Читать книгу Попади ты пропадом! Часть 1. Выхода нет - Диана Билык - Страница 5

– Во-о-оф, – шепелявила Анэль, уютно позвякивая тарелками. – Фи больса-а-ая девофька, фебе надо кусафь мно-о-ого.

На тарелку северянки бухнулись четыре хрустящие гренки, переливающиеся от масла. Анэль заботливо выложила на прожаренные хлебные ломти нарезанный томат, половинки перепелиных яиц и шпинат: такой свежий, словно его только что принесли из теплиц.

– Я мясо люблю, – с недовольством возразила Вельвела, отбрасывая вилку, – а не вашу траву безвкусную.

– А эфо сем не мясо? – Анэль показала на большое блюдо в центре стола. На белом стекле ждали своего часа ароматные рулетики из соевого суррогата с цветными вкраплениями сладкого перца и оливок.

– В Риазе едят настоящее мясо, – северянка обиженно фыркнула. – Молодую телятину, козлятину, мясо дикой кошки. А это что? Да я лучше бумагу пожую!

– Правильно! – зеленокожее создание, к внешнему виду которого Лоренс так и не мог привыкнуть, стукнуло крепким кулаком по столу. – Нет ничего вкуснее сырой индейки!

– Есть птиц?! – возмутилась Вельвела, наморщив пухлые щёки. – С ума сошла?! Они же клюют тараканов и гадят всем на головы!

Лоренс вздохнул и с пренебрежением покосился на сервированный стол. Потом – на двери. И снова на стол. Перевёл глаза на приглашённых в Великую Игру. Ташира и Вельвела продолжали разгорячённо спорить, но он решил не вмешиваться. Пока. Этих двоих хотя бы удалось разговорить. Гораздо сильнее его волновала эльфийка, что смотрела на свою трапезу, как на яд, и лысая коротышка, невозмутимо устроившаяся рядом с ним. Она словно оставалась непричастной к происходящему. И одна не возмущалась ничему, кроме размера одежды и туфель. Будто изначально чувствовала своё превосходство.

Лоренс по-хозяйски пересчитал занятые стулья. Пять женщин. Пять! Половина шатается ни пойми где!

Лоренс раздражённо встал и задвинул свой стул. Прошагал к открытым дверям, между которыми проглядывали светло-серые стены с монотонным рельефом. Облокотился на косяк, стараясь выглядеть как можно эффектнее, и прокричал в прогал:

– Почему не все в столовой?!

Звук гулко отразился от стен и полетел вдаль, к высокому прямоугольному окну в тупом отсеке коридора. Эхо подхватило отголоски, многократно множа и наслаивая друг на друга. Словно отзываясь на негласный приказ, со стороны лестницы послышались торопливые шаги. Три девушки вынырнули из холла и направились к столовой.

– Надеюсь вы не будете нас кормить ядовитыми грибами, – бросила бунтарка, тряхнув светлой головой. Розовые кончики длинного хвоста весело прыгнули с плеча и спрятались на спине. Инна вела под руку слепую. За ними, исследуя стены пальцами, порхала Пейтон. Та что-то говорила и неприродно закатывала глаза.

Лоренс взглянул на троицу и обречённо выдохнул. В этой партии явно что-то пошло не так. Неужели Владыка ошибся?

Девушки остановились напротив него. Элси отвернулась, задумавшись. Розововолосая опустила голову и впилась в Лоренса ненавидящим взглядом. А последняя, та, что с придурью, замерла, уставившись в никуда где-то над его головой. Почему-то она напрягала сильнее остальных. Словно знала больше.

Пейтон, будто прочитав его мысли, дернулась, растолкала бунтарку и слепую, отчего они чуть не рухнули на пол, и рванула вперёд.

Девушка вцепилась Лоренсу в рукав и придвинулась так близко, что можно было рассмотреть угри на крыльях носа и крошечные вкрапления, будто чернильные брызги, в её янтарных глазах.

– Жалость – слабость. Слабость твоя в силе твоей. Жалость. Жалость. Наступишь на битое стекло – порежешься. Гибискус. Только он спасёт. Помни – гибискус!

