Читать книгу Танец мотылька. Куколка - Диана Билык - Страница 1

Золотистый утренний свет переливается в волосах Марка и, подкрашивая редкую седину на висках, превращает тонкие бесцветные нити в лучи осеннего солнца. Среди черно-угольных прядей они очень заметны. Муж волнуется, что слишком рано они появились, а мне нравится: это придает ему серьезный вид, даже когда дурачится.

Переворачиваюсь набок и запускаю пальцы в растрепанную шевелюру мужа. Перебираю пряди любимых волос. Длинные, прикрывают уши и вечно занавешивают голубые, как небо, глаза. Особенно, когда Марк сердится, но это случается крайне редко: муж покладистый и добрый, и я не всегда верю в свое счастье. Как никто не посмел его увести у меня, ума не приложу. Прижимаясь ближе, вдыхаю аромат лимонного шампуня с тонкой нотой перечной мяты.

– Марк, на работу пора, – шепчу и прикусываю ухо. – У меня есть к тебе дело…

– Вик, солнце, я лег очень поздно. Дай еще полчаса, – бурчит Вольный, раскрывая объятия и притягивая меня к себе. – Мм… как ты приятно пахнешь…

– Кот ленивый, вставай. Ты вчера от Яна во сколько пришел? Я не дождалась. Так что теперь не отстану, – наигранно злюсь. Вру. Слышала, как Марк вернулся, просто притворилась, что сплю. Я знала, что он устал: упал на кровать и уснул через минуту, стоило только переплести наши ноги и руки и прижаться к его бедрам.

У Зимы последнее время какие-то проблемы. Марк частенько у него задерживался. Что-то с проектом не складывалось, а может, на личном фронте без перемен. Зимовский в нашей компании одиночка, и ему, как лучшему другу, нужна была особая поддержка.

– Медди, я так не хочу в командировку, – говорит Марк и резко распахивает глаза. Проливает синь глаз из-под густых ресниц. Его лицо озаряется чудной улыбкой – только у него одного такая. – Можно я не поеду?

– Смеешься? Это ты у меня спрашиваешь? Я бы тебя привязала к дому и не отпускала вечно, но надо на что-то жить. Мои уроки танцев вряд ли нас прокормят и оплатят кредиты. А вдруг ребенок, а вдруг не один?

Марк, смеясь, переворачивает меня на спину и закидывает руки за голову. Прижимает к постели и остужает сине-мглистым взором, откуда чуть не сыпятся звезды.

– Рано. Я еще не нагулялся. Дай пожить без пеленок и ночных визгов.

Закусываю губу и тяну на себя простынь, чтобы прикрыть наготу.

– Ах вот ты как! Боишься, что дети не будут давать тебе спать? Все! Не подходи ко мне!

– Я обиделась… – заканчивает Вольный. – Вик, серьезно, ты, правда, хочешь ребенка? – прищуривается и немного наклоняется, отчего я слышу тонкий запах смуглой кожи, легкую приятную терпкость и сумасшедший тягучий аромат нероли.

Задумываюсь, прикрыв не до конца веки: так, чтобы видеть Марка и его замешательство. Конечно, хочу. Но…

Последние дни плохо сплю из-за мерзкого предчувствия. Вчера оно не давало уснуть до полночи, а сегодня разбудило в четыре утра. Пришлось встречать рассвет в незашторенном окне, где на индиго небе разгорался новый осенний день, а потом лежать, не шевелясь, и наблюдать, как Марк безмятежно спит.

– Хочу, но просто не сейчас, – отвечаю, стараясь не выдать волнение в голосе. – Переедем в свою квартиру или лучше дом. Да и мне хочется, чтобы ты был почаще рядом. Вечно по командировкам мотаешься. Неужели у нас в городе нет достойных проектов для крутого архитектора? Зачем так далеко брать работу?

– Ты же знаешь, что я делаю все, что в моих силах, – отвечает муж и пропускает несколько прядей моих волос сквозь пальцы. Тянет их к губам. На фоне его светлой кожи они кажутся медными лентами. – И пока беру любые заказы, – целует меня в висок, отчего по коже мечутся теплые колючки. – Выбирать не получается.

– Знаю, Марк. Просто я скучаю и очень волнуюсь, – обнимаю его крепкую шею, притягиваю к себе.

– Погоди, – муж удерживает вес на руках и, бегло целуя меня в нос, спрыгивает на пол. – Мне нужно в душ.

Я остаюсь лежать в кровати. Неприкрытая и доступная. Гляжу в окно на разгулявшийся день и смахиваю ресницами набежавшие слезы.

Что со мной не так?

