Читать книгу Последний Лучафэр - Диана Волхонская - Страница 3

ЗАГАДКИ

Солнце закатилось за верхушки древних сосен. Стало холодно и тихо, только стук одинокого дятла, подхваченный эхом, разносился по лесу и таял высоко в горах. Заросли колючего кустарника, подобно крепостной стене, окружали покосившуюся деревянную хибару в два этажа, мрачную и сырую. Почерневшая от времени и дождей гонтовая крыша, темные влажные стены и окна, похожие на бойницы, словно шептали: «Уходи, случайный прохожий, тебе здесь не рады». В дом через открытую веранду с кривыми столбами-опорами вела деревянная лестница. Ступени прогнили, в некоторых зияли дыры. Выглядывая из такой же тёмной, как и всё вокруг, будки, у ворот сидела большая карпатская овчарка. Она свирепо вращала мохнатой головой и время от времени обнюхивала сегодняшний трофей – обрывок штанов нежданного гостя.

Внутри дома неприятно пахло сыростью. Раду открыл окно.

– Как вы с отцом попа-али сюда? – сердито спросил он Еву.

Та смущенно потупила взор.

– Отец продал имение…

– Без тебя знаю! – перебил Вулкан. – Но даже если ты втянула отца в проблемы и лишила состояния, неужели ему не хватило денег на скромный дом в деревне? Не представляю, как Серджиу Вулкан терпел всё это! – Он обвёл рукой убогую гостиную.

Действительно, потертые стены, грязная мягкая мебель из далёких восьмидесятых и ламповый телевизор в хибаре у черта на куличках казались после богатого имения явным перебором. Это не бедная жизнь, а жалкое нищенское существование.

– Я никуда отца не втягивала, – опешила девушка.

– Да-да, расскажи-и! – зло усмехнулся Вулкан и, став у окна, вдохнул густой воздух надвигающихся сумерек.

– Допустим, домнишоа́ра (юная госпожа) говорит правду… – мягко начал Пап. Он сидел в кресле, прикрывая порванные брюки, добрая часть которых сейчас лежала во дворе под лапой сторожевого пса. – Пусть она расскажет, как всё было. Мы внимательно выслушаем.

– Я расскажу, что знаю, – с готовностью ответила Ева, – конечно. Полицейские тоже меня расспрашивали. Но давайте, я сначала зашью ваши брюки. Мика на цепи и уже успокоился. Я могу забрать у него лоскут.

– Нет-нет, – отмахнулся Януш. – Брюки не спасти… Странный день, полный агрессии.

В ответ на недоуменный взгляд Евы, Пап добавил:

– Сегодня в кафе на Раду напали.

– Напали? – Голос девушки дрогнул.

– Да, – подтвердил Каталин. – Две нервные кобылы привязались.

– Фанатки, что ли?

– Э-э… – Каталин растерялся. – Скорее, наоборот.

– О, господи, – нервно выдохнул актер. – Может, хватит?

Поведя бровью, шеф взглянул на помощника и показал глазами на дырявую штанину. Нику молча кивнул и вышел к машине за сумкой шефа – в ней лежали сменные вещи. Со двора донеслось грозное рычание пса.

– Расскажите, пожалуйста, – продолжил Януш, обращаясь к Еве, – когда и по какой причине Серджиу Вулкан продал имение?

– Это случилось два года назад совершенно внезапно. Несмотря на скромные доходы, отец хотел сохранить поместье, но…

– Скромные доходы? – снова усмехнулся Раду.

– Да, – кивнула Ева. – Последние годы в поместье мы жили очень скромно. Отец рассчитал почти всех слуг, остались только садовник и старая кухарка. Он бы и их уволил, но парк требовал тщательного ухода, а кухарка в одиночку растила внука и нуждалась в деньгах. Другого заработка она бы не нашла.

– Узнаю папу. К чужим людям он всегда великодушен. – Актер не сводил глаз с Евы. – Хочешь сказать, ты сама убирала дом?

– Конечно. Это было нетрудно.

– Почему же ты тут порядок не навела?

– Я навела, но… – Она растерянно пожала плечами. – С некоторых пор в доме творится что-то странное, особенно по ночам. Голоса, шаги.

– К врачу давно ходила?

– Перестань, Раду, – попросил детектив. – Ты мешаешь Еве рассказывать. – Он повернулся к девушке. – Что же произошло два года назад?

– Неприятная история. Я обещала отцу молчать об этом. Могу только сказать, что папа срочно продал имение домнулу Кирикэ и мы переехали сюда буквально за два дня.