– Гладиолус, гладиолус, – оборвал Лоренс монотонно, отцепляя руку девушки от себя, как клещи. – Пейтон, я ценю твоё внимание, но предпочел бы, чтобы ты сейчас поела.

– Массачу-усетс, – выдохнула Пейтон. – Рисующий во тьме.

В груди затрепетало. Лоренс закатил глаза, пытаясь привести мысли к единой системе. Нет. Это совпадение, не более того.

– На первый раз я прощаю опоздание, – холодно проговорил он. – Но в следующий раз все должны быть на месте к началу транс… Трапезы.

Девушки покорно вошли в столовую. Инна бросила Лоренсу напоследок ещё один гневный взгляд и повела слепую к столу. Пейтон держалась возле них и всё порывалась схватить хвост розововолосой. Наконец девушка не выдержала:

– Пейтон, сядь уже! Массачу-у-усетс желает, чтобы ты поела!

Чудная тут же присела, опустила голову и подтянула к себе тарелку. Затем резко вздернула подбородок и закричала на весь зал:

– Больно-о-о! Шипы прокалывают кожу! Не берись не за свое дело!

– Да цыц! Угомонись! – бунтарка чуть одернула Пейтон и села рядом.

По ступенькам шумно сбежала ещё одна девушка. Стриженная очень коротко, волосы цвета подгнившей моркови. Она на ходу поправляла подскочившую футболку.

– Вот уроды, – бормотала девушка. – Украшать одежду уже нельзя.

Она прошла мимо, не обратив внимания на Лоренса, что его слегка обескуражило.

Тут как раз и Айфинон подоспел. Лоренс кивнул ему вместо приветствия и закрыл за ним дверь в столовую. Пора начинать.

Салли села с торца стола. По обе стороны разместились участницы, а во главе: Лоренс. Рядом, его правая рука – советник Айфинон Стигнайзез. Лучший из лучших в своём деле.

В одном месте пустовал стул. Лоренс пересчитал присутствующих избранниц: не хватало одной.

Разговоры и споры сошли на нет, и над столовой повисло густое покрывало молчания. Зазвенели вилки: лениво и холодно. Чьи-то зубы шумно вгрызались в прожаренный хлеб. Даже ненормальная Пейтон затихла и принялась тщательно отделять животную пищу от растительной. Из кухни доносился невообразимый запах мятной чаколлады и печенья из синих груш. Кажется, Анэль слишком балует девушек. Но, может, оно и к лучшему.

– Кто не вышел? – Лоренс вопросительно взглянул на Салли.

– Нимеридис, – женщина поникла. Её рыжие волосы, как пламя, спустились на плечо.

– Это почему ещё? – нахмурился Лоренс. – Немедленно позови!

– Я больше к ней не пойду! – отрезала Салли, ковыряясь в тарелке. Её пища по-прежнему оставалась нетронутой.

– Смею заметить, что это твоя работа!

– Не при девушках, Лоренс, – Айфинон едва заметно тронул его за рукав. – Госпожа Донован устала. Этот набор немного… особенный. С девушками трудно.

– Кто живёт с ней в комнате? – Лоренс и не думал уступать.

– Ну, я, – пробасила Ташира с набитым ртом. Сглотнула, поморщившись, и продолжила. – Ну, не хочет Ними есть. Это её право.

– Да, это её право, – поддержала Вельвела. – Пусть не ест, если не хочет! Нам больше достанется.

– Она должна! – Лоренс стукнул кулаком по столу.

– Пфф, – зеленокожая фыркнула.

– Должна – не должна! Кто вы такие, чтобы решать за нас?! – встряла Инна. Она снова подарила Лоренсу взгляд острее иглы, после чего неприятно ковырнула вилкой по тарелке.

– Мне кажется, кое-кто забыл, где провёл последнюю ночь, – Лоренс посмотрел на девушку исподлобья. – Не стал бы я на твоём месте перечить, Инна.

