливо ответил Пецовидин и положил руку себе на лоб.

Цена была хорошая. Даже очень хорошая. Можно сказать, практически даром…

– Нам маслом надо. На холсте, – уточнил Дэн.

– Хорошо.

– Давайте мы вам дадим четыреста… нет – пятьсот крон! И вы нам точно сделаете!

– Не нужно. Я рисую не из-за денег.

– А из-за чего? – спросил Андрей.

Дэн схватил его за рукав и быстро потащил к двери, благодаря хозяина квартиры за отличный чай. Тот стоял с фотографией в руках и смотрел в окно, погружённый в мысли.

В машине Дэн взорвался:

– Почему у тебя вечно нет денег?

– Что-то трачу… что-то мамке отдаю. Вот купил вчера…

– Где ты так долго ходил?

– А что? Вы же чай пили…

– Чай??? – Дэн разразился зловещим хохотом.

– Что такое? Что я опять не так сделал?

Дэн начал возмущаться. Неужели так трудно подтвердить, что мы мусорщики? Какая кому разница? А этот дурацкий вопрос в конце? «А из-за чего?» Слушали бы полчаса неизвестно что!

Андрей вылез у своего дома и напоследок спросил:

– Нарисует он нам к сроку? Успеет, как считаешь?

– Я боюсь, что он нас вообще не узнает послезавтра, – сердито ответил Дэн. – Просто нет другого выхода…