Она умолкла, открыла баул, который больше других пострадал во время ее падения у дороги, и принялась доставать из него товар: футболки, календари, кружки с надписью: «Замок Поенарь» и «Трансфэгэраш». Несколько кружек оказались разбитыми. Грустно вздохнув, она пробормотала:

– Весь день работала, а в итоге осталась должна хозяину.

– Простите, Ева, – холодно продолжил Пап, – но вы, кажется, не понимаете всей серьезности своего положения. Если не раскроете тайну отца, полиция заподозрит вас в причастности к его исчезновению. А, может, уже подозревает.

Во дворе снова зарычал Мика. Через несколько секунд в комнату вошел Каталин с сумкой в руках и отдал её шефу.

– Где я могу переодеться?

– На втором этаже. – Ева кивнула в сторону хлипкой деревянной лестницы. – Там две спальни. Выбирайте любую.

– Благодарю. Пока меня не будет, поразмыслите над моими словами. Всё очень серьёзно, домнишоара. Вы можете попасть за решетку.

Аккуратно ступая, детектив поднялся по лестнице. Ева, огорошенная его словами, сидела на полу и машинально вертела в руках разбитую кружку с надписью «Трансфэгэраш». Когда-то в детстве девушка каждое лето ездила с отцом по Трансфэгэрашскому шоссе к плотине Видрару. Они любовались рукотворным озером, потом ехали дальше по тоннелю сквозь перевал, останавливались у высокогорного озера Быля, съедали в ресторанчике на воде по порции горячих колбасок и возвращались домой, в поместье. Для Евы такие вылазки были целым приключением. С каким восторгом она смотрела на отца, которого знали и уважали далеко за перевалом, каким всесильным, могучим и вечным он ей казался. И вот теперь её подозревают в его исчезновении, вынуждают раскрыть тайну, которая едва его не убила. Тяжелые мысли сделали бледное лицо девушки почти серым.

Как только за Папом захлопнулась дверь на втором этаже, Раду словно сошел с ума: бросился к Еве, схватил за плечо и прошипел:

– Почему отец продал дом? Говори-и.

Она вскочила и вырвалась.

– Не могу сказать, извините.

– Говори, или будет хуже. – Он грозно наступал.

– Нет. Когда отец вернется, а он обязательно вернется, я уверена, он вам сам расскажет. Если посчитает нужным, конечно. А я не нарушу слово. Не хочу расстраивать отца, у него больное сердце.

– Больное се-ердце?! Да это из-за тебя он продал поместье и исчез! Гадина, признавайся!

Совсем потерявший контроль над собой Раду схватил девушку за горло. Она попятилась и упала в кресло.

– Э-э! – возмущенно крикнул Нику, одним движением оторвал актера от жертвы и швырнул к окну. – Совсем сбрендил? Отелло, мать твою.

– Что ты ее защищаешь? Не видишь, она врёт!

– Не душить же за это.

– Поверьте, – взмолилась перепуганная Ева, – тайна отца никак не связана с его исчезновением! Мы тут два года жили спокойно, но две недели назад начались какие-то странности!

– Там, где ты, всегда стра-анности! Угробила своих родителей и принялась за моего отца?!

– Что вы такое говорите? – Она чуть не плакала. – Я бы никогда не причинила вред ни отцу, ни вам!

– Ты уже причинила нам вред! Ты разлучила нас!

Он снова бросился на Еву, и Каталин, обхватив его, прижал спиной к себе. Несколько минут Раду безуспешно пытался вырваться, потом опустил руки и исступленно завопил:

– Ненавижу тебя!!! Ненавижу!!!

– Что происходит? – зазвучал сердитый голос Папа с высоты второго этажа. – Ни на минуту нельзя вас оставить, домнул Вулкан.

Гнев шефа подействовал на Раду отрезвляюще. Он легонько похлопал Каталина по руке, на которой висел, и тот ослабил хватку.

– Простите, Януш, я снова вышел из себя. Эта девчонка…

– Коварна! – подхватил Каталин.

Раду оттолкнул его руку и освободился.

– Ты ошибся профессией. Серье-езно. Тебе бы в цирк. И лошади тебя любят.

– Прекратите оба! – Пап нахмурился. – Скоро стемнеет, а мы до сих пор не узнали, при каких обстоятельствах пропал домнул Серджиу. Ева! Сварите нам кофе! Пожалуйста. Потом расскажете всё, что знаете. Не советую лгать и скрывать важные детали.

