Читать книгу Возвращение - Джек Макдевит - Страница 14

Несмотря на все случившееся, Алекс никак не мог выбросить из головы передатчик Корбетта.

– Мне следовало понять, – сказал он, – что эта штука – единственная в своем роде. Что такое паяльная лампа Рифкина или последний флаг на Венобии по сравнению с первым устройством гиперсвязи?

Он просмотрел множество изображений передатчика и в конце концов решил взглянуть на оригинал. Мариса попросила подождать несколько дней, после чего появилась в загородном доме с передатчиком в тряпичной сумке. То был черный ящик, довольно большой по современным представлениям – размером с мужской ботинок. Потертая табличка с надписью на древнеанглийском гласила – как выяснилось после перевода, – что он изготовлен в 2712 году. Вид у него был потрепанный, и неудивительно, ведь прошло восемь-девять тысяч лет.

– Похоже, он побывал в огне, – заметил Алекс, проведя пальцами по корпусу.

– Мне тоже так показалось, Алекс, – кивнула Мариса. – Но не уверена; может, дело в его возрасте. – Она села. – Что скажете? Есть идеи насчет того, почему дед хранил его существование в тайне?

Алекс, однако, сообщил, что никаких идей у него нет.

– Мариса, пока что могу сказать одно: вы знаете лучше нас. Видимо, ваш дед забыл о нем из-за проблем со здоровьем или не оценил значения находки; других разумных объяснений я не вижу. Но он был одним из крупнейших археологов, и я просто не могу поверить в подобное.

– Нет. – Она закусила губу. – Такого просто не могло быть. Дед вернулся вполне здоровым. Да, он был слегка замкнут и угрюм, но пребывал в здравом уме до самого конца. Не могу представить, что он забыл рассказать нам о таком предмете. – Она взглянула на передатчик. – Здесь что-то другое, чего мы не понимаем.

Когда Мариса ушла, мы направились в мой кабинет.

– Полагаю, тебе известно, – сказал Алекс, – что Бэйли тоже из породы людей, у которых нет аватара.

– Да, я знаю.

– Нужно выяснить подробности. У Бэйли наверняка были друзья, с которыми можно поговорить.

– Мариса упоминала некоего Лоренса Саутвика. – (Алекс записал имя.) – Хочешь, чтобы я организовала встречу?

– Нет, я сам этим займусь. Что с родственниками? Может, они что-то знают?

– Его дочь Коринна замужем за Ларри Эрлом. Ларри работает механиком, Коринна – глава «Произвольного доступа».

– Это служба здоровья? – спросил Алекс.

– Она самая. Мариса говорит, что ее родители никогда не интересовались археологией – по крайней мере, тем, чем занимался дед. Им просто хотелось, чтобы он живым и невредимым вернулся домой. Вероятно, найдя передатчик, они удивились не меньше самой Марисы.

– Ладно, с ними тоже поговорим. – Он слегка помрачнел. – Кстати, возникла такая идея: пусть родственники и друзья застрявших на «Капелле» напишут им письма, которые будут доставлены одним пакетом.

– С помощью импульсной передачи? – спросила я. – При таких объемах иначе не получится.

– Идея не лучшая. Не знаю, кто ее предложил. Но люди на борту корабля могут не догадываться о происходящем и почти наверняка не знают, что сейчас вовсе не тысяча четыреста двадцать четвертый год. Не стану утверждать, что начнется паника, но, если есть намерение организованно эвакуировать пассажиров, такие новости делу не помогут.

Мариса пришла, чтобы поговорить с Алексом. Позже он сказал мне, что ничего нового она не сообщила – просто просила и дальше помогать советами.

– Мне нужно знать, что произошло, – сказала она Алексу, и он согласился сделать все, что в его силах.

Чуть позже мы встретились с ее родителями, Ларри и Коринной. Ларри, веселый и добродушный, похоже, не очень верил в то, что найденный в кладовой предмет может сделать его невероятно богатым.

– Поверю, – сказал он, – когда переведут деньги.

– Кто нашел передатчик?

– Я, – ответил Ларри. – Он лежал на верхней полке в кладовке, под какими-то одеялами.

– И вы ничего о нем раньше не знали?

– Нет. Ничего.

– В доме есть другие артефакты? Еще что-нибудь, привезенное вашим тестем?

– Ничего такого мне не попадалось. Правда, теперь я уже не так уверен. – Он взглянул на Коринну.

Как и ее дочь, она выглядела весьма привлекательно – темные каштановые волосы, живые черты лица.

– Не знаю ни о чем подобном, – покачала она головой. – Когда мы узнали о передатчике и поняли, сколько он может стоить, мы перевернули все в доме вверх дном, но ничего не нашли.

– Профессор Бэйли немало времени провел на Земле? – спросил Алекс.

