Читать книгу Последний Лучафэр - Диана Волхонская - Страница 1

ЗАТМЕНИЕ

11 августа 1999 года

Детский дом «Святая Мария»

5 сектор Бухареста, Румыния

– Почему дети до сих пор на прогулке?! – Голос заведующей дрожал от гнева. – Я ведь приказала закрыть детей в игровых под наблюдением!

Быстро шагая по обшарпанному темному коридору, женщина открывала одну за другой игровые комнаты и находила их пустыми. Воспитателей тоже нигде не было. Лишь психолог, ленивая тучная дама, только что застигнутая на кухне в обществе поваров за поглощением детского мороженого, семенила позади начальницы и виновато бормотала:

– Не сердитесь, доа́мна (госпожа) Юлиана. Все ушли наблюдать затмение.

Сложенные на груди словно для молитвы пухлые ладони дамы трепетали. Сама она едва дышала от быстрой ходьбы и заискивающе смотрела на начальницу снизу вверх. Кто ж знал, что Юлиана так быстро вернется, да еще и войдет в корпус через кухню? Глупо, глупо терять работу из-за мороженого! Не попасться на краже новых учебников и одежды, но погореть на такой мелочи! А тут еще, как на грех, дети самовольно остались во дворе любоваться затмением.

– Вы нарушили приказ! – строго продолжила заведующая. – Я ненадолго отлучилась в департамент, а вы пустили дела на самотек!

– Никакого самотека, доамна Юлиана! Дети во дворе под присмотром воспитателей. Это затмение…

– Затмение, затмение! – раздраженно перебила начальница. – Только и слышу о затмении!

– Я лишь хотела сказать, что полное солнечное затмение происходит крайне редко. Вернее, наблюдать его у нас можно крайне редко: один раз в двести, а то и в триста лет. Нельзя пропустить такое событие! Дети очень ждали! Старшие изготовили смотровые стекла…

– Что изготовили? Не понимаю.

– Смотровые стекла из бутылочных осколков. Кому не хватило темного стекла, закоптили прозрачное.

– Как закоптили?

– Простите, я неправильно выражаюсь, но… – Дама замялась. – Я и не знала, что можно подержать над горящей спичкой осколок и, когда он покроется сажей, смотреть через него на солнце без страха обжечь глаза.

– Что вы зубы мне заговариваете? У детей спички и бутылочные осколки! Вы в своём уме?!

Начальница с такой силой захлопнула двери игровой, что нерадивая подчиненная вздрогнула и слегка попятилась. В ее маленьких, спрятанных за пухлыми щеками глазах мелькнуло удивление. Никогда прежде интеллигентная заведующая не позволяла себе повышать голос, не говоря о гневном хлопанье дверью. Может быть на совещании в департаменте пригрозили проверкой или даже увольнением?

– Какая безответственность, доамна Вайолка! Вам выговор! Немедленно верните детей в комнаты, если хотите сохранить работу. Сегодня дети должны быть под замком.

– Конечно, конечно! – Торопливо перебирая короткими ногами, дама направилась к выходу. – Сейчас же верну! Не думала, что это так важно.

– Это очень важно! – сердито крикнула ей вслед заведующая.

Во дворе приюта суетилась детвора. Малыши вперемежку с подростками оживленно бродили вдоль высокого кирпичного забора и, запрокинув головы, наблюдали затмение. Обзору мешали разросшиеся кроны деревьев – они загораживали небо, но выходить на открытую площадку у входа в корпус никто из обычных сирот не решался – там уже шныряла стайка наглых цыган. От этих лучше всегда держаться подальше.

Опасаясь ненароком стереть сажу с осколков, дети аккуратно брали их за острые края, и, поднеся к лицу, смотрели на небо через мутные черные разводы.

Какое удивительное зрелище! Сначала солнечный диск напоминал головку сыра с засиженного мухами плаката в столовой, потом похудел до размеров дынной дольки. Хищная тень наползала на солнце и жадно глотала его. Совсем скоро от дольки осталась лишь тонкая кожура, да и та стремительно таяла, источая все меньше света и тепла.

