Читать книгу Я умерла в четверг - Дина Кей Ви - Страница 3

– А я одна заметила, что Дима из 10-го «В» стал очень даже ничего такой?

– Какой еще Дима из 10-го «В»?

– Ну, такой высокий рыжий.

– Так он из 9-го «В».

– А я тебе говорю, что из 10-го.

– Да нет же, точно из 9-го! Чего бы он стал тусоваться с Пончиком и Качком, будь он из 10-го?

– Ну, так-то да. Но просто он так взросло выглядит.

– А я что говорила? Я это еще после каникул заметила.

– Что-то я такого не помню.

Блин, эти курицы когда-нибудь заткнутся? И угораздило же меня сесть прямо за этими трещотками. Даже кряканье автобуса не заглушало их «секретные разговорчики». Как сели, так и не затыкаются.

А еще мы уже въезжаем в город, а ни у кого так и не появилось непреодолимого желания избавиться от обеда. Или хотя бы в туалет выйти. Ну хоть что-нибудь. Что же все разом приручили свои вестибулярные аппараты и мочевые пузыри? От волнения мне самой стало дурно. Но только мне никак нельзя становиться гвоздем этой программы, иначе все мои планы пойдут коту под хвост.

Я вжалась в сиденье, втянула шею, сложила руки перед ртом и стала часто-часто в них дышать. Особо-то не помогло. Так, надо просто отвлечься, подумать о чем-нибудь другом. О чем бы таком подумать?

И я подумала о бабушкиных пирожках с морковкой. О тихом гудении старой духовки. Об одуванчиках в банке на подоконнике. О маленьких морщинках, собиравшихся в уголках бабушкиных глаз, когда она улыбалась, и об аккуратном пучке, в который она каждое утро собирала свои белые волосы. Подумать только, а ведь я могу сегодня снова ее увидеть.

От этого стало еще волнительнее, и новый ком тошноты подобрался к горлу. Но тут произошло чудо. Чей-то организм все же не выдержал испытания крякающим автобусом. И кто бы только мог подумать – чей. Миланка!

В другой раз я бы не упустила возможности отпустить пару колких шуточек, пока она пробиралась к выходу, чем, конечно, заработала бы новую порцию отменных люлей. Но сейчас оставим это развлечение, сегодня у меня есть дела важнее.

Милана уже целых три минуты стояла за автобусом, кашляла, кряхтела и издавала звуки преисподней. Судя по предыдущей статистике, это должно произойти через три…два…один.

– Здесь душно и пахнет бензином! Почему мы тоже не можем выйти подышать свежим воздухом?

– Нет, дети! Мы не можем задерживаться. И так почти опаздываем.

– Это же выставка, а не представление. Как мы можем опоздать? К тому же, мы и так стоим.

– Это вынужденная остановка, незапланированная. А если все начнут выходить, то мы задержимся еще дольше.

– Но если мы сейчас не подышим воздухом, то вынужденные остановки продолжатся и дальше.

– Нет!

– А я просто возьму и выйду! Уверена, Вы не имеете права держать нас в этом пропахшем бензином автобусе во время остановки. Кто со мной?

И больше половины автобуса поднялось и двинулось за своим новоявленным лидером, коим была одна из девчонок-трещоток, обсуждавших возмужавшего рыжего из 9-го «В».

Я застегнула куртку, натянула капюшон и двинула вслед за толпой.

Так, и где это мы? Я жила во многих районах этого города, как вы уже поняли, но этого места что-то совсем не помню. С одной стороны возвышаются высоченные дома-свечки с разноцветными балконами и что-то похожее на скейт-парк. А с другой (как раз там, где стоит наш автобус) – огромная, огороженная высоким зеленым профлистом территория. За забором раздаются звуки стройки. Ладно, разберусь, где я, по ходу дела. Сейчас главное скрыться.

