Читать книгу Переосмысление войны и мира. Апология пацифизма - Диана Френсис - Страница 5

Я пишу во времена великих потрясений и горестей. Можно поспорить, что времена иными никогда и не были, и все же, первые годы третьего тысячелетия, на самом деле, стали свидетелями невиданного ранее слияния кризисов и исключительных примеров человеческой некомпетентности и звериной жестокости. За последние 15 лет безжалостные войны чужими руками и вызванная холодной войной мировая напряженность уступили место состоянию государств на грани распада, войнам гражданским, страшным региональным войнам за власть, экономическую выгоду и контроль. И ко всему этому добавляются межэтнические и межконфессиональные конфликты устрашающей мощи.

В то же время нам противостоит полновесная реальность неоспоримого военного и экономического превосходства США, которые с давнего времени обладают военными базами более чем в сорока странах (включая несколько баз в Великобритании). В настоящее время в мире у них есть базы в каждой производящей и продающей нефть стране. Выражение «однополярный мир» не только предполагает «вывихнутость» такого положения дел, но и обозначает взгляд на мир, в котором едва ли признается реальность жизни за пределами береговой линии США. Доказательством тому служит отказ США присоединиться к Киотскому соглашению об изменении климата или признать юрисдикцию Международного уголовного суда.

События 11 сентября 2001 года послужили ошеломляющим шоком, но, если взглянуть на них в ретроспективе, возможно, нам покажется, что ничего неожиданного не произошло. Мир, в котором богатая элита одного государства (пусть даже в сговоре с богатыми элитами откуда-то еще) стремится завоевать «господствующее влияние по всему спектру», а именно – поставить под свой контроль всю планету и ее ресурсы (включая и космическое пространство), вряд ли можно назвать миром безопасным или стабильным. Пока вся мощь управления сконцентрирована в немногих руках, желание овладеть рычагами управления получает гораздо более широкое распространение, и поистине безгранично недовольство, порожденное покушением на монополию.

Мы являемся свидетелями все усиливающейся поляризации между Западом и «остальным миром», тем самым, который все чаще (хотя и не совсем точно) рассматривают в контексте конфронтации между исторически сложившимся христианским миром и миром ислама. В настоящее время понятие и язык идентичности, особенно такие термины, как «этнический», «культурный» и «религиозный», превалируют в наших рассуждениях о конфликте и справедливости (я поставила эти термины в кавычки, поскольку сами концепции, которые они представляют, подвергаются сомнению – по моему мнению, совершенно справедливо).

В двадцатом веке имели место более 100 миллионов смертей, связанных с войной. В последний год века в вооруженных конфликтах погибли 110 000 человек5. Несмотря на все юридические договоренности, основные потери во время современных военных действий – среди гражданского населения. В мире, в котором возможность техногенной катастрофы представляется все более неизбежной, живущие в богатстве все менее «склонны к риску», а посему ведущие военные державы все чаще прибегают к методам ведения военных действий, позволяющих свести к минимуму потери их собственных вооруженных сил. Складывается впечатление, что не следует более связывать понятия война и смерть. С этой целью замалчивается информация о числе жертв, тем самым люди, подпадающие под понятие «враг», становятся как бы все более и более невидимыми.

В то же самое время те, кто выступает против превосходящих военных сил, все чаще и чаще готовы пойти на верную смерть, стремясь нанести ущерб противнику. Снова при этом страдают, прежде всего, мирные граждане, и, что еще более важно, теряет смысл само понятие военной безопасности. Ясно, что война не может быть ответом на «террор». Более того, набирает силу мысль о том, что война и есть террор.

Я считаю, что феномен террористов-смертников выявляет иную основополагающую реальность: материальные соображения более не занимают господствующую позицию в мотивационной иерархии, как это утверждают модернисты. Похоже на то, что ощущение оскорбленного чувства собственного достоинства и системы ценностей способно порождать более глубокую ненависть, нежели просто лишения или неуверенность в своей безопасности. Следовательно, убеждения играют могучую роль в мотивации действия. Это относится не только к рассмотрению вопросов, связанных с войной, но также и к любому проекту, направленному на ее уничтожение.

За последние два года мы наблюдали высшую иронию в ситуациях, когда страны, потратившие последние пятьдесят и более лет на разработку и накопление разрушительного оружия массового уничтожения, используют при этом любую попытку других разработать такое же оружие как оправдание необузданной милитаристской агрессии. Единственное государство на земле, воспользовавшееся ядерным оружием – то самое, которое со времен Второй мировой войны подвергло бомбардировкам 27 стран (некоторые из них неоднократно) и скрытным образом приняло участие в нападениях на многие другие – сочло возможным обозначить ряд слабых стран как угрозу всемирной безопасности.

