Читать книгу Возвращение - Джек Макдевит - Страница 6

1435 год по календарю Окраины, семнадцать лет спустя

День тянулся не спеша, как и большинство дней, а потом произошел взрыв – даже два. Первый случился, когда я подводила месячный баланс корпорации «Рэйнбоу». За окном только что пошел легкий снежок, и тут наш искин Джейкоб сообщил мне:

– Вам звонит доктор Эрл.

Мариса Эрл, знакомая Алекса, была психиатром по профессии и членом его книжного клуба. Я вернулась в свой кабинет и села в кресло:

– Соедини меня с ней, Джейкоб.

Мариса с гордостью заявляла, что психиатрия – единственная область науки, которая до сих пор отличается фундаментальной непредсказуемостью. Я видела ее всего пару раз – на благотворительном обеде, а потом на театральной постановке. Она активно участвовала в деятельности местного артистического кружка и организовывала небольшие мероприятия. Наконец в моем кабинете появилось изображение Марисы: она широко улыбалась и при этом была чем-то взволнована – но явно по-хорошему.

– Рада видеть вас, Чейз, – сказала она. – Алекс на месте?

– Его нет в городе, Мариса.

– Понятно. И когда он собирается вернуться?

– Через два дня. Я могу чем-то помочь?

Она нахмурилась:

– Вряд ли. Можете с ним связаться?

«Ну конечно, – подумала я. – А мне потом с ним объясняться». Алекс не любит, когда во время отлучек из дому его отвлекают, – разве что дело не терпит отлагательств.

– Может, расскажете сначала мне, а дальше решим, что делать?

Мариса расслабленно сидела на кушетке. Взглянув на лежавшую рядом коробку, она откинулась на подушки и глубоко вздохнула:

– Вам что-нибудь говорит имя Гарнетта Бэйли?

– Кажется, слышала его, но не помню, в связи с чем…

– Это мой покойный дед, археолог. – Взгляд ее смягчился. – Вообще-то, я почти его не видела. Бо́льшую часть времени он проводил на Земле, занимаясь исследованиями и, видимо, раскопками. Он интересовался в первую очередь Золотым веком.

– Алекс тоже всегда увлекался этой эпохой.

Те времена наверняка были дикими. Ядерное оружие, способное за одну ночь покончить со всем человечеством. Развитие систем обработки данных и массовых коммуникаций. Первый выход человека за пределы родной планеты. И естественно, великие научные открытия. Жившие в те годы стали свидетелями невероятных перемен. Постоянно появлялись новые технологии. Болезни, смертельные еще во время твоего детства, полностью исчезали к тому моменту, когда у тебя появлялись собственные дети. Совсем не так, как сегодня, когда царит стабильность – или, как сказали бы некоторые физики, скука.

– У него была огромная коллекция художественной литературы тех лет. Мой отец говорил, что дед постоянно смотрел фильмы и спектакли, действие которых происходило в тот период. И страшно злился, что многое утрачено навсегда.

– Не вполне понимаю, о чем вы, – заметила я. – Сохранились неплохие видеозаписи, созданные в течение третьего тысячелетия, и мы знаем его историю. Есть некоторые пробелы, но в целом…

– Я не про историю. Его интересовали артефакты. Вы бывали на Земле, Чейз?

– Да. Один раз.

– От эпохи первых лунных экспедиций не осталось почти ничего. Все исчезло, кроме нескольких старых зданий и плотин. Дед всегда искал реликвии прошлого – перо Марии Кюри, кресло Чарльза Дарвина, настольную лампу Уинстона Черчилля. – Она пожала плечами. – По словам отца, дед жил этим. Он провел на Земле много лет, пытаясь найти хоть что-нибудь.

«Кто такие Дарвин и Кюри?» – подумала я.

– И что ему удалось сделать?

– Кое-что он нашел – старый радиоприемник, несколько книг, считавшихся утерянными. Но ничего, связанного с историческими личностями…

– Среди книг было что-нибудь важное?

– Да. Например, «Ночь нежна».

– Серьезно? Так это он ее отыскал?

– Вот именно.

– Думаю, они с Алексом быстро нашли бы общий язык.

– Бо́льшую часть своих находок он пожертвовал Музею Бранденхайма, и они выставлены в нем. Можете на них взглянуть, когда окажетесь там. Деду посвящен целый отдел.

– Похоже, он сделал неплохую карьеру. Так, значит, вы почти его не видели?