Девушка отправилась в кухню. Спустя десять минут по комнате пополз удушливый запах жженого пластика, и Пап с недоверием глянул на Каталина. Ева принесла кофе и села в кресло. В треснувших плохо вымытых чашках напиток выглядел неаппетитно, да и запах оставлял желать лучшего. Нику взял одну из чашек с журнального столика, отхлебнул из нее и тут же, скривившись, вернул чашку на место. Пап сердито пошевелил усами.

– Я могу закурить? – спросил он Еву.

– Нет. Отец не выносит табачного дыма.

– Но вашего отца здесь нет.

– Он может вернуться в любую минуту.

Оскорбленный резким отказом Пап насупился. Работать без кофе и сигарет – это что-то новое, однако выбора не было. Сыщик достал записную книжку, ручку и приготовился записывать рассказ девушки.

– Я не говорила об этом полиции, – начала она, – и сейчас вы поймете почему. Две недели назад в доме стали происходить странные вещи. По ночам на первом этаже слышались шаги, звон посуды.

– Может, ваш отец перекусывал ночью, или варил нормальный кофе, вместо этого? – Каталин поймал взгляд шефа и замолчал.

– А утром дом выглядел так, будто здесь пировала компания бездомных, – смущенно продолжила девушка. – Двери и окна на ночь мы всегда запирали. Несколько раз отец дежурил в гостиной, но… Но засыпал, и выследить никого не удавалось.

– Вероятно куница в доме хозяйничала или крыса.

– Нет-нет, это не животное. Мы находили следы обуви большого размера.

– Есть фотографии следов?– спросил Каталин.

– Понимаете… – Она замялась. – Хотя, вряд ли вы поймёте. Я и сама не понимаю, как такое возможно. В общем, следы сами собой исчезали. Беспорядок оставался, а следы исчезали. Вот они есть, а вот их нет. И сфотографировать не получалось. – Ева обвела гостей взглядом и покраснела. – Поверьте, я не лгу. Потому мы с отцом и не сообщали в полицию, не хотели выглядеть сумасшедшими. Я только вам рассказала, больше никто не знает.

– Это все странности, или были другие?

– Каждую ночь, часа в два-три, Мика начинал лаять. Он так лает, когда чужие подходят к воротам. Очень не любит чужих…

– Мы заметили, – перебил шеф. – Хочу уточнить: во двор можно попасть только через ворота?

– Да, вокруг дома колючие заросли. Они здесь, сколько себя помню. Кусты так разрослись, что справа дом невозможно обойти – ветки примыкают к стене. Однако даже там мы с отцом отчетливо слышали шаги.

Она показала на глухую стену позади дивана, и Януш невольно оглянулся, потом перевёл взгляд на Каталина. Молодой детектив помрачнел. Похоже, Раду прав, и у девчонки проблемы с головой.

– Каждую ночь кто-то ходил по двору, а потом по дому. Но кто именно, мы с отцом так и не узнали. Мы боялись выходить.

– И правильно. – Пап перешел на тон, каким говорят с малыми детьми и слабоумными взрослыми.

– Да, но в ту последнюю ночь отец был сам не свой: лицо стало какое-то неживое. Надел куртку и молча вышел во двор. Я пыталась остановить, даже за руку схватила, но он оттолкнул меня, впервые за все годы оттолкнул.

– Неприятно, да-а? – съязвил Раду и Ева опустила голову.

– Тогда я сбегала в кухню за ножом и фонариком. Пошла к воротам – там никого. Стала звать, но отец не отзывался. Я вернулась в дом и до утра не сомкнула глаз. Как только рассвело, бросилась искать за воротами, в лесу, побежала к соседям, хоть они и живут далеко. – Она достала из кармана мятый платок и вытерла набежавшие слёзы. – Отца нигде не было.

– Когда вы обратились в полицию?

– В тот же день. И людям в деревне рассказала, они помогали мне искать папу.

– У вашего отца были враги?

– Нет, что вы. Его все очень любили и уважали.

– Не допускаете мысль, что Серджиу Вулкан просто ушел из дома?

– Он не мог! У него больное сердце. Два года назад, когда он узнал, что…

Девушка осеклась и прикрыла рот рукой.

– В общем, – продолжила она, растерянно глянув на Раду, – у отца два года назад случился сердечный приступ. Врач назначил лекарство. Отец принимал его каждый день утром и вечером. И я точно знаю, что папа никуда не ушел по своей воле – флакон с лекарством остался дома.