Ядерное оружие, безусловно, представляет угрозу. Его распространение, предсказанное движением против ядерной войны с самого своего зарождения, и впрямь имело место, следовательно, мир стал более опасным. Распад бывшего Советского Союза – тоже предвиденный – сделал приобретение ядерных материалов и технологий для нелегального использования еще более доступным, чем когда-либо. Невзирая на тот факт, что в настоящее время для США не существует никакой правдоподобной угрозы, несмотря на обязательства всех государств, обладающих ядерным оружием, согласно договору о нераспространении ядерного оружия стремиться к полному ядерному разоружению, гонка вооружений – с ее практически единственным противником – не ослабевает. При этом дополнительное внимание обращается на разработку оружия, «годного к использованию», с одной стороны, и средств обороны космического базирования – с другой. Британия, всегдашний покладистый партнер, готова размещать жизненно важные элементы системы «звездных войн». Ядерное разоружение по-прежнему остается насущной необходимостью и представляется проектом вполне осуществимым. В наши дни сложно найти за пределами одержимых стремлением к власти кругов кого-либо, кто возражал бы против этого.

При том, что всеобщий мир, для достижения которого была основана ООН, кажется более далеким, чем когда-либо, справедливость, которая характеризовала бы такое общество, отнюдь не более близка. В самом деле, пропасть между богатыми и бедными продолжает расти. С моральной точки зрения, отвратительно то, что пока нищета, голод, загрязненная вода, нехватка необходимого минимума в области здравоохранения и образования продолжают омрачать жизни миллионов людей, затраты на вооружение в глобальном масштабе достигли в 2002 году 794 миллиардов долларов, – не считая расходов на непосредственное ведение военных действий6. Даже сравнительно мизерная сумма в 2 миллиарда долларов, выделенная на решение бедственного положения со СПИДом в Африке, не поступила по назначению. В богатой Британии мы «не можем себе позволить» поддерживать национальное здравоохранение или же транспортную систему, равно как и предоставление бесплатного высшего образования. А система ухода за престарелыми – среди прочего – испытывает крайний недостаток средств. В то же время 3 миллиарда фунтов были ассигнованы министром финансов на войну в Ираке (и похоже, эта цифра уже превышена).

Сама Организация Объединенных Наций, какими бы концепциями не руководствовались ее основатели, и невзирая на примеры ее великолепной работы, остается в глобальном масштабе созданием и инструментом власть имущих. Авторитет ООН, которым она обладала и который приобрела, буквально рассыпался на мелкие части, если не рухнул окончательно – и все из-за того пренебрежения, с которым США и их союзники обращаются с этой организацией. Понятие «оборонного упреждающего удара» и тот контекст, в котором это понятие употребляется, пробили в международном законодательстве зияющую брешь.

Насилие по политическим мотивам и нищета подняли уровень миграции населения, свидетельствующий о крупномасштабных невзгодах и бедственном положении, и вызвали политические трения и определенную степень реального социального напряжения в тех странах, куда прибывают мигранты – независимо от степени вынужденного выбора или, в целом, от его наличия.

В то время как детей похищают в невообразимых количествах и силой заставляют сражаться, бытовое насилие в отношении женщин и детей продолжается с ужасающим размахом, и его уже можно приравнять к непрекращающимся скрытым военным действиям. Недостаточно просто отметить, что это происходит в рамках «нормального» социального строя, – необходимо сказать, что нелегальная торговля людьми выросла до уровня эпидемии. И при том, что войны разделяют людей, они, тем самым, открывают пути и возможности для такого рода эксплуатации.

Международная торговля оружием, с ее оборотом в 21 миллиард долларов (не учитывая многочисленные незаконные сделки), продолжает делать наш мир все более опасным для его обитателей, разжигает войны и оттягивает на себя необходимые ресурсы, потребность в которых велика. Утверждение, что таким образом создается большое число рабочих мест, никоим образом не является моральным оправданием, на самом деле военная промышленность создает на удивление мало рабочих мест на фунт. В Великобритании эта промышленность субсидируется из бюджетных средств, получая 50% экспортно-кредитных гарантий от объема, составляющего 2% всего экспорта страны7.

И пока государства все еще сохраняют свою первостепенную роль в обладании военным потенциалом, «неформальное» вооруженное насилие растет повсюду, при этом все чаще случаются гражданские войны. Вооруженное вмешательство со стороны США и других стран бросает вызов самому понятию целостности государств, а международный бизнес присваивает себе властные полномочия во многих сферах. «Военно-промышленный комплекс»8 живет и здравствует, коррумпируя политиков во всех регионах мира.

США обеспечили себе контроль над нефтью в Ираке и будут организовывать там свои военные базы, заменяя, таким образом, ставшие нежизнеспособными базы в Саудовской Аравии. Но политический хаос и человеческие страдания на Ближнем Востоке усугубляются. «Дорожная карта» никуда не привела, и ожесточение арабов только возросло. Трудно себе представить, куда это все заведет.

