Читать книгу Танец мотылька - Диана Билык - Страница 3

В каморке полумрак. Приоткрываю тяжелые веки и вижу обеспокоенное лицо Марины, а поодаль – Бенедикта Егоровича. Они говорят приглушенно, почти шепотом. Я не могу разобрать смысл.

– Давай, и начнем…

– Хорошо, – отвечает девушка и прокалывает мне кожу на внутренней стороне локтя, после чего я медленно уплываю в морок сна.

С глубоким вдохом выскакиваю из объятий Морфея. Будоражит назойливое ощущение, будто на меня смотрят.

Не моя палата – совсем другая. Широкая и чистая. Отмечаю красивый узор на паркете и персиковые шторы с ламбрекенами. Освещение в комнате от небольшого бра на противоположной стене.

– Вика… – кто-то шепчет в стороне. Нервно вздрагиваю и поворачиваю голову.

На меня смотрит синеглазый черноволосый мужчина. Ковыряюсь в памяти кто это может быть, и меня, словно кнутом, встегивает воспоминание – Марк.

Он какой-то другой, не такой как тот. Совсем другой, будто обновленный.

Сколько я пролежала в отключке? Почему нахожусь здесь?

Кровати стоят рядом. Нас разделяет провал шириной в локоть. Лицо мужа сухопарое и светлое: никаких бинтов и пластырей, ни одной гематомы. Несколько ссадин и царапин на подбородке и три скобы возле нижней губы.

– Сможешь подойти? – шепчет он. Голос кажется немного охрипшим.

Я замираю. Натягиваю повыше одеяло. По ощущениям я в тонкой ночной сорочке, считай, почти голая. Что я здесь делаю?! Где моя норка?

Марк ждет.

В больнице тишина. Закрытые шторы и светильник говорят о том, что сейчас либо поздний вечер, либо ночь.

– Медная моя, иди ко мне, – настаивает мужчина.

От его слов сковывает сильней. Надо отсюда как-то выбраться, и желательно – без шума.

Я не смотрю ему в глаза. Вцепившись онемевшими пальцами в края одеяла, направляюсь к двери. Посередине комнаты запутываюсь в ткани.

– Вика? Что случилось? Куда ты? – бормочет Марк вслед.

Не буду отвечать. Не буду!

Скрипит кровать: Марк приподнимается. Слышу его шумное дыхание.

Дверь распахивается, и вперед выступает Лиза.

– О, рыжая проснулась! – она сгребает меня своими лапищами и разворачивает назад. Я чуть ли не волочусь по полу. – Тебе что, приспичило?

Киваю, еще киваю и еще, чтобы понятней было. Это невозможно! Поселили меня с чужим мужиком! Как я должна на это реагировать?

– У вас тут все удобства в палате. В коридор можно не бегать, – девушка выталкивает меня в середину комнаты.

– Я не могу здесь лежать!

– Почему это? – удивляется медсестра. Ее длинные ресницы пляшут, как веера.

– Не могу, – выдавливаю, понимая, что если скажу, что не помню – полечу сразу в отделение совсем по другому адресу. Что мне стоит помолчать?

Оборачиваюсь и смотрю на Марка: он следит за мной приторным взглядом, таким ласковым и нежным… аж тошно. Другая мечтала бы об этом, а я горю. Не хочу! Верните мою жизнь!

– Здесь матрац жесткий. Я не могу спать, ребра ломит, – мелю все подряд. – Можно мне назад, в ту палату?

– Двинулась? Это подсобка была, – Лиза скидывает с меня одеяло и толкает в сторону душевой. Я прикрываюсь руками: ночнушка слишком прозрачная.

Марк, глаза его синие, вылупился и смотрит, как зачарованный.

– Давай бегом, пока я добрая, – смеется медсестра. – Когда выйдешь, поможешь мужу. Я думаю, что вы тут сами разберетесь. Все, спокойных вам снов, счастливчики, и не буяньте! – она грозит пальцем и, кокетливо виляя задом, исчезает за дверью.

Я застываю. Марк довольно улыбается и манит рукой.

– Вика, ну, что ты как не своя? Иди ко мне!

Отступаю машинально.

– Я…

– Ну, хватит! Я знаю, что ты в шоке, но уже все хорошо. Иди сюда, медная, – он тяжело приподнимается и скидывает ноги с кровати. Он же после операции!