Остальные интернатовцы, как и следовало полагать, разбрелись кто куда, как выбежавшие из загона бараны. Кто-то уже уверенно перешел дорогу и направился в ближайший магазин, другие пошли за крайний угол, чтобы покурить, третьи просто болтались из стороны в сторону. Три сопровождающих нас училки, как и ожидалось, были в панике: бегали туда-сюда и орали как истерички.

Идеально.

Я медленно, но верно зашла за автобус, и стала продвигаться вдоль строительного забора. Дошла до угла, завернула за него. А теперь…

Бежать!!!

Кстати, а я упоминала, что бегун из меня никудышный? Уже через полминуты я начала задыхаться, а мою грудную клетку будто стянули в стальные тиски. Да еще эта тошнота. Теперь казалось, что вместе с содержимым своего желудка я определенно низвергну и свои легкие целиком.

Но я бежала. И даже, можно сказать, довольно быстро. А этот дурацкий зеленый забор все никак не кончался. Да они что, им весь город обнесли?

Но нет, вот угол. Заворачиваю за него, и жесточайший ветер чуть не сшибает меня с ног. Впереди открытая местность, пустырь, а за ним начинается еще один район высотных домов-свечек.

Это плохо. Если меня уже спохватились, начали искать, и пошли в эту сторону, то на этом пустыре меня сразу заметят. А быстро пересечь его с моими-то спортивными талантами у меня точно не получится. Но, скорее всего, мое отсутствие заметят только на месте, когда обнаружится, что билетов на выставку больше, чем детей. Надеюсь.

В любом случае стоять и тупить здесь не вариант. Немного отдышавшись и утихомирив свои легкие и желудок, я побежала через пустырь. Ветер бил прямо в лицо. Бежать против него было все равно, что плыть против течения. К тому же я задыхалась еще больше, чем раньше. К концу пустыря мне хотелось уже просто упасть на землю и ползти.

И зачем я только это все затеяла? Я уже начинала скучать по своей чердачной «опочвальне».

Ну уж нет, Анна! Соберись, тряпка!

За домами было гораздо теплее, ветра не было. Я перешла на шаг и постепенно привела дыхание в норму. Хотела даже поделать эти дурацкие упражнения по восстановлению дыхания, как на физкультуре после бега, но подумала, что это только привлечет лишнее внимание жителей окрестных домов.

Но что я, собственно говоря, делаю? Я проходила один двор за другим, и все они казались жутко одинаковыми. Я понятия не имела, в каком районе города нахожусь, и сколько ни шла, яснее не становилось. Я успокаивала себя тем, что не так уж долго я еще иду, и наверняка когда-нибудь да увижу что-нибудь знакомое. Я ведь жила почти во всех частях этого города, так что рано или поздно набреду на знакомый район, двор, парк или…

Быть того не может! Школа! Я набрела на школу. Нет, это, конечно, вполне естественно, что в каждом районе есть школа. Но это была МОЯ школа! Та, в которую я ходила, когда мы жили с бабушкой.

Но как такое возможно? Вокруг все было абсолютно другим. Будто мою школу выдернули и перенесли в другое место. Разве может целый район измениться до неузнаваемости всего за несколько лет?

Я зашла во двор и подошла ко входу, чтобы убедиться.

«Муниципальное общеобразовательное учреждение Средняя общеобразовательная школа № 2041» – упрямо гласила табличка. Это она!

Я стояла на крыльце своей любимой школы и ошарашено хлопала глазами, озираясь вокруг. Смотрела на незнакомые дома, магазины, дороги. Было ли вообще все это? Может, я просто больная? И не было никакой бабушки, я не училась в этой школе и не жила в этом районе? Может, это все просто плод моего больного воображения?

От этих мыслей меня отвлек звонок внутри школы. Перемена. Ой, нет! Сейчас наружу повалят толпы учеников и сшибут меня с ног!

Я отошла от входа и пошла вдоль стены школы. Постойте-ка. Вот там дырка в заборе, и она ведет прямо в соседний парк. Да! И парк все еще на месте. По этой тропинке я и ходила домой. Я не сумасшедшая! От радости я чуть снова не сорвалась на бег. Но вовремя остановила себя.