– Я тебя не боюсь, – прошептала девушка, да так тихо, что пришлось прислушиваться.

Инна озлобленно покосилась из-под челки. Лоренс не сомневался: стоит повернуться к ней спиной, и вгонит нож промеж лопаток. А то и по горлу полоснет. Каждый её взгляд вызывал пронизывающую дрожь. И парализующий страх неопределённости. Она может сорвать всё шоу! Запросто может!

Элси осторожно тронула Инну за локоть и что-то прошептала в самое ухо. Лишь после этого бунтарка соизволила вернуться к еде.

– Я жду, – продолжал Лоренс, пристально глядя на Салли. – Приведите её за стол.

Салли спрятала лицо в ладонях и замотала головой. И где только Айфинон её нашёл?! Были ведь претендентки с рекомендациями от лучших подворий Аделлании, и характером пожестче, так нет: настоял, что распорядительница должна выглядеть эффектно! Красота Салли – это безусловный плюс для рейтингов, но не для него. Теперь – хоть переломись, но работай и за ведущего, и за распорядителя. Хорошо хоть пока в душевую к девушкам лазать не пришлось!

– Анэль, – Лоренс почти умоляюще взглянул на кухарку, собирающую использованные приборы. – Может, ты попробуешь?

– Господин, не моё эфо дело. Я обязана пригофовифь еду, а вы уже зовифе. Вы за них… – она помялась и оглянулась на притихших девушек. Даже вилки перестали стучать.

Это уже слишком!

Лоренс вцепился в край стола, почти вжимая пальцы в тонированное стекло. Ярость бурлила в крови, распаляя и уничтожая.

«Держись, – приказал рассудок. – Тебя сейчас видят миллионы Аделланцев. Твоя выдержка – твоя репутация!»

И Лоренс удержался. Снова закрыл лицо холодной маской, снова напряг мускулы, превращая себя в камень. Лишь с пренебрежением бросил через плечо:

– Так я и знал, что вы все здесь никудышные.

Сдержанно отодвинул тарелку с остывающими гренками и приборы. Потом – встал и придвинул стул к столу, да так, что спинка коснулась столешницы.

– Не делай глупостей, – бросил Айфинон.

– Тут только вы делаете глупости, – подытожил Лоренс, направляясь к выходу.

Лоренс специально закрыл за собой двери. Раздражение и ярость переполняли, скапливаясь острыми шипами в горле и грозясь выплеснуться неконтролируемым потоком. Но когда все эти лица остались за цельнометаллической преградой, стало легче.

Лишь отойдя от столовой на десяток метров и оказавшись вне зоны досягаемости камер, он позволил себе навалиться на стену. Сжав в ярости кулаки, Лоренс несколько раз ударил по гладкой, девственно чистой стеновой облицовке. Материал опасно затрещал и пустил по поверхности волну вибрации.

– Идиоты! – выпалил он сквозь зубы, давая выход эмоциям. – Я не подписывался на этот бедлам! Сначала притащили сюда, а потом кинули в одиночестве… Закопали по горло!

Лоренс вовремя замолчал и захлопнул рот. Камеры хорошо реагировали на звук. Айфинону может это не понравиться. А он может всё. В том числе и закопать куда глубже, чем сейчас.

Решительными шагами Лоренс проследовал к лестнице. Держала его лишь одна мысль: если зрители увидят, что они не справляются с конкурсантками, рейтинги упадут ниже плинтуса. Он не должен их разочаровать.

Крыло для участниц выглядело до неприличия нарядно: на стенах здесь даже висели плоские лампы. В вечерней темноте они походили на окна, в утренние часы – на барельефы. Девушек баловали, как детей, и это раздражало до колик. Но Айфинон поощрял столь бесполезную трату ресурсов и выпендрёж.

Нужная дверь оказалась третьей по коридору и пряталась за небольшим выступом. Долго думал: постучать или нет, и решил ворваться неожиданно. Будет знать, как выводить из себя влиятельных людей!

