Читать книгу Расплата - Дитмар Шмельцфойер - Страница 3

В это время Степа Хлопонин пролетал над Уралом. Россия ‒ огромная страна, поэтому даже на самолете на то, чтобы преодолеть расстояние от Новосибирска до Москвы, требовалось почти пять часов, несмотря на частный самолет и полное отсутствие пробок, поскольку до аэропорта Хлопонин в основном добирался на вертолете, чтобы не стоять в этих пробках.

К девяти часам вечера Стёпе нужно было прибыть в телецентр Останкино, где была назначена съемка передачи « Деловая Россия», в которой ему предстояло рассказать о создании совместного российско-германского проекта слияния компании Philips Medical Systems c российской компанией Медиакон, производящей медицинское оборудование. Суть проекта состояла в том, что, выкупив контрольный пакет акций Philips, Хлопонин собирался фактически внедрить новые технологии Philips на российском рынке, используя в качестве инструмента одну из самых передовых компаний в области ультразвуковых технологий наряду с такими гигантами, как Siemens, Hitachi и Panasonic. Проект был очень амбициозным и вызывал у многих конкурентов вполне естественную реакцию ‒ раздражение и зависть.

Медиакон за менее чем десять лет существования успел превратиться из завода, производящего мало кому нужную и плохо работающую аппаратуру, где месяцами не платили зарплату, в единственный российский концерн медицинского оборудования, о существовании которого знали далеко за пределами СНГ. Акции Медиакона участвовали в торгах, в том числе и на Нью-Йоркской фондовой бирже. Практически никто за пределами компании не мог поверить в то, что это стало результатом кропотливой работы топ-менеджмента и некоторых нерядовых сотрудников компании.

В далеком 1994 году Хлопонин, тогда начинающий бизнесмен и новый владелец убыточного завода радиодеталей в Воронеже, партнера бывшего рижского завода ВЭФ, собрал работников завода и трех своих бывших сокурсников по мединституту и рассказал им о том, как он представляет будущее завода. Речь Степы началась с улюлюканья и свиста, после чего около половины присутствующих демонстративно покинуло зал. Оставшиеся человек сто ‒ а именно столько на тот момент составляла половина работников завода, включая дирекцию, ‒ внимательно слушали его, кто с растущим недоверием, а кто с нескрываемым интересом. Громких аплодисментов не было, но довольно многие поверили ему или хотя бы дали ему шанс попробовать восстановить завод и поднять престиж его продукции.

И люди, поверившие Хлопонину, не разочаровались в сделанном выборе. За два года завод полностью рассчитался со всеми задолженностями и вошел в первую сотню российских компаний по объему производимой продукции. Еще через три года компания уже входила в первую десятку, прочно занимая там седьмое место.

В начале нулевых количество желающих работать на Медиаконе намного превышало число мест на предприятии, несмотря на значительное расширение компании. Кроме самих работников компании и деловых партнеров Хлопонина и в России, и за рубежом, мало кто понимал, что происходит и каким образом в рекордно короткие сроки удалось достичь таких результатов. Естественно, всё, что нельзя объяснить с помощью логики и здравого смысла, сразу приписывалось вредоносному влиянию Запада, черным технологиям, тотальной коррупции, устранению конкурентов путем убийств и запугивания и рейдерскому захвату предприятий. Люди, пытающиеся объяснить «необъяснимое», тут же находили «рациональное», обвинив Медиакон во лжи, простом передергивании и искажении фактов. Понятно, что в такой ситуации любое появление олигарха на телевидении вызывало огромный ажиотаж. Хлопонин был в принципе не совсем публичной фигурой, тем не менее иногда появлялся на центральном телевидении в народных ток-шоу вроде программы «Тема» или в более серьезных программах для бизнес-сообщества, как, например, программа «Деловая Россия».

Как только Стёпина машина в сопровождении охраны остановилась у Телецентра, Хлопонин оказался под прицелом журналистских телекамер. Хотя программа снималась только при участии журналистки Анны Калининой и съемочной группы, репортеры каким-то образом пронюхали про съемку и приехали только для того, чтобы просто сфотографировать Стёпу.