Надо же, а дырка-то побольше раньше казалась. Да нет, все в порядке. Это просто я была меньше. С уверенностью шагая по знакомым дорогам, я набрела на еще одну знакомую брешь в ограждении. Как хорошо, что в нашем мире осталась хоть какая-то стабильность. Это сарказм, конечно.

Брешь выводила на дорогу, сразу за которой начинался «барачный поселок», как называла его мама, и в котором, собственно говоря, мы и жили с бабушкой.

Вот я и вышла на дорогу.

О нет! Черт!

За дорогой уже не было никакого «барачного поселка», только еще одно скопление тех же самых треклятых свечек.

Они всё снесли!

Бабушку наверняка переселили в один из этих громадин-домов. Они всегда так делали, когда сносили бараки. Всем хорошо. Жильцы вместо своих халуп получают новехонькие, чистенькие благоустроенные квартиры на том же месте, а застройщики – место для строительства. Да, всем хорошо. Кроме меня.

Мне снова захотелось упасть на землю. Только не этот раз не чтобы ползти, а чтобы биться в истерике.

Как мне ее теперь найти?

Но какая-то странная инерция все же заставляла меня двигаться вперед. Я просто тупо шла. Шла, шла, шла. Перешла дорогу, первую линию новостроек, будь они неладны, вторую линию… И тут. О, чудо! Я даже глаза потерла руками, как делают в фильмах, чтобы убедиться в подлинности увиденного.

Но как такое возможно? Да, кажется, я уже повторяюсь. Но это же просто фантастика!

За второй линией новостроек притаились остатки бараков. Их было немного, всего-то линия из трех домов. Но самый главный – бабушкин барак – был на месте. Здесь! Целый и невредимый! Невероятно!

Для меня это зрелище было подобно пряничному домику в лесу. Но я, конечно, вовсе не о том, что бабушка – злая ведьма, собиравшаяся сожрать меня. Ну, в общем, вы поняли меня. А если нет, то просто забейте.

Форточка в окне бабушкиной кухни была открыта. Значит, она дома и, скорее всего, что-то готовит.

Я буквально вприпрыжку понеслась вперед, но уже на третьем пружинном шаге резко остановилась. Дверь в подъезд открылась, и из нее показалась бабушка. От неожиданности я спряталась за ближайшее дерево. Глупо, да? Но еще глупее то, что у меня началась икота.

И вот я опустилась на землю, вздрагивая от икоты, и стала следить за бабушкой из-за широкого дерева и кустами под ним.

А она почти не изменилась: тот же аккуратный пучок из волос, прихрамывающая походка… Разве что морщинок в уголках глаз стало еще больше. Но они ей шли, создавали впечатление, будто она постоянно улыбается. Хотя она и так много улыбалась.

Странно. А почему это она вышла из дома и не закрыла форточку? Не похоже на нее. Если только она вышла ненадолго. «Только выглянуть», как она это называла. Раньше она часто так выглядывала, чтобы…

– Валерия! – нараспев позвала бабушка.

Валерия? Какая еще Валерия?

– Лерочка, пора домой, милая. Ветер сегодня злой.

Помню это ее выражение. Сколько раз и мне приходилось заходить домой раньше из-за «злого» ветра.

С детской площадки побежала девочка лет пяти в розовой курточке. Этакий ангелочек с белокурыми кудрями, раскрасневшимися щечками и голубыми, как небо, глазами.

– Бегу, бабуленька! – прокричал сквозь злой ветер ангелочек.

Вот же я дура!

Девочка, запыхавшись, прибежала к бабушке, а та взяла ее за ручку и повела домой.

Я уж и забыла, что у бабушки была своя семья. Дочь и маленькая внучка. Они жили, кажется, где-то в Канаде и приезжали нечасто. За все время, что мы с мамой здесь жили, они ни разу не появились. Так что мне казалось, их как будто и не было вовсе. Казалось. Вот же черт! Теперь я явственно осознала, почему мать запрещала мне называть эту женщину бабушкой, и что значило, что до добра меня это не доведет.

