Читать книгу Эхо - Джек Макдевит - Страница 7

Алекс попросил меня организовать конференцию с Джерри Хэйглом. Это имя было мне смутно знакомо, поскольку он постоянно обращался к нам за услугами, но больше я ничего о нем не знала. Я заглянула в его данные. В отличие от большинства наших клиентов Хэйгл был небогат, и его интересовало лишь то, что имело отношение к Сансету Таттлу.

С помощью «Рэйнбоу» Хэйгл приобрел искин с «Каллисто» и рубашку, которую носил Таттл. Ему также принадлежал телескоп, когда-то установленный на корпусе корабля, и – самое невероятное – межпространственный двигательный модуль. Еще у него имелись подписанный Таттлом чек, настольная лампа из дома в Риндервуде и фотографии «Каллисто»: корабль при отлете со Скайдека и возвращении на Скайдек, корабль на фоне лунного диска, корабль на орбите Параллакса III и нескольких планет с числовыми обозначениями.

Хэйгл, архитектор по профессии, трижды вступал в брак и недавно развелся с последней супругой. Его знали как человека, с которым тяжело работать; полагаю, жить с ним тоже было нелегко. Детей у него не было.

Больше всего Хэйгла занимали пограничные области науки. Он заявлял, что призраков не существует, зато, возможно, есть межпространственное эхо, которое «время от времени просачивается сквозь ткань пространства-времени». Он также считал, что основанный на квантовой механике мир, возможно, недостаточно гибок и не допускает многовариантности и что принцип неопределенности – лишь иллюзия.

– Нет такого понятия, как свобода воли, – объявил он однажды на собрании Линкольновской ассоциации архитекторов. Уверена, что его потом снова приглашали туда.

Когда я связалась с Хэйглом, он ужинал с гостями. На заднем плане слышался шум и смех. Представившись, я сказала, что Алекс хочет поговорить с ним, когда у него найдется свободная минута.

– Сейчас не получится, – ответил он. – Развлекаю друзей. Перезвоню, как только смогу.

Примерно через час он позвонил из своего скиммера. Алекса в доме не было.

– Чего он хотел, Чейз? Не знаете?

– У него было к вам несколько вопросов. Относительно Сансета Таттла.

– Что он хотел узнать?

– Вы ведь всегда интересовались Таттлом?

– Да. Думаю, меня можно считать специалистом в данной области, – скромно заявил он, как будто это являлось выдающимся достижением.

– Джерри, до вас не доходили сведения, пусть даже слухи, о том, что Таттл обнаружил предмет своих поисков?

– Вы имеете в виду инопланетян?

– Да.

Он расхохотался:

– Послушайте, Чейз, если бы Таттл что-то нашел, спрашивать было бы незачем. Он устроил бы настоящий парад, проехался бы по Маркет-стрит вместе с инопланетным мэром.

– И вам неизвестны обстоятельства, которые могли бы заставить его хранить все в тайне?

– Нет. Абсолютно.

– Вообще?

– В свое время рассказывали одну историю, но это скорее относится к теории заговора.

– Что за история?

– Таттл нашел нечто ужасное – настолько ужасное, что не осмелился рассказать никому, кроме нескольких высокопоставленных чиновников. В космосе будто бы есть территория, существование которой держится в полнейшей тайне. Туда никого не пускают. Об этом никогда не говорилось официально, а правительство, естественно, все отрицает. Если вы представите полетный план, предусматривающий посещение ее окрестностей, вам непременно откажут под каким-нибудь предлогом – угроза взрыва сверхновой или что-то еще.

– И где находится эта территория?

– Никто, конечно же, не знает. Если бы кто-то узнал, желающих отправиться туда было бы не удержать.

– И вы считаете, что в этом нет ни капли истины? Вообще?

Он широко улыбнулся:

– Чейз, я знаю, вы это не всерьез.

– Нет. Конечно нет. Просто шучу.

– Если только вы не знаете чего-то, неизвестного мне.

Я услышала, как садится скиммер.

– Что, правда?

– Нет. – Я постаралась, чтобы мой голос звучал как можно веселее. – Мне просто подумалось, что из этого можно было бы сотворить настоящую сенсацию.

Дверца скиммера открылась.

– Несомненно.

– Спасибо, Джерри. Просто мы занимаемся историческими исследованиями, и нас интересуют рассказы об этом человеке.

– О да. Это легендарная личность. Порой мне кажется, что им интересуются именно потому, что он потерпел неудачу. Я хочу сказать, что он никогда не бросил бы своего дела. Таттл наверняка вам понравится. Жаль, что мне не удалось познакомиться с ним лично.