Полуденный зной угас, расплавленный воздух остыл, позволив изнуренным духотой детям расслабиться. Чудо! Будто наступил поздний вечер, и сейчас позовут на второй ужин пить кефир с куском подсохшего серого хлеба. Через десять-пятнадцать минут тень полностью закроет светило, и город погрузится во тьму. Хочется своими глазами увидеть эту странную короткую ночь. Только бы воспитатели не вернули в корпус.

Шеи с непривычки затекли и начали болеть. Дети опустили головы. На сухом вытоптанном газоне и на теплом, покрытом трещинами асфальте заиграли серповидные тени. Сироты восторженно смотрели под ноги. Нужно ловить момент: запоминать каждую деталь, каждую мелочь, чтобы было о чем шептаться в спальнях по ночам долгие месяцы, а, может, и годы – детдомовская жизнь скупа на яркие события. У ворот тени казались ярче. Подростки бросились туда и невольно увлекли за собой худую девчонку лет пяти. Она неслась по газону, вереща от восторга и крепко зажав в руке осколок, выпрошенный часом раньше у этих же подростков. Долго смотреть на солнце ребенку ее возраста оказалось делом утомительным и скучным. Куда интереснее бегать за толпой старших.

Подростки с легкостью перепрыгивали бордюры и маленькие цветочные клумбы. Девочка не отставала. Растрепанная, в застиранном платье и давно потерявших форму летних сандалиях она будто летела: отталкивалась худыми длинными ногами и, устремившись вперед, как кузнечик, слегка зависала в воздухе.

– Куда?! – крикнул охранник у ворот, и возбужденная толпа резко остановилась.

Только девочка продолжала «лететь». Испуганно взвизгнув, она врезалась в одного из ребят и упала на левую руку. Осколок глубоко вошел в ладонь.

– Ну вот! – Голос охранника стал злым. – Доигрались?!

Он подошел к девочке, поднял ее за плечо, отряхнул и только потом заметил бурый ручеек на грязных детских пальцах. Напуганная криком мужчины девочка терпела боль, пока вид крови не заставил забыть обо всём. Малышка разрыдалась и некрасиво вывернула нижнюю губу, обнажив ряд порченых зубов. Охранник поморщился.

– Нечего реветь! Сама виновата! Эй, ты! – Он посмотрел на предводителя подростковой «стаи». – Срочно отведи ее в медпункт.

– Смотрите! Смотрите! – закричали ребята, показывая в небо.

Солнце совсем исчезло.

Юлиана открыла двери медпункта и застыла в темноте. Здесь кто-то был, кто-то, но не человек. Женщина вздрогнула. Ее рука торопливо искала выключатель. Где же он? Всегда был справа от двери, а теперь его нет. Странно. Проводя раз за разом ладонью по холодной шершавой стене, Юлиана уловила движение в глубине комнаты. Яркая фиолетовая вспышка ослепила перепуганную заведующую, женщина не успела охнуть, как густая копна фиолетовых лучей сковала её, до боли сдавив горло, и медленно подняла к потолку. Двери захлопнулись.

– Сестра-а, – долетел из мрака низкий мужской голос.

По телу заведующей пробежала колючая волна ужаса: тысячи ледяных иголок вонзились в мышцы и заставили их болезненно скрючиться. Фиолетовое свечение усилилось, в нем показалась фигура гостя – тот сидел на продавленном старом диване у шкафа с медикаментами и мрачно смотрел перед собой.

– Не ждала-а, – медленно продолжил он. – Но разве мог я упустить такой случай? Затмение: твои силы слабеют, а мои растут. Забыла…

Онемевшая пленница беззвучно всхлипнула, из глаз покатились слезы. Нет, не забыла. Разве могла она забыть своего брата-близнеца Элёда (перворожденного), покинувшего чрево матери в самый пик солнечного затмения? Разве могла забыть лучезарный мир Токи́летеш, сотканный из света и магии, – их родной дом, где прожила миллионы лет по земным меркам и была счастлива, пока злой брат не разрушил идиллию?