Глупая малолетняя идиотка! Что я вообще себе придумала? Что бабушка… Вот же, опять! Хотя теперь-то что?

В глазах защипало. Даже не буду сочинять, что это от ветра.

Думала, что бабушка, которая вовсе мне и не бабушка, увидев меня, сразу заключит в свои объятья? И мы вот так долго будем стоять с ней и плакать, и говорить, как скучали друг по другу? А потом она испечет пирожки с морковкой, и мы будем жить-поживать да добра наживать? Вот же бред! Да как мне вообще такое в голову залезло? На кой ей сдался дерганный асоциальный подросток с кучей проблем и поломанной психикой, когда у нее есть этот маленький курчавый ангел? Ангел, который ко всему еще и ее настоящая внучка, а не просто дочь пропащей женщины, которую она когда-то приютила у себя за маленькую плату.

Хлюпнув носом и утерев глаза, я выпрямилась и отвернулась от своего «пряничного домика» и уставилась себе под ноги. Там вытянулась моя собственная тень. Солнце уже клонилось к закату, и от того она была несуразно длинной. Я скользнула взглядом по длинным ногам-вытянутым конусам, туловищу-прямоугольнику и несоразмерно маленькой голове моей тени. Прямо там, где должны быть глаза, лежали два камушка.

«Такие дела», – сказала я, глядя в глаза-камушки, еще раз хлюпнув носом.

Я подняла ногу, что, конечно, незамедлительно повторила моя тень своими нелепыми конусами. И я хохотнула.

«Да, только ты и знаешь, как меня подбодрить».

Ветер мел землю и поставил один камешек на ребро. Получилось будто тень подмигнула мне.

«Да-да, подруга», – подмигнула я в ответ.

Да, я разговариваю со своей тенью. И это не в первый раз.

Слушайте, я понимаю, как все это выглядит. И хотя бы поэтому вы должны поверить в то, что я не сумасшедшая. Вот скажите мне, разве настоящие психи отдают себе отчет в том, как выглядят со стороны все эти их безумные выходки? Да нет же! А я вот понимаю. Это у меня как бы игра такая.

Хотя, надо признаться, это довольно-таки затянувшаяся игра. В первый раз я начала разговаривать с Таней… Ох да, я ведь еще и имя ей дала, своей-то собственной тени.

Таня. Ну, понимаете, как бы игра слов: я же Аня, а она моя тень. Тень Ани – Таня. Как-то так, незамысловато. В свое оправдание могу сказать, что я придумала это, когда мне было всего лет пять-шесть. Ну а что? В фильмах почти у каждого ребенка есть вымышленный друг, а то и не один. И больше того, эти дети даже верят, что их вымышленные друзья – настоящие, все эти их кролики Бобы или кто там еще. И ничего, никто не говорит про этих детей, что они психи. В этих фильмах заботливые родители даже подыгрывают своим детям.

А я вот даже в пять лет понимала, что моя Таня на самом деле ненастоящая. Просто мне было очень одиноко, понимаете? Это ведь почти то же самое, что писать в этом дневнике: излагать свои мысли неодушевленному предмету. Только с Таней я, когда была поменьше, еще и играла в догонялки там всякие, дразнилки и прочее.

А знаете что? Можете думать, что хотите – мне вот плевать! В самом-то деле, вы ведь и сами не реальнее моей Татьяны. Перед кем я оправдываюсь? Можно подумать, кому-то я сдалась, читать мою писанину.

Я купила мороженое. На это ушли почти все мои сбережения, но мы с Татьяной решили: «Гулять, так гулять!».

А знаете, в чем еще плюс моей ненастоящей Тани? Ей не надо покупать мороженое: оно появляется у нее автоматически, как только появляется у меня. И вообще, у нее автоматически есть всё то, что есть у меня, и даже больше. Вот я могу сложить руки так, что у нее появится корона, в то время как я просто останусь девочкой с неуклюже растопыренными пальцами, приложенными к голове. Вот они, плюсы теневой жизни.