– В последний раз папа был там лет шесть или семь, – ответила Коринна.

– Он рассказывал, чем он там занимался?

– Почти ничего. В общих чертах. Помню только, что, по его словам, это была пустая трата времени. Естественно, он бывал там и раньше – в общей сложности он прожил на Земле лет двадцать. Время от времени он возвращался и рассказывал про пирамиды, монумент Шантеля или еще что-нибудь. Но из последней поездки он вернулся подавленным и усталым. Он все опровергал, говорил, что он в полном порядке, но, в общем-то, не делился с нами ничем.

– Что-то действительно произошло, – заметил Ларри. – Что-то его изменило. Больше он туда не возвращался и не выказывал никакого желания сделать это.

– Он вел дневник или еще какие-нибудь записи?

– Не знаю ни о чем таком, – ответила Коринна.

– Мариса упоминала о человеке по имени Лоренс Саутвик. Вы с ним знакомы?

Оба переглянулись.

– Не слишком близко, – сказал Ларри. – Видели его изредка. Он увлекается археологией и очень богат. Много лет был хорошим другом папы и даже финансировал некоторые его экспедиции.

– Как по-вашему, он может что-то знать?

– Я его спрашивал. Услышав про передатчик, он был ошеломлен не меньше нас.

– Ясно. Мариса говорила, что у вашего отца не было проблем со здоровьем. Это так?

– Если и были, то он тщательно их скрывал, – покачала головой Коринна. – По крайней мере в течение пяти или шести лет. А потом его не стало.

– Что случилось?

– Инсульт. Совершенно неожиданно.

– Он говорил о том, почему проводил столько времени на Земле? Может, искал нечто особенное?

– Мы знали, что он интересовался прежде всего Золотым веком, – сказал Ларри. – У него в спальне висела фотография одного из первых музеев космоса.

– Музея космоса во Флориде?

– Именно так.

– По словам Чейз, вы говорили, что он туда погружался. Получается, он рассказывал вам об этом, но ни разу не объяснил, зачем он это делал?

– Нет. – Коринна закрыла глаза, и щеки ее увлажнились. – Мне ни разу не пришло в голову спросить. – Она посмотрела на Ларри; тот пожал плечами и покачал головой. – После всей этой истории с передатчиком я поняла, что у меня никогда не находилось времени поговорить с ним. По ночам он сидел в своей комнате, читал или смотрел головизор. И почти не выходил оттуда. Совсем не тот человек, который водил меня в зоосад, в парк, на пляж. – Она глубоко вздохнула. – Послушайте, Алекс, я мало интересовалась археологией, как и мой муж. Отец об этом знал и был мной разочарован. Теперь я жалею, что не могу вернуться в прошлое и дать понять, что мне небезразлична его работа.

Алекс прекрасно ее понимал. Точно такое же чувство вины испытывал он сам в отношении Гейба.

Лоренс Саутвик III жил в Шелтоне, в сорока милях к юго-западу от Андиквара. Алекс попросил меня навести справки обо всех, с кем мы беседовали, и оказалось, что Саутвик – единственный известный нам житель этих краев, который сопровождал Бэйли в его экспедициях на планету-родину. В свое время он занимался производством скиммеров – ему, в числе прочих, обязана своим успехом марка «Баннер», – но теперь ушел в отставку. Он и Бэйли дружили с детства.

Если нам мог помочь кто-то, не принадлежащий к числу родственников, это был, скорее всего, именно Саутвик. Поэтому Алекс предпочел бы не переговариваться с ним дистанционно, а встретиться в непринужденной обстановке. Саутвик любил бывать в клубе «Иделик» на побережье. Сверившись с нашей базой данных, я наткнулась еще на двоих людей, связанных с «Иделиком»: один был журналистом, другой – клиентом клуба. Я решила, что любой из них с радостью пригласит Алекса на какое-нибудь мероприятие, которое может привести к случайной встрече с Саутвиком. Алекс, естественно, выбрал клиента, но Саутвик так и не появился. Вторая попытка также закончилась неудачей; в конце концов мы решили сыграть в открытую и позвонили ему. Во время разговора я оставалась вне поля зрения камеры.

Увидев, как одет Лоренс Саутвик и какая обстановка его окружает, я сразу поняла, что он купается в деньгах. За его спиной, над роскошной черной кушеткой, висела картина кисти Копека. Он был высоким и худощавым, с глазами цвета сапфира и густыми каштановыми волосами, и вел себя с непринужденностью уверенного в себе человека. Судя по его внешности, он регулярно занимался физическими упражнениями.

– Давно ничего не слышал о Гарнетте, – сказал он. – Хороший парень. Любил спорт, особенно гольф.

– Он ведь был археологом? – спросил Алекс.