Опьяненный жаждой власти Элёд решил свергнуть отца – короля и великого мага Келе́мена, уничтожить Токилетеш и на руинах создать новый мир. Угрозами и уговорами принц собрал под своим крылом множество магов, однако сил для успешного нападения все равно не хватало. Тогда коварный Элёд попытался похитить магический дар сестры. Не пропадать же уникальной способности перворождённых черпать энергию из близнеца. Всего за одну ночь юная красавица Юлиана превратилась в тень и погибла бы, не приди ей на помощь отец. Он раскрыл заговор, вернул дочери силы и сурово наказал предателей. Маги-отступники были казнены. Труднее пришлось с наказанием Элёда. Король вопреки древним законам не хотел лишать жизни единственного сына. Пока удрученный изменой Келемен искал выход, принц бежал из-под стражи и скрылся в тёмных мирах. Поиски ничего не дали. В тайне король даже радовался такому исходу: пройдет время и Элёд наверняка раскается и вернется. Разве сможет он счастливо жить вдали от родины, в окружении изгоев? Лучезарный Токилетеш простит блудного сына и примет в объятия, свет вернется в сердце перворожденного, а престол вновь обретет наследника.

Король почти успокоился, когда принцесса вновь почувствовала себя плохо. Оказалось, магическая связь близнецов не прервана, и принц продолжал тянуть силы из сестры. Чтобы спасти дочь, король решился на отчаянный шаг. Он отправил Юлиану в отдаленный, лишенный магии мир людей, и связь прервалась.

– Сестра-а, сестра-а… – с придыханием, флегматично повторил гость. – Ты превратилась в уродливую самку человека. Думала, не узнаю твою лучистую сущность в этом облике?

Внимательно разглядывая слегка оплывшую фигуру Юлианы, Элёд поднялся с дивана и подошел ближе. В метре от жертвы он замер, как паук перед влипшей в паутину жирной мухой. Его молодое крепкое тело вздрогнуло от сладостного предвкушения. Сейчас он вновь испытает мощь сестринского дара, вопьется в искристый поток чистой энергии и осушит его до дна. И никто не помешает, никто! Как же долго он к этому шел.

– Тебе лучше было совсем не родиться, – вкрадчиво произнес Элёд. – Дар целиком достался бы мне-е, и в день совершеннолетия, как самый сильный волшебник Токилетеша, я унаследовал бы трон от отца без войны и гибели тысяч верных мне магов. Но ты родила-ась и обрекла меня на горькую участь отступника.

Юлиана снова всхлипнула. Почти триста лет, меняя внешность и имена, она жила в страхе, что брат найдет ее здесь, лишит дара, погубит отца и Токилетеш. И вот он – Элёд, совсем рядом, такой же красивый и сильный, как прежде, такой же холодный и жестокий, готовый уничтожить любого, кто встанет на пути. А она опростоволосилась. Попала в ловушку и не может сопротивляться.

– Боишься? – спросил он. – Не-ет, ты не ведаешь истинного ужаса, не знаешь, каково это – жить в тени отца и дрожать при мысли, что у него может родиться другой сын с более мощным магическим да-аром, и тогда не видать мне трона как своих ушей…

Слегка рассеяв фиолетовое свечение, принц медленно потер руки.

– Хочу, чтобы ты поняла-а: сейчас я не просто украду твой дар, я исправлю ошибку судьбы. Ты исчезнешь, и я, наконец, обрету истинную силу.

Сладостная дрожь вновь побежала по телу Элёда. Он закрыл глаза и вытянул руки в сторону Юлианы, поводил ими, пытаясь наладить невидимую связь, с трудом поймал слабый поток энергии и удивленно вытаращился.

– Что с твоим даром, сестра-а?

Маг подошел вплотную, брезгливо коснулся голой женской щиколотки. Из-под руки тут же вспыхнули искры, послышался треск электрических разрядов.

– Что с твоим да-аром?! Куда ты его спря-ятала?!

В гневе маг схватил сестру за одежду и дернул вниз. Мерцающий фиолетовый кокон резко опустился вместе с телом, туфли Юлианы глухо ударились подошвой о пол.

– Неужели ты создала Луча-афэров? – с болью в голосе спросил Элёд.

Ответом ему послужили чуть дрогнувшие ресницы женщины.

– Создала-а… – Принц нахмурился. – Понимаю тебя. В этом проклятом мире магический дар иначе не спря-ятать… Значит, ты разделила свой дар. На сколько частей?

Юлиана зажмурилась, чтобы сохранить тайну.