– Как-то быстро ты оправился, – бормочу, отступая. Спина упирается в холодную стену.

Марк едва заметно стреляет взглядом. Затем выдыхает и, все же, встает.

– Да ничего серьезного. Пару ребер сложили и зашили порез на плече.

Только сейчас замечаю похожую перемотку, как у меня, под его футболкой. Она слегка выпирает через трикотаж, бинты захватывают большую часть левого плеча.

Задерживаю дыхание. Он чужой мужчина. Я его не знаю, знать не хочу, и не желаю, чтобы он подходил.

– Вик, что с тобой не так? Ты, словно, сама не своя, – Марк добирается до меня короткими шагами и уже протягивает руку, чтобы коснуться лица, но я подныриваю и отскакиваю в сторону. – Вика?! – мужчина вскидывает руки от возмущения.

– Я не могу, – бормочу и пячусь по стенке, пока не натыкаюсь головой в лампочку.

– Да что не так?! – удивляется он. Его обгорелые брови сходятся на переносице.

– Марина сказала, что тебя по кусочкам собирали. Вчера с операции, а сегодня уже на ногах?

– Медсестра, что ли? Та они тут те еще сплетницы. Что ты, как маленькая? Иди сюда, говорю! Не заставляй за тобой бегать по палате, у меня так швы разойдутся. Точно, как твои, глупая, – Марк ступает еще ближе, и мне уже некуда уходить. Только в коридор.

Вблизи у «мужа» пронзительные глаза. Они мне нравятся, но я его боюсь. Какое-то странное чувство, выплывающее из глубины подсознания. Это не объяснить.

Задерживаю дыхание. Мне нужно что-то придумать, чтобы не выдать себя. А сердце колотится так, что я уже ничего не соображаю. Притвориться, что мне плохо? И опять уколы? Не пойдет.

Марк ступает тяжело. Босые ноги касаются моих холодных пальцев, и я уже не могу двинуться с места. Он нависает надо мной – я врастаю в пол. Вот пристал! Что он хочет?

– Дорогой, – начинаю я, а от напускной фальши начинает мутить. – Мне нужно…

– Что?

– Ну… – киваю в сторону душа.

– Поцелуй быстро мужа и иди купайся, а то приходится за тобой бегать чуть не по всей больнице. Мне это напомнило наше первое свидание, – Марк внезапно оказывается слишком близко. Я слышу его сердцебиение и тонкий терпкий запах. Он блаженно лыбится.

Сглатываю. Я не помню, не помню, ни хрена, не помню! Это бесит. И чужой мужик тянется меня поцеловать. Кричать? Капец! Это тупик. И почему я не сказала, что потеряла память? Может все же было бы легче?

Теплые руки обнимают мои щеки. Марк проводит пальцем по обгорелой брови: невесомо, нежно, но меня ломает от этих прикосновений. Это почти тоже самое, что лечь в постель с первым встречным. Невероятно!

– Милая, ты как загнанная лань. Что-то не так? Дрожишь. Ты что боишься меня? – Марк прищуривается и долго осматривает мое лицо.

Я слышу собственное хриплое дыхание и не чувствую ног. Замечаю блики в его зрачках, небесно-голубые кристаллики покрываются тонкой поволокой инея. Закрученные местами редкие ресницы дрожат.

Мужчина придавливает меня к стене. Чувствую его силу и мощь. Что же будет, когда он выздоровеет?

– Ма… – но он затыкает мне рот поцелуем. Сначала проникает настойчиво, жгуче, до боли, а затем чуть замедляется и словно ждет ответной ласки. А фиг! Сжимаю губы до предела. Дерзкая рука соскальзывает на мою шею и движется вниз. Ну, уж нет! Кусаю его.

– Вика!

Я делаю виноватое лицо и, пока он не опомнился, убегаю в душ. Чувствую, как сперто дыхание, и под ребром все так же мешается камень.

– Прости… – хочется сказать «те», но я вовремя останавливаюсь, – я случайно! – кричу из кабинки.

Долго стою неподвижно, прислушиваясь к шороху в комнате. Тихо. Блин! У него и так на губе швы. Жалею его? А вдруг он и в самом деле мой муж? Как это? То есть то, что я помню свою жизнь по минутам, особенно последние пару лет, не считается? Ладно бы вышибло совсем, но ведь помню же кто я, что делала и как жила. И, тем более, с кем! Я все помню!