– Да. В основном работал на Земле.

– И вы однажды отправились вместе с ним на планету-родину?

– Не однажды. – Он пристально посмотрел на Алекса. – Могу я поинтересоваться, в чем дело? Что-то случилось?

– Мы собираем кое-какую информацию для Марисы Эрл. Она заверила нас, что вы будете рады нам помочь.

– Что ж… да, конечно. Гарнетт был одной из главных фигур. – Тон его смягчился. – Я несколько раз сопровождал его в экспедициях на Землю.

– Когда именно?

– Как я уже сказал, несколько раз. Однажды я отправился с ним в Египет. Мы проехались по Азии, Европе, Америке – практически по всей планете. Кое-где мы просто путешествовали по историческим местам. Видели Парижскую башню, вернее, то, что от нее осталось, Киото, Фераглию. Некоторые из мест, где мне хотелось бы побывать, к сожалению, находятся под водой – например, Лондон. Но больше всего я хотел бы увидеть Фермопилы.

Алекс задал несколько общих вопросов о впечатлениях Бэйли от разных мест, затем поинтересовался, когда они в последний раз вместе посещали планету-родину.

– Лет девятнадцать или двадцать назад, – ответил он. – Давно.

– Вы могли бы подробнее рассказать о последнем визите?

Саутвик на мгновение задумался.

– В общем-то, ничего особенного. К тому времени Гарнетт находился там уже пару лет, а я просто решил попутешествовать. Я видел его всего раз или два. Он тогда был в Африке… да, в Северной Африке. Большей частью я бродил по музеям и покупал сувениры в лавках или на аукционах. Ну и гостил у друзей.

Он бросил взгляд на настенную полку с моделью ракеты – как мне показалось, одного из «Сатурнов» времен освоения Луны. Впрочем, издали понять было трудно, ведь все ракеты более-менее похожи друг на друга.

– Во время вашей последней поездки он не находил важных артефактов?

– Само собой. Я хочу сказать, это же его работа. В нескольких музеях ему посвящены целые отделы. – Он пристально посмотрел на меня. – Вы говорите не о передатчике Корбетта?

– Честно говоря, меня заинтересовал именно он. Ему же девять тысяч лет. Не знаете, где Гарнетт мог его раздобыть?

– Нет, – рассмеялся Саутвик. – От Гарни всегда можно было ждать сюрпризов, но я уж точно не ожидал, что ему попадется такое. Он не любил сразу рассказывать обо всем и несколько раз по-настоящему меня удивил. Например, обнаружив биографию дока Мэннинга, написанную Холкрофтом, он не показывал ее мне несколько недель.

– Вы поддерживали связь в те годы, когда он был на Земле?

– Ну… мы оба знали, что от разговоров на таком расстоянии толку нет.

– Значит, вы с ним не общались?

– Иногда. Время от времени он возвращался домой и проводил несколько недель с семьей, и тогда мы виделись. Потом он снова улетал. Временами от него приходили сообщения – об очередном проекте, в котором он участвовал, или просто о том, как идут дела, без подробностей. – Он улыбнулся. – Еще мы поздравляли друг друга по случаю дня рождения.

– Господин Саутвик, вы ведь финансировали несколько его экспедиций?

– Лучше сказать, жертвовал на них средства. Я до сих пор делаю все возможное для поддержки археологических исследований, господин Бенедикт. – Он взглянул на коммуникатор, давая понять, что сверяется с часами. – А теперь, если вы не возражаете, я вернусь к делам…

– Еще вопрос, прежде чем мы вас отпустим. Вы знаете, почему он вернулся?

– Думаю, решил уйти на покой. Он никогда об этом не говорил, но, думаю, дело обстояло именно так.

– Но со здоровьем у него было все в порядке?

– Насколько я знаю, да.

– Почему же он решил уйти на покой?

– Господин Бенедикт, его интересовал главным образом Золотой век, особенно начало эпохи космических полетов. Он постоянно искал артефакты того времени. Думаю, самым захватывающим событием для него стало погружение на дно океана и осмотр Музея космоса во Флориде. Некогда там можно было найти множество материалов – да вы и сами прекрасно знаете. Но полагаю, в конце концов он решил, что больше ничего не найдет. Он прошел по всем возможным следам, потратил бо́льшую часть жизни на поиски артефактов из Музея космоса и из Хантсвилла и, полагаю, попросту сдался.

Саутвик заставил меня задуматься о том, каково было жить в Темные века, когда мир разваливался на части. Население безудержно росло, повсюду свирепствовали болезни и голод, безумствовали религиозные и политические фанатики. Все, кто мог, старались бежать с планеты. Это приблизило первый период серьезных межзвездных полетов и колонизации.

– В какое именно время все погибло? – спросила я Алекса.