– Можете показать его?

– Конечно. – Она сходила на второй этаж и вернулась с маленьким флаконом сердечных капель. – Такие продают только по рецепту. Отец не мог остаться без них, понимаете?

– Понимаю… Возможно, Серджиу похищен, но зачем?

– Обычно людей похищают ради выкупа, – произнёс Каталин.

– Ну, о чем вы, ей-богу? – Девушка всплеснула руками. – Какой выкуп?

– А как же деньги от продажи имения?

– Отец сразу их отдал. У него осталась небольшая сумма в банке. Сколько именно, он не говорил, но тратил очень экономно: оплачивал счета за землю и дом, иногда покупал дорогие лекарства. В остальном мы жили на мою зарплату.

– У вас хорошая зарплата? – Пап перестал писать.

– Нет. Я никудышный продавец. Но на скромную еду и дешевую одежду хватало.

– Да врёт она-а! – не выдержал Вулкан. – Попала в переделку и отец срочно продал дом, чтобы откупиться! Переехал в хибару, а доход от бизнеса копил на банковском счете. Вот девчонка и решила деньги к рукам прибрать! – Он навис над ней. – Немедленно покажи нож, с которым за отцом бегала!

От страха Ева закрыла лицо руками и вжалась в кресло. Детективы не вмешивались. Сам того не подозревая, Раду взял на себя роль плохого полицейского и мог помочь расследованию – поведение девушки было слишком подозрительным. Крики Вулкана оборвал телефонный звонок. Актер вышел в веранду и ответил по громкой связи:

– Да, мам! Слушаю!

– Куда ты пропал? – взволнованно спросила женщина. – Звоню весь вечер, а ты не в сети!

– Я в Аре-ефу. Тут сложно с сетью. Тут вообще всё сложно!

– Все-таки поехал…

– Пое-ехал. Не мог иначе. Я тут кое-что выяснил. Оказывается, отец продал поместье и переселился в гнилую хибару! Я просто в шо-оке. И эта гадина, Ева, не хочет рассказывать из-за чего отец так поступил! Но я уверен, это её вина! Девчонка за всё ответит!

– Раду… – негромко позвала женщина.

– За всё ответит!

– Раду! – Она повысила голос, и сын, наконец, замолчал. – Надо было раньше сказать, но Серджиу велел хранить в тайне. Он продал дом, чтобы погасить твои долги.

– Что-о?!

– Прости, я рассказала ему тогда о твоих проблемах, хотела помочь и не знала как. Он очень испугался за тебя, у него даже сердце разболелось. А через два дня мне привезли от него всю необходимую сумму. Серджиу велел отдать тебе деньги и сказать, что это мои, и возвращать не нужно.

Детективы переглянулись.

– Погоди! – спохватился Вулкан. – А как же отцовский бизнес?

– Давно продан. Я предупреждала Серджиу, что вести бизнес, сидя в деревне, не получится. Так и вышло. Посредники растащили, что смогли, втянули отца в колоссальные убытки, и он продал остатки бизнеса.

– И где эти деньги?

– Он жил на них. Одно только поместье съедало каждый год круглую сумму. А еще отец оплатил твою учёбу в Италии и дал денег, когда ты решил стать певцом.

– Всё-таки певец, – тихо выдохнул Каталин.

– Музыканты, студия, съемки клипа – это всё на отцовские деньги. Мне жаль, что у тебя не получилось. Зато ты стал знаменитым актером.

– Но ты говорила, что это твои-и деньги!

– Конечно. Иначе бы ты не взял их. Не обижай зря Еву. Ей и так достаётся. Пришлось бросить университет из-за болезни отца.

– Я перезвоню. – Вулкан выключил телефон.

Он сел на грязную ступень, прислонился к перилам.

Через несколько минут Ева начала готовить ужин, и комнаты вновь наполнились едким запахом жженного пластика. Детективы вышли на порог.

– Собира-айтесь, – устало произнес Раду. – Нужно валить отсюда, пока шизофреничка не позвала к столу.

Не прощаясь, спутники уехали в деревню и там заселились в трёхзвёздочный отель.

Утро выдалось солнечным. В ресторане отеля было многолюдно. Гости вели негромкие беседы, у бара звучала приятная музыка. Из своего люкса к завтраку спустился Раду Вулкан и тут же раздал поклонницам несколько автографов. С грустным лицом актер подсел к столику, за которым уже ждали детективы.

– Доброе утро, – поздоровался Раду.