– Когда мне было четырнадцать, он вернулся и стал жить с нами. До этого я видела его лишь раз или два, но я была совсем маленькой девочкой. – Она смотрела мимо меня, так, словно устремила взгляд в иное время. – Он извинялся за то, что не был рядом со мной в моем раннем детстве. Очень приятный человек. Вам известно, что он нашел единственные сохранившиеся наручные часы? Знаете, что это такое?

– Я видела их в старых видеоклипах.

– Насколько мы знаем, они не принадлежали никому конкретно. Просто часы.

– Ясно. – (Снег за окном усилился.) – Итак, чем мы можем помочь, Мариса?

– Его комната находилась на втором этаже. Дед прожил с нами лет семь, но потом, почти одиннадцать лет назад, он перенес удар и после этого умер. Отец устроил в его комнате кабинет. Думаю, там никто не прибирался как следует. Недавно мы наткнулись на странную штуковину. Она лежала на полке в одной из кладовок наверху.

Мариса сняла крышку с коробки. Со своего места я не могла видеть содержимого, но прекрасно понимала, к чему идет дело.

– Мариса, что бы там ни было, уверена, что мы сможем предложить достойную цену, – сказала я.

– Хорошо. Именно это я и надеялась услышать.

Достав из коробки завернутое в тряпку черное электронное устройство, она поставила его на кушетку рядом с собой.

– Что это? – спросила я.

– Я отнесла эту штуку в Музей Бранденхайма. Думала, парень, с которым я разговаривала, сойдет с ума. Он утверждает, будто это… – она замолчала и взглянула на свой коммуникатор, – передатчик Корбетта для отправки сообщений через гиперпространство. Судя по всему, ранняя версия. Они считали, что я собираюсь пожертвовать его музею. Сначала я так и собиралась сделать – мне просто хотелось от него избавиться. Но потом я решила, что он стоит немалых денег, и отказалась, к их разочарованию. – Она улыбнулась. – Пожалуй, я не очень-то похожа на дедушку.

– Ладно, – сказала я, – мы взглянем. Когда Алекс вернется, он сверится с базой данных, а если захочет увидеть передатчик, мы попросим вас его принести.

– Отлично. Мне хотелось бы узнать примерную стоимость. У вас нет никаких мыслей на этот счет?

– Нет, Мариса. Я никогда не видела ничего подобного.

– А я думала, вы пилот, – сказала она.

– В свободное время – да. – Я быстро проглядела информацию в электронном блокноте и едва не подпрыгнула. – Ничего себе!

– Что? Что такое, Чейз?

– Передатчик Корбетта – величайшее научное достижение. Это самая ранняя модель. – В блокноте было указано, что он относился к двадцать шестому веку. Только после появления передатчика Корбетта участники сверхсветовых полетов получили возможность вести переговоры с Землей. Если в Музее Бранденхайма не ошибались, этой штуке было восемь с лишним тысяч лет и она существовала в единственном экземпляре. Похоже, ценность ее была велика. – Дед не говорил вам о нем?

– Нет. Вообще не упоминал.

– Но ведь он наверняка что-то рассказывал вашим родителям?

– Отец говорит, что нет. Он вообще не знал о передатчике, пока не зашел в кладовку, чтобы положить на верхнюю полку оберточную бумагу. Сверху уже лежали коробки и свитер. Места не хватало, и отец все снял. – Она взглянула на передатчик. – И обнаружил эту штуку. Собственно, он уже собирался выбросить ее, но, к счастью, по пути к мусорному баку показал мне.

– Отлично. Мы с вами свяжемся.

– В музее говорят, что, если я пожертвую им передатчик, на витрине поместят табличку с моим именем.

– Вы хотите это сделать?

– Зависит от того, сколько я смогу за него получить.

– Вы говорите, что ваш дед отдал в музей кое-какие артефакты?

– Да.

– Но когда вы показали передатчик, они его не узнали? То есть ваш дед не показывал его им?

– Видимо, нет. Может, просто решил оставить его себе. Или вообще забыл о нем на старости лет.

Я кивнула:

– Джейкоб, можешь дать трехмерную картинку этой штуки?

Джейкоб увеличил передатчик и приблизил его так, чтобы я смогла рассмотреть панель управления, затем повернул изображение. Передатчик выглядел не слишком впечатляюще, мало чем отличаясь от тысяч других устройств связи, – размером с хлебницу, в пластмассовом с виду корпусе, с кнопками, циферблатами, переключателями и шкалой. Все надписи – на древнеанглийском. С обратной стороны имелась табличка.