– Если ты об экспонатах Музея космоса, то большинство их перевезли в Хантсвилл, когда стал подниматься уровень моря. Туда же отправились и предметы с Лунной базы, но это было лет на восемьсот позже, в начале Темных веков. В конце концов пришлось покинуть и Хантсвилл. Рассказывают, будто один владелец склада в Централии помог перевезти артефакты и все они оказались в Централии.

Алекс откинул голову на спинку кресла.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросила я.

– Превосходно.

– В чем тогда дело?

– Думаю о Гейбе. О том артефакте, о передатчике. Гейб был бы счастлив найти его. Он потратил кучу времени на поиски реликвий той эпохи, но ему попадались только кирпичи и всяческий хлам. – Он глубоко вздохнул. – Да, Гейб был бы рад его увидеть. Даже просто к нему прикоснуться.

– Пожалуй, у них с Бэйли было много общего, – заметила я.

Все знали Алекса как человека, не испытывавшего нежных чувств к артефактам. По всеобщему мнению, алмаз Агуала четырехтысячелетней давности, который якобы был на Торе Канадре, когда она давала интервью «Вестнику Горпы», для Алекса всего лишь возможность заработать. То же касалось и блокнота Генри Комера, которым он швырнул в доктора Грейса на вручении премии Архейна. Я сама в это долго верила, хотя на самом деле Алекс попросту пытался скрыть эмоции. Как и Бэйли, он увлекался Золотым веком и понемногу начинал испытывать такую же страсть к утраченным артефактам. Что случилось с экспонатами музея в Хантсвилле? Сохранились ли они где-нибудь?

В последующие несколько дней он побеседовал со всеми живыми родственниками, имевшими хоть какую-то связь с Бэйли. Большинство знали его плохо и говорили, что он почти все время отсутствовал. Некоторые даже не подозревали о его увлечении Золотым веком. Другие знали о нем, но для них это мало что значило – Бэйли уезжал надолго, и никто не поддерживал с ним связи. И мы не нашли никого, кто слышал бы что-нибудь о передатчике Корбетта.

Однажды вечером, когда я уже закрывала контору, позвонила Хуанита Биянка.

– Я представляю «Семьи „Капеллы“», – сказала она. – Могу я поговорить с Алексом?

Ей, вероятно, уже перевалило за сто, и вид у нее был весьма целеустремленный.

– Что такое «Семьи „Капеллы“»?

– По-моему, это ясно из названия. Родственники собираются вместе. Мы не верим в успех правительственной операции по спасению и не хотим, чтобы из-за таких попыток погибли все.

Я слышала, как Алекс возится на кухне.

– Погодите минуту, Хуанита. Сейчас посмотрю, на месте ли он.

Затем я жестом велела Джейкобу спросить Алекса, хочет ли тот принять звонок. Несколько мгновений спустя Алекс вошел в мой кабинет.

– Здравствуйте, Хуанита. Чем могу помочь?

– Господин Бенедикт, становится ясно, что при очередном возвращении «Капеллы» эвакуировать всех не удастся. Нам нужны гарантии того, что никто не станет делать глупостей, из-за которых мы можем потерять корабль. И нам хотелось бы, чтобы вы подписали петицию с требованием не рисковать и не трогать двигатели. Вы готовы это сделать?

Алекс бросил страдальческий взгляд в мою сторону.

– Хуанита, я понимаю вашу озабоченность и знаю, что Джон Краус не станет рисковать жизнями пассажиров. Но проблема намного сложнее, чем может показаться. Прошу прощения, но помочь ничем не могу.

– Ясно. – На лице ее появилось выражение крайнего разочарования. – Жаль.

– Наверное, не стоит беспокоиться насчет излишнего риска.

– Есть еще кое-что. Мы требуем, чтобы на борт корабля поднялись двое добровольцев и остались там, когда он снова нырнет. Пассажиры должны знать, что происходит. Вы с самого начала играли заметную роль в этом деле, и мы рассчитываем на вашу помощь.

– В смысле – вы хотите, чтобы я отправился на «Капеллу»?

– Это может спасти ситуацию, господин Бенедикт.

Я посмотрела на него и покачала головой: «Только не вздумай». Он закатил глаза:

– Хуанита, это не слишком удачная мысль. У СПГ будет радиосвязь с капитаном Шульц, и, думаю, они сообщат все, что потребуется.

– Что ж, – сказала она, – похоже, вы больше уверены в этих людях, чем я.

– Возможно, я просто лучше их знаю.

Холодно попрощавшись, она исчезла. Алекс пронзил меня лазерным взглядом:

– Ты ведь не думала, что я в самом деле соглашусь на такое?

– Практически не сомневалась, – ответила я.

– Рад, что веришь в меня.