Читать книгу Расплата - Дитмар Шмельцфойер - Страница 2

Проснувшись, Анциферов первым делом схватился по старой привычке за пояс. Cергей Николаевич несколько лет работал в контрольно-таможенном отделе на Дальнем Востоке и был обязан носить оружие даже во внеслужебное время. С тех пор прошло много лет, но привычка хвататься за то место на поясе, где раньше была кобура, осталась. Оля все еще укоризненно стояла над ним.

‒ Сережа, ты меня вчера просил на всякий случай разбудить тебя, сказал, что у тебя завтра очень важная встреча, и опаздывать нельзя.

‒ Как? А почему я об этом ничего не знаю?

Он поднял удивленные серые глаза на жену. В какой-то момент Оля стала сомневаться, не ошиблась ли она ненароком, перепутав день недели. Подождав, пока Ольга окончательно начнет сомневаться, и увидев по выражению ее лица, что она совершенно не понимает, что происходит, Анциферов быстро поднялся и обнял жену.

‒ Нет, котик, ты все правильно сделала. Я просто хотел тебя разыграть.

Оля скривила гримасу, но на самом деле вовсе не обиделась, так как привыкла к частным подколам Сергея, начавшимся в момент их знакомства. Анциферов, тогда студент юридической академии, остановил на улице девушку «для проверки документов». Убедившись, что «документы в порядке», Сергей пригласил ее на свидание.

Наскоро позавтракав и приняв душ, Анциферов чмокнул на прощание жену и побежал вниз. Там его уже ждал водитель на служебном «Ауди». Сам Сергей ездил до сих пор на старенькой девятке, в связи с чем стал персонажем нарицательно-комическим для всех сотрудников прокуратуры Уральского Региона. «Не только взяток не берет, так еще на старой машине ездит, энтузиаст, блин…» При этом он считался одним из лучших работников прокуратуры по всей России и лучшим работником прокуратуры по Уральскому Региону. В самом Челябинске фотография Анциферова висела на доске почета еще в «лихих девяностых».

Сегодня у Сергея действительно была важная встреча. К ним в регион приехал генеральный прокурор Попустинов и в числе прочих встреч собирался обсудить лично с Анциферовым ситуацию с уголовным делом против олигарха Хлопонина. Встреча была назначена на 12:00, а до этого Анциферов должен был обговорить со своим начальником Владленом Вадимовичем Пёстреньким, главным прокурором Уральского федерального округа, ход встречи с Попустиновым.

Когда Анциферов вошел в кабинет, Пёстренький сидел и рассматривал фигурку милиционера, сделанную в виде нэцке. Фигурка была очень дорогая, и информацию о ней нельзя было найти на сайте госзакупок, при том что вещица стоила никак не меньше трех миллионов рублей. Нэцке из слоновой кости, инкрустированное рубинами на милицейском жезле и топазами на милицейской фуражке, имело немало нужных опций, как, например, встроенную двухмегапиксельную вебкамеру и диктофон повышенной чувствительности, а также usb-port, сделанный снизу в ступнях милиционера. Игрушка, помимо того, что радовала глаз и самолюбие Пёстренького, принесла ему немало практической пользы при сборе компромата и выбивании показаний, происходившими иногда под видом задушевных бесед. Пёстренький не любил насилие и применял его только в крайних случаях. Кивнув Сергею вместо приветствия, он сразу перешел к делу.

‒ Ну что, Сергей, как дела? Что тебе удалось найти по Хлопонину?

‒ Знаешь, Владлен, пока, к сожалению, немного: два интервью в газете, одно центральному телевиденью и два региональному, а также документ о незаконной приватизации уфимского химического комбината еще тогда, в 90-х.

‒ Что ж, действительно немного. Плохо работают твои московские орлы из ФСБ. Хлопонин, такая, можно сказать, знаковая в нашем регионе фигура ‒ и ничего темного в его биографии не нашли. Ай-ай-ай. Ну, ничего, документ о незаконной приватизации ‒ это уже что-то. А там, глядишь, и ниточка потянется, и мы с тобой такого накопаем, Серега… Только имей в виду: Попустинову сегодня на встрече в ресторане о своих скромных успехах ничего не говори, он этого не любит. Скажи просто, есть у нас на заметке кое-что, сейчас работаем в этом направлении, и всё, молчок да улыбочка. Ясно, Сережа ? И никаких там излишних подробностей.