Запись началась со стандартных вопросов о трудовой биографии Хлопонина, о его комсомольском прошлом и о перспективах компании. На 11-й минуте интервью Калинина начала задавать так называемые «острые вопросы». В то время такого термина на телевидении еще не существовало, но он прочно укрепился в последующие несколько лет, когда вопросы власть имущим были заранее согласованы. Задавать резонансные вопросы некоторым политикам и первым лицам государства категорически запрещалось под страхом закрытия программы и даже увольнения. Журналистка знала, что Стёпа нормально относится к любым вопросам, касающимся его бизнеса, и поэтому начала «атаку».

‒ Как вы можете прокомментировать арест вашего многолетнего делового партнера Аркадия Cиницкого?

Выдержав пятисекундную паузу, показавшуюся Калининой почти вечностью, Хлопонин ответил:

‒ В последнее время на компанию Медиакон ведется целенаправленная атака в прессе и в Госдуме с целью дискредитации, поскольку совершенно ясно, что компания мешает отдельным лицам, которые заинтересованы в моем устранении с поста руководителя и последующем рейдерском захвате компании. Все претензии Генпрокуратуры о незаконности сделки по приватизации Воронежского завода радиодеталей с экономической точки зрения являются смехотворными, ‒ закончил свой ответ олигарх.

‒ Вы будете опротестовывать это решение?

‒ Да, наши адвокаты уже готовят соответствующую жалобу на имя Генерального прокурора.

‒ Вы не собираетесь уезжать из России, как поступили некоторые ваши коллеги по бизнес цеху в последние несколько лет?

‒ Я не считаю ни себя лично, ни компанию Медиакон замешанной ни в каких экономических преступлениях. Приватизация компании в 90-х годах была осуществлена на законных основаниях в соответствии с действующим законодательством того времени. Если кто-то считает, что таким способом он запугает меня и вынудит отказаться от руководства компанией и уехать за границу, опасаясь судебного преследования, то он глубоко ошибается. Генпрокуратура в своих решениях выходит далеко за рамки правового поля, чем вызывает у меня серьезные опасения относительно будущего правовой системы в частности и демократии в России в целом.

Калинина была немного удивлена, насколько спокойно Хлопонин, сидя здесь, в студии, рассуждает о своей судьбе и о судьбе компании, несмотря на то, что его так же, как и его бизнес-партнера, легко могут арестовать или даже устранить физически. До начала программы журналистке было передано негласное указание ‒ постараться, используя острые вопросы, вывести Стёпу из равновесия, показать телезрителю, что он волнуется и, значит, что-то скрывает. Однако ответы олигарха скорее возымели на Калинину обратный эффект. Степа держался очень уверенно, но вместе с тем абсолютно уважительно и полностью корректно. В нем, несмотря на интеллигентную мягкую манеру говорить, чувствовалась огромная внутренняя сила и готовность бороться за правду даже ценой собственной жизни.

‒ Последний вопрос по этой теме, Степан Леонидович. Как вы можете прокомментировать арест бывшего начальника службы безопасности Медиакона Александра Печорского и предъявленные ему обвинения в убийстве мэра Норильска Курицына?

‒ Знаете, Анна, я не полностью знаком с материалами этого дела, но предъявленные обвинения абсолютно абсурдны. Простите меня за использование этого неюридического термина. Компания Медиакон никогда не нарушала человеческие законы и не решала свои деловые проблемы путем убийств. Целью этого обвинения, так же как и ареста моего делового партнера, было только одно: запугать меня, заставить уйти от руководства компанией и исчезнуть из России. Генпрокуратура пытается выбить из невинных людей показания на меня любыми средствами и использует для этого совсем не законные методы.

Потом прозвучала еще пара вопросов, пришедших по электронной почте от телезрителей, о секрете успеха компании Медиакон и о том, какими деловыми и личностными качествами должен обладать человек для того, чтобы вести бизнес в России.

После этого Хлопонин довольно быстро покинул телестудию, вежливо отказавшись от участия в банкете по случаю десятилетнего юбилея программы «Деловая Россия» и поехал домой к семье.