Эх, даже завидно стало. Да шучу я. Шучу, конечно. А то вы так и норовите меня в психи записать раньше времени. А у меня может быть еще куча планов на жизнь. Это тоже, кстати, шутка. Только не очень смешная. Нет у меня никаких планов на жизнь. Я даже не знаю, куда мне идти.

Просто по инерции пошла в парк, тот самый, что привел меня к баракам.

Общаться с Татьяной, когда она волочилась по земле, было не очень-то тактично, и я воспользовалась одной давней уловкой. Парк граничил с территорией какого-то предприятия, и поэтому с одной стороны был огражден глухой кирпичной стеной. Я пошла вдоль нее. Солнце падало так, что Таня плыла как раз по этой стене, а не волочилась по земле. Вот так мы с ней и шли. Ели мороженое и рассуждали о погоде, о том, как изменился этот район и еще много о чем. Точнее, я рассуждала, а Таня была моим безропотным слушателем, пока…

– Опа-на!

Он вырос буквально из ниоткуда. И в этот же самый момент солнце зашло за облако, а Таня поблекла и растворилась.

– Принцесса, а ты тут какими судьбами? – Вован сутуло высился надо мной, «философски» пожевывая спичку, торчащую у него изо рта. Пары перегара мгновенно окутали меня.

Вообще-то он не был таким уж страшным человеком. А если сравнить его со всеми другими мамиными сожителями, то вообще, можно сказать, душка. В общем, я не испугалась того, что он вот так навис надо мной в безлюдном углу парка. Просто. Что я должна была ответить на его вопрос? И о чем мне вообще с ним говорить?

Короче, я дала деру. Ну а что? Танька сбежала, а мне нельзя, что ли?

– Подожди! Эй, принцесса, не так быстро.

Как я и ожидала, он начал задыхаться с первых же шагов. Но зачем он, вообще, за мной погнался? И я не учла, что он наполовину выше меня, и ноги у него, соответственно, длиннее. И вот, уже через несколько метров меня схватила ручища Вована. Причем схватила гораздо сильнее, чем требовалось для того, чтобы остановить меня.

– Ай, больно! Отпусти! – громко возмутилась я.

– Не, пташка. Ты, кажется, не поняла, как удачно, что я тебя встретил.

– Да что тебе от меня надо?

– Твоя маман, знаешь ли, задолжала мне.

– Да когда это было-то? Тем более, я сама понятия не имею, где она. Отпусти!

– Неа, имеешь – не имеешь, отпускать я тебя точно не собираюсь!

И тут в глазах Вована я увидела то, чего раньше никогда не замечала. Вот тебе и веселый дяденька! Волна паники обдала меня жаром и вернула в горло ком тошноты.

– Я буду кричать, – сказала я.

«Ну что за идиотизм?» – всегда думала я, когда так говорили герои фильмов. Зачем предупреждать? Просто бери и кричи.

Но сейчас я поняла. Смысла в этом и правда никакого нет, это просто страх. Безумный, сбивающий с толку. Он не дает тебе нормально мыслить и заставляет делать всякие глупости, типа, как предупреждать злоумышленника, что ты собираешься звать на помощь.

– Только попробуй! – рыкнул, в ответ на мою дурацкую угрозу, Вован. И подкрепил свои слова смачной пощечиной.

Ай! Вот же больно! Даже Милана своими мясистыми кулачищами наносила удары легче.

Вован больно сжал мое запястье и потащил вперед. А я безропотно поплелась.

Стоп! Но это ведь еще один глупый поступок, диктуемый страхом. Ну и что с того, что он пригрозил мне пощечиной? Рот-то мне никто не заткнул. Что он мне сделает? Не убьет же, в самом деле?

– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! – закричала я что есть мочи

И снова глупость. Ну что за «А»? Это что призыв о помощи?

– Помогите! Помогите! Помоги-и-и-и-ите! – Вот это – то ли дело!