‒ Ясно, Владлен Вадимович.

‒ Что это ты, брат, вдруг на вы стал со мной разговаривать? Уж не случилось ли чего?

‒ Да нет, Владлен, ты просто старший по званию и даешь мне указания, а я рапортую, что все понял, ‒ улыбнулся Анциферов.

‒ Ну что ж, давай по маленькой накатим и поедем. Могу тебе предложить хороший итальянский аперитив, по сравнению с которым любая Граппа или Самбука покажется просто мочой.

‒ Не откажусь, ‒ ухмыльнувшись, ответил Сергей, знавший давнюю страсть начальника к изысканнoму алкоголю.

Выпив, они спустились вниз к внедорожнику Митцубиси Паджеро, на котором ездил Пёстренький. Несмотря на страсть к дорогим вещам, к выбору служебной машины он подошел по-деловому и по родной Челябинской области и по региону предпочитал перемещаться на внедорожнике. Как любил повторять Пёстренький в приватных разговорах, «зачем мне наше говнище на Мерседесе месить или вязнуть в нем на бэхе. Нет уж, это для Сан-Марино или Баден-Бадена или, на худой конец, для Кутузовского проспекта в Москве, а тут, в нашей грязи, мне и внедорожника Митцубиси хватит». Пёстренький редко садился пьяным за руль, но рюмка итальянского аперитива ‒ это все равно что настойка прополиса для больного ангиной. В таких количествах разве что боль пройдет, но сознание настоящего чекиста вряд ли затуманится.

Время шло к одиннадцати утра, и дорога была полупустой, но на всякий случай включили мигалку, чтобы вся челядь знала, что безопасней для своей задницы жаться к бордюру, а то и вовсе остановиться. Пёстренький, как и губернатор, ездил по городу в среднем со скоростью около 150, добавляя в шутку: «Быстрее, знаете, дороги не позволяют».

К одиннадцати часам они подъехали к ресторану Главпивтрест, единственному приличному месту, оформленному в стиле советской эпохи 70-80-x годов, в котором было не стыдно принять генпрокурора. Естественно, что заведение закрыли для посторонних еще с утра. Вымуштрованный персонал, привыкший и не к таким гостям, лишних вопросов не задавал, зато четко угадывал малейшие желания ВИП клиентов по едва вспыхнувшим искоркам в их глазах. Кого только не перевидало это место! Работники Политбюро ЦК бывали здесь в свое время не реже, чем работяги в столовой завода имени Хруничева.

У входа посетителей встретил бывший замдиректора ресторана, ныне гордо именуемый арт-директором Главпивтреста, и проводил в зал. За две минуты, пока они поднимались в зал, он успел обсудить с Пёстреньким некоторые детали меню и культурную программу. Вернее, все уже было заранее известно, но на всякий случай еще раз проговаривалось, дабы избежать неприятных сюрпризов в виде недовольства высокого гостя. Уже входя в зал, Пёстренький легонько дотронулся до плеча Анциферова и сказал ему совсем по-отечески: «Сережа, я на тебя очень надеюсь».

‒ Я все понимаю, Владлен, не волнуйся, все будет, как мы запланировали, ‒ сказал Анциферов, понимая, что при свидетелях лишнего болтать не стоит.

Когда они вошли в зал, Попустинов уже сидел там вместе с двумя своими помощниками. Охрана была заблаговременно отпущена, и только личный охранник Попустинова, осмотрев помещение, дежурил на входе в ресторан. Попустинов, обнявшись с Пёстреньким, довольно сухо поздоровался с Анциферовым и сразу предложил тост: «Ну, что ж, выпьем, чтобы в наших рядах не оказалось двурушников», ‒ сказал он, пристально глядя в глаза Анциферову. Сергей выдержал этот довольно тяжелый взгляд генпрокурора и тоже поднял бокал.

Пёстренький решил разрядить обстановку.

‒ Юрий Степанович, если у вас есть сомнения насчет Сережи Анциферова, то здесь я могу со всей ответственностью сказать, что более компетентного и надежного человека вы не найдете в нашем регионе, да и в Москве таких людей можно по пальцам пересчитать.

Попустинов стал расплываться в улыбке, а потом и вовсе похлопал по спине Анциферова.

