Читать книгу На берегах Северной Двины - Денис Владимирович Макурин - Страница 13

На второй день маме вручили повестку, я думал, снова на допрос, оказалось – трибунал.

Возле здания суда, кажется, собралось полгорода. Одни ругались: «Москва! Столица! Ничего хорошего не жди!» Другие – шёпотом: «Трибунал… Судилище… Расстрел…» Третьи молча крестились, вытирали слёзы уголком косынок и молились: «Заступись, Боже! Не оставь одних в трудную минуту! Не дай пасти духом и верою…»

В здание нас впустили по повестке, других оттесняли винтовками, командир конвойной роты матерился так, что было слышно даже в зале суда. Там уже были все мои друзья. Мы переглянулись.

Солдат указал, куда нам сесть. Через какое-то время появился уполномоченный Бескашин всё в той же чёрной куртке, с наганом в кобуре. Завели священников, руки у них были связаны. Зашли судьи. Все стихли. Начался трибунал.

Первым встал Бескашин и железным голосом начал зачитывать жуткие, холодные, мёртвые слова:

– «Секретным отделом ВЧК по делу явления так называемой божьей матери третьего августа прошлого, тысяча девятьсот девятнадцатого года произведено тщательное следствие. Допрошены гимназисты. Задержаны особо опасные элементы: протоиереи Владимир Попов, Владимир Павлов и Андрей Распопин…»

В зале стояла небывалая тишина, боялись даже шелохнуться, и только с улицы доносилась ругань конвойных, кого-то даже пырнули штыком, и женщины умоляли о помощи. Уполномоченный Бескашин продолжал чеканить страшные, нечеловеческие слова:

– «Обращаю внимание трибунала, что на юго-востоке Архангельской губернии как раз в то самое время бились Красная и Белая армии. По всем направлениям, судорожно сдерживая наше наступление, белогвардейцы отступали, несли неисчислимые потери, а упомянутое чудо не что иное, как разрывы артиллерийских снарядов. Из чего можно заключить, что вся эта комедия носила мистический характер и была сделана опытными руками святых шулеров…»

Я не понимал, никто в зале не понимал, какие ещё снаряды? Почему никто не слышал разрывов? Да и Красная армия пришла только зимой. И почему мы, те, кто видел явление, и те, кто записал об увиденном, стали вдруг шулерами? А Бескашин всё молол и молол, постукивая вдобавок кулаком об стол:

– «Протоиерей Попов Владимир в августе прошлого года в Архангельске, руководимый тайными замыслами усиления контрреволюционной агитации, с приданием ей фактора покровительственного вмешательства высших божеских сил, составил заведомо невероятный акт о явлении Богоматери над городом Архангельском, благословляющей город в юго-восточном направлении, чем сознательно старался расположить население к представителям союзной оккупации и возбудить ненависть к советской власти. Тем самым Попов обрекал жителей на продолжение Гражданской войны, голода и эпидемий».

В голове у меня всё смешалось. Я не мог понять, как один священник мог возбудить ненависть к армии освободителей, к столице, к Ленину, к стране. Неужели правда мог? Может, поэтому и трибунал из Москвы прислали, чтобы высшие чины самолично разобрались? Мои мысли прервал судья, он ударил молотком, встал и зачитал бумагу:

– «Трибунал в судебном разбирательстве дела после тщательной проверки всего материала судебного следствия, выслушав объяснения обвиняемых и защиты, постановил и приговорил: „Все обвинения, предъявленные обвиняемым, считать доказанными полностью. Обвиняемых подвергнуть высшей мере наказания (расстрел)“».

В зале все вздрогнули, кто-то упал в обморок, девочки зажмурились и закрыли уши руками, мама сильно сжала мою руку. Судья продолжил:

– «Приняв во внимание важные победы пролетарской революции во всём мире, а также приняв во внимание великую пролетарскую амнистию, трибунал нашёл возможным приговорённым высшую меру наказания заменить пятилетним тюремным заключением».