– Приветствуем, – ответил Пап и сделал глоток кофе. – Каталин только что вернулся от полицейских и принес кое-какие новости.

Немного ссутулившись, сыщики продолжили тихий разговор, пока Вулкан завтракал.

– Мда… – выдохнул Пап, обдумывая услышанное от помощника, и повернулся к актеру. – Вчера был трудный день, но сегодня мы, наконец, сможем узнать историю твоих долгов, Раду?

– Обычная исто-ория, каких тысячи. Ввязался в авантюру, одолжил деньги, не смог вернуть.

– И всё же. Сейчас любая мелочь важна.

– Хорошо-о, – нехотя согласился актер. – Мне тяжело вспоминать этот период жизни, но раз надо… Два года назад мой друг затеял амбициозный проект: решил снять фильм по мотивам поэмы Михая Еминеску «Лучафэрул». Сюжет перекроили на современный лад. В молодого красавца-актера влюбляется обычная девушка. Сначала он холоден к ее чувствам, но постепенно оттаивает, признается в любви, и тут девушка просит его отказаться от карьеры ради семейного счастья. Он – «звезда-а», между ним и девчонкой пропасть, с которой надо что-то делать.

Раду отпил сок из высокого стакана.

– Необычный сюжет, – саркастично вставил Нику. – Главное, никто подобных фильмов не снимает. Я не читал поэму. Что было в оригинале?

Удивленный невежеством Каталина, Вулкан с раздражением ответил:

– Геро-ой поэмы «Лучафэрул» – дух звезды. Он являлся земной девушке с неба. В нашем фильме все иносказательно, но смысл истории и финал мы максимально приблизили к замыслу Еминеску.

– В финале свадьба?

– Не-ет. Герои фильма, как и герои поэмы, расстаются. Девушка изменяет Лучафэрулу и он с разбитым сердцем уходит от людей.

Пап пошевелил усами и нараспев произнес:

– Живите вы в своем кругу

Со счастьем человечьим.

А я иным быть не могу —

Я холоден и вечен.

– О! – искренне удивился Нику. – Мой шеф – любитель поэзии. Не знал.

– Ты еще много обо мне не знаешь. История с Лучафэрулом прекрасна, но давайте вернемся к бренным будням. Что с деньгами?

– Мы нашли спо-онсоров, начали работать. Дела шли отлично, пока спонсоры вдруг не разорвали с нами отношения.

– Об этом я кое-что читал в интернете, – подхватил Каталин. – Кажется, твой приятель-режиссер включил в фильм порнографическую сцену?

– Не то чтобы порнографическую. Это была эротика.

– Хороша эротика, если спонсоры отказались иметь с вами дело. Кстати, ты в той сцене с двумя нимфами классно смотрелся.

– Ты видел фильм? – Вулкан ободрился.

– Нет, только тизер. Молодец, Раду, не опозорил румынскую киноиндустрию. – Каталин оголил руку по локоть и сжал кулак. – Показал нашу всепроникающую культуру!

– Это не по-орно! – вспыхнул Вулкан, уловив сарказм.

Гости ресторана оглянулись на крик, и актер виновато развел руками:

– Прошу прощения! Репетируем!

– Репетируем! – улыбнулся Каталин.

– Говорю тебе, – понизил голос Раду, – сцена не порнографическая.

– Спонсоры так не считали.

– Да они не шарят в иску-усстве! Друг не пошел у них на поводу и отказался вырезать эту сцену из фильма. Она была ключевой, без нее фильм не отразил бы глубину идеи!

Каталин кивал как китайский болванчик, и актер разозлился – повернулся к Папу и дальше рассказывал только ему:

– Надо было срочно искать де-еньги. Пришлось импровизировать. Друг заложил свою трёхкомнатную квартиру в Бухаресте, а я, за неимением на тот момент недвижимости, рискнул головой: взял крупную сумму у человека, связанного с криминалом.

– Насколько крупную?

– Восемьсот тысяч евро.

– М-м… – многозначительно потянул Нику.

– Я был уверен, что проект окупится с лихвой.

– Но ошибся.

– Да-а. Фильм не «выстрелил». Друг остался без жилья, а я чуть сам не превратился в недвижимость. Месяц прятался от крепких парней на джипах. Однажды они все-таки поймали меня и… – Он показал шрам у виска. – Доходчиво объяснили, что будет, если не верну долг. Вот тогда я открылся матери. А через два дня она привезла деньги.

– И ты ничего не заподозрил? – спросил Януш.