– Наивная, – усмехнулся принц. – Я все равно узнаю, я ведь чувствую тебя, а ты меня – нет. Забыла.

Легкость, с какой Элёд раскрыл замысел Юлианы, поражала и подтверждала слова принца. Он будто читал мысли. Но это невозможно! Даже в Токилетеше он не мог проникнуть в разум близнеца. На всякий случай Юлиана отогнала воспоминания о том, как много лет назад создала трёх Луча́фэров, людей из света и воды. При рождении светочи впитали часть дара волшебницы и, ни о чем не подозревая, хранили его всю жизнь. Дар в них спал. Он возвращался к хозяйке только после их смерти. Когда умирал очередной Лучафэр, Юлиана создавала нового. Выдавать светочей за родных детей она опасалась, потому прятала их среди сирот. За три века волшебница пережила несколько преображений. Сначала служила настоятельницей женского монастыря, при котором находился самый крупный в Валахии детский приют, позже стала отшельницей и покровительствовала обездоленным Бухареста. Во время мировых войн она спасала осиротевших детей и, по возможности, пристраивала в богатые семьи. Несколько Лучафэров выросло под сенью знаменитых румынских фамилий. Принцесса не вмешивалась в историю человечества, ей хватало своих забот, ведь в тяжелые времена Лучафэры редко доживали до старости.

Сейчас Юлиана заведовала детским домом. Она даже вернула свое настоящее имя, но, как и три века назад, среди опекаемых ею сирот и выпускников детдома были те, чья сила могла уничтожить планету.

– Ты изменилась, – разочарованно вздохнул Элёд, – стала кова-арной.

Возмущенная его словами женщина открыла глаза и задергалась в попытке освободиться.

– Не спорь. Создала Луча-афэров, оберегала их. Теперь понятно, зачем пряталась в этой богадельне.

Нервным движением ладони маг толкнул воздух, и фиолетовый кокон с телом поплыл прочь, в сторону двери.

– Ты не спасла Токилетеш, только отсрочила его гибель. Сейчас я заберу энергию, что осталась в тебе, и стану хозяином дара. Потом убью сирот, ведь Луча-афэры среди них, так, сестра-а?

Кокон долетел до двери, ударился о неё и завис, плавно покачиваясь. За окном посветлело. Где-то далеко Вайолка срывающимся голосом звала детей вернуться в корпус: одних заманивала мороженым, другим грозила наказанием, только бы дети вернулись в игровые и больше не нарушали приказ заведующей. Каким бессмысленным теперь казался этот приказ Юлиане.

На первом этаже корпуса послышался шум – это дети возвращались со двора, обсуждая затмение. Поверх гула тонких детских голосов летели грозные крики воспитателей: «Мыть руки, а потом в игровые! Стекла и спички сдать немедленно!»

Движения Юлианы ослабли, и Элёд убрал лучи с её шеи.

– Не убивай детей! – прохрипела волшебница. – Я отдам Лучафэров!

Усмехнувшись, принц опустил сестру на пол, жестом погасил фиолетовый свет. Теперь ход был за ней – пусть держит слово.

– Они не здесь… – начала Юлиана, дрожа всем телом, но громко закашлялась и упала на колени.

Её бледное лицо пошло бурыми пятнами, из глаз снова брызнули слёзы. Внезапно двери медпункта распахнулись и в комнату вбежал подросток лет тринадцати, а за ним заплаканная малышка с окровавленной ладонью.

– Вот, порезалась! – на ходу объявил мальчик, и пара удивленно застыла вблизи Юлианы.

Доля секунды потребовалась волшебнице: коснувшись детей, она передала им магический дар и выбросила сирот в противоположные стороны через пространство, насколько хватило сил. Когда яркая вспышка погасла, и возмущенный воздух перестал носить по комнате обрывки бумаги и тряпья, на полу медпункта показалось прозрачное, словно сотканное из тончайших золотых нитей, тело первой красавицы Токилетеша. Гибкой речной ивой девушка выгнулась в предсмертной судороге, бросила прощальный взгляд на брата и замерла навсегда.

– Я найду-у их, – произнес он так, будто вбил гвоздь в ее гроб, – и придумаю, как завладеть да-аром.