– Джейкоб, переведи, пожалуйста, – попросила я.

– «Сделано компанией „Квантум“, две тысячи семьсот одиннадцатый год, Канада».

Одна сторона, похоже, была обожжена. Я поискала сведения о «Квантуме» – компания производила устройства связи для первых сверхсветовых полетов. Я надеялась увидеть где-нибудь слова «Джуди Коббл» или название другого корабля из числа первых звездолетов.

– В Музее Бранденхайма говорят, что это просто идентификационная табличка, – сказала Мариса и внезапно погрустнела. – Они не могут его ни с чем сравнить. Слишком древний.

Большинство людей создают для себя сетевой аватар – более или менее постоянную электронную сущность, способную изображать кого-либо в его отсутствие или после смерти. Обычно аватар выглядит точно так же, как и замещаемый им человек, – но на него нельзя положиться, как и на прообраз. Люди создают аватары, чтобы выглядеть пристойно – возможно, вводя в заблуждение других – и беспардонно лгать, если это производит желаемое впечатление. К тому же аватар обеспечивает своего рода бессмертие.

– Мариса, – спросила я, – вы не против, если мы свяжемся с сетевой сущностью вашего деда?

– Ее не было.

– В самом деле?

– По словам отца, когда-то у деда имелся аватар, но, видимо, он от него избавился.

– Понятно. Он вернулся на транспортном корабле?

– Вернулся откуда?

– С Земли.

– Не знаю. Могу уточнить у отца. Наверное.

– Ясно. Уточните, – может, он вспомнит. Ваш дед никогда не рассказывал ничего, позволяющего сделать вывод, что он нашел нечто исключительное?

– Мне – нет. По крайней мере, я не помню. Родители говорили, что по возвращении домой он был крайне разочарован и подавлен. Не слишком похоже на человека, который наткнулся на что-то исключительное.

Я беспомощно посмотрела на Марису.

– Вы закончили? – спросила она.

– С кем можно о нем поговорить? Его коллеги могут знать что-нибудь?

– Есть Лоренс Саутвик. – (Он возглавлял фонд Саутвика, известный больше всего финансированием археологических программ.) – Друг моего деда. Сейчас он на пенсии. Не знаю, поддерживал ли дед близкие отношения с кем-нибудь еще.

Гарнетт Бэйли, харизматичный человек, вызывал всеобщее восхищение. Он часто выступал на благотворительных акциях, но, судя по всему, не брал вознаграждения – только возмещение расходов. Деньги в основном поступали в фонд Саутвика, но Бэйли жертвовал их и другим организациям, поддерживавшим археологические изыскания, особенно если те относились к Золотому веку.

Я удивилась, узнав, что у Бэйли нет ученой степени. Он именовал себя ученым-археологом, но так и не удосужился получить диплом. Похоже, все об этом знали, но мало кого это волновало. Горячая любовь к делу заменяла ему формальности. Он постоянно шутил над своими амбициями, неизменно подчеркивая уважение к профессии, и часто намекал, что ему просто не хватает ума для вхождения в сообщество ученых. Я просмотрела несколько его выступлений – из него получился бы превосходный комик, если бы не его страсть к поиску забытого прошлого. Археологи обожали Бэйли, и, глядя на него, я искренне жалела, что не имела возможности познакомиться с ним.

Вся его жизнь была представлена в тысячах фотографий: вот он в четыре года уже копает ямы на лужайке, а вот тут ему лет шестнадцать, он сидит в каноэ с симпатичной рыжеволосой девушкой, чье имя осталось неизвестным. Я видела его в школе и на вечеринках, на свадьбах и за игрой в мяч. На некоторых снимках он был вместе с темноволосой женой, которую, судя по всему, рано потерял, или играл со своими детьми, а позднее – с внуками, в том числе с Марисой. Он пересекал пустыни на скиммере во время сафари, стоял на местах раскопок с артефактами в руках, давая указания своей команде или глядя на пирамиды.

Знавшие его говорили, что он никогда не стремился получить степень, так как попросту был слишком умен и блестящ, чтобы кропотливо заниматься обычной академической работой. Он исключил ее из своей жизни – и, похоже, ничего не потерял.

Бэйли был красивым, статным мужчиной – даже под конец жизни его лицо сопротивлялось старению и упадку. Он был высок и широкоплеч, а в его взгляде чувствовалось некое превосходство. Я заметила отдаленное сходство с Марисой, в которой тоже присутствовала властность.

Нет, такой человек явно не мог совершить крупное открытие, не упомянув о нем. Я все сидела и разглядывала изображения, присланные передатчиком.