– Что ж, спасибо, Джерри.

Но Джерри еще не закончил.

– Инопланетяне наверняка существуют. Обязательно. Да, разум – отклонение от нормы. Но галактика велика. Мы говорим, что, кроме нас и «немых», никого нет, но лучше признать, что, если есть «немые», может существовать и еще кто-то. Среди множества планет обязательно отыщется та, где возник разум. Мы чересчур закоснели. Нам доступна вся галактика, но мы считаем, будто она целиком принадлежит нам. Рано или поздно мы наткнемся на кого-нибудь. Черт побери, надо быть наготове, чтобы не напортачить, как в последний раз.

– Значит, нужно стрелять в них?

– И это тоже. Полагаю, нам просто недостает воображения. На месте инопланетян я бы счел нас крайне тупыми созданиями.

– Каким был Джерри?

– Он из тех, кого хочется иметь рядом в минуту опасности. На него всегда можно было рассчитывать. Джерри поступал в точности так, как говорил, и никогда не сдавался сразу.

– Конечно.

– Знаете, откуда взялось название его корабля?

– «Каллисто»? Это ведь один из спутников Юпитера?

– Один из Галилеевых спутников, Чейз. Один из четырех спутников, открытых Галилеем. Его открытие сотрясло средневековое мировоззрение, и человечество с тех пор уже не было прежним.

Мы велели Джейкобу поискать в сети мужчин, забравших плиту. С женщиной ничего бы не вышло – она все время держалась спиной к камере.

Оказалось, что рослый – это Брайан Льюис, полицейский, а второй – Дуг Баннистер, медицинский работник младшего звена. Судя по их биографиям, оба играли в аэробол в любительской команде «Коннельтаунские драконы». Коннельтаун находится примерно в пятидесяти километрах от Андиквара, на берегу Мелони. Была середина сезона, и очередная игра «Драконов» должна была состояться следующим вечером.

– Давай не создавать лишних проблем, – предложил Алекс. – Незачем без нужды являться к ним домой. Ты, случайно, не любишь аэробол?

– Теперь, видимо, люблю.

«Драконы» играли домашний матч с «Тайлервильскими ястребами». Я сказала Алексу, что никак не могу дождаться начала, а он ответил, что угостит меня после игры ужином со стейком. Я согласилась, при условии, что он не будет в течение игры объяснять мне правила.

В прохладный вечер на стадионе собралось несколько сотен человек. Играли на открытом поле, при свете прожекторов. Зрители наблюдали за матчем с шатких трибун. Наших двоих мы заметили сразу же. Публика аплодисментами встретила местную команду. Капитаны сошлись в центре поля, подбросили монетку, и команды выстроились на противоположных сторонах. Льюис был в стартовом составе, Баннистер сидел на скамейке запасных.

Для тех, кто не любит вдаваться в подробности, достаточно сказать, что команды состоят из шести человек. Цель – переместить мяч на территорию соперника и с помощью плоской биты зашвырнуть его в движущуюся сетку. При каждом забитом голе сетка издает громкий писк, что всегда вызывает бурную реакцию публики. Своим названием – и очарованием – игра обязана тому факту, что аэроболисты двигаются в меняющихся гравитационных полях.

Игрокам не разрешено хотя бы секунду удерживать мяч. Гравитационные градиенты постоянно меняются, но это происходит не внезапно, и у игроков есть время приспособиться. Изменения эти, однако, непредсказуемы. В одну минуту вектор может быть направлен вверх, а в следующую – вниз. Максимальная разрешенная сила тяжести составляет одну целую и шесть десятых – при ней я весила бы примерно сто восемьдесят пять фунтов, – а минимальная равна нулю. Я всегда считала, и до сих пор считаю, что это идиотская игра, но в тот вечер я развлекалась от души, наслаждаясь гибкостью и ловкостью игроков.

Матч начинается, когда судья при силе тяжести в одну десятую подбрасывает мяч высоко в воздух и игроки устремляются за ним.

Коннельтаунцы были в золотистой форме с названием команды, вышитым сверкающей нитью, и нарукавной нашивкой в виде огнедышащего дракона.

В первую же минуту под рев толпы Брайан Льюис воспользовался преимуществом силы тяжести в две десятых: он подпрыгнул высоко над защитником и, как говорят спортсмены, поразил мишень на лету.

Судя по всему, на стадионе присутствовало немало зрителей из Тайлервиля, так что поддержку оказывали обеим командам. Игра шла на равных, и, к недовольству местных, «Ястребы» забили решающий гол на последней секунде.

Когда игра закончилась, все выглядели до предела измотанными. Постояв на парковке, мы заметили, как Баннистер отделился от толпы.