‒ Доверяй, но проверяй. Владлен, я нисколько не сомневаюсь в компетенции и профессионализме твоего помощника, но просто хотелось посмотреть, как он выдержит мой взгляд, ‒ сказал Попустинов и разразился совсем не добрым хохотом.

‒ Тогда выпьем, ‒ бодро сказал Пёстренький.

Они выпили и стали наслаждаться буйством закусок, горячих и холодных, стоявших на столе. Шеф-повар Главпивреста прекрасно знал, что Попустинов был заядлым охотником, поэтому на столе стояли преимущественно блюда из дичи и оленины, а также несметное количество рулетов из дикого кабана, приправленных морошкой, брусникой и посыпанной кое-где красной и черной икрой. Напитки выглядели достаточно скромно, но благородно: кроме минеральной воды и ягодного морса, алкоголь был представлен только русской водкой и медовухой, последней скорее для колорита. После третьего тоста принесли горячее. И тут как бы между прочим Попустинов, наклонившись к Анциферову, спросил его почти шепотом, как будто боялся, что кто-то может их услышать: «Ну что, как продвигается следствие по делу Хлопонина?»

‒ Все нормально, Юрий Степанович. Есть у нас тут одна версия, и мы работаем в этом направлении.

Попустинов мгновенно залился краской и стал орать на Анциферова.

‒ Ты что, на пресс-конференции Интерфакса или с журналистом сраного «Московского комсомольца» разговариваешь? Это им будешь так отвечать ‒ работаем в этом направлении…

Сергей, наслышанный о суровом характере генерального прокурора, внимательно слушал его, не выказывая никакого испуга или вины и не говоря ни слова, дав собеседнику возможность быстрее выговориться и остыть.

‒ Ладно, ладно, я и сам всё знаю, ‒ сказал успокоившийся Попустинов. ‒ Данных мало, в основном из открытых источников типа Википедии, но вы ведь работаете в этом направлении, правда, Сережа?

‒ Да, совершенно верно, Юрий Степанович. У нас есть данные о незаконной приватизации ряда объектов на территории России, например, таких как Уфимский нефтеперерабатывающий завод, в то время называвшийся Уфимский нефтехимический комбинат.

‒Ну, я вижу, вы даром время не теряете, орлы, ‒ сказал уже заметно повеселевший от беседы и алкоголя Попустинов. ‒ Ты же помнишь, Сережа, как Глеб Жеглов подбросил Кирпичу кошелек, а всё затем, чтобы правосудие восторжествовало. Как говорится, цель оправдывает средства. Я, конечно, не сторонник незаконных мер в отношении невиновных, но это, как говорится, не тот случай. В общем, даю добро на арест Хлопонина. Послезавтра он по своим делам наведается в наши края ‒ вроде для открытия лицея помощи талантливым детям-сиротам, но это только повод для отмывки его грязных денег. Вы сможете задержать его прямо в самолете, чтобы он не успел скрыться за границей и надавить на следствие, для чего у него есть все средства, включая подконтрольный ему один из государственных телеканалов. Все необходимые полномочия у вас для этого имеются. Главный, как вы понимаете, в курсе, ‒ сказал Попустинов, показывая на невидимый портрет Верховного Главнокомандующего.

‒ Ну что ж, выпьем напоследок под расстегайчики, и я вас покину, ‒ сказал Попустинов. ‒ Мне завтра утром еще присутствовать на выпуске молодых правоведов в Омске, а туда путь неблизкий.

На прощание Попустинов совсем по-отечески обнял Анциферова и Пёстренького и велел при малейших сложностях мгновенно связываться с ним напрямую.

Оставшись вдвоем, Пёстренький и Анциферов долго говорили обо всяких мелочах, стараясь вообще не касаться работы. Обсуждали планируемое поступление дочки Анциферова на экономический факультет МГУ в следующем году и даже вскользь упомянули сплав Пёстренького с детьми на катамаране по Иртышу.

‒ Представляешь, Серега, плыл и дрожал, как последний пионер, что протараним катамаран или сядем на камни, но детям очень понравилось.

‒ Владлен, я и сам раньше почти каждый отпуск проводил с семьей на байдарках в Карелии, когда работал там следователем по особо важным делам, но я уже лет пять не брал отпуск, ты же знаешь. Только поражаюсь стойкости Ольги, которая, несмотря ни на что, никогда не жалуется и всегда всем довольна.