Пальцы замирают на завязках рубашки. Нужно выбрать правильное поведение. Возможно, так меня побыстрее выпишут. Интересно, приходил ли следователь? Может, он принес вещи? Долго я не выдержу в одной комнате с незнакомым мужчиной. Или придется признаться, или ждать, пока выпишут, ну, или сбежать…

Прыскаю от нелепой мысли. Стягиваю тонкую ночнушку и включаю воду.

Стараюсь не мочить швы. Выглядят они совсем не страшно: две тонкие линии от солнечного сплетения до правой подмышки. Бинтов нет. Немного припухшие в местах склепок.

Меня подкашивает странное ощущение неправильности, словно вся эта больница – затянувшийся нелепый сон.

Склоняю голову и мою волосы, долго наслаждаясь каждой чистой каплей. Шампунь, на удивление, пахнет приятно и свежо. Хорошо хоть не хозяйственное мыло положили. И в конце купания понимаю, что не хочу выходить. Так и стою с включенным краном, размышляя, как действовать дальше с этим приставучим лже-мужем.

Дверь кабинки распахивается. Я успеваю только ахнуть и отстраниться чуть в сторону. Марк протягивает мне полотенце и подает руку, странно ухмыляясь. Не нравится мне это.

Хватаю сорочку с крючка, нелепо прикрывшись нею.

Мужчина многозначительно смотрит на мою грудь. Опускает взгляд, скользя наглым взором по взмокшей коже, затем снова трясет передо мной полотенцем.

– Ты очаровательна, но я уже хочу спать. Освободишь кабинку?

– О! Да, конечно! – я мигом заворачиваюсь в махровую ткань и выползаю наружу. Только сейчас замечаю, что Марк разделся и стоит передо мной в чем мать родила. И чувствуя прилив тепла к щекам, резко отворачиваюсь и направляюсь к кровати.

– Тебе придется помочь, – говорит Марк, будто нарочно таким ровным тоном, что охота его треснуть.

Я закатываю глаза. Как все это надоело! Смирно иду назад. Ну, это же помощь! Не могу же я быть последней свиньей?

Снова эта ухмылочка на его лице и блеск на радужках. Всматриваюсь. Ну, не бывает такого цвета глаз. Чувствую, как на плечах высыхает вода и меня бросает в дрожь. Или это от страха? Почему мне кажется, что вся эта путаница чья-то игра?

Марк поворачивается спиной и протягивает намыленную мочалку. Вожу нею по его широкой спине, стараясь не цепляться взглядом за обнаженные ягодицы.

Аккуратно мою его, обхожу несколько ран под лопаткой.

Ничего себе мышечный корсет! Откашливаюсь, а Марк тихо смеется. Будто бы понимает, что я вижу его впервые. Он оборачивается. Отмечаю его греческий нос и чуть вздернутый подбородок.

– Спасибо, – проговаривает мужчина, а я застываю, глядя в его странные до ужаса глаза.

Из окаменения меня выводит небрежное прикосновение: Марк скользит влажной рукой по шее вверх и подцепляет слегка мою косичку.

– Я не смог бы жить без тебя… – выдыхает мужчина и намеревается вытянуть голову из душевой, чтобы снова поцеловать, но я резко отстраняюсь. Я не знаю, что ответить. Нелепо улыбаюсь и юркаю в кровать.

Долго не могу уснуть. Слышу, как «муж» выходит из душа, шаркая подошвами тапок. Останавливается около кровати. Гладит меня по голове, перебирая мокрые локоны. Я притворяюсь, что сплю: еще один поцелуй не выдержу. Боюсь, что в ход пойдут кулаки и колени. Не хочется поднимать шум.

Марк целует меня в лоб. От него пахнет тем же шампунем: чайным деревом и лаймом с легкой сладкой нотой.

Сначала мне кажется, что мужчина уже лег, но потом слышу противный скрип.

Что он там делает? Пол ходит ходуном. Хочу обернуться, но вдруг наступает тишина. Да мало ли, может стул двигал. Но тут теплая рука ложится сверху и притягивает к себе. Распахиваю глаза и вижу темноту.

– Доброй ночи, любимая…