С нашего этажа не видно верхушки деревьев, но я знаю, что там за окном – золотая осень. Разномастная, пестрая и теплая. Давно такой не было. Вечно, то холодно, то зябко, то грязь – на улицу не выйдешь. А сейчас середина октября, можно спокойно гулять в футболке и легком свитере. Вот бы в парк, да посидеть вдвоем у реки… Но Марк уезжает на несколько дней, а когда вернется, обязательно пойдет дождь. Как на зло. Мы уже полмесяца собираемся сходить на набережную, но времени так и не нашлось.

– Пойдешь со мной в душ? – говорит Марк, вытягивая меня своей белозубой улыбкой из мутных раздумий. Он подпирает косяк и смотрит исподлобья. Острый, пронзительный взгляд, а в сине-лазурных радужках пляшет беспокойство. – Вика, что случилось? Ты расстроена из-за поездки?

– Немного, – отвечаю я и прячу глаза. Стыдно, что порчу ему настроение перед дорогой. Не нужны мужу сейчас лишние переживания.

Марк протягивает руку.

– Идем. У меня шестьдесят минут до того, как такси приедет.

Сползаю с кровати, неуклюже путаясь в тонкой ткани простыни. Я без ночнушки. Когда с Марком поженились, перестала их вообще носить. А зачем? Вечно или снимем, или порвем в порыве страсти.

Усмехаясь мыслям, подхожу ближе. Качаю бедрами и откидываю густые волосы за спину. Нацепляю на лицо самую натуральную улыбку.

Марк подбадривает:

– Не хмурься. Три дня быстро пройдут. А сейчас давай просто побудем вместе.

Не отвечаю. Еще шаг, и просто налетаю на желанные губы. Слизывая влагу, проникаю внутрь и сплетаюсь с языком мужа. Аромат зубной пасты со вкусом кокоса добавляет поцелую уникальные оттенки. Марк, как маленький ребенок, не любит взрослые пасты. Ему подавай сладкие: шоколадные, ванильные или фруктовые. Но меня это только забавляет. И возбуждает.

Забираемся в душ. Долго целуемся. От этого сносит крышу и подкашивает ноги. Марк все сильнее оттесняет меня к стене. У нас большая кабина, нарочно брали для двоих, чтобы можно было…

Крепкие руки скользят по талии вверх и, пересчитав ребра, сминают грудь. Я выгибаюсь и выпускаю протяжный стон мужу в губы. Он ловит его, проникая языком все глубже и глубже. Кусает, тянет, делает своей. Горю и плавлюсь от его прикосновений и не могу сдержать слезы. Они льются бессознательно, переплетаются-смешиваются с ощущениями и тоскливо-мрачным гулом под ребрами.

Три дня не смогу к Марку прикасаться. Три дня буду спать в холодной постели. Провожать закат и встречать рассвет в одиночестве. Да и еще два выходных впереди, и в клубе нет занятий. Придется дома что-то делать. Может, к родителям съездить.

– Все хорошо, золотая, – хрипло шепчет муж, отрываясь от губ, и едва касается кожи. Рисует на моем теле настоящие вечные тату. Незабываемые воспоминания. – Время пролетит быстро. Вот увидишь, Вика-а-а…

Мы отходим в сторону и ждем пока выровняется температура воды. Марк гладит меня по плечам и перебирает сухие волосы, а я смотрю в его голубые глаза и тону. Столько хочется сказать, но все это кажется таким незначительным. Вернется домой, потом и признаюсь, что последний месяц меня беспокоят страшные сны. Зачем сейчас волновать напрасно? Наверняка, это у меня на фоне усталости и осенней хандры.

Проверяю ладонью воду. Еле теплая, даже слегка холодная. Но Марк любит такую, а я потерплю.

Но он тянется к горячему крану и включает его сильней. Мы слишком хорошо знаем друг друга, даже не сговариваемся. Мне так тепло от его участия и внимания: расплываюсь в неге его улыбки и таю от легких касаний ловких пальцев, что разливают по телу настоящее тепло. Этого тепла хватит не на три дня или неделю, а на вечность. Прикусываю язык. Что за глупости лезут в голову? Он вернется, и все снова будет, как прежде.

– Ма-а-арк, обещай, что не задержишься, – вода, обнимая, связывает нас. Обтекает нежно и неторопливо.

– Да, Крылова, обещаю. Три дня, и назад.

– Я уже не Крылова. Забыл?

– Крыло-о-ова, – муж гладит меня по спине и замирает широкой ладонью возле лопаток. – Я ведь вижу твои крылья. Чувствую.

– Это всего лишь лопатки, – смеюсь и утыкаюсь головой в его ключицу. Мокрые волосы облепляют кожу Марка бордово-медной броней. Вода мчится в водосток, а я замораживаюсь от видения.

Бурые дорожки крови стекают с моих волос: они обрезаны до плеч. Я щипаю себя за руку и вижу, как под пальцами краснеет кожа. В голове гул, а в сердце, словно дыра от выстрела из ружья. Печет и горит. Я понимаю, что в тот миг иллюзии не знаю Марка. Не помню. Будто кусок из другой жизни или реальности.

