Читать книгу Ангелы-хранители - Дин Кунц - Страница 4

Иногда впереди бежал ретривер, иногда лидерство брал на себя Трэвис. Они прошли долгий путь, прежде чем Трэвис наконец понял, что полностью избавился от безысходности и безнадежного одиночества, которые и привели его в предгорья Санта-Аны.

Большой лохматый пес не отставал от Трэвиса, пока тот шел к пикапу, припаркованному на грязной проселочной дороге под разлапистыми ветвями гигантской ели. Остановившись у пикапа, ретривер оглянулся.

В безоблачном небе у них за спиной пикировали черные дрозды, будто производя разведку для живущего в горах чародея. Темная стена деревьев возвышалась вдали, подобно крепостному валу мрачного замка.

Но если лес окутывал мрак, то грязная дорога, на которую ступил Трэвис, купалась в лучах солнца. Пропеченная до светло-коричневого цвета, она была окутана тонким слоем пыли, легким облаком поднимавшейся вокруг башмаков для хайкинга. Трэвис не понимал, как такой яркий день могло наполнить столь всепоглощающее, столь осязаемое ощущение зла.

Внимательно посмотрев на лес, из которого они только что вышли, пес залаял, впервые за полчаса.

– Оно все еще следует за нами? – спросил Трэвис.

Собака бросила на Трэвиса печальный взгляд и заскулила.

– Да, – сказал Трэвис. – Я тоже это чувствую. Но что все это значит, малыш? А? Что, черт возьми, это было?!

Ретривер снова затрясся.

И это лишь усилило охватившее Трэвиса чувство страха.

– Залезай! – Трэвис откинул задний борт пикапа. – Я увезу тебя отсюда.

Пес запрыгнул в кузов пикапа.

Трэвис закрыл задний борт и обошел машину. Когда он открыл левую дверь, ему почудилось какое-то движение в ближайших кустах. Но не со стороны леса, а в дальнем конце дороги. Там находилось узкое поле, поросшее сухой, как сено, бурой травой по пояс, колючими мескитовыми деревьями и раскидистыми кустами олеандра – зелеными благодаря глубоко ушедшим в землю корням. Когда Трэвис посмотрел на поле, все вроде было спокойно, но зрение явно не обманывало Трэвиса, и качнувшиеся ветки ему не померещились.

Подгоняемый вновь обострившимся чувством тревоги, Трэвис сел в пикап, положив револьвер возле себя на сиденье. И на максимальной скорости рванул прочь по ухабистой дороге с четвероногим пассажиром в багажном отделении.

Двадцать минут спустя, когда Трэвис остановился на шоссе, ведущем в Сантьяго-Каньон, возвратившись в мир асфальтового покрытия и цивилизации, он по-прежнему чувствовал слабость и внутреннюю дрожь. Однако засевший в нем страх несколько отличался от охватившего его в лесу ужаса. Сердце больше не выбивало барабанную дробь. Холодный пот на лбу и ладонях успел высохнуть. Неприятное покалывание в районе шеи и затылка прошло, хотя, возможно, все это было лишь плодом больного воображения. Трэвиса пугало не какое-то неизвестное существо, а свое странное поведение. Благополучно выбравшись из леса, он сразу забыл охвативший его ужас, а потому собственные действия казались ему иррациональными.

Он потянул за ручник и остановил пикап. Было одиннадцать часов, утренний час пик давно миновал, и разве что случайный автомобиль мог проехать по двухполосному пригородному шоссе. Трэвис с минуту сидел с выключенным двигателем, пытаясь убедить себя, что инстинкты его не обманули.

Трэвис всегда гордился своим непоколебимым самообладанием и трезвым прагматизмом. Уж в чем в чем, а в этих качествах он не сомневался. Он мог сохранять хладнокровие даже посреди бушующего огня. Мог принимать трудные решения под давлением и отвечать за последствия.