‒ Она просто любит тебя и всё. Ладно, не переживай. Посадишь Хлопонина, расколешь его, заставишь говорить и можешь брать половину причитающегося тебе отпуска за пять лет, при условии что на время отпуска оставишь такого зама, за которого мне перед Попустиновым не придется краснеть. Ну что, Сергей, я жду тебя завтра в половине третьего для финального инструктажа, поскольку послезавтра меня не будет. Так что, брат, Хлопонина тебе придется арестовывать одному при поддержке ОМОНа. Вся челябинская милиция также будет в твоем распоряжении.

Анциферов отказался от услуг шофера и решил пройтись пешком. Надо было все обдумать. Странно одно: времени немного, а задача поставлена неразрешимая. Надо было собрать доказательства вины или хотя бы причастности Хлопонина к экономическим преступлениям в регионе или по всей России, что позволило бы задержать его хотя бы на несколько месяцев до начала предварительного следствия. По дороге Сергей решил зайти в областной отдел по борьбе с экономическими преступлениями и на ходу позвонил своему другу и бывшему коллеге по контрольно-таможенному отделу на Дальнем Востоке Саше Чапченко.

‒ Саша, это Сергей. Ты не мог бы уделить мне сегодня два часа своего драгоценного времени?

‒ В чем дело, Сергей? Вообще-то у меня последний день перед отпуском, но если тебе очень надо, то, конечно, заходи. В 16:30 у нас собрание, а потом я свободен, подходи часикам к шести так.

‒ Договорились. Спасибо тебе большое, Сань, я в долгу не останусь.

Чапченко был практически единственным человеком в контрольно-таможенном отделе, кроме самого Анциферова, который никогда не брал взяток, а также увольнял всех, кто пытался это сделать. Он пережил два покушения на себя, а когда работать стало совсем невыносимо, просто перебрался в другой регион и начал там карьеру в качестве эксперта по системам безопасности и защиты информации.

Анциферов пытался понять, почему именно его поставили раскручивать это дело. С одной стороны, это большая честь ‒ раскручивать такого человека, как Хлопонин. Многие рядовые оперá отдали бы все, чтобы просто поменяться с Сергеем местами. Но, с другой стороны, это огромная ответственность ‒ вести дело такого масштаба, и в случае чего могла полететь не только его голова, но и начальства и всех его подчиненных, а подставлять других он не привык. Было сразу понятно, что это не просто экономическое преступление, что, кроме экономики, тут еще замешана и большая политика. У Хлопонина наверняка много влиятельных покровителей как в России, так и за рубежом. Он вспомнил, что, просматривая досье олигарха, видел репортаж о его выступлении на одном торжественном приеме в Конгрессе США по случаю пятилетия избрания первого президента России.

Наверное, сразу же после ареста правозащитники поднимут шум, что арестовали невинного человека, немало сделавшего для становления демократии в России еще в «лихих девяностых», как теперь было модно называть девяностые годы прошлого столетия. Журналисты начнут писать пасквили о продажности российской прокуратуры и «заказном правосудии», начнут терроризировать звонками.

Ну да ладно, не с таким справлялись и с этим справимся. Просто вот ведь как получается: пробралась такая мразь на самый верх, наворовала выше крыши, воспользовавшись несовершенством законов молодого российского государства, скупила каналы и газеты и теперь рвется в политику, и ей море по колено. Нет, таких надо сажать. Если наворовал ‒ отвечай, и неважно, какие у тебя покровители. Закон для всех один, и его надо соблюдать. Но это всё слова, а на деле не каждую такую нечисть, пролезшую из грязи в князи, удается привлечь к ответственности. И раз такой шанс выпал, его надо использовать, чтоб другим неповадно было.

Новый президент объявил борьбу с олигархами, разворовавшими народное имущество в 90-е годы, чем вызвал большое уважение Сергея. Некоторые особо шустрые миллиардеры быстро потянулись за кордон, лишь только почуяли изменения ветра, другие под давлением возвращали купленные задешево телеканалы и заводы государству, а некоторые вроде Хлопонина продолжали вести свой грязный бизнес, прикидываясь кристально чистыми и прозрачными. И, похоже, им это неплохо удавалось. Вот с такими мыслями Сергей подошел к мосту через Миасс. До шести часов была еще куча времени, и Анциферов решил зайти в школу-интернат для одаренных детей, шефство над которым якобы взял Хлопонин еще 9 лет назад.