По комнате разливался мутный утренний свет. Та, которую назвали Нимеридис, стояла у окна, глотая сквозь решетку холодный ветер. Будто грезила о свободе, как птица в клетке. Или как бабочка за стеклом. Она даже не повернулась, чтобы поприветствовать его, хотя слышала, как хлопнули, сомкнувшись, дверные створки. Безусловно, слышала.

– Соизвольте спуститься к завтраку, – произнёс Лоренс холодно, так и не поздоровавшись.

Девушка, опустив голову, сказала:

– Я не голодна.

– Спустись и просто посиди за столом, – проговорил Лоренс миролюбиво. Факт, что девушка не пошла в наступление, как Инна, несказанно обрадовал, и гнетущее чувство обречённости почти рассеялось. – Никто не будет тебя кормить насильно.

Она чуть повернулась и слегка присела, приветствуя его.

– Как прикажете, – она говорила ласково-мягко и всё время прятала глаза. Девушка теребила скомканный край футболки.

Не зря он заприметил её ещё при первом сборе, ох, не зря! Внешность Нимеридис хоть и не сражала наповал, но держала крепко. Она походила на только что распустившийся цветок с каплями росы на лепестках.

Цветок?! Лоренс едва не хлопнул себя по щеке. Но более подходящего сравнения не находилось. Красота всех четырёх светил меркла перед нею: нежной и трогательной.

– Я провожу тебя, – сказал Лоренс вслух и протянул девушке ладонь.

Она замялась, заломила руки перед грудью. Затем подала дрожащую кисть.

Кажется, когда он коснулся её, Нимеридис слегка вздрогнула.

– Не пугайся, я не причиню тебе зла, – успокоил Лоренс, но девушка всё равно поникла. Трепет проходил сквозь пальцы, и он чувствовал кожей её волнение.

Густые черные локоны девушки заворачивались в аккуратную гульку на затылке. Раскосые глаза походили орехи, что растут в саду поместья, в радужках, кажется, отражалась самая пасмурная ночь.

Лоренс так и замер, удерживая её ладонь в своей. Она может стать победительницей, если захочет. В ней есть и сила, и красота.

Нимеридис снова спрятала взор, уставившись в его грудь. На щеках проступил сочный румянец.

– Какая у тебя магия? – спросил Лоренс осторожно.

Девушка аккуратно шагнула ближе и приподняла голову. Кротко заглянула в его лицо, затем снова спрятала взгляд.

– Умею двигать предметы. Но сейчас я немного не в ладу с собой, – Нимеридис так вогнула плечи, что казалось, сейчас сложится пополам. Какая же она худенькая и хрупкая.

– Это отличное умение, – оценил Лоренс, слегка сжимая её пальцы. Голос сбавил тембр и сделался тихим и вкрадчивым. – А теперь – пойдем. Нас давно ждут.

Девушка дёрнулась, как бабочка на игле, и замерла. Чёрные глаза снова спрятались от настойчивого взора Лоренса.

– Как прикажете, – пробормотала она тихо, и Лоренс едва не задохнулся от нежности.

Сомнений не осталось. Вот она! Та, которую он жаждет видеть победительницей. Верховный Владыка не напрасно столкнул их здесь и сейчас! Лоренс сделал бы всё, чтобы она сияла на Игре, если бы хоть что-то зависело от него. Мгновения, пока он вёл Нимеридис через коридор к лестнице, показались сладостной вечностью. Растянуть бы их, умножить на бесконечность. Расцарапать бы ими память, как иглами, чтобы остались шрамы! Лоренс смотрел в оробевшее лицо Нимеридис и пытался угадать, что она чувствует. Смятение или панику, тихую печаль или восторг. Не получалось: она оставалась загадкой. И потому хотелось распахнуть её душу ещё шире.

У лестницы девушка замялась, с паникой глядя в пролёт.

– Ты что? – удивился Лоренс. – Никогда не видела лестницу?

Нимеридис мотнула головой и покраснела ещё сильнее.

– И не знаешь, как ходить по ней?

– Не знаю, господин, – промямлила девушка робко.