И тем не менее он не мог заставить себя поверить, что в лесу его преследовало нечто сверхъестественное. А что, если он не так истолковал поведение собаки и лишь вообразил движение в кустах, чтобы найти предлог перестать упиваться жалостью к себе?

Он вылез из пикапа и подошел к открытому кузову, где стоял ретривер. Ткнувшись в Трэвиса лохматой головой, пес лизнул его в шею и подбородок. Ретривер, который там, в горах, отчаянно лаял и кусался, оказался на редкость дружелюбным животным, но вот только уморительно грязным. Трэвис попытался отстранить от себя пса. Однако тот рвался вперед и в своем стремлении лизнуть Трэвиса в лицо едва не вывалился из кузова. Трэвис рассмеялся и погладил собаку по спутанной шерсти.

Игривость ретривера и его отчаянно виляющий хвост оказали на Трэвиса неожиданное воздействие. Долгое время его разум блуждал в потемках, а в голове бродили мысли о смерти, кульминацией чего и стал сегодняшний поход в горы. Однако нескрываемая радость пса по поводу их счастливого спасения стала лучом света, рассеявшим мрак в душе Трэвиса и напомнившим ему о светлой стороне жизни, о чем он, похоже, давным-давно забыл.

– Так что ж это все-таки было? – продолжил гадать Трэвис.

Ретривер перестал лизать ему лицо и понуро поджал свалявшийся хвост, после чего внимательно посмотрел на Трэвиса, пронзив его взглядом умных карих глаз. В этих глазах было нечто особенное, интригующее. Трэвис будто оказался под действием гипнотических чар, впрочем, так же как и ретривер. Тем временем с юга подул легкий весенний ветерок, а Трэвис все продолжал вглядываться в глаза пса, пытаясь объяснить природу таящейся в них силы и притягательности, но ничего необычного не увидел. Разве что… глаза эти казались более выразительными, чем обычно бывает у собак, более умными и осмысленными. А если учесть, что большинство собак не умеют долго смотреть в одну точку, немигающий взгляд ретривера казался чертовски странным. Секунда сменяла другую, а ретривер по-прежнему не отводил глаз, и Трэвис все больше убеждался в своей правоте. У него по спине снова поползли мурашки, но не от страха, а от осознания того, что происходит нечто сверхъестественное и он стоит на пороге поразительного открытия.

А потом собака потрясла головой, лизнув Трэвису руку, и чары рассеялись.

– Откуда ты взялся, малыш?

Собака наклонила голову влево.

– Кто твой хозяин?

Собака наклонила голову вправо.

– Что мне с тобой делать?

И будто в ответ на вопрос Трэвиса ретривер перепрыгнул через задний борт пикапа, подбежал к двери со стороны водителя и залез в кабину.

Трэвис заглянул внутрь. Пес лежал на пассажирском сиденье, глядя прямо перед собой в ветровое стекло, затем повернулся к Трэвису и тихонько гавкнул, словно приглашая поскорее тронуться в путь.

Сунув револьвер под сиденье, Трэвис сел за руль:

– Не надейся, что я буду о тебе заботиться. Слишком большая ответственность, приятель. Это не входит в мои планы. Прости.

Ретривер бросил на Трэвиса просительный взгляд.

– Похоже, ты проголодался, малыш.

Пес снова тихонько гавкнул.

– Ладно, пожалуй, тут я могу тебе помочь. Думаю, в бардачке найдется арахисовый батончик… и неподалеку есть «Макдоналдс», где можно получить парочку гамбургеров. Но потом… мне придется тебя или отпустить, или отвезти в приют для животных.

И пока Трэвис говорил, собака подняла переднюю лапу и нажала подушечкой на кнопку бардачка. Крышка открылась.

– Какого черта!..

Ретривер наклонился вперед, сунул морду в открытый бардачок и вытащил зубами арахисовый батончик, даже не повредив обертку.

Трэвис растерянно заморгал.

Пес протянул ему батончик, словно предлагая его развернуть.

Не в силах прийти в себя от изумления, Трэвис взял батончик и снял обертку.

