Читать книгу Человек, Соблазнивший Джоконду - Dionigi Cristian Lentini - Страница 12

VI

Осада Отранто

Ахмед-паша и антитурецкий альянс

Как и было условлено, через несколько дней, когда наконец были улажены последние детали, неутомимый уполномоченный Папского Престола выехал в Неаполь.

Сопровождал его в этой секретной миссии храбрый Пьетро, который к тому времени уже успел оправиться и восстановить силы и так и горел желанием увидеть город Партенопы, о котором ещё в детстве слышал много рассказов от своего отца.

Что же касается Тристана, то для него поездка к подножию Везувия была вовсе не в новинку, и, уступив настойчивым просьбам своего конюшего, чтобы скоротать путь, он принялся рассказывать о событиях почти трёхлетней давности.

«Я тогда был взволнован и полон любопытства не меньше, чем ты сегодня. Подумай только: до того момента я видел Неаполь лишь на старинной карте, начертанной монахами бенедиктинцами. Однажды мой покойный дед разыскал её среди ветхих бумаг, чтобы показать мне, где находился двор, при котором служила моя мать в юности. Приехав в Неаполь, я направился в бесподобную по своей красоте королевскую капеллу, чтобы встретиться там с отцом Роберто, моим учителем и духовным наставником, известным как Фра Роберто Караччоло да Лечче. Вместе мы поспешили к королю Фердинанду Арагонскому, чтобы предупредить его о нависшей над восточным побережьем угрозе вторжения турков.

Дело в том, что незадолго до этого Великий Магистр рыцарского ордена Госпитальеров в своём письме, пронизанном нескрываемой тревогой, предупредил папу о попытках Венецианской республики подтолкнуть султана Османской империи направить военную экспедицию на Италийский полуостров против Неаполитанского королевства. Эта новость, разумеется, стала серьёзным предлогом для неописуемого беспокойства не только в стане арагонцев, но и во всём христианском мире.

Тем не менее, Ферранте (именно так подданные окрестили своего короля Фердинанда), не только остался глух к предостережениям относительно турецкой угрозы. Более того, в скором времени, совершенно легкомысленно отдал приказ о переброске двухсот пехотинцев из Отранто на север, чтобы задействовать их против Флоренции.

Таким образом, флот великого визиря Гедика Ахмед-паши, после неудавшейся попытки вырвать из-под контроля рыцарей Святого Иоанна остров Роди, совершенно беспрепятственно высадился на побережье близ города Бри́ндизи с намерением двинуться на Отранто. Не раздумывая, Ахмед-паша направил своего доверенного в белокаменный город, чтобы заверить его жителей в том, что в обмен на безоговорочную капитуляцию им будет сохранена жизнь. Однако обитатели Отранто не только отвергли выставленные условия, но и опрометчиво убили турецкого посланца, приведя таким образом в ярость свирепого Ахмед-пашу.

Летом турки, подобно жаждущим крови хищникам, ворвались в город и в считаные минуты истребили всех тех, кто каким-либо образом попытался им воспротивиться.

Кафедральный собор стал последним прибежищем для охваченных ужасом женщин, детей, стариков, увечных и простых мирных жителей, последним бастионом, в котором они укрылись в тот момент, когда все твердыни уже пали перед натиском врага. Мужчины укрепляли двери храма, женщины, прижав к груди своих малышей и выстроившись в вереницу вдоль Древа жизни в ожидании собственной участи, молили священников о предсмертном причастии… и, подобно первым христианам, обращались к Господу в скорбных песнопених, предвкушая близость мученической смерти. Турецкая конница вышибла входную дверь собора, и стая демонов вломилась в храм, бешено набросившись на толпу не разбирая где млад, где стар. Напрасно архиепископ взывал к иноверцам, требуя от них остановиться: его голос утонул в чудовищном гвалте, и вместе со своими собратьями прелат был обезглавлен, став одной из многочисленных жертв этой зверской расправы. В плену слепой остервенелой ярости захватчики не пожалели ни женщин, ни детей. Знатные дамы были ограблены и варварски раздеты, над самыми молодыми изуверы неоднократно надругались в присутствии их отцов и мужей... Прежде чем убить их, у несчастных женщин растоптали честь и достоинство, погубили их душу. Вырвавшись из храма, волна лютого насилия захлестнула весь город. Казалось поначалу, что 800 человек сумели спастись, спрятавшись на одном из прилежащих холмов, однако вскоре настигнутые янычарами османского султана все они полегли под ударами турецких ятаганов. Почти всё мирное население было беспощадно уничтожено: к концу дня от пяти тысяч горожан в живых осталось лишь несколько десятков душ, уцелевших в обмен на принятие Ислама и уплату внушительной суммы в триста золотых дукатов.