– Держись за меня, – Лоренс подал ей локоть. Она снова спрятала глаза и осторожно протянула кисть. Настоящая маттиола, которая закрывается от солнца, а на ночь распускается нежными цветами и благоухает на всё подворье. Он даже задержал дыхание, когда девушка прикоснулась к его руке утонченными пальчиками.

Лоренс непроизвольно потянулся к её щеке. Так хотелось здесь и сейчас проверить магию этой девушки на прочность.

– Прошу вас, – промямлила вдруг Нимеридис. Влага в антрацитовых глазах заставила Лоренса чуть отклониться.

Плачет?

– Все хорошо. Чего ты? – провел ладонью по её подбородку. – Ты невероятно красива, – выдохнул он, а девушка съёжилась. Сладкие губы задрожали, появилось желание испить из них. Но пока рано.

Шумный вдох.

Лоренс улыбнулся, ему хотелось сказать что-то приятное, что-то, что могло утешить или расположить Нимеридис к нему. Но девушка отвернулась и закусила губы, чем удивила его ещё больше. Скромная, робкая, сильная. Та самая! Без сомнений!

* * *

Бледный ушёл и не появлялся. Без него даже легче дышалось.

Девушки успели поесть и оживлённо обсуждали происходящее. Одна восхищалась синими лунами в ночном небе, другая жаловалась, что туфли велики, третья, что не наелась. Инна смотрела на них и понимала, что больше всего на свете хочет домой и эти разговоры ей не интересны. Бутафорные светила и истории о спасении «какого-то там мира» вовсе не волновали и казались настоящей сказкой. Элси сидела тихо и тоже не учувствовала в обсуждениях. Пейтон забилась в уголок и что-то тихо ворчала про свой Массачусетс.

Нужно, наконец, разобраться что происходит. Инна хотела верить, что ролевая игра вот-вот закончится. Все девушки-участницы, да и ведущий с костюмершей так натурально играли свои роли, что невольно закрадывалась мысль: а вдруг это всё реальность? Настоящая игра, только цена слишком велика, а за победу даруют жизнь. Инна поёжилась от нелепой мысли.

– Зорина Инна, если не ошибаюсь? – к ней подошёл статный мужчина лет сорока. Он за завтраком сидел во главе стола, рядом с Лоренсом.

Зорина проигнорировала вопрос, даже не повернувшись и наблюдала за незнакомцем боковым зрением.

Встав рядом, мужчина глянул в окно сквозь тонкие полоски жалюзи.

– Меня зовут Айфинон Стигнайзез.

Инна хмыкнула. Ну и имечко! И всё-таки глянула на мужчину. Он провёл ладонью по виску подернутому сединой, загладил и так безупречно уложенные волосы, провёл пальцами по густой короткой бороде и затем сцепил руки за спиной.

– Кто вам эти нелепые имена придумывал? И что вам нужно? – спросила Инна прямо, не стесняясь своего жёсткого тона.

Мужчина глядел на решётку окна и улыбался. Его щербатая грубая кожа в миг перелилась в чистую, молодую. Длинные каштановые волосы, стянутые на затылке, заискрили перламутром и внезапно стали светлеть, пока не стали белыми, как молоко.

Зорина заморгала, чтобы убедиться, что не бредит.

– Всё ещё думаешь, что спишь? – вкрадчиво шепнул незнакомец.

– Нет. Думаю, что все вы прекрасные актеры и что у вас отличное реалистичное шоу. И не более.

Айфинон чуть вздрогнул и, прищурившись, скосил взгляд на Инну. В его карих глазах она заметила своё блеклое отражение.

– Шоу? – мужчина подумал, затем кивнул. – Пусть так, но ты должна понимать, что если будешь продолжать брыкаться, будет только хуже.

– И что же? Включите свой мерзкий способ усмирять? Паралич на сутки?

– Не говори со мной в таком тоне, детка! – сказал сурово Айфинон и снова посмотрел в окно. – Есть вещи похуже паралитика. И лучше не доводи до этого никого из ведущих.

Слабо верилось, но Зорина опасливо отодвинулась и сглотнула ненавистный ком в горле.