Ретривер, облизываясь, внимательно за ним наблюдал.

Разломав батончик, Трэвис раскрошил его на мелкие кусочки. Собака с благодарностью приняла угощение, почти элегантно съев все до крошки.

Трэвис в некотором смятении наблюдал за происходящим, не понимая, как отнестись к увиденному. Было ли это чем-то из ряда вон выходящим или все-таки имело разумное объяснение? Неужели собака действительно его поняла, когда он сказал про батончик в бардачке? Или просто учуяла запах арахиса? Нет, скорее всего, последнее.

И, уже обращаясь к ретриверу, Трэвис спросил:

– Но как ты узнал, что нужно нажать на кнопку, чтобы открыть крышку?

Тот внимательно посмотрел на Трэвиса, слизнул крошки и принял очередную порцию лакомства.

– Хорошо-хорошо, – сказал Трэвис. – Может, тебя обучили этому трюку. Хотя собак обычно учат совсем другому. Поваляться, притвориться мертвым, спеть, чтобы получить ужин, походить на задних лапах, на худой конец… да, вот этому точно учат собак… но уж конечно, не открывать замки и задвижки.

Ретривер с вожделением посмотрел на последний кусочек лакомства, однако Трэвис на секунду отвел руку.

И все же, Господь свидетель, совпадение по времени было совершенно необъяснимым! Ведь буквально через две секунды, как он, Трэвис, упомянул о батончике, пес полез за ним в бардачок.

– Неужели ты понял, что я сказал? – Трэвис чувствовал себя на редкость глупо. Только круглому идиоту могло прийти в голову, что собака обладает языковыми навыками! И все же он повторил вопрос: – Неужели? Неужели ты понял?

Ретривер неохотно оторвал глаза от последнего куска батончика. Их взгляды встретились. И Трэвис в очередной раз почувствовал, что здесь происходит нечто сверхъестественное. Он поежился, но уже без мурашек по спине, и, поколебавшись, спросил:

– Э-э-э… Не возражаешь, если я съем последний кусок?

Пес покосился на два маленьких квадратика батончика в руке Трэвиса и, с сожалением фыркнув, уставился в ветровое стекло.

– Будь я проклят! – воскликнул Трэвис.

Ретривер зевнул.

Тогда Трэвис, стараясь не шевелить рукой, чтобы не привлекать внимания пса к лакомству, сказал:

– Ладно, если хочешь, бери. Или я сейчас это выброшу.

Переместившись на сиденье, ретривер прижался к Трэвису и аккуратно слизнул угощение.

– Будь я вдвойне проклят! – воскликнул Трэвис.

Ретривер встал на все четыре лапы, почти коснувшись головой потолка, и посмотрел в заднее окно.

Затем тихо зарычал.

Трэвис взглянул в зеркало заднего вида, но вроде ничего необычного не заметил. Лишь двухполосная асфальтовая дорога с узкой разделительной линией и заросший репейником горный склон справа от них.

– Думаешь, нам пора ехать дальше? Да?

Собака посмотрела на Трэвиса, покосилась в окно, потом села, вытянув в сторону задние ноги, и снова уставилась в ветровое стекло.

Трэвис завел мотор, включил передачу и, вырулив на шоссе, ведущее в Сантьяго-Каньон, направился на север. После чего, бросив взгляд на своего компаньона, сказал:

– Ты действительно не так прост, как кажется… или у меня просто крыша поехала? А если ты не так прост, как кажешься… то кто же ты такой, черт тебя подери?!

В конце сельской Чапман-авеню Трэвис повернул на запад в сторону «Макдоналдса», о котором говорил.

– Нет, пожалуй, я не могу тебя отпустить или отдать в собачий приют, – сказал он и через минуту добавил: – Если я с тобой расстанусь, то умру от любопытства, гадая, кто ты такой. – Трэвис проехал еще две мили и, свернув на парковку перед «Макдоналдсом», произнес: – Итак, полагаю, теперь ты моя собака.

Ретривер не ответил.