Лишь когда леденящие душу новости об этих событиях донеслись до королевского двора, Ферранте осознал, что допустил роковую ошибку, недооценив серьёзность угрозы, и решил доверить своему сыну Альфонсу отвоевать у захватчиков отторгнутые земли.

С отеческой заботливостью монарх Святого Престола разослал во все итальянские княжества послания с призывом оставить в стороне междоусобные раздоры и объединить усилия против общего врага в лице Османской империи, посулив полную индульгенцию каждому, кто вступил бы в христианскую коалицию. Учитывая драматизм и критичность сложившейся ситуации, Римская курия выделила 100000 дукатов на создание флота из 25 галер и снаряжение 4000 пехотинцев.

Помимо неаполитанского короля, на призыв Сикста IV отозвались венгерский монарх, герцоги Милана и Феррары, а также правители Генуэзской и Флорентийской республик. Как и следовало ожидать, никакой поддержки не поступило из Венеции, которая лишь годом раньше подписала мирный договор с турками и не могла позволить себе вновь закрыть торговые пути сообщения с восточными странами.

Несмотря на запоздалый, но довольно масштабный ответ христианской коалиции, османы не только смогли удержать контроль над Отранто с прилежащими к нему землями, частью области Бари и Базиликаты, но были готовы двинуть войска на север, в сторону Капитанаты, и на запад, в направлении Неаполя.

Лишь благодаря деятельности наших секретных агентов удалось перехватить в Анатолии депешу Мехмеда II. Содержание документа было надлежащим образом видоизменено, и, будучи вновь запечатанным как ни в чём не бывало, письмо было доставлено нашим лазутчиком Ахмед-паше. Турецкий полководец попался на удочку и, погрузившись на корабли вместе с 2/3 своего войска, покинул Отранто и направился во Влёру. В открытом море он попал в окружение, подготовленное флотилией христианской коалиции, и, наконец-таки, после долгих месяцев военных успехов и побед, потерпел столь сокрушительное поражение, что был вынужден спасаться бегством на маленьком судне, взяв курс на Албанию.

Весть о победе в морском сражении, а главное о позорном побеге командующего армией оттоманов, подняла дух неаполитанцев и их союзников… Герцог Альфонс сумел набрать довольно большое наёмное войско, которое должны были поддержать и другие католические княжества, поверившие, наконец, в осуществимость плана отвоевать у захватчиков Отранто и Апулию. Испания направила для этого 20 кораблей, из Венгрии прибыло 500 отборных солдат.

Началась одна из самых грандиозных в истории морских блокад: осада Отранто.»

Тем временем кони наших героев заметно подустали: нужно было напоить их и дать им отдохнуть. Тристан поглядел по сторонам и прервал своё эпическое повествование.

Как всегда, заворожённый историей Пьетро, казалось, онемел, подобно подростку, которому в первый раз случается услышать поэмы Гомера или Вергилия.

«А дальше? Что случилось потом? Как закончилась эта история, мой господин?»

«Ну что же, развязка этой истории — событие совсем недавнего прошлого: после смерти Мехмеда II новый султан по сути запретил Ахмед-паше возвращаться в Италию. В конце прошлогоднего лета, обессилившие от голода и жажды и измученные чумой османы объявили капитуляцию, и арагонцы в итоге взяли контроль над городом. Ходят слухи, что злосчастный турецкий полководец был брошен в темницу, где находится и по сей день, кто-то даже утверждает, что он был казнён самими турками в Эдирне. “O quam cito transit gloria mundi¹⁵”», — заключил Тристан.

«Что Вы сказали, Ваше Превосходительство?»

«Ничего, Пьетро, ничего. Давай-ка теперь поторопимся. Нас ожидает пышное лоно сирены Партенопы … »

И, подстегнув своего скакуна, заставил его ускорить шаг, увлекая за собой совершенно сбитого с толку Пьетро.