– Если вы меня до конца дня не отпустите домой, я подам на вас в суд.

Мужчина сначала долго и серьёзно смотрел на Инну, а потом раскатисто рассмеялся.

– Суд? Милая, у нас он называется Сёрклайт. И на жалобу такого плана там точно никто не отреагирует.

– Смешно. Выучили вычурные слова и гоните пургу. Где доказательства? О чём мы говорим? Ещё скажите, что мы не на земле!

Инна хихикнула и собралась уйти, но Айфинон остановил её, вцепившись в плечо.

– Доказательства? Перемещения тебе было мало? Нужно ещё?

Стигнайзез вытянул перед собой ладонь и, чуть склонившись, подул. Сначала в воздухе появилась золотистая точка, затем она вытянулась, стала крутиться и приобретать форму бутона розы. Следом распустился огненный цветок.

За спиной кто-то громко ахнул, а потом зал накрыла плотная тишина. Инна ошарашенно дёрнулась и прижала пальцы к губам.

Лепестки розы максимально развернулись и стали один за другим соскальзывать с руки мужчины. Падая, они не долетали до пола, а рассыпались на мелкие солнечные бисеринки.

– Хороший фокус, – бросила Инна дрожащим голосом и, всё же, повернулась, чтобы уйти. Айфинон остановил:

– Ты зря упираешься. Чем туже затянешь пружину, тем больнее она тебя ударит. Сама себя и покалечишь.

Инна глянула на его руку: никаких огоньков. Одарила мужчину таким презренным взглядом, что тот отпустил её.

– Можешь злиться, упираться, но суть происходящего не изменится. Ты на Кируане.

– Бред, – зашептала Инна. Сердце зашлось от переполняющих эмоций. Признать, что это правда, значит, навсегда забрать у себя прошлое и будущее. Потому что тогда это место – настоящая тюрьма, где нельзя петь, одеваться как хочется, и придётся делать то, что прикажут. Зорина никогда не согласится на это. Ей есть, что терять.

– Смотри, – Айфинон дернул её за волосы. Розовый хвост вывалился на плечо и прикрыл часть груди. Мужчина едва коснулся пальцами локонов, как они очистились от краски и приобрели свой натуральный цвет: золотисто-русый.

Инна стянула резинку и помотала головой, всё ещё не веря.

– Только иллюзия, – мужчина щёлкнул пальцами и цвет вернулся назад. – Ты думаешь, ты ничего не умеешь? Если Владыка выбрал, значит, что-то в тебе есть.

Айфинон всмотрелся Инне в глаза, хмыкнул несколько раз, почесал короткую бороду с вкраплениями седины.

– Вы ошиблись. Вот такого я точно не умею, – откровенно смеялась Инна и умилялась с того, что на секунду поверила в реальность.

Стигнайзез, будто случайно, коснулся локтя Инны, застыл на мгновение, после чего внезапно откланялся и ушёл. В конце зала он остановился около невероятно высокой девушки с острыми ушами.

Зорина даже растерялась. Чего подходил? Что хотел? Фокусник, хренов! Все они тут клоуны и актёришки!

В столовую вошел Лоренс. Все разом обернулись. Он вёл под руку красивую темноволосую девушку очень похожую на азиатку. Она была румяна, словно спелое яблоко с алым бочком. Стоило парочке войти в зал, как незнакомка тут же спрятала ото всех взор и потупилась в пол.

Раздали облепиховое вино в высоких бокалах. Инна хотела выплеснуть его на пол, но даже Элси сделала кроткий глоток. Зорина засомневалась: пить или не пить? Напиток слишком притягательно переливался внутри сосуда, растекаясь жидким золотом по выпуклым стенкам. И она решилась: осторожно пригубила.

Нежный вкус косточки и яркой кислинки ворвался в горло приятным теплом, в миг опустился по гортани, согревая живот. Свежий запах с ноткой терпкости притягивал, хотелось вдыхать и вдыхать этот букет. Инна втянула ноздрями приятный аромат и прищурила от удовольствия глаза. Затем стрельнула взглядом в Лоренса, чтобы подарить ему снова свою ненависть и презрение, но он даже не заметил – слишком увлечён новенькой. Это даже слегка разозлило Зорину.