– Ты что, свихнулась, малолетка? – зашипел Вован, зажимая мне рот своей грязной рукой. – Да я тебя прямо здесь…

– Прямо здесь и отпустишь, – вмешался прохладный решительный голос.

А следом внушительная фигура показалась из ближайших кустов.

– Чего тебе, паренек? Иди, куда шел. Мы тут с дочкой просто кой-чего не поделили. Сами разберемся.

Обладателем этой внушительной фигуры оказался молодой парень. Спортзал за парком – вспомнила я.

Парень посмотрел в мои осоловевшие от страха глаза и без лишних разговоров ударил Вована ногой в живот. Да так, что Вован повалился на землю и закашлялся.

– У-у-у! Да ты у меня… – закричал Вован. Что смотрелось весьма комично, так как он все еще валялся на земле, держась за живот и не в силах подняться.

– Мой тебе совет, ДЯДЯ, – саркастично подчеркнул парень, – ты тут лучше полежи, отдохни, а пока отведу твою дочурку домой.

– У-у-у! – еще раз прорычал Вован, но тем и закончил.

А парень взял меня за руку и подтолкнул вперед.

Мы шли молча.

Вообще, это было весьма странно. Случайный парень спас меня из лап бывшего моей мамы. И вот теперь мы шли вперед, не обронив ни слова. Причем, как он подтолкнул меня, так я и шла впереди, а он будто страховал меня сзади.

Я аккуратно оглянулась, будто посмотреть: не пошел ли за нами Вован, а сама успевала разглядывать парня. Хотя Вован, конечно, меня тоже беспокоил. Но он не стал преследовать нас, и панический страх меня уже отпустил.

А парень был внушительным защитником: сильный, накачанный. Симпатичный. Но он был гораздо старше меня, лет на пять-семь.

Да, знаю. Многие мои сверстницы уже вовсю встречаются с такими парнями, и даже девчонки младше меня. Но мне это всегда казалось каким-то противоестественным, что ли. Я, вообще, еще слабо себе представляла, чтобы я встречалась хоть с кем-нибудь, даже со сверстником, и уж тем более с таким дяденькой.

Стоп! А что, вообще, происходит? Мы все-то идем и молчим, а я какого-то черта ударилась в размышления о взаимоотношении полов. Куда он меня ведет? Ой, а так можно сказать? Ведь технически-то я иду впереди. Но все же может он… Ком паники снова стал пробираться по пищеводу наверх.

– Стой! – вдруг скомандовал парень.

А может, мне лучше побежать? Хотя я и от Вована-то не смогла удрать. А от этого и пытаться глупо.

Я остановилась и медленно повернулась.

– Я чёт затупил. Увел тебя и все. Может, надо было полицию вызвать? Он же…

Фух! Отлегло. Маньяки же не предлагают полицию вызвать?

– Да нет, это лишнее. Спасибо, что отбил.

– Да как же лишнее? Он же не твой отец? Правда?

Ну нет, конечно. Мой-то космонавт! Но вслух я сказала просто:

– Нет, конечно нет. Но я его знаю, как бы. И я не совсем уверена в том, что он на самом деле собирался сделать. Страшно, конечно. Но я даже не представляю, что бы мы сказали полиции, если бы вызвали. Так что спасибо. И того, что Вы сделали для меня больше чем достаточно.

Ну же, парень. Давай чеши уже на свою тренировку.

– Ладно. Но все равно, не могу же я тебя вот так оставить? Давай, хоть до дома провожу?

– Да нет, не надо. Вы же, наверное, куда-то торопитесь.

– Да успеется. Пойдем. Мне так самому спокойнее будет. Только ты не подумай там ничего. Мне правда так спокойнее, и тебе тоже. А так я ничего такого не имею. Ты ж для меня маленькая.

Ну уж спасибо! А ты для меня дяденька! Но я ж этого вслух не говорю. Что, блин, подумал, что помог малолетке отделаться от алкаша и всё: ты теперь ее герой ни веки вечные? Хотя ладно. Чего это я тут разошлась? Другой бы, вообще, мимо прошел. И неизвестно, что бы сейчас со мной происходило. Б-р-р.