Причиной второго взрыва стала Шара Майклс, которая позвонила мне и пригласила на ужин в ресторан «Несравненный Берни».

– Похоже, ты решила в последнюю минуту, – заметила я. – Что случилось?

– Есть новости. Будешь?

– Во сколько?

В «Несравненном» было полно народу. За шумом голосов слышались негромкие звуки пианино. Шара, сидевшая за угловым столиком вместе с другой молодой женщиной, лет около тридцати, помахала мне рукой.

– Чейз, это Джо-Энн Саттнер, – сказала она.

На каштанововолосой Саттнер были золотистая блузка и голубые слаксы. Они с Шарой уже успели привлечь внимание двоих мужчин за соседним столиком. Я села, и мы обменялись рукопожатиями.

– Джо-Энн работает в СПГ, – сказала Шара. – Главный специалист по мегатемпу. – («Мегатемп» – так кратко обозначалась пространственно-временная структура. Под СПГ, естественно, имелась в виду Санусарская поисковая группа, команда ученых, которая занималась поиском потерянных кораблей, угодивших в пространственно-временные разрывы, вызванные проходом сверхплотных объектов. Санусар был последним пунктом, куда заходила «Капелла» во время своего рокового последнего полета.) – Ее муж – один из крупнейших математиков Конфедерации.

Джо-Энн закатила глаза:

– Она всегда так говорит, Чейз. Приятно познакомиться.

– Мне тоже, Джо-Энн. Что случилось?

Межзвездные корабли появились в третьем тысячелетии и сразу же начали исчезать. Когда сотни кораблей путешествуют среди известных систем и за их пределами, это непременно случается. Причин множество: поломка двигателя, отказ системы питания, дефект отражателя, вследствие которого корабль выходит из гиперпространства в зоне, заполненной камнями или большим количеством пыли. Когда два объекта пытаются занять одно и то же пространство, стоит ждать большого взрыва. Несколько случаев даже сочли похищениями.

Но, как оказалось, у исчезновений – по крайней мере, у некоторых – имелась и другая причина. Черные дыры и другие блуждающие в космосе сверхплотные объекты склонны производить разрушения на своем пути. Это не те разрушения, о которых нам было давно известно, – уничтоженные звезды, сорванные с орбит планеты и так далее, – а нечто совершенно иное. Сам пространственно-временной континуум искривлялся и разрывался, и некоторые корабли, вошедшие в гиперпространство или вышедшие из него, сбивались с курса и теряли управление, унося с собой фрагмент пространственно-временной аномалии. Та продолжала воздействовать на корабль, вынуждая его периодически появляться в линейном пространстве. На борту корабля, очевидно, искажалось и течение времени. Ученые полагали, что именно это случилось с «Капеллой» одиннадцать лет назад.

С тех пор как выяснились причины происходящего, удалось вернуть три корабля. Команда и пассажиры каждого из них знали, что случилась некая авария, но не ведали, что за пределами звездолета прошли недели или даже годы. Один из них, истребитель под названием «Мститель», исчез во время войны с «немыми» двести лет назад. Для его команды между прыжком в гиперпространство и спасением прошло всего четыре дня. Первым же был найден «Неустрашимый», который – невероятно, но факт – покинул родной порт семь тысяч лет назад. Пассажиры думали, что прошло лишь несколько недель.

Потерянные корабли к тому времени стали называть санусарскими объектами, по имени планеты, где в последний раз побывала «Капелла».

– Я расскажу, что случилось, – широко улыбаясь, ответила Шара. – Похоже, мы нашли «Капеллу».

– В самом деле? – спросила я.

– Да. Кажется, на этот раз все верно.

Прибытие потерянного корабля предсказывали больше года назад, но он так и не появился.

– Что, снова поставите всех на уши? А потом люди будут глазеть на пустые экраны?

– Чейз, извини, но наши исследования начались совсем недавно.

Ученые считали, что им известно место появления звездолета, но он так и не обнаружился, хотя туда послали несколько кораблей. Для нас с Алексом вопрос носил личный характер – среди пассажиров был Габриэль Бенедикт, мой бывший начальник и дядя Алекса. Он отправил Алексу сообщение о «Тенандроме» – этот корабль был послан в исследовательскую экспедицию и наткнулся на то, что власти хотели сохранить в тайне. Именно история с «Тенандромом» свела меня с Алексом.

– С чего вы решили, что на этот раз он появится?