– За вас, девушки! И пусть победит Истинная! – прокричал блондинчик и цокнул своим бокалом стенки бокала «азиатки». Та скромно улыбнулась и сделала глоток вслед за Лоренсом.

– Пейте, девушки, и мы сразу перейдем ко всем вашим вопросам, – выступил вперед Айфинон и залпом выпил вино, будто показывая, что бояться нечего и им можно доверять.

Инна снова пригубила солнечно-оранжевую жидкость. Терпкий вкус задрожал на языке, и приятное тепло заструилось в горло. Мурашки побежали по ладоням, спускаясь к кончикам пальцев. Не пристало принимать подачки от похитителей с их бесцеремонностью и гонором, но эта оказалась слишком соблазнительна.

– Собачка, – неожиданно выдала Пейтон, глядя на Вельвелу с хитрым прищуром. Впрочем, девушку давно никто не воспринимал всерьез. – Волчий цветок…

Инна сделала ещё глоток: жадный и болезненный. Легкий облепиховый дурман вскружил голову, и Инна на миг очутилась в родном городе, на залитом закатным солнцем дворике. Кусты сирени шептались, раскидывая кружево теней. В вышине парили птицы. И Сеня сидел на лавочке, бок-о-бок…

Сеня! Как он там, без мамы?! Сердце ухнуло и подпрыгнуло, как мячик. Инна запила тревогу очередным глотком жидкого солнца и едва не залилась слезами. Хотелось бежать. Раздирать кожу, вытаскивая боль наружу. Заменить себя кем-то, кому не больно. Увы.

– Знаете, в чём соль ваших испытаний на Игре? – расколотил оцепенение голос Лоренса, и Инна возненавидела его ещё сильнее. – Вам придётся действовать по одиночке, но сообща. Пусть каждая будет за себя, но не смеет забывать о своих подругах.

Белобрысый приобнял свою раскосую спутницу, и сердце Инны обожгла горячая волна: то ли алкогольный дурман, то ли едкая ненависть. Спутница робко отстранилась и почти умоляюще взглянула на Лоренса. От сердца отлегло, но лишь на миг. Взгляды, которые Лоренс даровал неизвестной, могли говорить лишь о том, что он уже выбрал себе фаворитку.

Глупости! Кому нужны предпочтения этого белобрысого зануды? Пусть хоть всю ночь напролет с нею кувыркается – Инне не было до этого дела. Ну, почти…

Какая чушь! Под хмель и не такие мысли в голову полезут. Инна отмахнулась от раздумий, как от мухи, и обвела взглядом весь зал. В воздухе плавало золотистое марево, пылинки мерцали и вздымались вверх. Зорина снова засмотрелась на Лоренса с его спутницей. Они, будто нарочно, маячили перед глазами.

– Деревья вырывают с корнем, – пролетел над плечом знакомый зомбирующий голос, отвлекая от неприглядных телячьих нежностей. Пейтон, уже посеявшая где-то свой бокал, неловко пихнула Инну в бок.

– Пейтон, да отстань уже со своими глупостями! – возмутилась Инна.

– Слушай лучше, – поддержала Инну Элси.

– Это главное, что вам нужно усвоить, – оторвавшись от своей ненаглядной спутницы, Лоренс прошелся вдоль стола. Поймав его оценивающий взор, Инна демонстративно отвернулась. – Сила – не в том, чтобы сломить. Настоящая сила – это любовь к ближнему.

– Поговори тут мне о гуманизме, – буркнула Инна, и в лоб тут же выстрелил разгневанный взгляд Салли.

– Но всегда помните о том, что в спину может прилететь нож, – Лоренс ухмыльнулся. Захотелось налететь на него и обрушить на самодовольную морду шквал пощечин. Так, чтобы щеки раскраснелись и потрескались!

– Ближе к делу, – невозмутимо оборвала Ташира.