– Ну, и? – спросил парень.

– И?

Упс! И что вот теперь? Спросить: «Где тут у вас бомжи обитают?». Не, это вернее было у Вована спросить. Хотя проскользнула у меня, конечно, мыслишка, назвать дом бабушки. Только что бы из этого вышло? Довел бы он меня до него. А вдруг бы там бабушка опять зачем-нибудь выглянула и увидела меня? Нет, так не пойдет.

Поэтому я не сообразила ничего лучше, как указать рукой в рандомном направлении.

– Вот в том доме я живу.

– В сто седьмом, что ли?

– Ага, в нем.

– Ну, пошли.

Ну, пошли. А у подъезда уж от тебя как-нибудь отделаюсь.

Ага, как же. Не тут-то было.

– Спасибо! Дальше я уж сама, – уверенно сказала я, поднимаясь по ступенькам первого попавшегося подъезда. – Спасибо Вам за всё!

– Не, ты давай в подъезд заходи. Я пока не увижу, что ты в безопасности, не успокоюсь. А лучше давай еще до лифта провожу, – сказал парень, поднимаясь на крыльцо вслед за мной.

Да, блин, ты серьезно? Тебя там гантели не заждались уже?

– Ой, а я растяпа, ключи сегодня дома забыла. – Я демонстративно похлопала по карманам. – А мама у меня как раз в такое время обычно на кухне хлопочет и ничего не слышит. Я пока в домофон дозвонюсь, куча времени пройдет. Вы идите. И так столько со мной провозились.

– Ничего, от пары минут не умру. А вдруг этот мужик где-нибудь тут еще ошивается? Зря все-таки полицию не позвали.

– Да ладно.

– Давай звони в домофон. Что стоишь-то?

Я скользнула взглядом по табличке на двери, указывающей номера квартир в этом подъезде, и набрала номер 76. Звуковой сигнал. Еще один.

И что дальше прикажете делать?

У меня ладони вспотели.

– Ну во-о-о-от, – протянула я.

– Ага, ждемс, – ответил парень, оглядываясь по сторонам.

Не уйдет ведь. А сигнал все шел и шел. А мне снова безумно хотелось дать деру.

– Кто? – спросил женский голос из домофона.

Ну ладно, Анна, соберись! Может, еще не все потеряно.

– Я, – невозмутимо ответила я.

– Кто «я»? – удивился женский голос.

А нет: потеряно абсолютно-таки всё!

Брови парня поползли на глаза. Я резко нажала кнопку сброса. И его брови взметнулись вверх.

– Это еще что…

– Так, ладно. Слушай, я здесь не живу. Даже не знаю, кто живет в этой квартире.

– Но ты… Но зачем? А где ты тогда живешь? И…зачем?

– Я живу в школе-интернате Святого Владимира. Ну, тот, который за городом. Может, слышал? Тот, в котором не сироты живут, а те, на кого предки просто забили. Вот и на меня моя мать забила, и я понятия не имею, где она находится. А там, знаешь, не очень-то сладко живется. И поэтому сегодня, когда автобус вез нас на выставку и остановился, чтобы мы подышали свежим воздухом, я взяла и сбежала.

– Но… – Парень просто завис. Весь спектр чувств от раздражения за то, что его водили за нос, до сочувствия прошелся по его лицу. – И что… – растерянно начал он.

– Даже не думай. Я – не твоя проблема. Ты и так, можно сказать, спас мне жизнь. Так что просто отведи меня в ближайший полицейский участок. Они там позвонят, и кто-нибудь из интерната приедет за мной.

– Уверена? – все еще в смятении спросил парень.

– Ну а что здесь еще поделаешь?

Правда, что тут еще оставалось делать? Быть может, теперь они запрут меня на чердаке навечно, и мне больше никогда не придется видеть Миланкину рожу.