– Вика! – трясет меня муж. – Ты чего?

Прижимаюсь к нему и дрожу.

– Холодно. Согрей меня.

Целует шею и собирает капельки воды, бросая меня в еще больший трепет своей нежностью. Руками, губами, дыханием. Распаляемся и падаем в водоворот страсти вместе. Кажется, что кроме нас вокруг ничего нет. Мир создан для нас двоих.

И я плачу. Плачу от счастья.

Марк собирает губами мои слезы и, целуя, передает их горько-соленый вкус.

– Вика, не нужно так волноваться. Ты мучаешь меня. Я ведь тоже не хочу уезжать. Прошу тебя, перестань.

Киваю, а затем притягиваю его к себе. Крепко, насколько хватает сил. Невыносимо хочется вжаться в него, чтобы не отпускал. Чтобы не уходил.

– Я от радости… от счастья, – шепчу и тянусь, чтобы поцеловать его грудь. – Я очень тебя люблю и боюсь потерять, – легко прикасаюсь языком к его соску.

– Никогда… Ни за что не потеряешь. Я обещаю.

Любимый стонет и выгибается. Перекидывая мои волосы на одно плечо, впивается поцелуем в шею. Язык цепляет чувствительные точки и перебирается выше. Марк кусает меня: нежно и осторожно. А затем, слегка оттолкнув, заставляет отклониться. Дышит мною. А я вдыхаю наше желание и, глотая его, стараюсь напиться. Тянусь рукой, спускаюсь по животу мужа: хочу прикоснуться к нему более интимно.

– Подожди… – шипит Марк. – Рано. Не выдержу.

Ласкает то быстро, то медленно. Настойчиво и невесомо. Мне кажется, что я горю. Все тревожные мысли уходят глубоко в подсознание, и остаемся только мы и вода.

Теплые ладони размашисто скользят по телу, срывая капли и дрожь. Я дышу шумно, захлебываясь стоном. Марк дышит со мной в унисон. Хрипло.

Проникает в меня пальцем. Затем двумя. Я вскрикиваю от острого наслаждения и подаюсь вперед.

– Марк, хватит мучить. Мне нужно больше, – умоляюще гляжу в его васильковые глаза и стискиваю пальцы на больших плечах. Он довольно улыбается и мотает головой. Мне приходится откинуть голову назад и стукнуться о панель, чтобы не сорваться.

– Еще немного, – шепчет он. – Доверься.

И я доверяю. Без сомнений.

Замедляет движения, а потом и вовсе останавливается. Скользит осторожно ладонью по груди, обводя ареолу пальцем. Невесомо. Ласково. Вода повторяет путь прикосновений, а я чувствую его внутри себя и плавлюсь от нетерпения. Дрожу под ним, как осенний лист на ветру: вот-вот улечу в небо.

Я так хочу, чтобы этот миг не заканчивался. Чтобы любимый был всегда рядом. Невыносимо хочу.

Муж склоняется и целует сосок. Сначала один, потом другой. Обводит языком и прикусывает кожу до легкой боли. От остроты ощущений темнеет в глазах. Я чувствую бедрами крепкую ладонь, горячие пальцы в себе, растягивающие плоть, а животом каменное напряжение. Вырываю руки из плена объятий и, скользнув по упругому животу мужа вниз, обхватываю его в кольцо. Марк шипит сквозь зубы и ускоряет движения пальцами. Глубже, точнее.

Вздохи один за другим слетают с губ. Я падаю, но не вниз, а вверх. Качели возбуждения мотаются из стороны в сторону, а Марк все тянет и тянет. Пока я не впиваюсь ногтями в мускулистое плечо до скрипа кожи и не отталкиваюсь от него.

– Сейчас! – выдыхаю. Голос хриплый и надломленный вожделением.

Тихий смешок щекочет щеку. Марк опирается о стену широкой спиной и приподнимает меня за ягодицы. Его тепло, нет, горячая жажда, наполняет меня одним рывком. Муж разворачивается, и теперь я чувствую лопатками теплый и влажный пластик. Ногами крепко держусь за любимого, цепляюсь на широкие плечи и подаюсь навстречу. Глубоко, яростно, широкими мазками, будто мастихином по полотну, он ведет меня по краю сумасшествия к разрядке.

Выдохов просто нет. Они смешиваются с шумом воды и нашими стонами.

Я кричу первая, Марк следом прижимается ко мне и взвывает над ухом, как зверь. Вжимает меня в стену до хруста косточек. Но мне так и хочется. Чтобы до предела. Впиваюсь в его плечи ногтями и знаю, что на смуглом теле останутся следы. Мой. Только мой. Пусть все знают.