– Не-ет. Я привык ей верить.

– Полагаю, ее вчерашнее откровение сняло груз несуществующей вины с Евы?

– Не торопи-итесь, детектив. Мы ведь не знаем, сколько отец выручил за имение.

– Никак не угомонишься? – спросил Каталин. – Видно же, что Серджиу едва сводил концы с концами. Да и Ева не похожа на интриганку. Она с прибабахом, но не более.

– Коллега прав, – кивнул Януш. – Зачем домнулу Вулкану жить в ужасных условиях, лишать дочь возможности учиться, если есть деньги?

– Он не лиша-ал. Это ее выбор.

– Откуда данные?

– Вчера перед сном еще раз поговорил с матерью. Ева сама бросила университет, не хотела оставлять отца без присмотра.

– Благородно с ее стороны.

– И все же я попытаюсь узна-ать сумму сделки.

– Можно спросить у Евы о документах, или у нотариуса, – заметил Нику.

– В верхних комнатах документов нет, – ответил Януш и слегка закашлялся. – По крайне мере, я их там не обнаружил.

– Я думал, вы переодева-ались.

– Я и переодевался. Но упустить возможность обыска не мог. Кстати, Раду, я провёл бы его куда внимательней, не устрой ты дебош.

– Простите, эмоции захватили.

Вулкан сдвинул брови и продолжил:

– Девчонка просто бе-есит. Корчит из себя жертву. Что ей мешало устроиться на приличную работу, секретарем в какую-нибудь контору, например? Её бы никто не замечал, да и зарплата стабильная. Но нет, она взялась торговать сувенирами, чтобы все видели, какая она несчастная и самоотверженная, чтобы все жалели её и осуждали моего внезапно обедневшего отца. Если бы в ней текла кровь Вулкан, ей было бы стыдно.

– Она позорит семью, мы уже поняли, – усмехнулся Каталин.

– Неужели шизофреничка очаровала тебя? – надменно спросил актер. – Я думал, на профи ее грубые манипуляции не подействуют. В девчонке нет ни капли искренности. Вспомни вчерашнее падение на сумки. Господи… – Его передёрнуло. – Как это было фальшиво. Последний раз я наблюдал такое в Бухарестском театре комедии.

– Ты неисправим, – с улыбкой вздохнул Пап. – Если сумма сделки так важна, мы её узнаем, для успокоения. Но я уверен, Ева бескорыстна и не имеет отношения к исчезновению отца. Она… Любит тебя.

– Да-а? – удивился Раду. – Почему вы так решили?

– Я видел ее комнату. На стене плакат с твоей физиономией, под подушкой твоя фотография в позолоченной рамочке, под матрасом дневник, а в нем на каждой странице: «Раду, Раду, Раду».

– Девчонка коварна-а. – Актер побледнел и положил руку на сердце. – Вы успели прочитать дневник, пока были в комнате?

– Нет, конечно. Но я, скажем так, позаимствовал его, и мы с Нику до глубокой ночи изучали каждую страницу. Можем заверить, со стороны Евы тебе ничего не грозит. Ну, разве что, она может залюбить тебя до смерти.

– Не ожидал от вас такого, Януш, – с восхищением выдохнул Вулкан. – А если девчонка заметит пропажу?

Пап только развел руками.

– И всё же вы недооцениваете сиротку. Чувствую, с ней что-то не так, и отец пропал именно из-за неё. Моя интуиция…

– Серджиу, культивировал в Еве любовь к тебе, – перебил Пап. – Для нее твои фотографии, как иконы, а сам ты – ангел во плоти. Она проецирует на тебя образ сериального героя: мужественного и благородного защитника слабых.

– Мы читали её дневник и плакали, – добавил Каталин.

– Бре-ед какой-то, – фыркнул Раду и отодвинул стакан. – Вы же сами вчера говорили о ней, что умная, роковая. А сегодня с ваших слов она дура, какой свет не видывал.

– Не дура, а влюблённая девушка.

– Это одно и то-о же! А в дневнике об исчезновении отца что-то было?

– Нет, всё интересное Ева обошла стороной. Есть лишь запись о сердечном приступе Серджиу и короткая приписка: «Бедный отец, молюсь о нем каждый день. Пусть господь хранит его и Раду».

– Ладно, – вздохнул Вулкан, поднимаясь из-за стола. – Наши мнения о девчонке расходятся и вы меня не переубедили. Если хотите сэкономить время на поиске документов, можете сегодня сопровождать меня к домнулу Кирикэ.