– Дуг, – обратился к нему Алекс, – найдется у вас минута?

Тот остановился, пытаясь сообразить, знакомы ли они с Алексом, потом посмотрел на меня и улыбнулся.

– Конечно, – ответил он. – Чем могу помочь?

У него был писклявый голос. Приходилось внимательно вслушиваться, чтобы разобрать слова.

Алекс представил нас, затем спросил:

– Дуг, это вы с Льюисом забрали два дня назад каменную плиту в Риндервуде?

– Да, верно. А что, есть проблемы?

Похоже, он слегка нервничал – но, возможно, он всегда себя так вел в присутствии незнакомых людей. Его волосы цвета корицы уже начинали редеть, а взгляд был все время устремлен в землю.

– Нет, никаких проблем. Мы хотели бы купить эту плиту. Она все еще у вас?

– Нет.

– Не могли бы вы сказать, у кого она?

Словно ниоткуда появилась женщина – судя по росту и волосам, та самая, которая помогала им забирать плиту. На трибунах я ее не видела.

– Моя жена, Ара, – сказал Дуг.

– Я случайно подслушала, – сказала Ара. Возраст ее было трудно определить, но выглядела она неплохо: пытливые темные глаза, коротко подстриженные черные волосы, фигура танцовщицы. Я сразу же поняла, что Ара – главная в семье. – Господин Бенедикт, мы везли плиту нашей тете. Но пока мы летели, она решила, что эта вещь ей не нужна.

– Как так?

– Мы показали ей плиту из скиммера, и тетя сказала, что в объявлении она видела совсем другую плиту.

– Совсем другую?

– Она не думала, что плита настолько потертая.

– Вот как?

Ара пожала плечами:

– В общем, тетя сказала, что плита ей не нужна.

– И что вы с ней сделали?

– Сбросили в реку.

– В реку? – с нескрываемым ужасом переспросил Алекс.

– Да. Тетя думала, что это настоящий артефакт, но, увидев плиту, сказала, что она ничего не стоит.

– Ох…

– Тетя разбирается в этом. Она коллекционирует такие штуки.

Наш разговор привлек внимание Брайана Льюиса. Он подошел к нам, и мы снова представились.

– Извините, – сказал он рокочущим басом, услышав, что нас интересует. – Угу. Так оно и вышло. Плита в реке.

– Не можете сказать, где именно в реке? – спросил Алекс.

– Возле Трафальгарского моста, – ответила Ара.

– Верно. – Дуг наморщил лоб, пытаясь вспомнить подробности. – Мы сбросили ее примерно в километре от моста.

– С какой стороны?

– С востока, – сказала Ара. – Впрочем, там, пожалуй, будет побольше километра. Скорее три или четыре.

Брайан немного подумал.

– Угу, – кивнул он. – Похоже, так.

Алекс дал им визитные карточки:

– Если вспомните что-нибудь еще, позвоните. Хорошо?

Они заверили, что обязательно позвонят. Брайан ушел, а Ара с Дугом сели в белый с золотом «сентинель» – тот самый, на котором они забрали плиту.

Алекс позвонил Одри Хичкок, своей давней подруге, занимавшейся океанской разведкой для Геологической службы.

– Мы ищем один камень, – сказал он.

– Прости, Алекс, что ты говоришь?

В начале своей карьеры Одри работала на Гейба, дядю Алекса. Время от времени они с Алексом встречались, но их отношения были скорее дружескими, чем романтическими. Одри, энергичная блондинка с голубыми глазами, обожала театр и играла в любительской труппе «Побережье».

– Это каменная плита, Одри. – Он показал ей фотографию.

– Сколько она стоит?

– Пока еще точно не знаем. Вероятно, нисколько.

– Но может быть, и немало?

– Может быть.

– И кто-то бросил ее в реку?

– Совершенно верно.

– Зачем?

– Считай, что по ошибке. Можем мы нанять тебя на денек?

– Где именно ее бросили?

– К востоку от Трафальгарского моста, на расстоянии от одного до четырех километров.

– Хорошо, посмотрим. Правда, раньше чем через пару дней вряд ли получится.

– Хорошо. И еще, Одри…

– Да, Алекс?

– Особого рвения не нужно. Если сразу не выйдет, то и ладно.

– Почему?

– Что-то не вызывает у меня доверия эта история.

– Ладно. Сделаю что смогу. Кстати, Алекс…

– Да, Одри?

– В эти выходные мы ставим «Движущуюся мишень».

– Ты участвуешь?

– Я и есть эта мишень.

– Почему я не удивлен? Можешь освободить для меня вечер?