В других регионах мира – например, в Чечне и на филиппинском острове Минданао – война с террором породила климат, в котором правительства почувствовали свободу обращения с вооруженными диссидентами с большей, чем когда-либо, жесткостью, зная, что США окажет им в этом молчаливую поддержку (с другой стороны, в Шри-Ланке запрещение «Тигров освобождения Тамил-Илама», судя по всему, сыграло свою роль в прекращении гражданской войны, длившейся долгие десятилетия). В самых разных государствах по всему миру ведется атака на гражданские свободы, и во имя безопасности нарушаются права человека.

Технология многое сделала для улучшения человеческой жизни, но наши технологические способности не соответствуют нашей мудрости или чувству ответственности за последствия. Культура удовлетворения личных желаний, причем – немедленного, породила непрерывный рост не только военной угрозы, но и экологической эксплуатации, что приводит к резкому ухудшению состояния окружающей среды, увеличению ее загрязнения и объема отходов. Все это создает угрозу всеобщему здоровью, земля замусорена и загрязнена, при этом неумолимо меняется климат. И, как обычно бывает, больше всего страдают бедняки – те, кто хуже всех защищены.

Но наш технологический гений сопровождается не только безрассудством и жестокостью – рука об руку с ними идут также беспечность и некомпетентность. Во время войны в Ираке самые большие потери в войсках коалиции были обусловлены «дружественным огнем» своих же войск. «Управляемые бомбы» отклонялись от курса и падали на Сирию, Турцию и Иран. И в настоящее время буря, которую мы пожинаем с ветра, посеянного в Ираке, ставит солдат коалиции в такие ситуации, которые они не в силах разрешить, невзирая на все свое вооружение.

С момента нападения на Башни-близнецы и Пентагон и начала войны с террором, насилие в нашем глобальном обществе самым ужасающим образом вышло на передний план и овладело нашим вниманием, – даже тех из нас, чья повседневная жизнь выглядит вполне безопасной. Несмотря на то, что война в Афганистане принесла своему народу многие тысячи смертей, большинству афганцев она не дала ни мира, ни улучшения жизни. Недавняя война в Ираке, убрав диктатора, но взамен принеся хаос, опустошила уже и без того разрушенную страну, отчего произошло наращивание неуловимых сил террора и его сторонников, что привело к новым террористическим атакам (против этой войны яростно выступало большинство афганцев, уже вкусивших горечь «освобождения»). В Великобритании парламентский специальный комитет по «обороне» пришел к выводу, что война в Ираке явилась борьбой с угрозой, исходящей от «Аль-Каиды»9, и таким образом не усилила безопасность Британии, а наоборот, понизила ее. И здесь, и в Штатах мы начинаем платить политическую цену. Наряду с тем, что войне в Афганистане противостояли широкие круги вне рамок западного мира, война в Ираке велась вопреки желанию огромного большинства европейцев, во всеуслышание высказывавших свой протест совместно с миллионами своих сторонников по всему миру (включая США). В рамках массовой и продолжительной кампании проводились демонстрации небывалого масштаба. Это противодействие не просто было длительным и упорным, оно еще и возросло с начала войны, особенно в США. Данное движение приобрело важное значение, не только благодаря своему размаху и конкретной направленности. Оно сформировалось в контексте все углубляющегося цинизма по отношению к политике и политикам по всему миру, включая не только уже сложившиеся «демократические» страны, но и страны, еще лишь возрождающиеся после десятилетий советского контроля, и страны, никогда ничего не знавшие, кроме колониализма, коррупции и тирании. Наряду с тем, что антивоенное движение было выражением этого недовольства, оно также служило признаком того, что терпению может прийти конец – недовольные и, казалось бы, безропотные народные массы могут внезапно ожить и выйти на улицы.

Уровень общенародной вовлеченности был, по моему мнению, беспрецедентным. У нас в Великобритании в кои-то веки средства массовой информации обратили на это внимание. Хотя радиостанция Би-би-си в течение долгого времени самым очевидным образом не обращала никакого внимания на происходящее, на сей раз размах движения был таков, что его стало практически невозможно игнорировать. По мере приближения войны в Ираке, радио, телевидение и газеты начали уделять этому вопросу и связанным с ним событиям первостепенное внимание (было бы интересно узнать, отслеживал ли кто-нибудь состояние здоровья населения и частоту заболеваний, вызванным стрессом после 11 сентября в странах Запада). Движению в защиту мира не удалось предотвратить войну в Ираке, хотя, возможно, более раннее освещение могло бы существенно помочь делу. Но его анализ и прогнозы настолько явно оправдывают происходившее, что, наконец, возможно некое запоздалое признание верности действий в прошлом и того, что к ним следует серьезно относиться в настоящем.