– Прошу прощения, Чейз, – продолжила Джо-Энн вместо Шары. – Могу представить, что вам пришлось пережить. Мы бы хотели держать все в секрете, пока не убедимся окончательно, но такой возможности нет. И все же на этот раз должно что-нибудь получиться. Знаю, все думают, будто мы сдались. Но это не так. Вот, например, мы проверили информацию обо всех наблюдениях, сделанных вдоль предполагаемого маршрута «Капеллы» за последние одиннадцать лет. Нам повезло: один из телескопов наблюдал кое-что в Пелтианской системе. Нет уверенности, что это была «Капелла», – нам известно лишь о вспышке излучения, но она произошла именно там, где ожидалось появление звездолета. Мы послали туда корабль, и он принял радиосигнал. Источником сигнала действительно оказалась «Капелла».

– Превосходно, – сказала я. – И что они сообщили?

– То, что и следовало ожидать. Они заблудились и просят о помощи.

– Когда это произошло?

– Чуть больше пяти лет назад – я говорю о первом наблюдении. Тогда никто не обратил на него внимания – я имею в виду, мы еще не искали санусарские объекты. Никто даже не знал об их существовании. Но когда мы узнали, то проследили путь сигнала. Он был послан туда, где находилась Окраина в тысяча четыреста двадцать четвертом году.

Год исчезновения «Капеллы».

– Значит, – сказала я, – вам известно, когда она покинула Окраину и когда появилась снова. И еще…

– …когда ожидается ее очередное появление и где именно. Да.

Обе лучились улыбками. Вероятно, и я тоже.

– И когда же?

Джо-Энн посмотрела на Шару, которая, видимо, занималась малосущественными вопросами.

– Через три месяца с небольшим, – ответила она. – В первый день весны плюс-минус два дня.

– В первый день весны? Доброе предзнаменование.

Автомат поинтересовался, готовы ли мы сделать заказ. Мы разбирались с ним около минуты, затем я задала главный вопрос:

– И что мы станем делать? Судя по тому, как обстояло дело с другими кораблями, в нашем распоряжении будет лишь несколько часов. Не слишком много, чтобы найти «Капеллу», добраться до нее и снять с борта две тысячи шестьсот человек.

– Это и есть плохая новость, – кивнула Шара. – Вероятно, на этот раз спасти всех не удастся. Хотя Джо-Энн кое-что делает.

Принесли кофе. Джо-Энн взяла чашку, посмотрела в окно – снегопад слегка ослаб – и поставила ее на стол, не сделав ни одного глотка.

– Возможно, – сказала она, – нам удастся разорвать цикл, манипулируя двигателями.

– Не давая кораблю снова нырнуть?

– Да. Может быть, мы сумеем остановить процесс.

– И каковы, по-вашему, шансы?

– Не такие уж плохие. Вероятность около девяноста процентов.

– Ого! – проговорила я. – Отличная новость.

Джо-Энн кивнула, но вид у нее был не слишком радостный.

– Есть и обратная сторона.

– Вот как?

– Не исключено, что мы отправим корабль туда, где снова его потеряем. – Глаза ее вспыхнули. – Или дестабилизируем его и полностью уничтожим. Вот почему мы не очень-то распространяемся об этом.

– Есть способ предотвратить такой исход? Провести какой-нибудь эксперимент или сделать что-то другое?

Джо-Энн наконец отхлебнула кофе.

– К несчастью, полной уверенности никогда не будет. Хотя не знаю… есть один гений. Его зовут Роберт Дайк.

– Я слышала о нем, – сказала я. – Но разве он не…

– Совершенно верно. Он был на «Капелле», как и ваш дядя. Возможно, только он во всей Конфедерации способен решить эту проблему.

– Что же делать?

– Как вы верно заметили, Чейз, мы проведем эксперимент.

– Ладно. Надеюсь, вы будете держать нас в курсе.

– Есть вариант получше, – сказала Шара. – Вы и Алекс с самого начала принимали в этом большое участие. Если хотите, можете отправиться с нами. Мы собираемся поместить в аномалию яхту, в надежде, что она там застрянет. Затем попытаемся вывести ее оттуда, стабилизировав ее положение в пространстве.

– Неплохая мысль, – кивнула я. – Значит, вы нас приглашаете? Когда?

– Завтра начнем приготовления, – ответила Джо-Энн. – Поэтому планируйте на послезавтра.

– Извини, что не предупредили раньше, Чейз, – неловко улыбнулась Шара. – Но разрешение только что пришло, и время не ждет.