– На вашем пути будут испытания, – пояснил Лоренс. – Для всех – одинаковые. Они направлены не только на проявление вашей магической силы, но и на раскрытие лучших черт характера.

– Желание убивать – это хорошая черта, или плохая? – тихо спросила Эльза, теребя кончики стриженых волос.

– Главное, чтоб не себя, – ответила остроухая каланча, похожая на эльфийку.

Лысая, имени которой Инна до сих пор не знала, с усмешкой покосилась на девушек. В её бесстрастном взгляде читалась непоколебимая уверенность. Пожалуй, стоит быть осторожной с ней.

– После первого испытания составляется рейтинг, – продолжал Лоренс тираду. – Лучшая получает девять кубиков в свою пирамиду, та, что похуже – восемь, и далее до нуля. Во втором испытании максимальное количество кубиков – восемь. И так далее.

– Пирамиду?! – с удивлением проговорила кучерявая барышня.

Словно ответив на её призыв, Салли продемонстрировала устройство в виде высокого стержня на котором, как на детской игрушке, были нанизаны черные кубики.

– Участница, имеющая меньше всего кубиков на конец этапа, выбывает из Игр, – подытожил Лоренс. – Но есть одно но. Иммунитет.

Он подошёл к Салли. Достал из кармана пиджака белый кубик и надел на стержень поверх черного.

– Я решаю, кому давать его, – продолжал он. – Участница, имеющая иммунитет, выбыть после испытания не может, несмотря на результат. Но теряет его в следующем этапе и выступает на общих правах, как и раньше.

– Какая чушь! – фыркнула Инна. – Вы хотите, чтобы мы в кубики играли, как младенцы?! Бред какой!

– Инна, – отозвался Айфинон. В его голосе дрожала холодная угроза. – Тебе все мало?!

– Прошу тебя, – Элси крепко сжала руку. – Всё будет хорошо.

Слова не успокоили, а лишь сделали больнее. Вспомнилась солнечная улыбка Сеньки. Захотелось завопить, что хорошо уже никогда не будет, но Инна с трудом сдержалась. Как бы она ни пыталась отрицать, в изолятор ей не хотелось. А испытывать на себе новые методы наказаний – и подавно.

– Я думаю, все видели, чем наказывается непослушание, – подхватил ее мысли Лоренс. – И это – лишь первый этап. Полагаю, что до второго уровня провинности доберутся немногие, и от всего сердца желаю вам не узнать, что вас там ждёт. Вопросы есть?

Да. Вопросы были! Так много, что они застряли в горле недвижимым комом. Инна попыталась прокашляться, но лишь тихонько засипела. Звуки не шли наружу. Горло словно сделалось деревянным.

– Что будет с теми, кто выйдет из игры? – робко проговорила Эльза.

– Узнаете, – Айфинон повел бровью, – когда проиграете.

– Почему бы не сказать сейчас, – девушка не унималась. – Может, у нас мотивация появилась бы.

– Потому что сейчас мы начинаем, – перехватил Лоренс речь.

– Сейчас?! – выкрикнула Инна.

Пальцы онемели, угрожая выронить бокал. Слова Лоренса зазвенели в голове, как похоронный колокол. Заполнили мысли, вытеснили память, взорвали череп пульсирующей болью. Лица перед глазами поплыли, смазываясь пестрым круговоротом глаз и губ. Бокал накренился, расплёскивая пронзительно-яркую жидкость, выпал из ладони и со звоном расколотился о пол. Кристаллики осколков заискрились, ослепляя. До боли, до тягучей тоски…

Не осталось памяти. Не осталось настоящего. Краем глаза Инна поймала пошатывающуюся фигурку Элси, что в последнем порыве ухватилась за спинку стула. В голове мелькнуло, что всё это – дурной сон, и сейчас её вытащит в реальность: знакомую и долгожданную.

А потом Инну всосала вязкая пустота. Чёрная, как уголь. Такая же чёрная, как и на земле…

Инна слишком хорошо знала, что такое пустота. И как в ней тонуть.